VI.
Кромѣ Илимска, остатки древности находятся въ «Братскомъ острогѣ», который представляетъ собою теперь Братское село Нижнеудинскаго округа Иркутской губерніи. Объ основаніи его мы уже говорили 1). Онъ былъ не сразу поставленъ на нынѣшнемъ своемъ мѣстѣ, а передвигался нѣсколько разъ. Сначала острогъ этотъ былъ заложенъ въ 8-ми верстахъ отъ устья Оки; затѣмъ его перенесли на полдня пути вверхъ по Ангарѣ и построили при большомъ порогѣ Падунѣ. Въ 1648 году онъ былъ снова перенесенъ на старое мѣсто и поставленъ хоть и не при самомъ устьѣ Оки, но противъ него, на правомъ берегу Ангары, въ видахъ большей безопасности отъ нападеній бурятъ. Затѣмъ, когда буряты нѣсколько поуспокоились, по распоряженію Енисейскаго воеводы Аѳанасія Пашкова, Братскій острогъ былъ перенесенъ въ 1654 году на нижній протокъ устья Оки, гдѣ онъ находится и въ настоящее время (черт.3) 2). Слѣдовательно, уцѣлѣвшія въ немъ двѣ древнія башни (черт. 42, 43, 44, 45 и табл.XVIII, рис.1) относятся къ этому году, а не ко времени его первоначальнаго основанія въ 1631 году. Наименованіе свое онъ, какъ извѣстно, получилъ отъ нахожденія своего въ землѣ бурятъ, родовое названіе которыхъ казаки передѣлали на русскій ладъ и прозвали ихъ «братскими».
1) Стр. 7. При указаніи мѣста острога мы опустили подробности, полагая ихъ ввести здѣсь, что и исполняемъ теперь.
2) См. у Андріевича ч. I, стр. 62.
Кромѣ общихъ указаній о Братскомъ острогѣ, имѣющихся у разныхъ историковъ Сибири, имена которыхъ мы уже приводили 3), мы находимъ свѣдѣнія объ его старыхъ башняхъ какъ въ оффиціальныхъ документахъ, такъ въ литературныхъ источникахъ, именно въ двухъ отношеніяхъ Иркутскихъ губернаторовъ и въ статьяхъ мѣстнаго изслѣдователя старины г. И. Воротникова, о которыхъ мы скажемъ ниже; а равнымъ образомъ и въ его сообщеніи приставу 3-го стана Нижнеудинскаго уѣзда, копія съ котораго имѣется въ дѣлахъ Археологической Коммиссіи.
3) Стр. 17.
Древнѣйшее изображеніе Братскаго острога мы видимъ точно также у Ремезова (черт.46). Первоначально острогъ представлялъ собою прямоугольникъ съ четырьмя башнями по угламъ. Такъ какъ чертежъ Ремезова былъ сдѣланъ въ самомъ концѣ XVII столѣтія, а нынѣ существующія башни относятся къ 1654 году, то онѣ именно и изображены въ атласѣ къ «Чертежной книгѣ Сибири». Въ настоящее время башни эти находятся на углахъ церковнаго погоста, расположеннаго на холмѣ, среди села, что вполнѣ понятно: острогъ, какъ и всякое другое укрѣпленіе, долженъ былъ стоять на высокомъ мѣстѣ, или, въ данномъ случаѣ, на холмѣ. Когда жители собрались построить храмъ, то они очевидно поставили его, какъ свою единственную святыню и драгоцѣнность, подъ защиту стѣнъ острога, т. е. внутри его; когда же населеніе возросло, оно окружило своимъ жильемъ острогъ, ставшій такимъ образомъ центромъ поселка.
Затѣмъ наступили мирныя времена, острогъ остался безъ поддержки и нѣкоторыя части его исчезли; мѣсто его естественно обратилось въ «церковный погостъ», а обѣ уцѣлѣвшія башни очутились по угламъ (табл.XVIII, рис.1). Что же касается до оріентировки башенъ, то она опредѣляется слѣдующимъ сообщеніемъ г. Воротникова 4).
4) См. его статью: "О древнихъ башняхъ въ с. Братскомъ" (Памятная книжка Иркутской губ. 1881 г., стр. 162-166).
«Въ углахъ церковнаго погоста, говорить онъ; съ южной и съ западной стороны находятся башни; къ нимъ примыкаетъ церковная рѣшетчатая деревянная ограда, башня на западномъ углу отъ церковнаго крыльца отстоитъ на 172/3 саж., а отъ южнаго 11 саж. Мимо этихъ башенъ пролегаетъ улица по направленію отъ Ю.-В. къ С.-З., называемая въ Братскѣ Заднею улицею».
Отсюда ясно, что древній Братскій острогъ былъ оріентированъ не по странамъ свѣта, а произвольно, что, впрочемъ, вполнѣ понятно.
Первые чертежи Братскихъ башенъ (черт. 42-45) были доставлены въ М-во Вн.Д. въ 1870 г., вмѣстѣ съ чертежами Якутскаго острога, при отношеніи Иркутскаго губернатора, въ которомъ о нихъ было сказано слѣдующее: «Башни, существующія въ Братскомъ селеніи, Нижнеудинскаго округа, построены изъ листвяничнаго лѣса средняго размѣра, четырехугольныя, имѣютъ 8 арш. въ ширину и 10 въ вышину. Время постройки этихъ башенъ, по всей вѣроятности, совпадаетъ съ основаніемъ въ 1646 г. Братскаго острога (нынѣ селеніе) казакомъ Перфильевымъ по распоряженію Енисейскаго воеводы» 5).
Эти краткія строки даютъ намъ весьма существенныя указанія: съ одной стороны относительно матеріала, изъ котораго сооружены башни, съ другой стороны относительно ихъ размѣровъ. Что же касается до сообщаемыхъ историческихъ свѣдѣній, то они невѣрны, ибо, какъ мы уже указывали, башни относятся ко временамъ послѣдняго переноса острога, т. е. къ 1654 году, а не къ 1646.
Затѣмъ имѣются весьма недавнія свѣдѣнія о Братскомъ острогѣ, относящіяся къ 1904 году. Сообщены они были Иркутскимъ губернаторомъ, который въ отвѣтъ на запросъ Археологической Коммиссіи прислалъ фотографію западной башни (табл.XVIII, рис.1), присовокупляя, что подробное описаніе Братскаго острога было помѣщено въ №№ 225,232, 242 и 248 5) «Иркутскихъ Губернскихъ Вѣдомостей» за 1902 годъ г. Воротниковымъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ губернаторъ прислалъ и дополнительныя свѣдѣнія, полученныя отъ автора этого описанія 6).
5) См. Дѣло Т.-С.К-та. № 287-й, т. I, 1869 г., отношеніе и. д. Иркутскаго губернатора отъ 17-го Сент. 1870 г. за № 4216 и при немъ "Описаніе памятниковъ древности, находъ. въ Иркутской губ."
6) См. Дѣло Импъ. Археолог. Коммиссіи 1904 года за № 92, отношеніе Иркутскаго г-ра отъ 17 сентября 1904 года за № 17011.
Свѣдѣнія, сообщаемыя г. Воротниковымъ въ № 225 «Иркутскихъ Вѣдомостей», относятся непосредственно къ Братскому острогу, а потому мы ими воспользуемся ниже. Что же касается «дополнительныхъ» его свѣдѣній 7), то они къ острогу никакого отношенія не имѣютъ, слѣдовательно, несмотря на то значеніе, которое они имѣютъ для исторіи православія въ этомъ краѣ, намъ не нужно ихъ касаться. Въ этомъ «дополненіи» любопытно только указаніе на тотъ способъ, которымъ г. Воротниковъ собиралъ свои свѣдѣнія.
7) Ib. Сообщеніе г. Иннокентія Воротникова приставу 3-го стана Нижнеудинскаго уѣзда.
«Описаніе Братскаго Острога, говоритъ онъ, напечатанное въ №№ 225, 233, 242 и 248 «Иркутскихъ Губернскихъ Вѣдомостей» за 1902 годъ, составлялось мною съ 1862 года, по свѣдѣніямъ, добытымъ разными путями: чрезъ разспросы стариковъ, большею частью грамотныхъ; нѣкоторые грамотеи записывали разныя событія на своихъ книгахъ - псалтиряхъ, часословахъ и др., я пользовался этими матеріалами; независимо этого я пользовался разными отрывочными свѣдѣніями изъ книгъ и газетъ по исторіи Сибири, пользовался выписками изъ «Иркутскихъ Епархіальныхъ Вѣдомостей», касающимися, иногда, здѣшней мѣстности; такимъ образомъ, къ напечатанному въ «Иркутскихъ Губернскихъ Вѣдомостяхъ» описанію, пока, я ничего болѣе сообщить не могу; могу добавить къ описанію моему развѣ еще замѣтку о Братской Пустыни, за время управленія Иркутскою епархіей святителя Иннокентія (1728 г.), по оплошности моей не вошедшую въ вышесказанное описаніе» 8).
8) Всѣ дополнительныя свѣдѣнія посвящены этой пустынѣ.
Изъ свѣдѣній, сообщаемыхъ г. Воротниковымъ о самомъ острогѣ, мы воспользуемся лишь тѣми, которыхъ не приводили еще изъ другихъ источниковъ. Вотъ, что онъ сообщаетъ объ остаткахъ острога:
«На двухъ углахъ церковной ограды на Ю. и З. стоятъ старинныя деревянныя башни, въ стѣнахъ которыхъ устроены дыры и окна; въ нихъ есть и печи, битыя изъ глины, прочности которыхъ, какъ и самыхъ башенъ, нельзя не удивляться, принимая во вниманіе почти трехсотлѣтнее ихъ существованіе; на третьей башнѣ колокольня. Старые жители Братска сказывали, что между башнями былъ устроенъ тынъ и пали, а потомъ уничтожены и замѣнены деревянною рѣшетчатою оградой. Кромѣ того, старожилы указывали вѣковую лиственницу, стоявшую недалеко отъ острога, у которой сходились шаманы для совѣщаній и жертвоприношеній, и мѣсто это для бурята было священное. Подробныхъ свѣдѣній объ основаніи острога не сохранилось. Извѣстно только, что онъ построенъ Енисейскимъ воеводствомъ двадцатью годами раньше Иркутска, слѣдовательно въ 1630 году (?). Съ начала построенія своего онъ находился верстахъ въ двухъ отъ того мѣста, гдѣ въ настоящее время существуетъ; перенесенъ же на нынѣшнее послѣ перваго сраженія съ бурятами около 1680 г. Первоначальными жителями острога были одни казаки. На мѣстѣ стараго острога, какъ его зовутъ обыкновенно, и понынѣ видны слѣды огородныхъ грядъ, погребовъ, домовыхъ основаній и т. п., поросшихъ уже кустарникомъ и лѣсомъ. Мѣстность эта ожидаетъ изслѣдованій и правильныхъ раскопокъ».
Сообщивъ затѣмъ о нападеніи бурятъ на одинъ изъ первыхъ остроговъ, легенду о придуманной ими хитрости и наконецъ о тѣхъ страшныхъ усиліяхъ, которыя русскіе должны были сдѣлать, чтобы отбить врага, г. Воротниковъ продолжаетъ такъ: «Послѣ того русскіе переселились на нынѣшнее мѣсто и, опасаясь вторичнаго нападенія, построили небольшое укрѣпленіе, состоящее изъ трехъ деревянныхъ башенъ, которыя и понынѣ существуютъ; двѣ четырехугольныя по 8 арш. въ ширину и длину и 10 арш. въ вышину; третья 10 арш. въ діаметрѣ и 24 арш. вышины; эта послѣдняя была у нихъ сторожевою. Впослѣдствіи на ней сдѣлана надстройка, въ которой устроена колокольня приходской церкви. Башни были окружены рогатками и тыновымъ заборомъ въ 2 с. вышиной. Въ срединѣ своего укрѣпленія русскіе построили деревянную церковь, которая въ 1840 году за ветхостью была сломана и вмѣсто ея построена новая, деревянная же, очень красивой наружности. Въ тепломъ придѣлѣ мѣстныя иконы въ иконостасѣ старинной живописи, освящены, какъ утверждали старожилы, св. Иннокентіемъ I, епископомъ Иркутскимъ, а самый иконостасъ перевезенъ сюда изъ Иркутскаго каѳедральнаго собора. Въ лѣтнемъ придѣлѣ храма есть икона Спаса Нерукотвореннаго образа, оставшаяся отъ казаковъ, завоевателей Братска; а въ ризницѣ хранится старинное Евангеліе временъ царя Алексѣя Михаиловича».
Къ этому можно еще добавить тѣ свѣдѣнія, которыя г. Воротниковъ сообщаетъ въ упомянутой уже выше его статьѣ 9) о внѣшности башенъ: «Цвѣтъ ихъ почти черный отъ времени и дѣйствія солнечныхъ лучей; въ бревнахъ башенныхъ стѣнъ во многихъ мѣстахъ видны слѣды топора, что, какъ свидѣтельствуетъ преданіе, означаетъ то, что молодежь здѣшняя вырубала находившіяся въ стѣнахъ свинцовыя пули».
Затѣмъ нужно отмѣтить также данныя, сообщаемыя имъ о полахъ: «Внутренность башни раздѣляется на два этажа одинаковымъ (одноряднымъ) деревяннымъ поломъ; снизу вверхъ внутри башни хода нѣтъ, а чтобы попасть вверхъ, то нужно поставить лѣстницу, по которой и влѣзать въ верхній этажъ башни черезъ большое окно, находящееся съ боку въ стѣнѣ. Въ нижнемъ этажѣ башенъ нѣтъ пола, а въ верхнемъ потолка».
Разстояніе между башнями на чертежѣ, присланномъ въ М-во В.Д., показано въ 24 сажени.
Вотъ свѣдѣнія, которыя мы имѣемъ о Братскомъ острогѣ. Намъ остается теперь только въ нихъ разобраться немного съ помощью рисунковъ и чертежей.
На основаніи чертежа Ремезова, въ достовѣрности котораго нѣтъ никакого основанія сомнѣваться, мы знаемъ, что Братскій острогъ состоялъ изъ четырехугольной тыновой ограды съ четырьмя башнями по угламъ. Что же касается до утвержденія г. Воротникова, что онъ имѣлъ три башни, то это объясняется, конечно, очень давнимъ уничтоженіемъ четвертой, чего по этому и не помнятъ старожилы. Очень жаль, что въ документахъ Археологической Коммиссіи нѣтъ генеральнаго плана погоста, потому что съ его помощью можно бы рѣшить первый вопросъ, насколько вѣрно преданіе объ обращеніи одной изъ башенъ въ колокольню, а попутно съ нимъ и второй - оставлена ли она была на своемъ мѣстѣ, или перенесена на новое?
Извѣстіе о томъ, что башни были окружены «рогатками и тыновымъ заборомъ», весьма вѣроятно, ибо это одинъ изъ способовъ затруднять подступъ къ башнямъ, который между прочимъ былъ примѣненъ, какъ мы уже видѣли, къ башнямъ второго Якутскаго острога воеводою Бибиковымъ 10). Равнымъ образомъ справедливы указанія на тынъ между башнями, потому что они сходятся съ изображеніемъ Ремезова.
Преданіе о лиственницѣ и святости мѣста для бурятъ весьма любопытно; оно какъ бы указываетъ на то обстоятельство, что русскіе съ умысломъ выбрали это мѣсто: они хотѣли подчеркнуть бурятамъ свою рѣшимость стоять твердою ногою въ краѣ.
Размѣры, показанные въ «отношеніи» губернатора, у г. Воротникова и на чертежахъ, сходятся между собою, слѣдовательно могутъ быть приняты за вѣрные. Къ этому считаемъ долгомъ присовокупить, что высота въ 10 арш. показана отъ земли до вершины пирамидальной крыши; что высота башни до облама - 2 саж. 6 вершк., а высота облама - 1 арш. 6 вершк.; свѣсъ его - 10 вершк., а кронштейны, какъ видно на снимкѣ съ натуры (табл. XVIII, рис. 1), образованы выступомъ только одного бревна. Крыши башенъ сдѣланы въ видѣ низкаго шатра, высота котораго равняется одной четверти ширины основанія. Такія крыши назывались встарину «колпакомъ». Онѣ крыты тесомъ; концы его, черезъ тесину, обрѣзаны въ видѣ копій. Стѣны рублены «съ остаткомъ». Толщина бревенъ 5 вершк., ибо высота стѣны до облама 2. саж. 6 вершк., а вѣнцовъ на снимкѣ съ натуры и на чертежахъ 20 штукъ, откуда толщина бревна опредѣлится такъ: 2 саж. 6 вершк./20 = 102/20 = 5,1 вершка
Печи въ башняхъ, которыя показаны на планахъ (черт. 43 и 45) и упоминаются г. Воротниковымъ, очевидно, позднѣйшаго происхожденія. Вѣроятно, послѣ уничтоженія острога башни были обращены въ жильё, напр. въ церковную сторожку или въ помѣщеніе для какого-нибудь одинокаго пономаря, и тогда потребовались печи.
Хронологическія данныя, сообщаемыя г. Воротниковымъ, нѣсколько расходятся съ данными, которыя мы находимъ у историковъ Сибири, но свѣдѣнія о слѣдахъ перваго острога и о нѣкоторыхъ памятникахъ старины въ нынѣшней позднѣйшей церкви Братскаго острога могутъ служить путеводной нитью для будущаго изслѣдователя и съ этой точки зрѣнія имѣютъ свое значеніе.
Намъ остается теперь упомянуть еще объ остаткахъ старины въ городѣ Балаганскѣ и Бѣльскомъ селеніи.
Мы уже сообщали свѣдѣнія о построеніи Балаганскааго острога (черт.3 и 13) 11). Онъ былъ основанъ въ 1654 году и, находясь на Ангарѣ, на половинѣ разстоянія между Братскимъ острогомъ и озеромъ Байкаломъ, имѣлъ большое значеніе въ смыслѣ удержанія края въ русскихъ рукахъ. Балаганскимъ онъ былъ названъ, какъ полагаетъ В.К. Андріевичъ 12), по имени сосѣдняго бурятскаго племени «балаготовъ». Древнѣйшее его изображеніе мы находимъ у Семена Ремезова (черт.13).
Въ его же округѣ, въ Черемховской волости, на р. Бѣлой лежитъ Бѣльская слобода (черт.3), острогъ которой былъ основанъ, по нѣкоторымъ источникамъ, въ 1691 году; но, судя по тому, что у того же Ремезова она показана безъ острога (черт. 47), надо думать, что онъ былъ основанъ нѣсколько позже.
Свѣдѣнія объ остаткахъ древности въ г. Балаганске и въ Бѣльской слободѣ мы находимъ въ томъ же отношеніи Иркутскаго губернатора, гдѣ сообщается и о Братскомъ острогѣ 13).
13) См. ссылку 5).
«Въ Балаганскомъ округѣ, говорится тамъ, находятся три памятника древности, а именно:
1) въ Балаганскѣ: а) деревянная башня, подъ которой въ настоящее время устроены ворота церковной ограды. (Табл. XVIII, черт. 2). По народному преданію башня эта построена въ 1634 г., т. е. во время водворенія въ Балаганскѣ боярскаго сына Дмитрія Фирсова съ казаками, воевавшими съ бурятами и возвращавшимися вверхъ по рѣкѣ Ангарѣ по покореніи Братскаго острога; но преданіе это едва ли справедливо, такъ какъ означенная башня по своему устройству не могла служить никакою защитою во время военныхъ дѣйствій; правильнѣе же другое преданіе, что башня эта построена на мѣстѣ сгорѣвшей деревянной церкви, ибо оно подкрѣпляется тѣмъ, что въ ней донынѣ находятся икона Спасателя, поставленная потомками казаковъ, водворившихся въ Балаганскѣ, и б) каменный церковный памятникъ на площади у лавокъ; онъ построенъ въ 1728 г., съ разрѣшенія Преосвященнаго Иркутскаго Иннокентія, на мѣстѣ упраздненной церкви (по народному преданію сгорѣвшей).
2) Черемховской волости въ Бѣльскомъ селеніи находится деревянная башня, построенная, какъ говоритъ преданіе, лѣтъ за 150 въ память будто бы нашествія монголовъ на Бѣльскій острогъ. Башня эта имѣетъ два этажа съ перилами наверху для хода; во второмъ этажѣ ея со всѣхъ сторонъ по два окна величиною каждое не болѣе двухъ четвертей аршина», (Черт. 48, 49 и 50) 14).
14) Ib. См. Описаніе памятниковъ древности, находящихся въ Иркутской губерніи, показанныхъ на прилагаемыхъ чертежахъ.
Изображеніе Ремезова (черт. 13) ясно показываетъ намъ, что Балаганскій острогъ представлялъ собою простѣйшій типъ сибирскаго укрѣпленія въ видѣ прямоугольника, обнесеннаго частоколомъ, въ которомъ никакихъ башенъ не было. Слѣдовательно это изображеніе опровергаетъ выше приведенное преданіе, въ которомъ, впрочемъ, сомнѣвается и самый оффиціальный источникъ. Поэтому правильнѣе допустить второе предположеніе о происхожденіи башни. Рисунокъ, приложенный къ «отношенію», исполненъ отъ руки, въ большомъ масштабѣ, свинцовымъ карандашемъ и сдѣланъ настолько наивно, что намъ пришлось его нѣсколько поисправить для помѣщенія въ этомъ трудѣ, а именно оказалось необходимымъ добавить лѣвую боковую стѣнку паперти, противъ которой приходится лѣстница. (Табл. XVIII, рис. 2). Часовня эта дѣйствительно очень похожа на нижнюю часть острожной башни, но во всякомъ случаѣ крайне пострадала отъ перестройки. Шпиль, съ шаромъ наверху, на крышѣ и николаевскій орелъ съ Императорской короной и горизонтально распростертыми крыльями, разумѣется, позднѣйшаго происхожденія.
Что же касается до «церковнаго памятника 1728 года», то хотя его рисунокъ, замѣтимъ попутно, - очень плохой, и имѣется въ дѣлѣ Т.-С. Комитета № 287, но онъ не представляетъ собою ничего достойнаго вниманія, а потому мы оставляемъ его въ сторонѣ.
Единственный памятникъ старины въ Бѣльской слободѣ (черт.48), благодаря своей вышкѣ, относится къ типу такъ называемыхъ «дозорныхъ» или «сторожевыхъ» башенъ. По чертежу эта башня имѣетъ слѣдующіе размѣры: 2 саж. въ квадратѣ въ планѣ, 2 саж. высоты до облама; обламъ высотою 1 саж.; первая крыша 2 арш., круговой балконъ вышки 1 саж. и шатеръ вышки 1 саж. 1 арш.; общая высота отъ земли до верху шарика 6 саж. 1 арш. Слѣдовательно эта башня значительно меньше Якутскихъ башенъ и больше Братскихъ.
Устройство ея совершенно подобно дозорнымъ башнямъ Якутскаго острога. Отличіе заключается лишь въ томъ, что вышка сдѣлана рубленой, а сторожевой балконъ устроенъ вокругъ нея снаружи (черт.48), подобно тому, какъ мы это видимъ на башняхъ Красноярска (черт.29 и 30). Такое устройство лучше открытой вышки, ибо часовой можетъ отъ времени до времени прятаться въ нее отъ непогоды, а равнымъ образомъ скрыться отъ непріятельскихъ стрѣлъ.
Въ чертежахъ Бѣльской башни особенный интересъ представляетъ собою разрѣзъ (черт.49). На немъ не только видно три «моста» или пола башни, - первый «наземный», второй у облама и третій у вышки, - но даже показано устройство фундамента. По чертежу мы можемъ заключить, что въ землю были врыты «лежни», въ которые врѣзаны «стулья» 15), а на нихъ уже основаны стѣны башни. Если при этомъ лежни опущены ниже уровня грунтовыхъ водъ, чѣмъ они обезпечены отъ гніенія, а относительно «стульевъ» тоже приняты мѣры предосторожности противъ гніенія, то такой фундаментъ очень проченъ и хорошъ для легкой деревянной постройки и несомнѣнно предохраняетъ её отъ осѣданія и того наклоненія въ сторону, которое мы видимъ въ Якутскихъ башняхъ (табл. VI и VIII) и на которое указываютъ въ своихъ отношеніяхъ губернаторы, какъ на признакъ близкаго ихъ разрушенія.
15) Короткія вертикальныя бревна по бокамъ.
Въ планѣ башни (черт.50) показаны три лѣстницы, но въ виду ихъ отсутствія на разрѣзѣ способъ пользованія ими выяснить нельзя: вѣроятно двѣ, короткая и длинная, вели на «мостъ» облама, какъ болѣе приподнятый, а одна большая - на вышку. Но расположеніе ихъ въ планѣ такъ странно, что, повторяемъ, способъ ихъ пользованія точно опредѣлить нельзя.
Что касается до времени основаны башни, то преданіе, приводимое въ отношеніи губернатора, весьма вѣроятно: 150 лѣтъ до 1870 года есть не что иное, какъ 1720 годъ. Изъ чертежа Ремезова мы знаемъ, что въ 1701 году въ Бѣльской слободѣ башенъ не было, слѣдовательно она могла быть основана только послѣ этого времени. Затѣмъ набѣгъ монголовъ въ началѣ XVIII вѣка также весьма вѣроятенъ: западный конецъ Монголіи и теперь приходится въ какихъ-нибудь 250 верстахъ на югъ отъ Бѣльской слободы, а двѣсти лѣтъ тому назадъ былъ, разумѣется, еще ближе; Кяхтинскій-же договоръ, опредѣлившій нашу границу съ Монголіей и заключавшій въ себѣ статьи касательно пограничныхъ споровъ и грабежей, былъ заключенъ лишь въ 1728 году. Слѣдовательно ничто не противорѣчитъ приведенному выше преданію объ основаніи Бѣльской башни.
Въ заключеніе не можемъ не указать, что въ дѣлѣ бывшаго Хозяйственнаго Д-та М.В.Д. за № 607 и № 605 есть еще слѣдующія свѣдѣнія, относящіяся къ памятникамъ древности Якутской области и заключающіяся въ отвѣтахъ на неоднократно уже указанный нами запросъ Академіи Художествъ.
Свѣдѣнія эти относятся къ Колымскому и Вилюйскому округамъ, т.е. къ сѣверной и западной части Якутской области (табл. I).
По словамъ и.д. Колымскаго окружнаго исправника, г. В. Карзина, въ Колымскомъ округѣ «имѣется одна полуразвалившаяся деревянная башня, какъ остатокъ древняго Средне-Колымскаго острога, находящаяся нынѣ въ чертѣ ограды мѣстнаго Покровскаго собора. Башня эта срублена простою рубкою въ четыре стѣны изъ мѣстнаго тонкаго лиственичнаго лѣса въ два яруса, съ миніатюрными прорубками для ружейныхъ стволовъ. Имя зодчаго этой башни неизвѣстно. Пространство, занимаемое башнею, равно 6 кв. арш. (?) Высота же башни отъ ея основанія до верхней оконечности крыши 10 арш. 2,5 вершка».
«Постройку этой башни, по мѣстному преданію, относятъ къ первому появленію въ Колымскомъ округѣ первыхъ казаковъ завоевателей Сибири, т. е. къ 1640 годамъ» 16).
16) Отвѣтъ отъ 29 іюля 1887 года.
Свѣдѣнія, сообщаемыя Вилюйскимъ окружнымъ исправникомъ, г. В. Шухардинымъ, нѣсколько болѣе подробны и касаются одной башни, старой церкви и туземныхъ народныхъ украшеній. Вотъ его подлинный отвѣтъ:
«Въ округѣ есть небольшого размѣра курганы, но таковые по наружному своему виду ничего особеннаго не представляютъ и подъ ними, по мнѣнію обывателей, находится ледъ».
«Въ Сунтарскомъ улусѣ, не въ далекомъ разстояніи отъ мѣстечка «Крестяхъ», сохранилась деревянная башня, построенная казаками. Преданіе говоритъ, что въ этой мѣстности явилось первое поселеніе русскихъ завоевателей, вступившихъ въ тотъ край, который составляетъ въ настоящее время Вилюйскій округъ, и самое названіе «Крестяхъ» производятъ отъ слова крестъ, такъ какъ русскіе, избравъ эту мѣстность, поставили здѣсь крестъ. Башня эта по своему виду и устройству, будто бы, не отличается ничѣмъ отъ тѣхъ, которыя находятся въ г. Якутскѣ, но несравненно меньше размѣромъ. Изъ старыхъ деревянныхъ построекъ въ округѣ сохранилась только церковь, построенная, какъ говорятъ, лѣтъ двѣсти тому назадъ протоіереемъ Поповымъ, посвященнымъ въ протоіереи святителемъ Иннокентіемъ Иркутскимъ. Церковь эта находится въ Сунтарскомъ улусѣ. По времени постройки это была первая церковь въ округѣ. Въ настоящее время въ ней не происходитъ службы вслѣдствіе ея ветхости; колокольня ея уже обрушилась до половины. Въ этой церкви находились иконы, представляющія интересъ по древности письма. Часть этихъ иконъ и по настоящее время остается въ ней, а часть перенесена въ новую церковь.
У инородцевъ находили берестяныя женскія украшенія, которыя надѣвались на шею или грудь (въ родѣ малороссійскихъ монистъ или тѣхъ украшеній изъ серебряныхъ и золотыхъ монетъ, которыя носятъ татарскія женщины). Нарядъ этотъ представляетъ иногда довольно тонко и искусно вырѣзанныя изъ бересты фигуры - круглыя, овальныя, четвероугольныя, нанизанныя на нитку. Эти берестяныя украшенія въ настоящее время замѣняются металлическими» 17).
17) Отвѣтъ отъ 15-го сентября 1887 г.
Приводя Приводя всѣ эти свѣдѣнія, мы, конечно, разсматриваемъ ихъ не какъ «археологическій матеріалъ», а лишь какъ «свидѣтельскія показанія» для будущихъ изслѣдователей. При этомъ считаемъ нужнымъ оговориться, что приведенныя нами свѣдѣнія сообщены двадцать лѣтъ тому назадъ, но что вѣрно для 1887 года, то можетъ быть совершенно невѣрно для 1907 года, а потому вполнѣ возможно, что отъ этихъ памятниковъ уже нѣтъ болѣе и слѣда; но теперь онъ останется по крайней мѣрѣ въ нашей археологической литературѣ.
Таковы свѣдѣнія, которыми можно располагать, на основаніи «архивныхъ» данныхъ, относительно древнихъ памятниковъ Восточной Сибири. Мы, конечно, далеки отъ мысли, что ими исчерпывается «всё», и намъ остается только пожелать, чтобы мѣстныя силы поскорѣе взялись за дѣло и ознакомили русскую науку съ уцѣлѣвшими тамъ остатками древнерусской жизни.
Н. Султановъ.
С.-Петербургъ.
16-го мая 1907 года.