«Русское Богатство» декабрь, №12, 1894 г.
Исторія разведенія хлѣбныхъ злаковъ въ Якутской области представляетъ любопытный образчикъ того, насколько условно понятіе возможнаго и невозможнаго, какъ мало доказательны, въ иныхъ случаяхъ, первые неудачные опыты, и что въ состояніи сдѣлать совокупныя усилія людей, впродолженіи многихъ лѣтъ, даже когда они совершаются ощупью, на угадъ, безъ средствъ.
Въ первое время послѣ завоеванія якутской земли, русскимъ казакамъ и переселенцамъ некогда было заниматься земледѣліемъ, — они увлеклись исключительно соболемъ. Если и были сдѣланы ими, по приказанію правительства, какіе либо опыты, то, навѣрное, неудачные. Страна долго считалась негодной для хлѣбопашества, «непашенной»; это видно изъ царскихъ указовъ того времени, не предписывающихъ якутскимъ воеводамъ, подобно другимъ воеводамъ, «садить на пашню и сѣять съ великимъ тщаніемъ». Хотя Спафарій и говоритъ въ 1675 году, что «по рѣкѣ Ленѣ нынѣ вездѣ хлѣба родится много... и проводятъ его до Якутска и далѣе» [1], но, очевидно, имѣетъ въ виду только верховья Лены. Впродолженіи первыхъ ста лѣтъ, о якутскомъ земледѣліи ничего не слышно. Все это время «съ великими трудами» возятъ «хлѣбное жалованье якутскимъ государевымъ служилымъ людямъ» изъ Верхоленскаго, Илимскаго, даже Енисейскаго остроговъ. Витсенъ ничего не знаетъ о земледѣліи Якутской области. Впервые находимъ свѣдѣнія о немъ у Штраленберга, въ 1730 году. Онъ сообщаетъ что-то мало понятное о какихъ-то «старыхъ пашняхъ» или «еланяхъ» (Starri paschni, Jalahan) и утверждаетъ, что хлѣба не зрѣютъ дальше Киренги и Витима [2]. Гмелинъ, лично посѣтившій этотъ край въ 1737 году, пишетъ по поводу земледѣльческихъ опытовъ въ г. Якутскѣ: «Извѣстно, правда, что здѣшній монастырь, до этого, засѣвалъ участокъ земли ячменемъ, и что ячмень этотъ иногда хорошо колосился и созрѣвалъ. Но такъ какъ нерѣдко онъ и не созрѣвалъ, то по этой и по нѣкоторымъ другимъ причинамъ дальнѣйшее его воздѣлываніе прекратилось уже нѣсколько лѣтъ тому назадъ. Кромѣ ячменя, сколько извѣстно, другіе хлѣба никогда не созрѣвали» [3].
[1] Спафарій, «Путешествіе», стр. 134. Сибирскіе остроги дѣлились на «пашенные» и «непашенные», т. е. лежащіе внѣ округа произростанія хлѣбовъ.
[2] О хлѣбахъ Витима и Киренги онъ говоритъ: «хотя тамъ сѣютъ мало, но хлѣбъ ростетъ всякій, однако, не выше половины локтя. Едва посѣвъ взойдетъ, какъ сейчасъ же начинаетъ колоситься и впродолженіи шести недѣль готовъ, потому что солнце, подъ этимъ горизонтомъ, почти не заходитъ. Притомъ самое странное есть то, что дождя въ это время не выпадаетъ, но земля, которая оттаиваетъ только на 1 или 1½ четверти локтя, несмотря на то, что жирная и черная, — питаетъ корни своей влагой».
[3] Гмелинъ. Reise, II, 1752 г., стр. 519.
Въ 1780 году, за пять лѣтъ до проѣзда Биллингса, земледѣліе едва достигло Пеледуя и только въ 1803 году стали заниматься имъ въ окрестностяхъ Олекминска [4] (60½º с. ш.).
[4] Сообщеніе взято у Миддендорфа. Часть I, Отд. IV, Прибавленіе I.
Еще въ 20-хъ годахъ текущаго столѣтія Врангель замѣчаетъ, что «у Олекмы примѣтны еще послѣдніе слѣды огородничества и земледѣлія, но далѣе они исчезаютъ совершенно» [5]. Нѣсколько лѣтъ спустя, по приказанію правительства, дѣлаются многочисленные опыты по Якутской области, вплоть до Вилюйска (63¾º с. ш.), даже до Нижне-Колымска, но безуспѣшно. Только около Якутска, Эрманъ въ 1829 году упоминаетъ объ удачныхъ опытахъ съ озимой и яровой рожью. Съ того времени повторительные опыты, несмотря на урожаи и всякія неудачи, уже не прекращаются. Земледѣліе входитъ въ обычай. У нѣкоторыхъ зажиточныхъ лицъ, благодаря рискованности предпріятія и большимъ барышамъ въ случаѣ удачи, оно превращается въ настоящую страсть. Правительственныя награды и поощренія вводятъ земледѣліе въ моду среди чиновниковъ и богатыхъ, именитыхъ купцовъ. Начинаются земельныя распри, интриги, соревнованіе. Все это, впрочемъ, по признанію очевидца Миддендорфа, представляетъ только поверхностную пѣну великой культурной борьбы; суть же ея — упорные, изъ году въ годъ возрастающіе мелкіе посѣвы простого народа, дѣлаемые не ради наградъ, а ради улучшенія своей участи [6].
[5] Путешествіе, т. I, стр. 165.
[6] Тѣмъ болѣе странными кажутся идущія параллельно съ поощреніемъ купцовъ и чиновниковъ попытки администраціи обложить возможно скоро нарождающееся и еще неокрѣпшее народное земледѣліе налогами и оброкомъ. (Смотри Миддендорфа, Прибавленіе III, стр. 682 текста).
Въ 1835 году, въ окрестностяхъ Якутска, засѣвали уже 331 пудъ ярового хлѣба. Сѣяли пшеницу, ячмень — простой и гималайскій (черный) да овесъ. Опыты ограничивались долиной Лены, но, по мѣрѣ того, какъ къ земледѣлію привлекаются якуты, оно вступаетъ и на плоскогорія.
Въ началѣ сороковыхъ годовъ Миддендорфъ говоритъ о земледѣліи Якутскаго округа, какъ о дѣлѣ прочно поставленномъ. Тамъ уже засѣвали до четырехъ съ половиною тысячъ пудовъ и собирали больше 14,000.
Одновременно или даже немного раньше, чѣмъ въ окрестностяхъ Якутска, производились опыты посѣва хлѣбовъ въ Амгинской слободѣ (подъ 61º с. ш.), въ 178 верстахъ на востокъ отъ Якутска. Уже въ 1735 году въ Амгинскъ были высланы изъ Илимскаго округа хлѣбопашцы съ этою цѣлью. Въ 1780 году, по словамъ Палласа, тамъ было посѣяно:
озимой ржи |
16 пудовъ, |
собрано 75 пудовъ |
яровой ржи |
311 » |
» 1,143 » |
ячменя |
347 » |
» 1,474 » |
овса |
61 » |
» 130 » |
Итого |
735 пудовъ, |
собрано 2,822 пуда. |
«Въ 1842 году было посѣяно не больше, а въ 1850 году г.-губернаторъ, Муравьевъ-Амурскій, донесъ въ Петербургъ, что при проѣздѣ его черезъ Амгинскъ, большая часть полей была не обработана и количество высѣяннаго хлѣба едва заслуживаетъ вниманія [7]. Но въ томъ же донесеніи сообщается, что въ деревнѣ Усть-Майской опыты посѣвовъ удались, и озимая рожь дала самъ-двадцатое зерно. За-долго до этого, въ половинѣ 40-хъ годовъ, уже дѣлались попытки посѣвовъ не только на Усть-Маѣ, но и на Нельканѣ; онѣ были неудачны [8]. Такія колебанія якутское земледѣліе испытывало долгое время и повсюду.
[7] Миддендорфъ, 676 стр.
[8] Стр. 149.
О пробахъ сѣять въ другихъ мѣстностяхъ въ болѣе отдаленное время — извѣстно чрезвычайно мало. Въ архивѣ Намской управы, П. Орловъ, въ 1889 году, нашелъ копіи какихъ-то старинныхъ донесеній, гдѣ говорится, что въ 1790 году «нѣкоторые намскіе якуты (недалеко теперешней Намской управы) посѣяли нѣсколько фунтовъ хлѣба». Въ 1841 г. Миддендорфъ упоминаетъ уже объ улусахъ: Кангаласкомъ, Батурусскомъ, Мегенскомъ и Борогонскомъ, какъ о мѣстахъ, гдѣ сѣютъ хлѣбъ. Вопреки этому свидѣтельству, авторъ статьи «Земледѣліе въ Якутской области», напечатанной въ памятной книжкѣ Якутской области на 1891 г., утверждаетъ, что «инородцы Батурусскаго улуса только въ 1853 году впервые сдѣлали небольшіе засѣвы» [9]. Этому противорѣчитъ и приведенное дальше сообщеніе о томъ, что въ 1855 году, т. е. два года спустя, въ Намскомъ и Батурусскомъ улусахъ посѣвъ достигаетъ 4,000 пудовъ». Очевидно, что опыты дѣлались много лѣтъ до этого, иначе не нашлось бы ни умѣлыхъ людей, ни готовыхъ земель для такого, относительно, крупнаго посѣва. Возможно, что случился только значительный перерывъ, вызванный недостаткомъ сѣмянъ, какъ слѣдствіемъ неурожаевъ 50-хъ годовъ.
[9] Стр. 146.
Первыя достовѣрныя свѣдѣнія о земледѣліи Вилюйскаго округа доставлены Маакомъ. Онъ говоритъ о незначительныхъ, но удачныхъ посѣвахъ въ Средне-Вилюйскомъ улусѣ, при устьѣ Кюрги въ 1849 году, а о земледѣліи Мархинскаго и Сунтарскаго улусовъ въ пятидесятыхъ годахъ говоритъ, какъ о вопросѣ, рѣшенномъ въ удовлетворительномъ смыслѣ [10].
[10] Маакъ. Часть III, стр. 160.
Итакъ, можно съ увѣренностью сказать, что въ началѣ 50-хъ годовъ, всѣ теперешніе земледѣльческіе центры были испробованы.
Интересно, что отзывы путешественниковъ и земледѣльцевъ того времени о мѣстахъ, только что занятыхъ подъ хлѣбопашество, сильно схожи съ отзывами современныхъ наблюдателей надъ такими же мѣстами: «инеи, ранніе заморозки, поздняя весна — хлѣбъ не успѣваетъ вызрѣвать».
Даже смѣлый и прозорливый геній Миддендорфа помѣщаетъ, въ 40-хъ годахъ, Якутскъ на предѣлѣ земледѣлія [11]. Съ тѣхъ поръ предѣлы эти сильно расширились. Тѣ мѣста, которыя когда-то считались предѣльными, въ настоящее время представляютъ вполнѣ земледѣльческіе околодки, и боевая линія земледѣлія ушла отъ нихъ далеко на сѣверъ, западъ и востокъ.
[11] Миддендорфъ. Часть I. Отд. IV, стр. 676—746.
Наблюдая за ходомъ этого дѣла можно съ увѣренностью сказать, что придетъ время, когда все южное якутское плоскогоріе, вся эта огромная въ полмилліона квадратныхъ верстъ впадина [12], лежащая на перекресткѣ Лены, Вилюя и Алдана, будетъ завоевана для земледѣлія. Предѣльные форпосты земледѣлія уже теперь достигли естественныхъ ея границъ. На сѣверѣ они перешли за Алданъ и Вилюй и появились у предгорія Алданскихъ и Вилюйскихъ горъ. Самыя сѣверныя изъ видѣнныхъ мною на востокѣ пашень были небольшія, засѣваемыя ячменемъ поля, въ долинѣ Тюкалана, въ 3 верстахъ отъ рѣки Алдана, по почтовому Верхоянско-Якутскому тракту. Эта мѣстность, приблизительно подъ 63⅓º с. ш., лежитъ уже у входа въ узкую горную долину съ каменистой безплодной почвой. На Вилюѣ удачные опыты производились еще сѣвернѣе, именно въ устьяхъ р. Кюрги (64º3'43" с. ш.). Селеніе Нюрба на Вилюѣ (подъ 63º16'46" с. ш.) считается однимъ изъ земледѣльческихъ центровъ Вилюйскаго округа, а хлѣбъ и огороды, въ 50 годахъ, разводились якутами вплоть до 64º с. ш. [13], конечно тамъ, гдѣ дозволяло плодородіе почвы. Дальнѣйшему движенію хлѣба на сѣверъ воспрепятствовали здѣсь горы [14], онѣ же ограничили распространеніе его на западъ до 130 меридіана, а на востокъ до 153 мерид. в. д. (отъ Ферро). И на югѣ горы широкой безплодной [15] полосой отдѣляютъ якутскій земледѣльческій районъ отъ земледѣльческаго района верховьевъ Лены.
[12] Она заключаетъ въ себѣ, круглымъ счетомъ, свыше 50.000.000 десятинъ. Конечно, изъ всего этого пространства едва сотая часть годится для распашекъ; тѣмъ не менѣе это количество составитъ площадь, превышающую во много разъ теперешнюю площадь полей. По оффиціальнымъ даннымъ, въ Якут. обл. засѣвается всего отъ 10 до 12,000 десятинъ. (Памят. кн. Як. обл., 1891 г., стр. 159). Во всѣхъ извѣстныхъ мнѣ земледѣльческихъ раіонахъ распахана только крошечная часть годныхъ для обработки мѣстъ. Жалобы на земельную тѣсноту объясняются не недостаткомъ земель, а недостаткомъ рукъ и капиталовъ, необходимыхъ для расчистокъ площадей занятыхъ лѣсомъ. На счетъ этого, между прочимъ, я нашелъ интересную справку у Миддендорфа: въ началѣ этого столѣтія топографы, занимавшіеся съемкой Алданскаго хребта, исчислили количество пахатной земли между Леной и Алданомъ въ 5,700 десятинъ. Въ настоящее время, въ этой мѣстности засѣвается ежегодно не меньше этого количества и всетаки много еще остается годныхъ для земледѣлія мѣстъ, и оно продолжаетъ рости. Количество земель подъ посѣвомъ, по оффиціальнымъ даннымъ, было въ 1889 году: въ Якутскомъ округѣ 4.829 десятинъ, Вилюйскомъ — 1.185 д.; Олекминскомъ — 4.829 д., итого 12.201 д. Общую площадь полей надо считать почти вдвое, такъ какъ ежегодно половина ихъ отдыхаетъ.
[13] Маакъ нашелъ огороды въ урочищѣ Мунду-Кель, приблизительно подъ этой широтою.
[14] Были попытки, пока неудачныя, перенести хлѣбные злаки на сѣверъ отъ внутренняго горнаго пояса. Въ Верхоянскѣ я видѣлъ въ 1881 году крошечныя заброшенныя пашни, на которыхъ былъ посѣянъ ячмень купцомъ Гороховымъ. Позднѣе, И. Войноральскій пробовалъ тамъ сѣять хлѣбъ и даже получилъ вполнѣ зрѣлые колосья. То же самое удалось въ 1891 году С. Шаргородскому въ Верх. Колымскѣ; вырощенные имъ колосья ячменя были пересланы г. Черскимъ въ акад. наукъ; въ началѣ этого столѣтія подобные опыты производились на рр. Момѣ и Омеконъ (Индигирка), южнѣе Зашиверска, преданіе о чемъ сохранилось среди тамошнихъ жителей.
[15] Насколько суровость горнаго климата и безплодіе почвы этой полосы мѣшаютъ земледѣлію, и насколько мѣшаетъ ему здѣсь золотопромышленность — составляетъ еще вопросъ. Въ прошломъ, напримѣръ, столѣтіи, сѣяли хлѣбъ на Витимѣ и опыты были удачны; на Нюѣ и Пеледуѣ якуты сѣютъ хлѣбъ и сейчасъ. Они же пробрались со своими пашнями и въ самую середину горной страны, на рѣку Мую, гдѣ на 1.400' надъ уровнемъ моря у нихъ прекрасно родится ячмень. «Долина Муи и Парамы изобилуетъ сѣнокосными лугами и сосновыми борами, вмѣстѣ съ долиной Мамукана онѣ составляютъ площадь въ 5.000 кв. верстъ» (И. А. Стрежневъ, «Рукописныя замѣтки»).
Такимъ образомъ, этотъ, самый сѣверный земледѣльческій постъ Азіи представляетъ собою, въ силу топографическихъ условій, замкнутый островъ, вѣрнѣе архипелагъ острововъ, такъ какъ каждый изъ его трехъ крупныхъ земледѣльческихъ центровъ: Якутскій, Вилюйскій и Олекминскій, тоже отдѣлены другъ отъ друга широкими, въ нѣсколько сотъ верстъ полосами, мало населенными и еще не подвергшимися земледѣльческимъ опытамъ.
Каждый изъ этихъ округовъ, въ свою очередь, представляетъ архипелагъ незначительныхъ полей, вкрапленныхъ въ лѣса и болота; въ нѣкоторыхъ только мѣстностяхъ поля сливаются въ болѣе значительныя и связныя группы. [16]
[16] Группы эти находятся въ окрестностяхъ Якутска, Олекминска, Амгинскаго селенія, на Чурапчѣ, въ долинѣ Намской инородч. управы, въ долинѣ западной Кангалаской инородч. управы, около селенія Нюрба, въ Сунтарской излучинѣ, въ южныхъ наслегахъ Амгинско-Ленскаго плоскогорія, около улусныхъ управъ и родовыхъ правленій.
Они находятся, главнымъ образомъ, въ зависимости отъ густоты населенія и топографіи мѣстности, такъ какъ до сихъ поръ здѣсь мѣстныя и побочныя обстоятельства играютъ въ вызрѣваніи хлѣба весьма важную роль: положеніе пашень на южныхъ скатахъ, защита отъ сѣверо-западныхъ сухихъ и сильныхъ вѣтровъ, не слишкомъ жирная почва (отъ жирной хлѣбъ сильно идетъ въ листъ и нѣжится), отдаленность вредныхъ болотистыхъ испареній — рѣшаютъ часто гибель или удачу посѣва.
Въ настоящее время значеніе этихъ условій сильно ослабло для якутскихъ хлѣбовъ. Въ сравненіи съ тѣми даже временами, когда Миддендорфъ писалъ о тамошнихъ хлѣбахъ, они пріобрѣли значительно большую устойчивость противъ засухи, морозовъ и инея; сократили время роста и вызрѣванія, примѣнились къ почвѣ и влагѣ. Тѣмъ не менѣе, и въ настоящее время, когда инородцамъ приходится впервые распахивать небольшой участокъ, они строго сообразуются съ выше приведенными, эмпирически узнанными условіями. Только тамъ, гдѣ уже расчищены крупныя площади, гдѣ пашни, сливаясь, образуютъ поля въ сотни десятинъ, хлѣбъ до нѣкоторой степени освобождается изъ подъ власти этихъ частичныхъ законовъ и становится въ большую зависимость отъ общихъ культурныхъ и климатическихъ условій.
Здѣсь земледѣльческая культура находится еще въ самомъ первобытномъ состояніи, что-же касается климата, то главными врагами хлѣбовъ являются: ранніе заморозки, іюньскіе инеи, лѣтніе сухіе, холодные сѣверо-западные вѣтры, а главное, неравномѣрное распредѣленіе лѣтнихъ осадковъ.
Не общая сухость климата, а именно недостатокъ дождей въ первой половинѣ лѣта составляетъ, по нашему мнѣнію, главную помѣху своевременному вызрѣванію хлѣбовъ и вообще урожаямъ. Тоже самое единогласно признаютъ мѣстные жители, говоря: «дожди на Троицу и на Петровъ день — народъ съ хлѣбомъ». (Намскій улусъ). Мало того, если черезъ каждые 10—15 дней не перепадаетъ хотя небольшихъ дождей, то при здѣшнихъ страшныхъ жарахъ и суглинистомъ характерѣ почвы, одинъ дождь, какъ бы онъ ни былъ обиленъ, мало приноситъ пользы, вода быстро стекаетъ, смочивъ землю не больше какъ на полъдюйма, затѣмъ быстро испаряется, оставивъ корни хлѣбовъ не увлаженными. Между тѣмъ, въ первую половину лѣта, когда растительность наиболѣе нуждается во влагѣ, выпадаютъ рѣдкіе, но проливные дожди. Иногда не 10, а 40 дней проходитъ безъ капли дождя, или падаетъ его такъ мало, что онъ не въ состояніи «перебить пыль». Тогда, мало по малу, окрестности пріобрѣтаютъ унылый, опаленный видъ; ростъ травъ и хлѣбовъ пріостанавливается, они какъ-то съуживаются, «заостряются» и подсыхаютъ.
Если къ засухѣ присоединяются сухіе туманы или дымъ лѣсныхъ пожаровъ, которые не позволяютъ сильно понижаться температурѣ и ночью мѣшаютъ падать росѣ — жизнь растеній превращается въ непрерывный горячечный бредъ: ночь ничѣмъ не отличается отъ дня, они одинаково свѣтлы и сѣры, воздухъ все время удушливъ и зноенъ. Хлѣба, поднявшись на два, три дюйма надъ землею, спѣшатъ пойти въ трубку и образовать жалкіе колосья, состоящіе обыкновенно изъ одного, двухъ зеренъ. Масса сѣмянъ не всходитъ. Черныя пашни, едва прикрытыя скуднымъ руномъ, накаляются и сохнутъ все больше и больше. Земля до того ссыхается, что превращается въ плотный твердый кирпичъ, который якутская соха не въ состояніи рѣзать. На солнцепекѣ температура достигаетъ 50º Цельсія.
Такія засухи вредны не только потому, что убиваютъ хлѣба, но и потому что пріостанавливаютъ пахоту, мѣшаютъ населенію приготовить достаточно паровъ подъ будущіе посѣвы. Онѣ имѣютъ еще одно, уже безусловно гибельное для хлѣбовъ послѣдствіе — вызываютъ иней. Жителямъ хорошо извѣстно, что если послѣ продолжительной и сильной засухи вдругъ выпадетъ обильный дождь, а къ ночи прояснится и вѣтеръ притихнетъ — быть инею. Я самъ наблюдалъ такой иней, вызванный проливнымъ дождемъ послѣ продолжительной засухи, въ Намскомъ улусѣ 1887 г. 4 іюля (по новому стилю.) Ночью было очень холодно и тѣ лучшіе хлѣба, которые не погорѣли еще отъ засухи, но зерно которыхъ еще не окрѣпло — были убиты.
Такое же явленіе я наблюдалъ въ Баягантайскомъ улусѣ, надъ Алданомъ въ 1886 г.
Иногда появленіе инея распространяется не только на ту мѣстность, гдѣ выпалъ дождь, но и на сосѣднія, гдѣ дождя не было, особенно послѣ грозы съ градомъ. Явленіе это дѣлается вполнѣ понятнымъ, если примемъ во вниманіе, что здѣсь, несмотря на страшные дневные жары іюня и іюля, въ тихія безоблачныя ночи температура воздуха падаетъ до +5º, даже до 2½º Цельсія и что вполнѣ достаточно прибавки того незначительнаго охлажденія, какое приносятъ съ собою выпавшія массы льда, или быстраго испаренія воды, пролитой на сухую горячую почву, чтобы вызвать морозъ и иней.
Занимаясь впродолженіи семи лѣтъ земледѣліемъ въ Якутской области, понятно, что я сильно интересовался явленіями природы, связанными съ сельскимъ хозяйствомъ. Я пробовалъ вести систематическія ежедневныя записи этимъ явленіямъ, и когда мнѣ удавалось доставать на нѣкоторое время термометръ, я измѣрялъ температуру почвы на пашняхъ и температуру воды днемъ и ночью въ ближайшемъ озерѣ.
Какъ ни несовершенны были мои наблюденія, но изъ нихъ ясно видны причины, вызывающія появленіе инея; воздухъ передъ этимъ бывалъ всегда настолько сухъ, испареніе до того быстро, что термометръ, вынутый изъ воды, обсыхая, падалъ неизмѣнно на 4, 5, а случалось и на 8 градусовъ противъ прежняго. Послѣ проливного дождя влажная, сильно охлажденная почва переставала быть той печью, излученіе которой поддерживало ночами падающую температуру воздуха; наоборотъ, почва теперь сама поглощала тепло, и въ результатѣ явилось временное охлажденіе болѣе низкихъ слоевъ воздуха до нуля, даже до минуса одного и двухъ градусовъ.
Какъ на признаки того, что инея не будетъ, несмотря на благопріятныя для него условія, мѣстные жители указываютъ на слѣдующія обстоятельства: «Инея не будетъ, если на небѣ есть хоть небольшая тучка, если подулъ вѣтеръ, если послѣ дождя солнце хорошо пригрѣло и подсушило землю». (Намскій улусъ 1888 г.)
Иней и заморозки являются не только какъ результатъ вышеописанныхъ совпаденій. Въ иные годы случается, что температура просто вслѣдствіи продолжительности сухихъ холодныхъ, сѣверо-западныхъ вѣтровъ, или по неизвѣстнымъ причинамъ, падаетъ на огромномъ пространствѣ такъ низко, что до точки замерзанія остается какая-нибудь дробь градуса.
При такомъ пониженіи, особенно подъ осень, съ наступленіемъ затишья и при совершенно ясномъ небѣ, можно наблюдать на поляхъ нѣчто вродѣ «пятнистаго инея» или, вѣрнѣе, «мороза». Не знаю какъ иначе назвать эти полосы познобленныхъ злаковъ рядомъ съ совершенно нетронутыми, причемъ степень зрѣлости хлѣбовъ играетъ второстепенную роль. Главную роль, какъ я уже замѣтилъ, играетъ тогда качество и положеніе почвы. Замѣчено, что «морозъ» меньше бьетъ хлѣбъ, посѣянный на буграхъ, чѣмъ на низкихъ или ровныхъ поляхъ, что инеи предпочитаютъ почву тяжелую, солонцоватую, глинистую — песчаной почвѣ, что въ такихъ случаяхъ больше страдаютъ растенія въ мѣстахъ закрытыхъ со всѣхъ сторонъ, на небольшихъ, окруженныхъ лѣсомъ пашняхъ, чѣмъ въ открытыхъ, на просторныхъ поляхъ [17].
[17] Въ Никольской слободѣ Намск. ул., въ 10 вер. отъ Намской Инородч. Уп. при мнѣ былъ случай, что лѣтній заморозокъ убилъ огурцы и повредилъ картофель у богачей, огороды которыхъ были обнесены высокими плотными оградами, и пощадилъ огороды бѣдняковъ, гдѣ такихъ оградъ не было. Этотъ же морозъ убилъ огурцы, посаженные на завалинкѣ, въ закрытомъ дворѣ и не тронулъ ихъ на высокой, но совершенно открытой грядкѣ, въ той же усадьбѣ, въ нѣсколькихъ саженяхъ разстоянія.
Якутскіе хлѣба прекрасно переносятъ низкія температуры, даже очень близкія къ нулю, лишь бы не ниже его. Даже продолжительные холодные сѣверные и сѣверо-западные вѣтры, заставляющіе людей надѣвать шубы, не особенно вредятъ имъ [18]. Правда, такіе вѣтры пріостанавливаютъ развитіе, ростъ и созрѣваніе хлѣбовъ, во время цвѣтенія отряхиваютъ и уносятъ вонъ изъ полей цвѣтовую пыль, а во время налива сушатъ зерно и умаляютъ вѣсъ его, но само растеніе не убиваютъ, какъ, напримѣръ, инеи, и оно при наступленіи благопріятныхъ условій быстро поправляется и нагоняетъ потерянное. Я помню такой случай: 23 іюля 1889 г., когда большая часть хлѣбовъ только что налилась и зерно было еще совершенно мягко — выпалъ по-утру, при 0º температуры и сильномъ сѣверозападномъ вѣтрѣ, обильный снѣгъ. Снѣгъ быстро таялъ, но въ общей сложности его упало почти на полъ-дюйма. Въ полдень температура поднялась до +18 R., а ночью упала до +6 R. Мороза не было, тѣмъ не менѣе всѣ съ тревогой ожидали послѣдствій такой холодной ванны для хлѣбовъ. Къ удивленію, хлѣба отъ нея ничуть не пострадали, и урожай былъ прекрасный [19. Хотя лѣтніе инеи и заморозки случаются здѣсь чаще, чѣмъ въ другихъ хлѣбородныхъ мѣстахъ Сибири, но они, по нашему мнѣнію, не могутъ служить препятствіемъ къ водворенію въ краѣ земледѣльческой культуры. Во-первыхъ, явленіе это можно сильно ослабить правильною расчисткою лѣсовъ, во-вторыхъ, оно и теперь довольно рѣдко, какъ повсемѣстное, а потому, съ точки зрѣнія общей экономіи страны — всетаки выгоднѣе производить хлѣбъ на мѣстѣ, чѣмъ привозить его издали. Относительно «расчистокъ» и осушки полей, надо замѣтить, что инеи и заморозки случаются рѣже всего въ окрестностяхъ Якутска, гдѣ находится чуть-ли не самая обширная изъ площадей, оголенныхъ землепашцами изъ-подъ лѣса. Между тѣмъ, въ старину, тамъ сильно жаловались на иней [20]. То же самое замѣчается въ Намской долинѣ, гдѣ съ водвореніемъ скопцовъ (въ концѣ семидесятыхъ годовъ), расчистка лѣса сдѣлала большіе успѣхи. По словамъ населенія, инеи тамъ уменьшились. Конечно, расчистки производятся не съ этой цѣлью, ведутся безпорядочно, безъ соблюденія полезной лѣсной черезполосности, тѣмъ не менѣе, пока результаты ихъ нужно признать за положительные.
[18] Нерѣдко температура, впродолженіи двухъ-трехъ сутокъ, колеблется между 8 и 2 градусами тепла.
[19] Записки 1889 г. — О снѣгѣ, выпавшемъ того же дня при сѣверномъ вѣтрѣ, въ окрестностяхъ Якутска, говорится въ Обзорѣ Якут. Обл. за 1889 г. стр. 4. — «25 іюля того же года, въ Вилюйскомъ округѣ, былъ морозъ ночью; отъ него сильно пострадали яровые хлѣба, озимые же, поспѣвшіе къ этому времени, остались невредимы». (Тамъ же). 22 іюля въ окрестностяхъ Якутска была первая гроза.
[20] Гмелинъ. Reise. II. 1752, 519. По этому поводу припоминаю характерный отвѣтъ Тункинскаго крестьянина (с. Тунка. Иркутской губ.; верстъ сто на югъ отъ Байкала), на вопросъ: какъ родятся хлѣба въ ихъ долинѣ сравнительно съ прошлымъ? — «Лѣса были, — были инеи; лѣсовъ не стало — засуха донимаетъ», отвѣтилъ онъ. Тункинская долина, нѣкогда сплошь покрытая лѣсомъ, теперь представляетъ обширный степной оазисъ, на которомъ встрѣчаются только рѣдкіе кустарники, да одинокія матерыя деревья, свидѣтели далекаго прошлаго. Лѣсъ отошелъ на окраины, на покатости окружающихъ долину гольцовъ.
Только тамъ, гдѣ долины подверглись оголѣнію въ большихъ размѣрахъ, чувствуется другая сторона расчистокъ — засухи. Горы и лѣсъ привлекаютъ къ себѣ дождевыя тучи, — надъ обнаженной долиной въ засушливый годъ дождей падаетъ меньше [21].
[21] Въ Намскомъ улусѣ дождей падаетъ больше всего вблизи высокаго лѣсного мыса — Кононкинъ Крестъ; въ долинѣ Якутска, около такого-же мыса — Кангалакскій Камень.
Мнѣ всегда казалось, что низко плывущія облака, начавшія уже дождить, встрѣтивъ такое накаленное пятно, вдругъ подымались вверхъ, точно подброшенныя снизу мощнымъ дуновеніемъ. Плывя дальше, надъ лѣсомъ или рѣкою, они опять опускались и опять изъ нихъ лилъ дождь.
Если принять во вниманіе признанный здѣсь недостатокъ дождей въ первую половину лѣта, ежегодно мѣшающій успѣшному росту травъ и хлѣбовъ, если прибавить къ тому стремленіе засухи возрастать съ увеличеніемъ засѣваемыхъ площадей и связь ея съ самыми опасными видами инея, то нельзя не признать, что засуха является самымъ опаснымъ врагомъ якутскаго земледѣлія. Среди лѣта инеи рѣдки, чаще всего они выпадаютъ по осени и настолько поздно, что прихватываютъ только запоздавшіе хлѣба. За семь лѣтъ, доступныхъ моему наблюденію, было только два іюльскихъ инея, распространившихся на болѣе обширные районы и сильно повредившихъ хлѣба: въ 1885 г. (числа не помню), во всемъ Якутскомъ округѣ, особенно въ Намской долинѣ, затѣмъ въ 1888 г. 29 іюня въ долинѣ города Якутска. Между тѣмъ, засуха, впродолженіе извѣстныхъ мнѣ семи лѣтъ, имѣла мѣсто ежегодно. Всюду на нее жаловались, всюду она замедляла ростъ хлѣбовъ.
Если влажность почвы вознаграждаетъ растеніе хотя отчасти за сухость воздуха, то оно развивается быстро и успѣшно, вызрѣваетъ скоро. Это можно наблюдать на посѣвахъ, произведенныхъ на днѣ недавно спущенныхъ озеръ, да на новяхъ, гдѣ, естественно, первые два, три года, подпочва отличается большей влажностью.
Требуется нѣкоторая соразмѣрность влажности и тучности почвы, такъ какъ на очень жирныхъ и въ то-же время сырыхъ мѣстахъ хлѣбъ, какъ мы это говорили выше, долго нѣжится.
Въ общемъ, срокъ вызрѣванія мѣстныхъ хлѣбовъ значительно короче, чѣмъ въ южной полосѣ Сибири. Самый короткій изъ отмѣченныхъ мною сроковъ равняется:
для ячменя — 71 дню |
посѣяно 19 мая, созрѣло къ 30 іюля, урожай самъ-три, |
для пшеницы — 77 днямъ |
посѣяно 18 мая, созрѣло къ 4 августа, урожай самъ-два, |
для ярицы — 80 днямъ |
посѣяно 20 мая, созрѣло къ 7 августа, урожай самъ-два, |
(Намскій улусъ въ 1887 году).
Самый длинный изъ извѣстныхъ мнѣ періодовъ вызрѣванія былъ не больше ста дней. Средній срокъ нужно принять въ 80—90 дней, именно: посѣянное въ половинѣ мая созрѣваетъ въ половинѣ августа; таковъ періодъ произростанія хорошихъ хлѣбовъ въ урожайные года.
На сокращеніе періода произростанія вліяла безъ сомнѣнія вся совокупность своеобразныхъ растительныхъ условій страны. Раздражающая сухость воздуха, зной, значительныя колебанія суточныхъ температуръ и холодъ подпочвы — играли, вѣрно, не малую роль [22], но впереди всѣхъ этихъ условій стоитъ, безусловно, длина лѣтняго дня. Общая сумма тепла, доставляемая солнцемъ въ данную мѣстность, занимаетъ уже второе мѣсто. Въ Олекминскѣ, гдѣ дни короче, хлѣба ростутъ и зрѣютъ дольше, хотя сумма лѣтняго тепла тамъ больше чѣмъ въ Якутскѣ и такая же степень дневного зноя [23].
[22] Миддендорфъ указываетъ на нихъ, какъ на сильные біологическіе факторы, взятые даже порознь. — О. В. Маркграфъ, въ разговорѣ по поводу якутскаго земледѣлія, указалъ мнѣ на низкую температуру, до которой зимою здѣсь промерзаютъ сѣмена, какъ на факторъ, ускоряющій, по его мнѣнію, проростаніе. (Иркутскъ, 1893 года).
[23] Миддендорфъ полагаетъ, что подъ 62º с. ш. (въ Якутскѣ), ячмень для своего роста и созрѣванія требуетъ меньше 750º R. въ общей сложности. Часть I. стр. 752).
Подборъ и наслѣдственность закрѣпили мало по малу за якутскими хлѣбами эту укороченную растительную дугу. Даже въ иныхъ климатическихъ и свѣтовыхъ условіяхъ они сохраняютъ ее впродолженіи нѣсколькихъ поколѣній. Въ этомъ отношеніи огромный интересъ представляютъ опыты посѣва якутскихъ сѣмянъ на «Образцовой фермѣ» Иркутской губерніи. Изъ нихъ оказалось, что разница въ 1889 г. растительнаго періода для:
якутскаго и мѣстнаго ячменя = 7-ми днямъ,
якутской пшеницы и пшеницы-кубанки = 15-ти днямъ,
якутской ярицы и гессельбергской = 19-ти днямъ.
Въ слѣдующемъ году, 1890, хотя якутскіе хлѣба и удлинили періодъ произростанія, но все-таки опередили другіе хлѣба, именно: Якутская пшеница — пшеницу-кубанку — дней на 12; якутская ярица — гессельбергскую ярицу — дней на 23, а забайкальскую на 16.
Отсюда можно заключить, что сокращенный срокъ вызрѣванія якутскаго хлѣба теперь не есть только результатъ наличныхъ физическихъ условій для каждаго даннаго случая, но также нѣкоторый внутренній наслѣдованный стимулъ, развитый приспособленіемъ.
Нужно видѣть поле полу-зрѣлаго якутскаго хлѣба, пораженное двѣ ночи сряду осенними заморозками, чтобы понять, какъ систематично здѣсь дѣйствовалъ естественный подборъ. Всѣ тѣ колосья, которые почему либо хоть на незначительную долю опередили сосѣдей, не только выносятъ ночной морозъ, но и успѣваютъ въ промежуточный день настолько укрѣпиться, что второй морозъ, уже болѣе сильный, не мѣшаетъ имъ дать сѣмена.
Замѣчательно также, что время вызрѣванія хлѣбовъ, сообразно мѣстамъ, гдѣ они растутъ, меньше средняго количества безморозныхъ дней, отдѣляющаго холода весенніе отъ осеннихъ инеевъ и заморозковъ.
Выше мы говорили о среднемъ времени произростанія, теперь приводимъ среднія количества безморозныхъ дней, вычисленныхъ нами для округовъ: Вилюйскаго = 96, Якутскаго = 99, Олекминскаго = 105. Время произростанія хлѣбовъ можно раздѣлить на слѣдующіе періоды: отъ посѣва до начала проростанія зерна: 1½—6 дней; отъ проростанія до всхода — 3—15 дней; отъ всхода до колошенія — 30—50 дней; отъ колошенія до цвѣтенія — 4—12 дней; отъ цвѣтенія до созрѣва — 20—35 дней, итого 58½—118 дней.
Первая комбинація никогда не случается, такъ какъ хлѣба сильные, взошедшіе быстро — въ благопріятныхъ условіяхъ обыкновенно удлиняютъ срокъ колошенія; вторая комбинація хотя и случается, но никогда почти не уходитъ отъ мороза. Лучшіе урожаи даетъ приблизительно такая комбинація: проростаніе — 1½ дня; всходы — 3 дня: колошеніе — 10 дней; цвѣтеніе — 10 дней; созрѣваніе — 30 дней, итого—84½ дня [24].
[24] Миддендорфъ приводитъ случай, когда хлѣбъ взошелъ черезъ 5 дней, цвѣлъ черезъ 57, созрѣлъ черезъ 82 дня послѣ посѣва. Въ 42 году, судя по его словамъ, это считалось рѣдкостью, теперь это довольно обыденное явленіе.
Этотъ итогъ очень близокъ къ среднему нормальному, но распредѣленіе времени рѣдко отвѣчаетъ приведенной схемѣ. Различные періоды то удлиняются, то сокращаются сообразно совпадающимъ съ ними климатическимъ явленіямъ. Замѣчено, что буйные хлѣба, съ тяжеловѣснымъ полнымъ зерномъ, удлиняютъ главнымъ образомъ періодъ налива и вызрѣванія, между тѣмъ какъ періодъ роста стебля, вплоть до образованія колоса и цвѣтенія, остается равнымъ среднему или даже сокращается, если своевременно выпадали дожди и стояла теплая погода. Благодаря этому, здѣсь часто случается, что хлѣба, посѣянные много позже, нагоняютъ, даже опереживаютъ хлѣба, посѣянные раньше, но въ началѣ пострадавшіе отъ засухи или весенняго заморозка.
Сѣять начинаютъ въ Якутскомъ округѣ не раньше 6-го мая (24-го апрѣля) [25].
[25] По крайней мѣрѣ это самый ранній изъ извѣстныхъ мнѣ посѣвовъ. Вотъ списокъ точно установленныхъ посѣвовъ:
1835 годъ |
27 (15) мая. |
1841 годъ |
18 (6) мая. |
1836 » |
1 іюня (20 мая). |
1842 » |
14 (2) мая. |
1837 » |
24 (12) мая. |
1843 » |
30 (18) мая. |
1838 » |
22 (10) мая. |
1887 » |
18 (6) мая. |
1839 » |
13 (1) мая. |
1888 » |
12 мая (апрѣля). |
1810 » |
8 мая (26 апрѣля). |
1889 » |
13 (1) мая. |
Три послѣднія числа относятся къ Намской долинѣ, гдѣ обыкновенно посѣвъ запаздываетъ дней на 5 въ сравненіи съ якутскимъ. Остальныя числа взяты у Миддендорфа. Ч. I. Отд. IV. Примѣчаніе I.
Если весна была дружная, тихая, не особенно ранняя, почва снѣговой водой увлажилась равномѣрно, прогрѣло ее хорошо, то сѣмена, брошенныя въ нее, проростаютъ чрезвычайно быстро и всходы получаются ровные и густые. Быстрѣе другихъ всходятъ ячмень и овесъ, затѣмъ ярица, наконецъ пшеница.
Дальнѣйшій ростъ хлѣбовъ зависитъ отъ того, насколько влажна подпочва, которая въ то время на глубинѣ 6 дюймовъ остается мерзлой и которую вслѣдствіе этого снѣговая вода увлажнять не можетъ. Если поздно по осени перепадали большіе дожди и промочили высушенную іюньской засухой землю насквозь до вѣчно мерзлыхъ слоевъ [26], то хлѣба долго и вполнѣ успѣшно могутъ развиваться, рости и куститься безъ дождя, питаясь этой постепенно оттаивающей влагой. Въ противномъ случаѣ они не такъ буйно разростаются, руно съ трудомъ покрываетъ пашню и она, не прикрытая зеленью, сильно высыхаетъ. Въ такихъ случаяхъ, если не перепало двухъ-трехъ хорошихъ дождей, хлѣба, на 20-й или 30-й день послѣ посѣва, смотря по сорту почвы и ея плодородію, начинаютъ «горѣть», т. е. желкнуть и сохнуть. Слабые хлѣба, на старыхъ или слабыхъ почвахъ, начинаютъ горѣть скорѣе. Хлѣба молодые дольше сопротивляются засухѣ, чѣмъ хлѣба подросшіе. Прежде всего пріостанавливается ростъ хлѣба: сѣмя перестаетъ давать новые побѣги отъ корня — не «кустится», — идетъ въ трубку и въ результатѣ является колосъ маленькій и чахлый. Даже, если впослѣдствіи выпадаютъ дожди — зерна такого колоса никогда не достигаютъ полнаго вѣса и настоящей величины. Мѣшокъ, вмѣщающій хорошей, не горѣлой пшеницы 5 пудовъ 10 фунтовъ, насыпанный горѣлымъ зерномъ, вѣситъ всего только 4½ пуда. Другіе хлѣба даютъ еще большую разницу, особенно ячмень.
[26] Случалось, что послѣ засушливаго года и сухой осени, подымая въ іюнѣ пары, вскрываютъ уже на глубинѣ ½ фута слой сухой, какъ зола, сѣрой почвы, которую снѣговая вода не могла промочить. Глубже подъ нимъ фута на три опять начиналась влажная почва.
Засухи этого періода гибельнѣе всего отражаются на урожаѣ пшеницы. Правда, она начинаетъ желтѣть и ссыхаться не рѣдко позже ячменя, но она торопливѣе его на колосъ и не такъ быстро поправляется послѣ дождя. Ярица на колосъ еще торопливѣе пшеницы. но періодъ цвѣтенія длиннѣе и поэтому ей легче дождаться болѣе удобныхъ для налива условій.
Въ благопріятные годы ячмень кустится роскошнѣе всѣхъ и быстрѣе всѣхъ растетъ.
Въ 1889 году, который былъ самый урожайный изъ наблюдаемыхъ мною, дожди перепадали въ маѣ и іюнѣ и температура этихъ мѣсяцевъ была очень высокая. Хлѣбъ росъ и кустился чрезвычайно буйно [27]. Измѣренія роста, вскорѣ послѣ всхода, давали для ячменя больше 1½ дюймовъ въ сутки; поднявшись на высоту десяти дюймовъ, дневной приростъ стебля началъ уменьшаться. Количество стеблевыхъ побѣговъ изъ одного зерна у ячменя достигаетъ обыкновенно отъ 4 до 7 штукъ; въ отдѣльныхъ случаяхъ я насчитывалъ отъ 12 до 14 побѣговъ. Ярица и пшеница рѣдко даютъ больше 8—9 побѣговъ, обычное количество у нихъ 3—5 побѣговъ.
[27] Въ маѣ. на солнцѣ, температура очень часто подымалась до 27º Ц. 8-го іюля я отмѣтилъ даже 40º на солнцѣ и 26º Ц. въ тѣни. Самая высокая изъ температуръ имѣла мѣсто 18-го іюня, именно 47½º Ц. на солнцѣ и 30º въ тѣни. Послѣ окончанія посѣва (посѣвамъ мѣшали перепадавшіе снѣга и холода), 24-го мая — первые дожди выпали, въ мѣстности, гдѣ я жилъ, 10 и 11 іюня, затѣмъ 20-го небольшой дождикъ и 22-го проливной дождь съ грозою (туча пришла съ запада). Затѣмъ, 23, 25, 26, 29 іюня небольшіе дожди, 30 іюня проливной дождь шелъ сутки. 1 іюля тоже дождь: 3 опять проливной дождь; 7 гроза, тучи пришли съ юга; дождь проливной и продолжительный. 9, 10, 13 небольшіе дожди. Затѣмъ наступаетъ періодъ жаркій и росистый и только 3 августа (22 іюля) выпалъ небольшой дождь, а 4 (23) снѣгъ, о которомъ упоминалъ выше. Потомъ настало ведро вплоть до 13. Хлѣба вышли очень хорошіе, средній урожай во всей долинѣ самъ—15-ый.
Кромѣ засухи первой половины лѣта, урожаю сильно вредятъ холодные сѣверные и особенно сухіе сѣверо-западные вѣтры, дующіе здѣсь ежегодно.
Если они дуютъ въ маѣ, то изсушаютъ сильно ничѣмъ еще не прикрытую почву, выдуваютъ корни растеній и, задерживая болѣе нѣжные всходы хлѣба, позволяютъ глушить ихъ сорнымъ травамъ, сурепицѣ (barbarea vulgaris), тарицѣ (polygonum convolvulus), куколю (silene inflata), конопельнику (galeopsis Tеtrahit) и другимъ, не боящимся холодовъ.
Если дуютъ въ концѣ іюня или въ іюлѣ — сушатъ солому и колосья, мѣшаютъ наливу, ускоряютъ затвердѣніе зерна, отъ чего оно дѣлается неполнымъ и легковѣснымъ [28]. Иногда они очень стремительны и дуютъ непрерывно недѣлю, даже 10 дней. Тогда хлѣба мучительно волнуются, ломаются, путаются, блекнутъ и развитіе ихъ пріостанавливается на все это время [29].
[28] Таковы были сильные с.-зап. вѣтры въ 1890 г.; въ Намской долинѣ урожай, обѣщавшій быть сноснымъ, они превратили въ ничтожный, ускоривъ затвердѣніе зеренъ.
[29] Дующіе въ іюнѣ періодическіе с.-зап. вѣтры якуты называютъ «останавливающими ростъ деревьевъ» (масъ сыра тыэлъ); іюльскіе сѣв.-зап. вѣтры они зовутъ «останавливающими ростъ травъ» (отъ сыра тыэлъ).
Проливные дожди, случающіеся во время цвѣтенія, тоже уменьшаютъ урожай, масса пустоцвѣта, а черезмѣрно дождливый августъ иногда не только мѣшаетъ уборкѣ хлѣба, но развиваетъ, особенно у дольше всѣхъ вызрѣвающей ярицы, «головню» (uredo segetum et ruligo) и «рожки» (sclerotium clavus).
Въ общемъ урожаи хлѣбовъ въ Якутской области, по оффиціальнымъ даннымъ, очень низки. Въ среднемъ, за многіе годы они равны самъ-третьему зерну. На величину этой нормы, кромѣ неточности данныхъ, вліяютъ положительные неурожаи, случающіеся разъ въ 7—8 лѣтъ и не возвращающіе даже сѣмянъ съ большей части края. Болѣе точнымъ указателемъ размѣровъ урожаевъ могутъ служить, думаю, требованія, предъявляемыя къ нему населеніемъ.
Урожай самъ 2—3 считается убыточнымъ, урожай самъ 5 — плохимъ, самъ 8 и 10 — средними, самъ 12—15 — хорошимъ, самъ 20 — рѣдкимъ. Лучшіе, извѣстные мнѣ урожаи ячменя на отдѣльныхъ пашняхъ давали самъ 30, даже самъ 40, и разъ всего мнѣ пришлось видѣть ячмень, давшій умолота самъ-пятьдесятъ пять [30]. Въ отдѣльныхъ случаяхъ я видѣлъ кусты въ 14 побѣговъ, вышедшихъ изъ одного зерна и дававшихъ 14 вполнѣ зрѣлыхъ колосьевъ. Количество зеренъ, въ общей сложности, достигало четырехъ сотъ зеренъ.
[30] Хлѣбъ этотъ уродился у моего сосѣда якута Намскаго улуса Григорія Кобелева на «чистѣ» (расчищенная изъ подъ лѣса пашня). Солома была вышиною аршина полтора, толстая и крѣпкая, какъ тростникъ. Хлѣбъ былъ настолько густой, что «вылегъ». Сжатъ онъ чуть-чуть зеленоватымъ и дошелъ въ снопахъ. Зерно полное, вѣское, крупнѣе обыкновеннаго.
Овесъ по урожайности стоитъ на равнѣ съ ячменемъ; затѣмъ идетъ ярица, которая въ рѣдкихъ случаяхъ даетъ самъ 40, и пшеница, о которой опытные мѣстные хлѣбопашцы говорили, что она не даетъ здѣсь никогда больше самъ-32-хъ.
Лучшая ярица, которую мы здѣсь видѣли, была пяти футовъ высоты, съ колосьями въ 6”, иногда выростающими по два изъ одного стебля. Съ хозяйственной десятины (3,200 кв. саж.) эта ярица дала 240 пудовъ. Посѣяно было 8 пудовъ съ небольшимъ.
Лучшая, видѣнная нами пшеница, очень густая, въ три фута высотою, съ длиннымъ, въ 4”, колосомъ, — дала съ такой-же десятины. 200 пудовъ умолота.
Озимая рожь, нѣкогда усиленно засѣваемая въ окрестностяхъ Якутска и въ Амгинской слабодѣ, почти исчезла изъ сѣвооборота. По оффиціальнымъ отчетамъ за 1890 годъ, въ трехъ земледѣльческихъ округахъ было посѣяно ржи всего 69 четвертей. Теперь ее сѣютъ почти только въ Вилюйскомъ и Олекминскомъ округахъ. Въ Якутскомъ округѣ жалуются, что озимая рожь часто «вымерзаетъ» и долго нѣжится по осени. Говорятъ, будто лучшіе урожаи давали самъ-60 (?) [31]. Самые лучшіе урожаи даютъ лессовидныя, суглинистыя, красноватыя почвы. Такія почвы я видѣлъ здѣсь только въ долинахъ рѣкъ Лены и Алдана. Хлѣбородныя земли по р. Амгѣ и въ «аласахъ» [32] Амгинско-Ленскаго плоскогорія — темныя, по мнѣнію Миддендорфа ихъ слѣдуетъ признать за видъ супесчанаго чернозема [33] — По Вилюю такой же черноземъ [34].
[31] Вотъ интересныя данныя относительно урожаевъ Амгинска, приводимыя Миддендорфомъ.
|
пшеница. |
ярица. |
ячмень. |
рожь озимая. |
1841 годъ |
самъ 23 |
20 |
27 |
— |
1842 » |
» 19 |
22 |
33 |
17 |
1843 » |
» 15 |
18 |
28 |
19 |
[32] «Аласы»—долины на плоскогоріяхъ; — обыкновенно окруженныя со всѣхъ сторонъ лѣсомъ, съ озеромъ или болотомъ по серединѣ.
[33] Миддендорфъ. Часть I. Отд. IV. Прибавл. II.
[34] Маакъ. Часть III. стр. 159.
Вообще, якутскія почвы слабы, послѣ 10—15 хлѣбовъ онѣ становятся тощи, даже если черезъ каждый годъ имъ давали отдыхать, что принято при здѣшней двупольной системѣ. Поля удобрять не принято; вмѣсто этого имъ даютъ отдыхъ въ 10 лѣтъ и больше; но и такой продолжительный отдыхъ никогда не возвращаетъ имъ прежней силы.
Лучшими почвами считаются тѣ, что подъ крупнымъ лиственничнымъ или березовымъ лѣсомъ, на буграхъ и откосахъ холмовъ, гдѣ вода не могла застаиваться. Плодородная почва залегаетъ не толстымъ слоемъ, всего отъ 6-ти дюймовъ до одного фута; въ виду этого пашутъ не глубже 5—6"; зерно заборониваютъ тоже мелко, дюймовъ на 4, на 5, такъ какъ болѣе глубоко близость ледяной почвы по веснѣ сильно замедляетъ проростаніе и всходы.
Если теперь обратимся къ якутскому земледѣлію и поставимъ вопросы: кто способствовалъ его возникновенію, развитію и на кого оно должно возлагать свои надежды, то прежде всего наткнемся на «скопческую легенду». — Легенда эта подкрѣпляется огромными площадями засѣваемыхъ полей, отличной продажной мукой, хорошей упряжью, кованными желѣзными орудіями, сытыми лошадьми, а, главное, крупными барышами; — она прикрыла и поглотила всѣ тѣ многочисленные, съ немалымъ трудомъ, страданіями и затратами предпринимаемые въ прошломъ опыты, результатами которыхъ скопцы только воспользовались. Нѣтъ ни одного употребляемаго скопцами земледѣльческаго пріема, положительно ни одного земледѣльческаго орудія, описаніе котораго, какъ извѣстнаго въ Якутской области, не нашлось бы у Палласа, Гмелина, Миддендорфа, Маака и другихъ путешественниковъ, посѣтившихъ этотъ край за долго до водворенія скопцовъ. Послѣдніе только съорганизовали земледѣліе на широкихъ промышленныхъ началахъ, образовали среди окружающаго населенія, для этой цѣли, полки наемныхъ рабочихъ и сами заняли но отношенію къ нимъ должности строгихъ и умѣлыхъ надсмотрщиковъ. Никакихъ земледѣльческихъ традицій у нихъ нѣтъ и никакихъ культурныхъ началъ въ якутское земледѣліе они не внесли. Вся ихъ сила въ деньгахъ и въ торговыхъ способностяхъ, такъ какъ въ сущности они больше торговцы хлѣбомъ, чѣмъ хлѣбопашцы. Они даже не особенно благосклонно относятся ко всякимъ улучшеніямъ, могущимъ обезпечить урожаи и уничтожить страшныя колебанія въ цѣнахъ, доставляющія имъ огромные барыши [35]. Скопцы рутинеры и если вводятъ кое-какія маленькія улучшенія (вѣялки), то лишь такія, которыя могутъ имъ сейчасъ-же доставить барыши.
[35] Когда предложили нѣкоторымъ богатымъ скопцамъ сдѣлать опытъ искусственнаго орошенія полей, что здѣсь очень не трудно въ виду многочисленности и близости высоко лежащихъ водоемовъ, тѣ отвѣтили: «Да слыханое-ли дѣло?... Ничего не выйдетъ!... Да и кто переѣстъ весь хлѣбъ, если каждый годъ родить будетъ!...» Многіе изъ нихъ не разъ громко желали неурожая, оправдывая это желаніе низкими цѣнами.
Отсутствіе потомства лишаетъ въ ихъ глазахъ смысла всякіе планы и улучшенія, разсчитанные на многіе годы. Въ этомъ смыслѣ дѣятельность ихъ часто вредна. Хищническое распахиваніе все новыхъ и новыхъ земель, безпорядочное истребленіе лѣса вблизи скопческихъ селеній — серьезно грозятъ въ этихъ мѣстностяхъ будущему земледѣлія. Между тѣмъ, Якутская область, какъ стоящая на форпостѣ его, должна особенно считаться со всѣмъ тѣмъ, что касается ея почвы, климата и лѣсной черезполосицы.
Я, проживши 6 лѣтъ вблизи значительнаго скопческаго селенія, отрицаю заслуги скопцовъ, какъ проводниковъ земледѣльческой культуры. Кромѣ постоянно возрастающаго контингента земледѣльческихъ батраковъ и поденныхъ рабочихъ — они не создали ничего въ этой области, да и создать не могли.
Якутскій край отвоевали для хлѣбопашества всякіе вольные и невольные земледѣльцы — переселенцы начала текущаго столѣтія, поляки, старовѣры, илимскіе крестьяне; главную же опору и надежду его въ будущемъ составляютъ несомнѣнно якуты. О нихъ, главнымъ образомъ, и буду говорить.
Послѣ скотоводства второе мѣсто, какъ отрасли добывающаго труда, необходимо отвести въ Якутской области земледѣлію. Хотя оно теперь по размѣрамъ и уступаетъ, напримѣръ, рыболовству, но значеніе его быстро растетъ.
Оно захватываетъ все большія пространства, привлекаетъ къ себѣ все возрастающую долю силъ и капитала и въ недалекимъ будущемъ грозитъ кореннымъ переворотомъ быту самыхъ богатыхъ и густо населенныхъ улусовъ. Таковы всѣ безъ исключенія улусы Амгинско-Ленскаго плоскогорія, такова прилегающая къ Ленѣ часть Намскаго улуса, таковъ улусъ Олекминскій и на Вилюѣ улусы Сунтарскій, Мархинскій и отчасти Верхневилюйскій. Такимъ образомъ оказывается, что три четверти якутскаго народа живетъ въ мѣстахъ доступныхъ хлѣбопашеству [36], и напрасно думаютъ, что оно его не привлекаетъ. Источникомъ подобнаго заблужденія служитъ то, что якутскаго хлѣба не замѣтно, что поля якутовъ, разбросанныя небольшими участками, теряются среди просторныхъ луговъ и лѣсовъ, что на рынкѣ нѣтъ якутской муки, такъ какъ якуты не только потребляютъ сами весь свой хлѣбъ, но еще прикупаютъ его на сторонѣ. Тѣмъ не менѣе, по оффиціальнымъ источникамъ, оказывается, что мало по малу, якуты захватываютъ въ свои руки производство хлѣба. Такъ:
въ 1888 г. |
изъ 46,673 четв., |
якут. хлѣба оказал. 20,889 (—45% вс. кол.) |
» 1889 » |
» 82,999 » |
» » » 40,566 (—49% » » |
» 1890 » |
» 91,217 » |
» » » 51,259 (—56% » » |
[36] Смотри выше.
Если съ этимъ сопоставить, что въ 1841 году было всего:
|
посѣяно: |
собрано: |
Въ улусѣ Хангаласко (Кангаласкомъ) — |
124 четверти |
853 четверт. |
» Батуруйскомъ (Батурускомъ) |
68 » |
636 » |
» Мегенскомъ » — |
32 » |
242 » |
» Борогонскомъ » — |
2 » |
22 » |
Итого |
226 чет. |
1753 чет.[37] |
что въ Вилюйскомъ округѣ только 8 лѣтъ спустя сдѣлали первый слабый опытъ, то нельзя не признать, что хлѣбопашество у якутовъ сильно подвинулось впередъ, хотя и состоитъ въ нѣкоторомъ антагонизмѣ съ главнымъ ихъ занятіемъ — скотоводствомъ.
[37] Миддендорфъ. Часть I. Отд. IV. Приб. I.
Русское [38] хлѣбопашество въ Якутской области возросло далеко не въ такой мѣрѣ, несмотря на большой приливъ къ нему капиталовъ за послѣднія тридцать лѣтъ — съ выселеніемъ туда массы скопцовъ [39].
[38] Русскихъ, занимающихся земледѣліемъ въ Якутскомъ, Олекминскомъ и Вилюйскомъ округахъ, можно полагать около 6,000 душъ обоего пола.
[39] Скопцовъ, которые тоже занимаются исключительно земледѣліемъ, въ Якут. обл. въ настоящее время находится 715 мужчинъ и 458 женщинъ, Всего русскаго населенія въ Якут. обл.: въ городахъ 2,832 мужч. и 2,202 женщ., въ округахъ 5,102 мужч. и 1,334 женщ.
Уже въ 1835 году, въ окрестностяхъ Якутска высѣвали до 331 пуда хлѣба, а въ 40-хъ годахъ въ Якутскомъ округѣ, включая село Амгинское (929 четв.), случалось собирали до 6,000 четвертей различныхъ сортовъ хлѣба. Уже въ то время русскіе пахали такимъ же, какъ и теперь, сибирскимъ сабаномъ, боронили жалкими боронами, жали серпами и даже косили хлѣбъ литовками: молотили его, какъ и теперь, деревянными катками на льду [40], вѣяли лопатами. Покупка большинства этихъ орудій была недоступна бѣднымъ якутамъ по дороговизнѣ, а сами они дѣлать ихъ еще не выучились. У нихъ не было опытности, сноровки, не было обученнаго рабочаго скота, а главное не было увѣренности и достаточно побудительныхъ причинъ для борьбы со всевозможными неудачами. Богачи смотрѣли недружелюбно на зарождающееся земледѣліе, справедливо видя въ немъ соперника, отвлекающаго нужныя имъ рабочія руки. Только честолюбіе и ожиданіе наградъ свыше заставляло нѣкоторыхъ сѣять немного хлѣба на-показъ. Полевыя работы производились тогда самымъ жалкимъ образомъ. Въ Намскомъ улусѣ въ мѣстности, гдѣ теперь каждый якутъ старается хоть «сколько-нибудь» посѣять, которая теперь доставляетъ скопцамъ-капиталистамъ цѣлую армію прекрасно обученныхъ полевыхъ рабочихъ, гдѣ всѣ земледѣльческія орудія, начиная отъ грабель и кончая двуколеснымъ плугомъ, изготовляются якутами — разсказывали мнѣ старики-очевидцы любопытные агрономическіе анекдоты, выдавая ихъ за недавнее прошлое.
[40] Миддендорфъ. Добавленіе IV. Отдѣлъ IV.
«Раньше росло... и какъ еще росло... А только мы были глупые! Приказали, помню, дѣлать якутамъ огороды... Посадили картошку, рѣпу... Рѣпа уродилась величиною съ человѣческую голову, картошка въ кулакъ. Между тѣмъ якуты на собраніи (мунякъ) рѣшили все съѣсть и показать, что ничего не уродилось... такъ и сдѣлали». (Намс. ул. 1890 г. Хатынаринскій наслегъ, разсказывалъ Харитонъ Кобелевъ).
«Теперь за сѣмена большія деньги платимъ, а когда впервые приказали якутамъ сѣять хлѣбъ и роздали по фунту сѣмянъ на душу, то якуты ворчали: «что за мука, заставляютъ безъ толку работать». — «Всѣ думаютъ, что самъ царь пользоваться хочетъ... Сильно ворчали... Тоже самое когда приказывали косить литовкою говорили: «что за глупость, и работать-то не даютъ... Наступило большое мученье...» а оказалось хорошо». (Намск. ул. 1888 г.).
«Въ старину сѣяли хлѣбъ такъ: вскопаютъ кой-какъ землю лопатой — только бы чернѣла, разбросаютъ сѣмя, затѣмъ возьмутъ суковатую, раскидистую вѣтвь за конецъ и волочатъ по пашнѣ.. Вотъ и заборонили... все сѣмя на верху... прилетятъ птицы и половину съѣдятъ... И всетаки родило, и не такъ родило, какъ теперь, а посѣешь нѣсколько фунтовъ и будешь съ хлѣбомъ со всей семьей цѣлый годъ». (Нам. ул. 1890 г. Баягантайскій ул. 1888 г).
Еще въ 1853 году въ глухихъ мѣстахъ Вилюйскаго округа Маакъ записалъ пріемы работъ, подобные вышеописаннымъ: «Вся обработка почвы здѣсь заключается въ томъ, что ковыряютъ землю на ¼ и на ⅓ вершка, желѣзною лопатою, называемою «хоруръ» [41]. Ковыряніе это начинается 9 мая, когда земля нѣсколько растаетъ, работа такая называется сыре кахыэхъ (копаніе). Удобреніе изъ конскаго или коровьяго навоза кладутъ только въ такихъ мѣстахъ, гдѣ не взошелъ хлѣбъ и остались плѣши. Дней черезъ пять или десять послѣ описанной обработки приступаютъ къ посѣву. Для этого деревянной лопатой (ухаты кюрджахъ) отгребаютъ нѣсколько сверху землю, бросаютъ сѣмена и той же лопатой набрасываютъ землю обратно. Такая операція продолжается до тѣхъ поръ, пока высѣютъ всѣ сѣмена (посѣвъ по якутски — бурдуку кыхыэха). Во второй половинѣ августа, когда хлѣбъ созрѣетъ, что якуты опредѣляютъ по тому насколько онъ побѣлѣлъ, — приступаютъ къ уборкѣ. Если нѣтъ какихъ либо занятій и времени достаточно, то срываютъ только колосья, по одному руками. Но если есть другія занятія и стало быть время дорого, то хлѣбъ на корню собираютъ руками въ пучки и связываютъ тальниковымъ лыкомъ въ двухъ мѣстахъ — подъ самыми колосьями и внизу и затѣмъ срѣзываютъ пучки въ видѣ сноповъ у самой земли ножомъ. Снопы эти не имѣютъ особеннаго названія и отличаются отъ нашихъ сноповъ тѣмъ, что у насъ сперва жнутъ, а потомъ вяжутъ, а здѣсь сперва вяжутъ, а затѣмъ уже сжинаютъ. При первомъ изъ описанныхъ способовъ уборки, собранные колосья кладутъ въ берестяные лотки, называемые атыякъ, при второмъ — снопы кладутся на лиственичную кору, разстилаемую на землю. Собранные въ «атыяки» колосья сушатъ на солнцѣ и потомъ разминаютъ руками для отдѣленія зеренъ отъ пленокъ. Операція эта замѣняетъ молотьбу. Смятый такимъ образомъ хлѣбъ просѣваютъ (отвѣваютъ) при помощи тѣхъ же «атыяковъ» черезъ простое подбрасываніе смятой массы вверхъ, при этомъ берутъ за одинъ конецъ атыяка, быстро поднимая другой, отъ чего мякина улетаетъ, а зерна падаютъ обратно въ атыякъ. Высушенные при второмъ способѣ уборки снопы обиваются надъ атыякомъ такимъ образомъ, чтобы достигалось удаленіе колосьевъ отъ соломы, потомъ снопы развязываются и опять обиваются для отдѣленія колосьевъ и сѣмянъ, которые могли остаться внутри, и затѣмъ просѣваютъ сѣмена какъ выше описано...» (Маакъ Вилюйск. Округъ. Часть III, стр. 166).
[41] Хоруръ (Böthling, стр. 84) — долотовидная небольшая лопата, шириною въ 3—3½ вершка.
И сейчасъ можно встрѣтить въ разныхъ глухихъ углахъ Якутской обл. подобные земледѣльческіе пріемы. Въ Баягантайскомъ улусѣ, среди тамошнихъ микроскопичныхъ нивъ, я не разъ видѣлъ въ жаркіе августовскіе дни голыхъ якутскихъ жницъ и жнецовъ на низенькихъ стульчикахъ. Обыкновенно это были старики или дѣти и рѣдко ихъ было болѣе трехъ на одномъ полѣ. Они степенно захватывали стебли хлѣба горстью лѣвой руки, а правой подрѣзали ихъ на нѣкоторомъ разстояніи отъ земли. Жали они небольшимъ самодѣльнымъ серпомъ, а чаще всего ножомъ. Случалось видѣть, что срѣзали только колосья. Колосья эти сушатъ передъ огнемъ, мнутъ въ рукахъ или толкутъ въ ступѣ. Отвѣваютъ такъ же, какъ описалъ Маакъ, помощью берестяныхъ лотковъ.
Такой сборъ и такая молотьба хлѣба практикуется въ маленькихъ якутскихъ хозяйствахъ во всемъ краѣ. Даже въ сердцѣ земледѣльческаго района, въ Намскомъ и Кангаласкомъ улусахъ, я видѣлъ не разъ старухъ, сидящихъ вечеромъ у камелька и обрывающихъ колосья руками съ сжатыхъ какъ слѣдуетъ быть большихъ сноповъ, и затѣмъ отбивающихъ въ лоткѣ зерно отъ плевы. Это, несомнѣнно самый экономный способъ очистки хлѣба, — тутъ зернышко не пропадетъ. Производятъ его почти исключительно слѣпые старики, дѣти, да разные слабосильные и слабоумные.
«Что имъ и дѣлать, если не очищать хлѣбъ», справедливо замѣчали якуты. Въ то же время и въ тѣхъ же мѣстахъ большія количества хлѣба они молотятъ цѣпами и сплошь и рядомъ нанимаются къ скопцамъ и русскимъ крестьянамъ молотить хлѣбъ катками; вѣютъ его лопатами. Я знаю случай, когда якутъ, ради лучшей очистки и сортировки хлѣба, купилъ вѣялку. (Намск. ул. 1891 г.).
Вскапываніе земли подъ посѣвъ лопатой или копорулей, бороньба лопатой, граблями или суковатой вѣтвью въ настоящее время встрѣчаются уже очень рѣдко, на окраинахъ и только среди бѣднѣйшаго населенія. Всюду уже пашутъ сабанами, а въ долинѣ Лены даже «колесухами» [42], въ которыхъ впрягаютъ лошадей или быковъ. Послѣднихъ охотно употребляютъ, въ виду ихъ болѣе спокойнаго нрава, хотя при нихъ нужно больше людей, такъ какъ плохо обученныя животныя не слушаются ни голоса, ни возжи, продѣтой въ ноздри коренника, и постоянно выходятъ изъ борозды, что дѣлаетъ въ пахотѣ огрѣхи. Нужно ихъ водить, даже тащить за этотъ же поводъ, выступая впередъ. Пахать сабаномъ легко и нерѣдко въ него впрягаютъ одного быка. Нови якуты пашутъ въ 2 вершка глубиною, затѣмъ каждый слѣдующій годъ надбавляютъ ½ или ¼ вершка, дойдя до 5-ти вершковъ глубже не пашутъ. Пашутъ разъ и никогда не двоятъ.
[42] Тотъ-же сибирскій сабанъ, только конецъ его стрѣлы лежитъ на двуколесномъ передкѣ. Лемехъ у здѣшняго сабана одинъ, лѣвый край его загнутъ и служитъ за рѣзецъ, къ нему привязана доска, служащая вмѣсто «отвала». Это полу-плугъ, полу-соха. Происхожденіе его сложно и смѣшано, какъ происхожденіе сибирскаго населенія. Палласъ введеніе его въ Сибири приписываетъ полякамъ.
Въ долинѣ Лены, гдѣ уже вошло въ обычай двупольное хозяйство, пашутъ лѣтомъ до покоса между Троицей и Петровымъ днемъ, или осенью въ концѣ августа послѣ покоса. Въ другихъ мѣстностяхъ обыкновенно пашутъ весною около 8-го или 9-го мая (Николы). когда земля оттаетъ какъ разъ на столько, на сколько глубоко приходится пахать [43]. Черезъ нѣсколько дней послѣ пахоты, обыкновенно черезъ два, когда земля подсохнетъ и разрыхлится — сѣютъ и боронятъ. Бороны, обыкновенныя четырехрядныя — бываютъ желѣзныя и деревянныя.
[43] Якуты этихъ мѣстъ, почему-то, связываютъ степень талости съ пахотой, утверждая, что если оттаетъ глубже, то пахать труднѣе — для легкости желѣзо должно скользить по льду.
Сѣютъ якуты преимущественно ячмень. Изъ 24,000 четвертей, высѣянныхъ якутами въ три года (1888—89—90), на ячмень приходилось 80%, на ярицу 13%, на пшеницу 5%, на овесъ 2%. Ярицу сѣютъ преимущественно въ Якутскомъ округѣ, овесъ — исключительно въ Олекминскомъ.
Высѣваютъ якуты на хозяйственную десятину (3,200 кв. саж.) слишкомъ четверть сѣмянъ — 8 пудовъ здѣшняго легковѣснаго хлѣба, что составитъ на 400 квад. саженей одинъ пудъ. Это отношеніе до того укрѣпилось, что пашни, вообще хлѣбородныя земли измѣряютъ пудами. Говорятъ: 2 пуда, 4 пуда, 10 пудовъ земли, что значитъ — 800 кв. саж., 1,600 кв. саж., 4,000 кв. саж.
Хлѣбъ всегда жнутъ, косятъ только въ томъ случаѣ, если его убило морозомъ, и онъ зеленымъ назначается на кормъ скоту. Въ засушливые годы, когда хлѣба малорослы — его дергаютъ съ корнями, ползая по пашнѣ.
Въ дождливые годы урожай на якутскихъ земляхъ всегда бываетъ лучше, чѣмъ на русскихъ, потому что, пользуясь обиліемъ свободныхъ земель, якуты бросаютъ выпаханные участки и замѣняютъ ихъ новыми. За то въ засуху, якутскіе хлѣба больше страдаютъ вслѣдствіе плохой обработки земли. Меня, впрочемъ, всегда удивляло одно обстоятельство: въ мѣстахъ, гдѣ хлѣбопашество наименѣе развито и гдѣ замѣчательное приволье земель — якуты меньше пользуются новями, чѣмъ въ настоящихъ земледѣльческихъ улусахъ. Въ первыхъ пашутъ иногда десятки лѣтъ одинъ и тотъ же участокъ, пока онъ совершенно станетъ безплоднымъ, между тѣмъ какъ во вторыхъ, убѣдившись въ превосходствѣ пашенъ изъ подъ лѣса, не лѣнятся корчевать его и оставляютъ въ тунѣ близь лежащія, вполнѣ годныя подъ пашни, но не столь плодородныя степныя цѣлины. Присмотрѣвшись ближе, я убѣдился, что первый случай всегда имѣлъ мѣсто тамъ, гдѣ земледѣліе играло до того незначительную роль въ хозяйствѣ даннаго уголка и отвоевало себѣ изъ суммы общаго труда столь незначительную часть его, что не стоило относить пашни далеко отъ усадебъ, рискуя даже меньшимъ урожаемъ.
Въ нижеслѣдующихъ годахъ якутами было засѣяно:
|
Якутскій окр. |
Олекминскій окр. |
Вилюйскій окр. |
Въ 1888 году |
2,300 четв. |
2,368 четв. |
309 четв. |
» 1889 » |
2,264 » |
4,576 » |
1,025 » |
» 1890 » |
3,135 » |
4,311 » |
1,232 » |
Собираютъ якуты съ десятины самъ-десятое, самъ-пятнадцатое зерно, меньшій урожай считается неудачнымъ.
Обработка десятины стоитъ: вспашка 3 р.—3 р. 50 к., бороньба 1 р., уборка 8—12 р., обсѣмененіе отъ 12—24 р., итого отъ 24 р. до 39 р. 50 к. Самый большой расходъ приходится на обсѣмененіе. Сѣмена рѣдко выходятъ изъ 3-хъ рублей, даже въ урожайные годы, когда зимою можно купить муку по 1р. и 80 к. за пудъ. Тотъ же пудъ сѣмянъ весною стоитъ 2 р. Это потому, во-первыхъ, что на сѣмя берутъ отборное зерно, такъ что не каждый хозяинъ рѣшится сѣять свое собственное; во-вторыхъ, потому что большинство якутовъ сѣетъ меньше хлѣба, чѣмъ сколько его потребляетъ. Этимъ, конечно, пользуются богачи и, поощряемые весенней распутицей и всегдашнимъ безденежьемъ якутовъ, отдаютъ сѣмена въ долгъ, беря барыши въ сто процентовъ. Отмѣчу, что вообще сохранять хлѣбъ якуты до сихъ поръ не научились. Ихъ хлѣбные амбары и засѣки, даже въ общественныхъ магазинахъ, почти вездѣ устроены до того скверно, что хлѣбъ, пролежавшій въ нихъ два, три года, на сѣмена уже не годится. Иногда онъ до того затхлый, что трудно ѣсть приготовленную изъ него муку. Это неумѣнье сохранять хлѣбъ поддерживаетъ обычай раздавать общественныя сѣмена, даже въ урожайные годы зажиточнымъ родовичамъ въ долгъ, пудъ за пудъ. Такимъ образомъ, многіе магазины оказываются пустыми въ неурожайные годы, что составляетъ чуть-ли не самое сильное препятствіе успѣхамъ земледѣлія. Тогда въ округѣ сѣмянъ остается чрезвычайно мало, тѣмъ болѣе, что неурожай хлѣба по большей части совпадаетъ съ малымъ урожаемъ травы, а слѣдовательно недостаткомъ молока. Хлѣбъ съѣдаютъ. Замѣчательно, что хлѣбопашество окрѣпло даже въ болѣе сѣверныхъ мѣстахъ, но тамъ, гдѣ находились постоянные крупные склады сѣмянъ, въ видѣ ли русскихъ земледѣльческихъ селеній или единичныхъ якутскихъ хозяйствъ, ведущихъ дѣло на широкую ногу.
Якутовъ, занимающихся хлѣбопашествомъ въ большихъ размѣрахъ для торговыхъ цѣлей — чрезвычайно мало. Даже такіе богачи, какъ, напр., Сыромятниковъ, Боягантайскаго улуса [44], сѣяли только для себя, что-то около десятины на домъ, а было ихъ 4 дома. Я зналъ только одного якута, занимающагося производствомъ хлѣба на продажу. Это Григорій Дьяконовъ, бывшій староста Хатынаринскаго наслега Намскаго улуса. Онъ не только самъ засѣваетъ свыше 15-ти дес. хлѣба, что для якута очень много, но скупаетъ въ урожайные годы хлѣбъ у сосѣдей, даже у скопцовъ, и развозитъ его по дальнимъ улусамъ. Главнымъ образомъ онъ отправляетъ транспорты съ мукою на сѣверъ, въ низовья Лены, гдѣ съ выгодою обмѣниваетъ муку на рыбу.
[44] Глава этого дома оставилъ послѣ своей смерти имущества скотомъ, деньгами, товарами и угодьями слишкомъ на 100,000 руб., а еще при жизни отдѣлилъ трехъ сыновей.
Много также засѣваютъ Афанасьевы и Никифоровъ въ Дюпсюнскомъ улусѣ, а также нѣкоторые богачи въ Бутурусскомъ и Кангаласкомъ, фамилій которыхъ не помню. Олекминскій якутъ Антоновъ, въ 20 верстахъ отъ г. Олекминска, занимается хлѣбопашествомъ въ широкихъ размѣрахъ. Въ Олекминскомъ же округѣ видѣлъ я прекрасныя мызы, отлично обработанныя, съ большими площадями однородныхъ хлѣбовъ, съ опрятными, основательными хозяйственными порядками, амбарами, ригами, мельницами. Мнѣ говорили, что эти мызы принадлежатъ богачамъ якутамъ [45].
[45] У якутовъ Якутскаго окр. нѣтъ ни ригъ для хлѣбовъ, ни крытыхъ сараевъ. Хлѣбъ сушатъ въ полѣ въ суслонахъ, или развѣсивъ на жердяхъ колосьями внизъ, — затѣмъ его складываютъ въ зароды на высокой платформѣ или крышѣ хлѣва, ради сбереженія отъ мышей.
Впрочемъ, не эти богачи составляютъ ту рабочую армію, которая вырываетъ у морозовъ, засухъ, лѣсовъ и безплодія — съ каждымъ годомъ возростающее, неоцѣненное для культуры зерновое богатство. Работа крупныхъ земледѣльцевъ часто сводится здѣсь къ роли общественныхъ, дорого оплачиваемыхъ народомъ неумѣлыхъ, невѣжественныхъ и жадныхъ казначеевъ и экономовъ.
Бѣдняки сѣютъ, правда, мало — по горсточкѣ, но ихъ самихъ много и они то и созидаютъ тѣ быстро увеличивающіяся тысячи пудовъ, которыя прибываютъ съ каждымъ годомъ, — они своимъ трудомъ, своей не безъ борьбы дающейся имъ воздержанностью, подготовляютъ почву для лучшей будущности всего народа [46].
[46] Мнѣ случалось наблюдать, какъ бѣднякъ, раздобывшій сѣмена для посѣва, радовался быстро наступившимъ хорошимъ днямъ. «Хлѣбъ посѣялъ, а то съѣли-бы; непремѣнно бы съѣли... самъ знаешь, ѣсть нечего». (Намскій улусъ, 1889 г.).
Въ концѣ этого краткаго очерка якутскаго земледѣлія, позволю себѣ высказать мнѣніе о мѣрахъ, какими можно бы обезпечить его будущее.
Правительствомъ, на улучшеніе земледѣлія края, издавна ежегодно отпускалось въ депозиты г. якутскаго губернатора — 300 руб. Деньги эти по оффиціальнымъ отчетамъ «употреблялись на различныя нужды, связанныя съ земледѣліемъ» [47]. Иногда онѣ и не употреблялись, и вотъ, въ 1889 г., по предложенію тогдашняго якутскаго губернатора г. Свѣтлицкаго, экономія этихъ денегъ, составившая 200 руб., была употреблена на устройство сельско-хозяйственной фермы. Предпріятіе было вполнѣ своевременное и хорошее, но съ отъѣздомъ иниціатора — заглохло. Никакихъ отчетовъ о дѣятельности фермы никогда не производилось, не оглашалось, и я, для моей работы, не могъ воспользоваться ни однимъ свѣдѣніемъ изъ добытыхъ якутской образцовой фермой.
[47] Памятная книжка Якут. обл. 1891 г. стр. 163.
Знаю только одно, что зданіе ея служило дачей для высшихъ губернскихъ чиновниковъ, что зимою она была совершенно заброшена и оставлена, что никто тамъ не жилъ, такъ что въ одномъ случаѣ городскіе убійцы нашли удобнымъ спрятать туда тѣло своей жертвы [48].
[48] Убійство это случилось въ 1892 г.
Полагаю, что польза, даже настоятельная нужда въ такой опытной фермѣ достаточно доказана моимъ бѣглымъ обзоромъ исторіи якутскихъ хлѣбовъ. То, что стоило народу сотни тысячъ, поглотило массу усилій, доставляло нерѣдко жестокія страданія — могло быть сдѣлано много разъ легче и дешевле, при посредствѣ научныхъ опытовъ.
Вопросъ о якутской образцовой фермѣ до сихъ поръ стоитъ открытымъ, но постановка его совершенно измѣнилась. До сихъ поръ это было благое, но отвлеченное — вѣрнѣе — канцелярское начинаніе. Теперь-же, когда путь экономическаго развитія якутскаго народа ясно обозначился, когда можно сказать съ увѣренностью, что большая часть его будетъ со временемъ хлѣбопашцами, можно надѣяться, что интеллигентные и богатые якуты обратятъ особенное вниманіе на земледѣліе и не пожалѣютъ средствъ на устройство образцовыхъ фермъ и начальныхъ земледѣльческихъ школъ — такія фермы и школы нужно устроить не только въ Якутскѣ, но и въ Вилюйскѣ, и въ Олекминскѣ [49].
[49] Еще въ мою бытность въ Якут. обл. я встрѣчалъ образованныхъ, вліятельныхъ якутовъ, очень сочувственно относившихся къ такимъ проэктамъ.
Для устройства ихъ нужны только единовременные довольно крупные денежные вклады, а затѣмъ онѣ сами, при правильной постановкѣ дѣла, покрывали бы ежегодные свои расходы. Здѣсь земледѣліе, особенно раціонально поставленное, очень выгодное предпріятіе и одна продажа хорошихъ сѣмянъ, по рыночной цѣнѣ, дастъ огромные барыши.
Во главѣ программы опытовъ должно, конечно, стать искусственное орошеніе, такъ какъ я увѣренъ, что посѣвъ, орошенный своевременно разъ или два въ лѣто, обязательно дастъ богатый урожай и ежегодно будетъ уходить отъ инеевъ и заморозковъ.
Рядомъ съ искусственнымъ орошеніемъ стоитъ опредѣленіе нормы полезной лѣсной черезполосицы, для чего ферма должна имѣть свои дачи въ разныхъ мѣстностяхъ края; затѣмъ пробы воспитанія новыхъ сортовъ хлѣба и овощей, введеніе болѣе усовершенствованныхъ орудій и проч., и проч.
Наблюденіе во всѣхъ фермахъ и дачахъ, конечно, должны быть связаны единствомъ метода.
Изъ мѣръ, примѣнимыхъ сейчасъ же, и сейчасъ же, безъ сомнѣнія, благотворно подѣйствующихъ на развитіе земледѣлія — укажу на переустройство общественныхъ запасныхъ хлѣбныхъ магазиновъ на такихъ началахъ, чтобы они перестали быть источникомъ дохода разныхъ мірскихъ воротилъ и недобросовѣстныхъ выборныхъ лицъ, какъ это имѣетъ мѣсто теперь, а удовлетворяли-бы дѣйствительную нужду въ сѣменахъ въ неурожайные годы, — въ урожайные давали-бы малосостоятельнымъ инородцамъ возможность засѣять вновь распаханныя ими пашни.
При магазинахъ должны быть мірскіе склады земледѣльческихъ орудій: сохъ, боронъ, копоруль... для начала совершенно простыхъ, точно такихъ, какія употребляются теперь и съ которыми населеніе уже научилось обращаться, только хорошо сдѣланныхъ и кованныхъ желѣзомъ, какъ у скопцовъ. Количество ихъ должно быть достаточное и за пользованіе ими плата должна взиматься послѣ сбора и умолота (декабрь) [50].
[50] Подобный кредитъ сѣмянъ и орудій организованъ уже частнымъ образомъ въ каждомъ околоткѣ мѣстными богачами за свой рискъ и страхъ. Онъ даетъ имъ огромные барыши: сѣмена они продаютъ въ моментъ посѣва за тройную цѣну, получая сѣменами же послѣ сбора, а за орудія взимаютъ, тоже послѣ сбора, деньгами по 50 к и даже по 1 руб. за день отъ сохи или бороны, стоющихъ всего 5 — 10 рублей. Если не берутъ денегъ, то требуютъ услугъ, значительно превышающихъ эту плату.
Понятно, что тяжелое экономическое положеніе большинства населенія сильно замедляетъ всеобщее распространеніе земледѣлія. Между тѣмъ, въ Якутской области оно можетъ укрѣпиться только на томъ условіи, что во всей странѣ параллельно будутъ производиться расчистки, распашки и опыты посѣвовъ. Все это могутъ исполнить успѣшно только якуты, разсѣянные всюду, знающіе прекрасно край и прочно опирающіеся на свое скотоводство. Будемъ надѣяться, что среди нихъ найдутся хорошіе, дѣльные и достаточно образованные люди, которые пожелаютъ связать свое честолюбіе съ такимъ важнымъ и грандіознымъ дѣломъ, какъ переходъ родного племени къ болѣе высокой культурѣ.
В. Сѣрошевскій.
Иркутскъ 15-го мая 1894 года.
(OCR: Аристарх Северин)