ПЛАЩЪ И БУБЕНЪ ЯКУТСКАГО ШАМАНА

Книга публикуется полностью и с сохранением орфографии.

     Въ Этнографическомъ Отдѣлѣ Русскаго Музея Императора Александра III собрано ужѣ немало шаманскихъ плащей разныхъ сибирскихъ народностей. Къ сожалѣнію, въ Отдѣлъ не доставлено ни одного сколько-нибудь подробнаго описанія костюма и его частей, съ указаніемъ ихъ назначенія, — описанія, сдѣланнаго на мѣстѣ, на основаніи разспросовъ, если не у шамана, то у толковыхъ и свѣдущихъ людей. Мало того, мы тщетно пытались бы найти такое описаніе и въ этнографической литературѣ, хотя шаманству вообще посвящено довольно много работъ, начиная съ самыхъ старыхъ изслѣдователей (Гмелинъ, Георги, Палласъ) и кончая позднѣйшими (Михайловскій, Серошевскій, Трощанскій). Каждый изъ нихъ, собственно, повторялъ своего предшественника, внося, со своей стороны, лишь незначительныя дополненія и высказывая болѣе или менѣе удачныя соображенія и догадки о значеніи тѣхъ или другихъ принадлежностей шаманскаго костюма. Очевидно, усилія каждаго изслѣдователя, какъ бы онъ ни былъ заинтересованъ предметомъ, разбивались о встрѣчавшіеся ему на первыхъ же порахъ препятствія: незнакомство съ мѣстнымъ языкомъ и необходимости прибѣгать къ посредству полуграмотныхъ переводчиковъ, отсутствіе связей среди представителей данной народности и вытекающее отсюда недовѣріе къ изслѣдователю со стороны опрашиваемыхъ лицъ, естественное опасеніе послѣднихъ — какъ бы кощунственнымъ разъясненіемъ природы разныхъ духовъ, представленныхъ на шаманскомъ костюмѣ, не накликать на себя какой-либо бѣды, и т. д.

   Говоря о роли, какую играетъ одежда въ шаманскихъ мистеріяхъ, г. Михайловскій¹⁾ находитъ, что разныя ея части и принадлежности имѣютъ троякое значеніе. Во-первыхъ, «шаманы наружнымъ видомъ своего костюма, вслѣдствіе его необычайной своеобразности, стараются произвести сильное впечатлѣніе на зрителей»; во-вторыхъ, «звукъ колокольчиковъ, металлическихъ привѣсокъ и погремушекъ на бубнѣ дѣйствуютъ потрясающимъ образомъ на присутствующихъ и возбуждаютъ въ нихъ извѣстнаго рода настроеніе»; наконецъ, въ-третьихъ, «всѣ украшенія и предметы, принадлежащіе шаману, имѣютъ свой опредѣленный смыслъ иногда даже мистическаго характера, понятный для шаманистовъ и тѣсно связанный съ ихъ религіознымъ міросозерцаніемъ» (стр. 72 -73).

1) Подробный перечень источниковъ, на которые мы здѣсь ссылаемся, читатель найдетъ ниже, въ концѣ статьи.

       Другой изслѣдователь, покойный Трощанскій, развиваетъ ту мысль, что весь плащъ въ совокупности есть таҥара, т.-е. покровитель²⁾, шамана. «Надѣвая плащъ, шаманъ пріобрѣтаетъ содѣйствіе и силу духовъ, изображенныхъ на плащѣ; это даетъ ему сверхъестественныя свойства, благодаря которымъ онъ можетъ отправляться къ небеснымъ и подземнымъ духамъ и вступать съ ними въ переговоры, а въ крайнемъ случаѣ — и въ борьбу» (стр. 135).

2) Первоначальное значеніе слова таҥара — небо.

       Важная роль костюма въ шаманскомъ культѣ видна изъ того, что, во-первыхъ, его приготовленіе, равно какъ приготовленіе бубна, сопровождается особыми шаманскими мистеріями и, во-вторыхъ, при посвященіи въ шаманское достоинство, обязательно одѣваютъ будущаго шамана въ шаманскій костюмъ и даютъ ему въ руки бубенъ съ колотушкой3).

3) Припузовъ, 54. 65.

  Для возможно полнаго ознакомленія съ шаманскимъ костюмомъ всего болѣе пока удалось собрать свѣдѣній лишь относительно одной народности — якутской. Кромѣ разбросанныхъ въ разныхъ изслѣдованіяхъ отрывочныхъ данныхъ, въ нашемъ распоряженіи имѣется подробное описаніе якутскаго камлального костюма, сдѣланное однимъ изъ насъ (Васильевымъ) на мѣстѣ со словъ шамана Нахарского наслега Восточно-Кангаласскаго улуса (Якутскаго окр.). У этого же шамана былъ купленъ и его плащъ, что дало возможность получить отъ самого владѣльца непосредственно очень много цѣнныхъ сообщеній относительно различныхъ принадлежностей плаща и имѣющихся на немъ изображеній⁴⁾.

4) Самый плащъ принадлежитъ Музею Этнографіи и Антропологіи имени Петра Великаго, и описаніе плаща печатается въ «Сборникѣ» (вып. VIII) названнаго Музея подъ заглавіемъ: «Шаманскій костюмъ и бубенъ у якутовъ».

 Тѣмъ не менѣе, полнаго представленія о всѣхъ многообразныхъ частяхъ шаманскаго костюма изъ описанія одного какого-либо экземпляра мы не получимъ по той простой причинѣ, что разные костюмы далеко не похожи другъ на друга. Правда, каждый изъ нихъ имѣетъ нѣчто общее всѣмъ остальнымъ, но въ деталяхъ — и часто очень существенныхъ замѣчается значительная разница. И потому, для полученія полной картины того, какую роль играетъ костюмъ въ шаманскомъ культѣ, нельзя ограничиться описаніемъ одного какого-либо костюма, а необходимо дать цѣлую серію такихъ описаній, съ указаніемъ сходныхъ и отличныхъ чертъ въ томъ или другомъ костюмѣ. Только при соблюденіи этого условія возможно будетъ впослѣдствіи возстановить основной типъ шаманскаго костюма, подвергшійся, съ теченіемъ времени, значительному отклоненію отъ своею первообраза, чѣмъ и объясняется разнообразіе подвѣшиваемыхъ къ костюму металлическихъ изображеній и побрякушекъ и различіе въ истолкованіи ихъ значенія.

   Въ настоящемъ очеркѣ мы намѣрены предложить вниманію изслѣдователей посильное описаніе якутскаго шаманскаго костюма и бубна, полученныхъ Этнографическимъ Отдѣломъ въ 1908 году изъ Царскосельскаго арсенала⁵⁾. Костюмъ этотъ заслуживаетъ преимущественнаго передъ другими вниманія какъ по полнотѣ имѣющихся на немъ изображеній, такъ и по оригинальности нѣкоторыхъ изъ нихъ, до сихъ поръ не встрѣченныхъ на якутскихъ шаманскихъ плащахъ, но имѣющихся въ томъ же или нѣсколько измѣненномъ видѣ на плащахъ другихъ сибирскихъ народностей.

5) [Зарегистрированы въ коллекціи № 1374 подъ №№ 1 и 2.].

       Что данный костюмъ принадлежалъ якутскому шаману, а не какому-либо другому, явствуетъ изъ того, во-первыхъ, что надпись на русскомъ и французскомъ языкахъ, имѣющаяся на этикеткѣ, привѣшенной къ костюму, гласитъ, что это — «одежда шамана или якутскаго волшебника»; во-вторыхъ, въ описи Царскосельскаго арсенала подъ соотвѣтственнымъ номеромъ значится якутскій плащъ, и, въ-третьихъ, на костюмѣ имѣются всѣ необходимыя принадлежности, присущія плащу якутскаго шамана.

       Покойный Н.Л. Припузовъ категорически, но совершенно голословно утверждаетъ (стр. 64), что «шаманы у якутовъ не дѣлятся на черныхъ и бѣлыхъ», между тѣмъ какъ другой изслѣдователь, Н.Н. Гороховъ, не только признаетъ такое дѣленіе, но и поясняетъ, что костюмъ имѣется только у черныхъ шамановъ, абаасы ойууна, а бѣлые шаманы, айыы ойууна⁶⁾, «не имѣютъ никакого шаманскаго костюма, не имѣютъ даже бубна» (стр. 56). Оба изслѣдователя писали по данному предмету почти въ одно и то же время и на страницахъ одного и того же изданія, и разнорѣчіе въ ихъ показаніяхъ можетъ быть объяснено развѣ тѣмъ, что, во-первыхъ, они дѣлали свои наблюденія надъ якутами разныхъ мѣстностей и, во-вторыхъ, что нынѣ обязанности бѣлаго и чернаго шамана исполняетъ, по-видимому, одно лицо.

6) абаасы — злой духъ, айыы — добрый духъ, ойуун —шаманъ

       Трощанскій, основываясь на показаніи «одной якутки, хорошо освѣдомленной относительно шаманскихъ костюмовъ», признаетъ одинъ изъ бубновъ Якутскаго Музея (въ г. Якутскѣ) за бубенъ бѣлаго шамана. Въ то же время онъ считаетъ только «весьма вѣроятнымъ» принадлежность тому же шаману самаго костюма, подъ которымъ снятъ этотъ бубенъ, и то не на основаніи показаній упомянутой якутки, а потому, что на этомъ костюмѣ нѣтъ фигуръ животныхъ. По его мнѣнію, «вполнѣ понятно отсутствіе вышеупомянутыхъ фигуръ, такъ какъ покровители бѣлыхъ шамановъ принадлежатъ къ разряду айыы, которые не изображаются въ видѣ животныхъ» (стр. 133). На это можно возразить, что присутствіе фигуръ животныхъ не есть необходимая принадлежность шаманскаго плаща. Намъ приходилось видѣть плащи, на которыхъ не было никакихъ изображеній животныхъ. Въ данномъ случаѣ играетъ роль та или другая степень состоятельности шамана — съ одной стороны, а съ другой — количество изображеній и разныхъ привѣсокъ, быть можетъ, находится въ зависимости отъ того, къ какому разряду шамановъ относится обладатель плаща — къ большимъ, среднимъ или низшими шаманамъ. По крайней мѣрѣ, у Третьякова мы читаемъ, что почти каждое изъ «изображеній идоловъ, имѣющихъ подобіе человѣка, звѣрей, птицъ и проч., ...знаменуя извѣстнаго дьявола, нашивается шаманомъ на парку тогда только, когда владѣлецъ ея пріобрѣтаетъ надъ этимъ духомъ силу, или войдетъ съ нимъ въ тѣсную связь. Поэтому числомъ идоловъ опредѣляется количество подвластныхъ шаману духовъ» (стр. 427-428).

       Такимъ образомъ, мы склоняемся къ тому мнѣнію, что г. Гороховъ вполнѣ правъ въ своемъ утвержденіи объ отсутствіи костюма у якутскихъ бѣлыхъ шамановъ, и потому описываемый нами Царскосельскій плащъ мы съ полнымъ правомъ можемъ считать плащомъ чернаго шамана, — тѣмъ болѣе, что на немъ имѣются и изображенія животныхъ. Впрочемъ, отмѣтимъ, что въ одной сказкѣ (олоҥхо) фигурируетъ бѣлая шаманка (айыы удаҕана) по имени Күн Толомон Ньургустай (Солнце Выдающаяся Юркая), у которой имѣлся не только бубенъ съ колотушкой, но и шаманскій плащъ⁷⁾.

7) Васильевъ, рукописная сказка: Куруубай Хааннаах Кулун Куллустуур.

  Что касается бубна, то у Трощанского (стр. 150) приведена очень цѣнная ссылка на записанное В. М. Іоновымъ заклинаніе, въ которомъ бѣлый шаманъ говоритъ, что «имѣетъ бубенъ, покрытый шерстью». Въ только что упомянутой сказкѣ (олоҥхо) также фигурируютъ бѣлые шаманы съ бубнами. Сопоставляя это сообщеніе съ приведеннымъ выше показаніемъ якутки, признавшей одинъ бубенъ принадлежащимъ бѣлому шаману на томъ основаніи, что крестовина этого бубна не имѣетъ въ центрѣ сквозного отверстія и обмотана волосами изъ конской гривы, мы вынуждены допустить, что утвержденіе г. Горохова, будто у бѣлыхъ шамановъ нѣтъ даже бубна, ошибочно. Но не все вѣрно и въ словахъ якутки, указавшей на сквозное отверстіе въ центрѣ крестовины, какъ на одинъ изъ отличительныхъ признаковъ принадлежности бубна черному шаману. Дѣло въ томъ, что на крестовинѣ бубна, купленнаго, вмѣстѣ съ плащомъ, у нахарского шамана, никакого сквозного отверстія нѣтъ, а, между тѣмъ, бубенъ этотъ несомнѣнно принадлежитъ черному, а не бѣлому шаману. Единственный выходъ изъ этихъ противорѣчивыхъ данныхъ состоитъ въ предположеніи, что нынѣ, въ сознаніи якутовъ, уже утратилось строгое разграниченіе функцій бѣлаго и чернаго шамановъ и употребляемыхъ ими орудій. Сами шаманы, совмѣщая въ себѣ обязанности служителей добрыхъ и злыхъ духовъ, используются унаслѣдованными ими бубнами или не вникая въ детали ихъ устройства, или почему-либо предпочитая одни бубны другимъ, либо будучи стѣснены въ выборѣ, такъ какъ новые бубны, по-видимому, уже не дѣлаются (по крайней мѣрѣ, намъ они не попадались), а старыхъ становится все меньше и меньше. Въ какую бы сторону ни разрѣшился вопросъ о бубнахъ, подлежащій нашему описанію Царскосельскій экземпляръ не заключаетъ въ себѣ отличительныхъ признаковъ, приписываемыхъ бубнамъ бѣлаго шамана, а потому мы смѣло можемъ отнести его къ бубнамъ чернаго шамана.

    Кромѣ общаго описанія плаща и бубна, мы намѣрены дать также подробное описаніе каждой ихъ отдѣльной части и всѣхъ имѣющихся на плащѣ изображеній и привѣсокъ, съ объясненіемъ, по возможности, значенія того или другого изображенія, той или другой привѣски въ ряду другихъ. Для этого мы, не ограничиваясь собственными наблюденіями, будемъ, въ случаѣ надобности, прибѣгать и къ даннымъ литературы предмета.

I. Плащъ.

  Плащъ шамана называется въ обиходной рѣчи ойуун таҥаса, ойуун кыырар таҥаса или просто кыырар таҥас, т.-е. шаманская камлальная одежда. Настоящее же его названіе — куму, — слово, которое почти не приходится слышать. Сами шаманы называютъ свою одежду өсүк саҕа (или саҕах).

   Данный плащъ (см. таблицу) представляетъ собою короткій кафтанъ, сшитый изъ сравнительно новой ровдуги, т.-е. оленьей замши туземной выдѣлки. Длина бортовъ равна 76 см⁸⁾, вырѣзъ ворота — 42 см; длина рукавовъ 51 см, обхватъ ихъ по обшлагу – 29 см и у плеча — 41 см. Вмѣсто воротника къ вырѣзу пришита сложенная вдвое полоса ровдуги, въ которую свободно можетъ быть продѣта вздержка. Борта безъ обшивокъ и не подрублены. Края рукавовъ у обшлаговъ загнуты внутрь. Вдоль подола надставлена полоска сыромятной кожи, подвернутая, затѣмъ, внутрь для приданія краямъ большей прочности. Вдоль подола же, но съ наружной стороны и отступя отъ края на 1,2-2,2 см, пришита широкая ровдужная полоса, служащая продолженіемъ подола. Расширенная сзади. до 29 см (посрединѣ), — къ бортамъ она суживается до 16 см. Длина подола, считая по нижнему краю этой нашивной полосы, равна 1м 46 см. 

8) Утвержденіе г. Серошевскаго (стр. 632), будто кафтанъ шамана доходитъ сзади до «самой земли», не вполнѣ точно: доходитъ до земли только бахрома кафтана (см. ниже)

       По г. Серошевскому, «по краямъ и по всей поверхности... кафтана, но только назади, нашито нѣчто въ родѣ бахромы изъ пучковъ тонко изрѣзанной ровдуги; на этихъ ремешкахъ укрѣплены погремушки и желѣзки разной формы, имѣющія особыя названія, мѣста и отчасти символическія значенія» (стр. 632). Это описаніе не только не соотвѣтствуетъ дѣйствительности, но оно расходится съ тѣмъ изображеніемъ шаманскаго плаща, какое имѣется у самого г. Серошевского на рис. 150, гдѣ бахрома видна только по подолу, причемъ па ремешкахъ бахромы никакихъ погремушекъ и желѣзокъ незамѣтно. По установившемуся мнѣнію, бахрома на рукавахъ, подолѣ и нагрудникъ означаетъ перья крыльевъ и хвоста или же, по Припузову (стр. 65), шерсть; въ частности, бахрома на рукавахъ означаетъ, по словамъ Приклонского (стр. 54), «крылья коршуна — элиэ».

       Въ описаніи костюма сказочной шаманки говорится⁹⁾, что «шелковая бахрома по голенямъ билась, а канфовая кругомъ рукъ оплелась (обмоталась)», такъ что бахрома можетъ быть и не кожаная, а изъ какой-либо матеріи, какъ это мы и видимъ на плащахъ шамановъ другихъ тюркскихъ народностей.

9) Пекарскій. Образцы, вып. II, стр. 151

       Къ недорѣзанной части верхней бахромчатой полосы подола пришиты еще 22 отдѣльныхъ ремешка, совершенно одинаковыхъ съ ремешками бахромы. На нихъ нанизаны мелкіе колечки изъ сыромяти, захватывая край другъ друга въ видѣ чешуи. Всѣ эти колечки сшиты по швамъ одной сухожильною ниткою такъ, что самые швы вытянуты въ одну линію. Свободные концы получившихся такимъ образомъ кольчатыхъ жгутовъ снабжены ровдужными кистями, причемъ у шести изъ нихъ ремешки витые и въ 2-3 раза длиннѣе, чѣмъ у остальныхъ. Нѣкоторые изъ жгутовъ оторваны и привязаны къ ремешкамъ бахромы или къ кольцамъ съ подвѣсками, о которыхъ будетъ сказано ниже.

       Четыре кольчатыхъ жгута съ кистями имѣются также на подолѣ нагрудника (рис. 1); общая длина ихъ доходитъ до 42,5 см. Вверху на каждый изъ этихъ жгутовъ нанизано по двѣ синихъ бусины и, между ними, по мѣдной кольчатой трубочкѣ съ сѣтчатымъ орнаментомъ. Жгуты не есть необходимая принадлежность плаща¹⁰⁾; означаютъ они змѣй. 

10) Трощанскій, 133.

       На спинѣ плаща нашиты горизонтально девять узкихъ полосокъ сыромятной кожи, къ которымъ, при помощи кожаныхъ петелекъ, прикрѣплены металлическія подвѣски. Три верхніе полоски (38 х 2,5 см) расположены выше середины спины, между лопатками, остальныя же шесть полосокъ (27 - 32 см длиною и 2 - 3,6 см шириною) нашиты по нижней части туловища и на крестцѣ. Каждая полоска пришита къ кожѣ плаща лишь однимъ верхнимъ краемъ, свѣшиваясь, такимъ образомъ, въ видѣ подзора. Всѣ эти полоски служатъ для прикрѣпленія къ костюму разныхъ желѣзныхъ фигуръ и подвѣсокъ. Ниже, для краткости, мы будемъ называть ихъ въ послѣдовательномъ порядкѣ, начиная отъ верхней, подвѣсочными полосками a, b, c, d, e, f, g, h и i.

       Двѣ подвѣсочныя полоски имѣются еще на рукавахъ, по одной на каждомъ. Онѣ нашиты вдоль рукавовъ, по задней сторонѣ, прикрывая собою края бахромчатыхъ полосъ. Длина полоски на правомъ рукавѣ — 37 см и на лѣвомъ — 43 см; ширина — 3 - 4 см на обоихъ рукавахъ.

       Прежде чѣмъ перейти къ описанію разныхъ металлическихъ привѣсокъ, нужно отмѣтить еще слѣдующее. Ровдуга самаго кафтана, равно какъ и нагрудника, значительно новѣе кожи подвѣсочныхъ полосокъ, бахромы и нѣкоторыхъ ремешковъ, прикрѣпляющихъ къ костюму тѣ или иныя его принадлежности. Значительно старѣе кафтана та широкая полоса. что пришита къ подолу и скрыта подъ бахромой. Надо полагать, что всѣ эти болѣе старыя части, равно какъ и привѣски, перенесены сюда съ болѣе стараго плаща. Объ этомъ свидѣтельствуетъ то обстоятельство, что всѣ полоски и подвѣски пришиты конопляными нитками, тогда какъ ремешки и петли на подвѣсочныхъ полоскахъ пришиты нитками жильными. Если допустить, что такая замѣна стараго кафтана новымъ произошла вслѣдствіе ветхости перваго, то нашивныя части плаща должны представлять собою преимущественный интересъ въ качествѣ старинныхъ принадлежностей шаманскаго костюма, пережившихъ, быть можетъ, даже не одинъ кафтанъ.

       Приступая къ описанію фигуръ и изображеній, имѣющихся на плащѣ, мы склонны согласиться съ мнѣніемъ покойнаго Трощанского. который говоритъ: «подобно тому, какъ весь плащъ въ совокупности есть таҥара шамана, такъ и каждое изображеніе, въ свою очередь, есть его таҥара, т.-е. покровитель. Съ этой точки зрѣнія и нужно разсматривать всѣ изображенія шаманскаго плаща» (стр. 135). Указаніе на назначеніе другихъ фигуръ мы находимъ у Припузова. Онъ говоритъ, что шаманы на своихъ плащахъ «по названіямъ суставовъ и по формѣ ихъ дѣлаютъ и пришиваютъ желѣзныя пластинки, которыя служатъ ему щитомъ отъ ударовъ, наносимыхъ непріязненными духами» (стр. 65).

       Начнемъ свое описаніе съ нагрудника, такъ какъ фигуры на немъ имѣютъ наиболѣе существенное значеніе среди прочихъ фигуръ костюма.        На нагрудникѣ, подъ горломъ, нашиты одна подъ другой двѣ мѣдныя фигуры (рис. 1). Одна — верхняя — въ видѣ сегмента, вырѣзаннаго изъ мѣдной пластины съ сегментовиднымъ же прорѣзомъ. Фигура переломлена въ трехъ мѣстахъ, и, сверхъ того, одинъ ея уголъ обломанъ. Дуговой край фигуры — въ видѣ зазубренныхъ фестоновъ, съ кружковымъ орнаментомъ. Вдоль дуги и хорды по лицевой сторонѣ нанесенъ въ два ряда зубчатый штампованный орнаментъ. Длина фигуры по хордѣ 14 см, ширина — по высотѣ сегмента — 5 см. Вторая фигура — литая, въ видѣ дуги съ тремя закругленными выступами на внѣшней сторонѣ. На каждомъ выступѣ сдѣлано по небольшому отверстію. По парѣ отверстій разныхъ размѣровъ имѣется и по концамъ фигуры. Длина ея по хордѣ 12,2 см, ширинѣ 1 см. Обѣ фигуры пришиты къ нагруднику горизонтально, дуговыми краями внизъ.

       Значеніе этихъ фигуръ намъ неизвѣстно. По мѣсту своего прикрѣпленія онѣ соотвѣтствуютъ — по крайней мѣрѣ, одна изъ нихъ —фигурѣ, описываемой Приклонскимъ. По его словамъ, на плащѣ есть «восьмиугольная фигура съ 7 дырочками, пришитая у горла. Объ ней шаманы отказываются дать какое-либо объясненіе, говоря, что ни одинъ человѣкъ не рѣшится назвать и объяснить ея значеніе» (стр. 54).

       Ниже этихъ фигуръ къ нагруднику прикрѣплено шесть изображеній птицъ: два — въ верхней части нагрудника и четыре — въ нижней (рис. 1). Всѣ они представляютъ птицъ сбоку и сдѣланы изъ желѣзныхъ пластинъ.

       По даннымъ литературы о шаманствѣ, на плащѣ встрѣчаются изображенія слѣдующихъ птицъ: гагары (куоҕас), стерха (кыталык), лебедя (куба), чайки (хопто) и гуся (хаас). Кыталыга кыталыктыы кыҥкынаата (на плащѣ шамана) стерхъ (бѣлый журавль) по-стерхиному зазвенѣлъ, кыталыга илэ кыланна стерхъ въявь кричать сталъ (во время камланія шамана), куоҕаса илэ хахаарда гагара (на плащѣ шамана) въявь загоготала — говорится въ одной якутской сказкѣ¹¹⁾. На вывезенномъ Маакомъ изъ Вилюйскаго округа тунгусскомъ шаманскомъ плащѣ «на груди нашито семь желѣзныхъ пластинъ, изображающихъ птицъ, по всей вѣроятности, гагаръ, игравшихъ какую-то роль при якутскихъ шаманскихъ обрядахъ»¹²⁾. На плащѣ нахарского шамана имѣются изображенія трехъ птицъ: стерха — «на спинѣ, у лѣваго плеча», чайки — на спинѣ же, «у нижняго края правой лопатки», и гагары — «на правомъ бортѣ», подъ бахромой ворота¹³⁾.

11) Пекарскій. Образцы, в. II, стр. 151 и 161.

12) Маакъ, стр. 118.

13) Васильевъ. Шаманскій костюмъ и бубенъ у якутовъ.

       Мы не имѣемъ возможности опредѣлить точно, какіе именно изъ перечисленныхъ птицъ представлены на данномъ нагрудникѣ. Тѣмъ не менѣе, на основаніи вышеизложеннаго, можно съ большою вѣроятностью допустить, что на описываемомъ нами нагрудникѣ, во всякомъ случаѣ, имѣются изображенія гагары, а, можетъ быть, и всѣ фигуры представляютъ собою изображенія этой птицы, подобно тому какъ это предположено Маакомъ относительно птицъ на груди тунгусскаго плаща.

       Отмѣтимъ, что всѣмъ имѣющимся на плащѣ изображеніямъ изъ животнаго міра разными авторами придается не одинаковое значеніе. Такъ, по Припузову, платье шамана «увѣшано разными уродливыми животными, рыбами и птицами: въ знакъ того, что царство духовъ состоитъ изъ разныхъ уродовъ» (стр. 65). По объясненію Приклонского, всѣ эти изображенія «должны напоминать шаману и шаманствующимъ, что царство духовъ, куда отправляется шаманъ во время мистеріи, населено тѣми же животными, птицами и рыбами» (стр. 53), какіе имѣются и на землѣ, и, кромѣ того, изображенія птицъ являются эмблемами полета шамана (стр. 54). Трощанскій (стр. 141), — въ связи съ изображеніями гуся, лебедя и гагары, предполагаетъ, что сами духи эти «служатъ шаману либо посыльными, либо доставляютъ его сүр¹⁴⁾ духамъ». Наконецъ, нахарскій шаманъ утверждаетъ, что «духъ въ образѣ гагары, вмѣстѣ съ духами чайкой и стерхомъ, является членомъ трехъ верхнихъ родовъ, родственныхъ сумасшествующему духу (иирэр эмэгэт). Всѣ три духа подчинены шаману и являются, въ одно и то же время, его помощниками и исполнителями его воли»¹⁵⁾. 

14) Сүр — одна изъ душъ (см. Трощанскій, стр. 75-79).

15) Васильевъ, ор. сit.

       Первое изображеніе птицы, подъ дуговидной фигурой, имѣетъ въ длину 15,5 см и въ ширину (поперекъ туловища) 1,7 см. Головою обращено къ лѣвому боку. Тонкая, длинная шея орнаментирована по краямъ мелкой косой штриховкой. Конецъ шеи загнутъ внизъ, намѣчая голову. Конецъ туловища внизу снабженъ тонкимъ, загнутымъ впередъ, отросткомъ, что обозначаетъ ноги. Узкій, длинный хвостъ является просто утоненнымъ продолженіемъ туловища. Фигура пришита къ нагруднику конопляными нитками, прихватывающими хвостъ, ноги и шею.

       Второе изображеніе, помѣщенное подъ первымъ вдоль нагрудника, имѣетъ въ длину, съ конца головы по конецъ туловища, 11 см и въ ширину, поперекъ туловища, 3 см. Шея — длинная, витая; конецъ ея, загнутый внизъ и съ двухъ боковъ приплюснутый, изображаетъ голову. Внизу, у конца туловища, однимъ выступающимъ назадъ отросткомъ съ расширеннымъ концомъ отмѣчены ноги. Хвостъ и крылья не обозначены. Конопляными нитками, прихватывающими конецъ туловища, ножки и шею, фигура неподвижно прикрѣплена къ нагруднику. Голова направлена вверхъ, брюшко къ правому боку и спина — къ лѣвому. 

       Остальныя четыре фигуры по формѣ сходны съ первою, отличаясь отъ нея величиною (длина 15 - 17,2 см и ширинѣ 2,5 - 2,9 см), гладкими шеями и хвостами, сдѣланными въ видѣ большихъ расширеній позади ногъ. Всѣ четыре фигуры направлены головами къ правому боку и прикрѣплены къ нагруднику двумя параллельно-вертикальными ремешками, захватывающими ихъ за хвосты и шеи.

       Сводя воедино опредѣленія разныхъ авторовъ, упоминающихъ объ эмэгэт-ахъ, мы найдемъ, что подъ эмэгэт-омъ или эмэгэт-ами, какъ принадлежностями шаманскаго плаща, понимается особый знакъ шаманскаго достоинства въ видѣ человѣкообразной мѣдной пластинки, пришиваемой спереди шаманской одежды (на мѣстѣ сердца); знакъ этотъ нацѣпляется на посвящаемаго въ шаманы старымъ шаманомъ и снимается шаманомъ же съ того шамана, который почему-либо не хочетъ оставаться въ этомъ званіи. Вообще же эмэгэт — это духъ-покровитель шамана, составляющій неотъемлемую его часть; даже самый слабый и ничтожный среди шамановъ обладаетъ эмэгэт-омъ; это — существо совершенно особое и отъ абаасы, и отъ үөр-я, т.-е. блуждающей души; это, по большей части, душа жившаго нѣкогда на землѣ шамана, въ исключительныхъ случаяхъ — кто-либо изъ небожителей, но всегда второстепенныхъ; тоҥус эмэгэт эмэгэттээх — говорится о шаманѣ, духъ-покровитель котораго тунгусскаго происхожденія. Кромѣ того, эмэгэт-омъ называютъ изображеніе (ликъ) духа (абаасы), причинившаго или могущаго причинить болѣзнь, — изъ бересты, бумаги или гнилого дерева; шаманъ произноситъ надъ этимъ изображеніемъ заклинаніе, даетъ ему жертву (напр., волосъ изъ конской гривы), затѣмъ относитъ въ лѣсъ или вѣшаетъ на сучкѣ лиственницы, или же зарываетъ въ землю!¹⁶⁾. Приклонскій говоритъ, что изображенія эмэгэт-овъ на плащѣ, на мѣстѣ сердца — «эмблема вѣчнаго присутствія демона въ сердцѣ» (стр. 54). Трощанскій, описывая эмэгэт-овъ на шаманскихъ плащахъ и разбирая имѣющіеся о нихъ въ литературѣ свѣдѣнія, находитъ, что это — «наиболѣе важное изображеніе на плащахъ», и говоритъ, между прочимъ: «очень можетъ быть, что это также изображеніе шамана-покровителя» (стр. 140). На одномъ изъ двухъ описанныхъ имъ плащей эмэгэт-ы помѣщены «на лѣвой сторонѣ груди» и сдѣланы изъ литой мѣди, на другомъ — «по обѣимъ сторонамъ и вырѣзаны, по-видимому, изъ латуни». Наконецъ, на плащѣ нахарского шамана различаются два эмэгэт-а: иирэр эмэгэт —сумасшествующій духъ, одинъ изъ верхнихъ духовъ, причиняющій людямъ психическія болѣзни и призывающій людей къ шаманскому званію, и дьэс эмэгэт — мѣдный ликъ, мѣдное изображеніе главы үөр-ей, т.-е блуждающихъ душъ умершихъ людей¹⁷⁾.

16) Серошевскій, 626, 627. 632, Трощанскій, 140, 147; Пекарскій. Словарь, в. I, стр. 251.

17) Подробности см. Васильевъ, ор. сit.

       Ниже изображеній эмэгэт-овъ, подъ второй фигурой птицы, въ самомъ центрѣ нагрудника нашито плоское желѣзное кольцо (діам. 5,5 см). Орнаментъ — лучеобразно расположенныя по всей поверхности группы рельефныхъ линій (по 3 въ каждой), образуемыхъ парными надрѣзами (рис. 1). Соотвѣтственно отверстію кольца, въ нагрудникѣ также прорѣзано сквозное отверстіе (діам. 3,7 см) — подобно отверстіямъ на изображеніяхъ эмэгэт-овъ.

       Какъ кольцо, такъ и сквозное отверстіе являются чрезвычайно рѣдкой принадлежностью даннаго плаща. До сихъ поръ еще никому не удалось зарегистрировать что-нибудь подобное на плащѣ якутскихъ шамановъ. Только у Третьякова находимъ мы нѣчто въ этомъ родѣ. Онъ говоритъ, что «у долганскихъ шамановъ на паркѣ... виситъ на груди кольцо, знаменующее главнаго дьявола, называемаго кугянна» (стр. 214).

       По обѣ стороны этого кольца нашиты два выпуклыхъ желѣзныхъ кружка (діаметры: праваго — 5 см и лѣваго — 4,5 см). Каждый изъ этихъ кружковъ украшенъ спиралью изъ выбитыхъ изнутри бугорковъ (рис. 1). Указаніе на значеніе кружковъ находимъ впервые у Щукина (стр. 201), который говоритъ вполнѣ опредѣленно, что «на передникѣ бываютъ нашиты два желѣзные круга, изображающіе груди». На плащѣ нахарского шамана имѣются кружки, называемые эмиий кэрэтэ (темный кружокъ вокругъ грудного сосца), изображающіе собою груди главы враждебныхъ духовъ — старика Арсан Дуолай, и еще ойуун эмиийин кэрэтэ, изображающіе темные кружки вокругъ сосцовъ самого шамана, о которыхъ онъ упоминаетъ во время камланія.

       По словамъ Потанина (стр. 51), на груди шаманскаго плаща иногда нашиваются двѣ круглыя бляхи; объясненія ихъ, однако, онъ не даетъ. Приклонскій (стр. 54) говоритъ, что на костюмѣ шамановъ имѣются «на мѣстѣ сердца два изображенія желѣзнаго (читай: два желѣзныя изображенія) сердца дьявола — сүрэх тимирэ». Которыя изъ приведенныхъ фигуръ соотвѣтствуютъ даннымъ кружкамъ нагрудника — рѣшить мы не беремся.

       Ойоҕос тимир (ребро-желѣзо) — семь желѣзныхъ пластинъ, прикрѣпленныхъ параллельно другъ другу, съ двухъ сторонъ нагрудника, къ бокамъ костюма (къ правому 4 и къ лѣвому 3) и изображающихъ реберныя кости. Всѣ онѣ слегка изогнуты наподобіе реберъ и прихвачены поперекъ костюма ремешками, проходящими въ пробитыя по концамъ ихъ отверстія. Расположены онѣ слегка наклонно, опускаясь задними концами немного къ спинѣ. На каждой изъ нихъ имѣется по два ряда продольныхъ выбитыхъ изнутри бугорковъ, дѣлающихъ среднюю часть ихъ выпуклой, какъ и у кости ребра. Двѣ крайніе пластины лѣваго бока сломаны и, затѣмъ, скрѣплены: одна — посредствомъ заклепокъ, а другая — просто желѣзной скобкой и ремешкомъ. Концы пластинъ загнуты наружу. Длина ихъ 18 - 20 см и ширина 3 - 4,7 см.

       Приклонскій (стр. 54) пластины эти называетъ ойоҕос уҥуохтар и говоритъ, что онѣ представляютъ «четыре ребра дьявола съ каждой стороны» шаманскаго костюма. Въ одной якутской сказкѣ мы читаемъ: удаҕан кыырар таҥасын ойоҕосун уҥуоҕа уордаах кыыллыы ордоотоото — кости реберъ на плащѣ шаманки, точно злой звѣрь, закричали¹⁸⁾.

18) Пекарскій. Образцы, в. II, стр.151.

       На плечахъ костюма, ближе къ переду, у начала ворота, пришиты ремешковыми петельками двѣ ажурныя желѣзныя пластины въ видѣ неправильныхъ секторовъ круга, — по-видимому, китайской или монгольской работы, — съ изображеніями драконовъ (рис. 3). Длина правой фигуры 14 см и наиб. ширина 9 см; длина лѣвой 12 см и наиб. ширина 8,5 см. Нѣкоторые углы фигуръ обломаны. Это — первый встрѣченный нами плащъ съ такими наплечниками. Быть можетъ, они замѣняютъ пластины хомурҕан, о которыхъ говоритъ Приклонскій (стр. 54): «на мѣстѣ ключевыхъ (ключичныхъ?) костей двѣ желѣзныя полоски, изображающія эти кости (хамарганъ тимиря)».

       Позади этихъ фигуръ, у плечъ, къ спинѣ костюма, захватывая шовъ спины и рукава, прикрѣплено (рис. 4) по желѣзному плоскому кольцу (діам. кольца — 10,3 см и отверстія — 3,7 см). Наружные края колецъ зазубрены, внутренніе же вырѣзаны въ видѣ мелкихъ фестоновъ. На лицевой сторонѣ нанесенъ рѣзной орнаментъ въ видѣ двухъ паръ концентрическихъ круговъ по обѣимъ окружностямъ — внѣшней и внутренней), между которыми двойными линіями расположенъ непрерывный рядъ угловъ. Каждый кружокъ снабженъ по окружности четырьмя небольшими отверстіями, за которыя и прихваченъ ремешками къ костюму. Кружки носятъ названіе бүлгүн или мүлгүн и изображаютъ мѣсто соединенія верхнихъ конечностей съ плечевымъ поясомъ. Кромѣ этого значенія, слово бүлгүн означаетъ еще то же, что акымал, т.-е. плечевую кость, и въ такомъ случаѣ плечевое соединеніе будетъ бүлгүн баса (собственно: головка плечевой кости). Намъ кажется, что въ значеніи плечевой кости бүлгүн употребляется преимущественно по отношенію къ птицамъ, — по крайней мѣрѣ, одинъ изъ эпитетовъ орла гласитъ: бүлгүннээх гиэнэ бөҕөтө, т.-е. крѣпчайшій изъ всѣхъ имѣющихъ плечевую кость. Такимъ образомъ, изъ двоякаго значенія слова бүлгүн вытекаетъ и обозначеніе двоякаго рода желѣзокъ на шаманскомъ плащѣ: 1) наплечниковъ, которые у Серошевского (стр. 633-4) названы бүргүнэ и отнесены къ числу болѣе важныхъ желѣзокъ; это — «двѣ круглыя, плоскія жестянки, похожіе на украшенія якутскихъ женскихъ шапокъ (тусахта), только безъ рисунка; прикрѣпляются плотно, какъ эполеты, на плечахъ шамана», и 2) двухъ желѣзокъ на рукавахъ шаманскаго костюма, изображающихъ плечевыя кости и названныхъ у Приклонского (стр. 54) бюльгюль-тимиря (читай: бүлгүн тимирэ).

       Ниже фигуръ бүлгүн, на верхней сторонѣ рукавовъ, у локтей, прикрѣплено (см. таблицу) ремешковыми петельками по одной желѣзной четырехугольной пластинкѣ (12 х 5 см). Обѣ онѣ слегка согнуты по формѣ округлости рукъ и прикрѣплены къ рукавамъ поперекъ. На обѣихъ пластинкахъ есть орнаментъ въ видѣ выбитыхъ снизу бугорчатыхъ линій, расположенныхъ наподобіе перечеркнутой пополамъ римской цифры X. По угламъ пластинокъ пробито по небольшому круглому отверстію, сквозь которыя пропущены закрѣпляющія ихъ ремешковыя петельки. Одинъ изъ угловъ лѣвой пластинки обломанъ какъ разъ по отверстію. По-видимому, онѣ изображаютъ суставы локтей.

       Ниже локтей и поперекъ рукавовъ прикрѣплено еще (см. таблицу) по одной пластинкѣ меньшихъ размѣровъ (8 х 4,5 см). Каждая изъ нихъ снабжена двумя рядами выбитыхъ снизу бугорковъ. У переднихъ концовъ пластинокъ пробито по три отверстія, изъ нихъ средніе прихвачены закрѣпляющими ремешками. На заднихъ концахъ ихъ также пробито по отверстію, и сквозь нихъ пропущены такіе же ремешки. На плащѣ нахарского шамана имѣются двѣ соотвѣтствующія этимъ пластинки, названныя имъ чуолҕан, что значитъ буквально: 1) кузнечный инструментъ съ отверстіями для пробиванія дыръ въ желѣзныхъ листахъ и 2) зіяющее въ стѣнѣ отверстіе — бойница. По объясненію шамана, эти желѣзки изображаютъ кости шамана, упоминаемыя имъ въ своихъ заклинаніяхъ и благопожеланіяхъ во время камланій.

       Къ задней сторонѣ рукавовъ, между локтемъ и плечомъ, параллельно подвѣсочнымъ полоскамъ, привѣшено (рис. 6) по продолговатой желѣзной пластинѣ (20,4 х 4,3 см и 23,3 х 4,8 см). Одинъ продольный край этихъ пластинъ слегка дуговидный, другой — прямой. Углы у послѣдняго края вытянуты въ видѣ прутиковъ, загнутыхъ, затѣмъ, въ петельки, за которыя и прихвачены пластины ремешками къ кожѣ рукавовъ. На обѣихъ пластинахъ сдѣлано по узенькому продольному прорѣзу. Одна сторона фигуръ орнаментирована нарѣзками, нанесенными въ видѣ прямыхъ линій, угловъ и косой штриховки; на прямыхъ продольныхъ краяхъ ихъ сдѣланы нарѣзки въ видѣ зубчиковъ. На каждой пластинѣ, у дуговыхъ продольныхъ краевъ, имѣется по шести небольшихъ круглыхъ отверстій, предназначенныхъ, по-видимому, для прикрѣпленія къ нимъ металлическихъ подвѣсокъ, которыхъ теперь на нихъ нѣтъ; только въ одно отверстіе пластины лѣваго рукава вставлено небольшое желѣзное колечко. Называются эти пластины табытал — кости предплечья у птицъ.

       Въ одну линію съ этими пластинами, отъ локтя къ запястью, привѣшено къ рукавамъ еще по пластинѣ (рис. 7). Отличаются онѣ отъ предыдущихъ пластинъ величиною (16,7 - 17,7 см длины и 3,3 см ширины), прямыми продольными краями съ обѣихъ сторонъ и продольнымъ желобкомъ вмѣсто прорѣза. Орнаментъ — въ видѣ прямыхъ линій и угловъ. На каждой пластинѣ имѣется по три отверстія, причемъ въ два изъ нихъ вдѣто по колечку. Называются онѣ — хары, т.-е. кости предплечья у человѣка.

       Обѣ пластины лѣваго рукава подвѣшены такъ, что орнаментированная сторона ихъ является лицевой, тогда какъ пластины праваго рукава подвѣшены орнаментированной стороной внутрь. Встрѣчаемся ли мы тутъ съ ошибкою, допущенною при подвѣшиваніи пластинокъ къ новой курткѣ, или же это сдѣлано умышленно сказать трудно.

       О послѣднихъ двухъ парахъ пластинъ, имѣющихся на рукавахъ шаманскихъ плащей, упоминаютъ почти всѣ авторы, изъ чего слѣдуетъ, что онѣ, очевидно, бываютъ на каждомъ якутскомъ шаманскомъ костюмѣ. Изслѣдователи расходятся только въ названіяхъ пластинъ, а вмѣстѣ съ этимъ и въ опредѣленіи того, что онѣ изображаютъ.

       Табытал тимирэ — «двѣ кости (на рукавахъ шаманскаго плаща), изображающія крылья птицъ», пишетъ Приклонскій (стр. 54). Серошевскій (стр. 633) называетъ табытал-ами обѣ пары пластинъ, не указывая ихъ значенія.

       Подъ названіемъ хары мы находимъ у Трощанского (фиг. 1 с): «локтевая кость» на рукавѣ шаманскаго костюма (собственно, по-якутски, локтевая кость будетъ хары уҥуоҕа). Нахарскій шаманъ назвалъ одну пару пластинъ (сплошныхъ) на своемъ плащѣ — дабыдал, т.-е. кости предплечья у птицъ, а другую (съ прорѣзомъ) — хотоҕой, т.-е. маховыя перья. Есть еще названіе акымал въ значеніи желѣзки на верхней части рукава (отъ плеча до локтя) шаманскаго плаща, причемъ акымал значитъ, собственно, плечевая кость у человѣка. Итакъ, мы имѣемъ для данныхъ пластинъ названія: табытал (дабыдал) или табытал тимирэ, акымал, хары и хотоҕой со значеніями: съ одной стороны — кости предплечья и плечевая у человѣка, а съ другой — кости предплечья же и маховыя перья у птицы. Сопоставляя всѣ эти названія и значенія, можно придти къ мысли, что къ рукавамъ шаманскихъ плащей привѣшивались попарно разныя комбинаціи этихъ изображеній костей рукъ человѣка и крыльевъ птицы, причемъ кости человѣка могли помѣщаться смѣшанно съ костями птицы. Иначе трудно допустить такое противорѣчіе въ показаніяхъ относительно названій и значеній для однихъ и тѣхъ же фигуръ.

       Слѣдующая полоска с увѣшана попарно подвѣсками троякаго рода:

       1) Бысыйа-кыысаан (ножичекъ-подвѣска) или балык- кыысаан (рыба-подвѣска) на желѣзныхъ петелькахъ (рис. 10). Это — плоскія желѣзки ланцетовидной формы, суженныя къ концамъ и расширенныя угловидно посрединѣ, съ небольшимъ ушкомъ вверху, всего 21 штука (10,5 паръ), длиною въ среднемъ 10 см и шириною 1 см. Изъ нихъ: 7 штукъ орнаментированы каждая нѣсколькими поперечными и одной продольной нарѣзками (рис. 10, фиг. 3-5), 12 штукъ имѣютъ края зазубренные (фиг. 2 и 5), въ томъ числѣ у 6-ти имѣется по одной продольной нарѣзкѣ (рис. 10, фиг. 5), и, наконецъ, 2 штуки (1 пара) — совершенно гладкіе. У Серошевского (стр. 633) онѣ названы чыллырыт кыхан (читай: кыыhаан = кыысаан), у Трощанского (см. фиг. I а) — хааҕыр¹⁹⁾ или чылыгырас и у Островскихъ²⁰⁾ просто hімек (читай: симэх — украшеніе) — ромбоидальныя литыя мѣдныя подвѣски; наконецъ у Приклонского (стр. 54) упоминаются «абасѣ семяга» (читай: абаасы симэҕэ) — «дьявольскія украшенія» на спинѣ шаманскаго костюма, «необходимыя для снисхожденія въ преисподнюю», но относятся ли они къ описываемымъ подвѣскамъ или къ другимъ — изъ текста не видно.

       2) Двѣ подвѣски (1 пара) въ видѣ прямыхъ лопаточекъ съ двумя парами поперечныхъ нарѣзокъ (рис. 10, фиг. 1).

       3) Одна подвѣска, въ видѣ полой конической трубки, съ ушкомъ у вершины, называемая көҥдөй кыысаан (см. таблицу).

19) Слово хааҕыр употребляется для обозначенія звуковъ, издаваемыхъ мѣдными украшеніями на одеждѣ абасы (злой духъ)-дѣвокъ.

20) См. регистраціонный списокъ коллекціи № 1337, собранной (П.Е. Островскихъ по порученію Этногр. Отдѣла Русскаго Музея Императора Александра III.

       Подвѣсками послѣдняго рода, вперемежку съ другими фигурами и вмѣстѣ съ ними, заняты слѣдующія четыре подвѣсочныя полоски d, е, f и g. Наибольшая длина ихъ доходитъ до 12 см, діаметръ у основанія до 1,3 см. На каждой полоскѣ имѣется ихъ по 5 паръ, причемъ къ нѣкоторымъ петелькамъ привѣшено вмѣсто пары по три подвѣски. Иныя подвѣски обломаны, и на прикрѣпляющихъ ихъ кольцахъ висятъ лишь половинки подвѣсокъ или одни ушки.

       Наконецъ, послѣдніе двѣ подвѣсочныя полоски h и і заняты исключительно этими погремушками безъ всякихъ другихъ фигуръ.

       Ниже всѣхъ этихъ полосокъ, съ двухъ боковъ, между двумя рядами ремешковъ бахромы, у начала ихъ, пришито по кожаной петелькѣ съ желѣзнымъ кольцомъ. На нихъ висятъ: на лѣвомъ боку одна подвѣска көҥдөй кыысаан, а на правомъ — двѣ такіе же подвѣски. Эта группа подвѣсокъ называется еще хоҥхо²¹⁾ кыасаан или көҥдөй хобо (Трощанскій, фиг. I а). Объ этихъ же подвѣскахъ говоритъ, по-видимому, и Приклонскій (стр. 54), называя ихъ «кедей кэхана — дьявольскія украшенія».

21) Хоҥхо значитъ: 1) пустой — көҥдөй и 2) дыхательное горло — хабарҕа. По-алтайски и по-монгольски это слово означаетъ колокольчикъ.

       О значеніи кыысаан-овъ почти совсѣмъ нѣтъ свѣдѣній. У Георги (стр. 100), читаемъ: «одѣяніе сіе (шаманское) какъ будто усыпано жестяными идолами, цѣпочками, колокольчиками, колокольцами и другими брякушками... Нарядъ такового человѣка и происходящее отъ онаго бренчанье приводитъ людей въ юртахъ, освѣщенныхъ однимъ только очажнымъ огнемъ, въ немалый ужасъ». Но если назначеніе всѣхъ привѣсокъ костюма заключается во внушеніи страха людямъ и духамъ, то отсюда еще нельзя вывести никакого заключенія о томъ, что именно означаютъ собою разнообразныя подвѣски, называемыя кыысаан. Единственный отвѣтъ на этотъ вопросъ находимъ въ объясненіи нахарского шамана, что кыысаан-ы «изображаютъ... перья птицы», въ то время какъ «весь костюмъ въ цѣломъ представляетъ какъ бы шкуру птицы, надѣвъ которую шаманъ получаетъ возможность летать»²²⁾.

22) Васильевъ., ор сіt.

       Во вторую слѣва петельку подвѣсочной полоски d вдѣто кольцо, сдѣланное изъ витого желѣзнаго прутика. Въ кольцо это вдѣты, вмѣстѣ съ одной подвѣской кӹсӓн, двѣ пластинки. Форма послѣднихъ похожа на части знака Т, разрѣзаннаго вертикально (см. рис. 12). Длина одной изъ нихъ 10,4 см, а другой — 8,5 см; ширина первой 4,7 см, а второй 4,5 см. Верхніе концы длинной стороны вытянуты въ небольшіе прутики, загнутые, затѣмъ, назадъ въ петельки, которыми пластинки подвѣшены къ кольцу. Одна сторона на обѣихъ пластинкахъ снабжена орнаментомъ въ видѣ двухъ паръ продольныхъ линій, съ косою штриховкой внутри каждой пары. На углахъ, противъ петелекъ, на обѣихъ пластинкахъ пробито по небольшому круглому отверстію. Подвѣшены пластинки такъ, что неорнаментированными сторонами прилегаютъ другъ къ другу. По мѣсту прикрѣпленія на костюмѣ, а отчасти и по формѣ формѣ напоминаютъ нѣсколько пластинки сүргүүрдээх ойуун үктэлэ (подножье шамана съ сүргүр-омъ), имѣющіеся на костюмѣ нахарского шамана и служащія для очищенія больного.

       Къ слѣдующей подвѣсочной полоскѣ е, около середины, прикрѣплено ремешкомъ (рис. 13) большое плоское желѣзное кольцо (діаметръ его 16,3 см, діам. отверстія 6,4 см). На фигурѣ имѣется большой прорывъ съ неровными краями, причемъ у одного изъ, этихъ краевъ пробито небольшое отверстіе, какъ бы для склепки. Неизвѣстно — произошелъ ли прорывъ отъ случайной поломки или же сдѣланъ намѣренно. На кольцѣ, въ другомъ мѣстѣ, пробито еще одно небольшое отверстіе, въ послѣднее вставлена желѣзная петелька, за которую кольцо и подвѣшено. Представляетъ оно собою или одно изъ «солнцъ» — дьөлөркөй күн (дырявое солнце), о которомъ упоминаютъ Приклонскій (стр. 53) и Трощанскій (стр. 142), или же такъ называемую аан ийэ дойду (изначальная мать земля) — фигуру, подобную имѣющейся на костюмѣ нахарского шамана и изображающую «средній міръ», т.-е. землю.

       Вмѣстѣ съ предпослѣднею правою парой подвѣсокъ көҥдөй кыысаан, къ той же полоскѣ е подвѣшено изображеніе рыбы (длина 15 см и ширина 2,2 см), аналогичное съ тѣмъ, которое изображено ниже на рис. 19; у Приклонского (стр. 54) и Трощанского (стр. 138) оно названо абаасы балыга (рыба злого духа) и отнесено къ числу покровителей шамана. Хвостъ фигуры слегка расширенъ. По краямъ, съ обѣихъ сторонъ, имѣется по одной тонко нарѣзанной линіи. Косой нарѣзкой отмѣчено отверстіе жаберъ. Сквозь отверстіе на спинѣ фигуры пропущенъ ремешокъ, коимъ она подвѣшена къ кольцу. Обыкновенно абаасы балыга представляется въ видѣ щуки (сордоҥ), какъ это значится у Трощанского (фиг. I а, 12) и въ якутскихъ сказкахъ. 

       По словамъ Серошевского, изображеніе рыбы относится къ числу «болѣе важныхъ желѣзокъ» шаманскаго плаща. У него оно названо балыкъ тимир (рыба-желѣзо) и описано, какъ желѣзная пластинка, «вырѣзанная наподобіе рыбы съ головой, плавниками, хвостомъ и чешуей; она виситъ сзади на длинномъ доходящемъ до половины ляшекъ ремнѣ; въ Колымскомъ округѣ она волочится по землѣ; назначеніе ея служить приманкой второстепеннымъ духамъ, которые за нею бѣгаютъ, стараясь поймать ее» (стр. 634).

       Къ срединѣ той же подвѣсочной полоски прикрѣплены еще большой ременной петлей двѣ фигуры (рис. 19). Одна изъ нихъ — пластинка въ видѣ рыбы, длиною 21,7 см и шириною 3 см. На концѣ головы ея сквознымъ разрѣзомъ отмѣченъ ротъ. На мѣстѣ глазъ пробито отверстіе, въ которое вставленъ и заклепанъ кусочекъ красной мѣди. Хвостъ — расширенный. На брюшкѣ, близъ хвоста, небольшимъ бугоркомъ отмѣчены плавники; почти незамѣтные плавники есть на брюшкѣ и близъ головы. Вторая фигура — желѣзный кругъ (діам. 9 см) съ большимъ, круглымъ же, сквознымъ отверстіемъ (діам. 4,8 см). Въ одномъ мѣстѣ, у края фигуры, пробито небольшое отверстіе, причемъ самый край слегка вогнутъ и проломанъ. На одной сторонѣ кружка нарѣзанъ орнаментъ въ видѣ фестоновъ и круговой линіи. Съ этой же стороны края прорѣза снабжены выемками и образуютъ также фестоны. Фигура надѣта на петлю подвѣсочной полоски сверху и держится на изображеніи рыбы, какъ петли на застежкѣ. Кружокъ называется ойбон тимир (прорубь-желѣзо) и изображаетъ проходъ, въ видѣ проруби, въ нижній міръ, въ царство враждебныхъ духовъ. По Приклонскому (стр. 54), въ эту прорубь «скрывается гагара послѣ того, какъ (прорубь?) поглотитъ шамана. При этой железкѣ внизу привязана эмяга²⁵⁾, изъ которой пьетъ гагара». У Серошевского (стр. 632) описываемый кружокъ названъ ойбон кюнга (читай: ойбон күсэҥэ). По словамъ Трощанского (стр. 144), күсэҥэ и ойбон всегда привѣшиваются вмѣстѣ (на данномъ плащѣ они висятъ на одной подвѣсочной полоскѣ). Въ одной сказкѣ фигура эта сравнивается съ «почтеннымъ озеромъ»: удаҕан кыырар таҥасын улуу күөл саҕа ойбоно урбачыйда — съ почтенное озеро прорубь плаща шаманки повернулась кругомъ. Относительно фигуры рыбы въ литературѣ нѣтъ указаній. Отмѣчено лишь²⁶⁾, что при камланіяхъ шамановъ употребляются деревянныя изображенія рыбъ съ прорубью, причемъ послѣдняя, по своему значенію, аналогична съ разсматриваемымъ кружкомъ плаща, а рыбы являются изображеніями шаманскихъ духовъ, приставленныхъ стеречь проходъ въ нижній міръ, чтобъ не выпускать оттуда враждебныхъ духовъ, мучившихъ больныхъ.

25) Какое якутское или русское слово скрывается подъ этимъ эмяга, мы не могли догадаться (Администратор сайта: вероятно эмэһэ, рус.="задница")

26) Васильевъ: Изображенія долгано-якутскихъ духовъ, какъ атрибуты шаманства.

       Наконецъ, къ спинѣ, чуть-чуть пониже лопатокъ и ближе къ бокамъ, пришиты ремнями два витыхъ желѣзныхъ кольца, по одному у каждой лопатки. Къ кольцамъ этимъ прихвачено по сшитому вдвойнѣ ремню (длин. 48 см, шир. 3 см). Два свободныхъ кольца этихъ ремней соединены между собой мѣднымъ кольцомъ, орнаментированнымъ поперечными нарѣзками и одной круговой линіей. Нижняя сторона кольца плоска и не орнаментирована. Связанные этимъ кольцомъ ремни образуютъ, такимъ образомъ, нѣчто вродѣ поводьевъ, каковое названіе имъ и присвоено — тэһиин (см. таблицу).

       Практическое назначеніе этихъ ремней заключается въ томъ, что за нихъ придерживаютъ шамана во время наибольшаго экстаза его при камланіи. Дѣлается это въ силу повѣрья, что если, во время камланія, шаманъ упадетъ въ обморокъ, то случится какое-либо бѣдствіе: или человѣкъ умретъ, или скотина издохнетъ. По словамъ Серошевского (стр. 640), «на сѣверѣ Якутской области хозяинъ, выбравши ремни, что получше, вяжетъ изъ нихъ родъ двойной петли, которую впослѣдствіи надѣнутъ на плечи шамана затѣмъ, чтобы за свободный конецъ удерживать его во время пляски и не позволять духамъ похитить его».

       Закончивъ описаніе принадлежностей плаща, естественно задать себѣ вопросъ: что представляетъ собою шаманскій плащъ во всемъ его цѣломъ, судя по отдѣльнымъ его частямъ и имѣющимся на немъ отдѣльнымъ изображеніямъ? Съ одной стороны, какъ мы уже говорили выше, плащъ шамана есть его духъ-покровитель (таҥара), а съ другой — всѣ изслѣдователи, начиная со Щукина и кончая Серошевскимъ и Трощанскимъ, указываютъ, что въ числѣ принадлежностей якутскаго шаманскаго плаща находятся фигуры, изображающія части человѣческаго скелета и внутренностей, и, въ то же время, части птичьяго крыла и птичьи перья. Такими образомъ, мы неизбѣжно должны допустить, что духъ-покровитель шамана, представляемый его плащомъ, подобенъ и человѣку, и птицѣ. Что въ этомъ предположеніи нѣтъ ничего невѣроятнаго — доказывается многочисленными археологическими находками шаманскихъ принадлежностей въ видѣ человѣко-птицы²⁷⁾. Между прочимъ, въ числѣ сойотскихъ онгоновъ, соотвѣтствующихъ якутскимъ таҥара, можно встрѣтить иногда вырѣзанную изъ металлической пластины человѣческую фигуру съ птичьей головой. Въ представленіи якутовъ шаманскій плащъ является существомъ живымъ и настолько дѣйственнымъ, что въ одной сказкѣ²⁸⁾ онъ носитъ даже сложное собственное имя Тимир-дүрбүү-куо-куйах-ытык-Дылбыҥса, т.-е. желѣзный красивый куякъ (кольчуга) почтенный Дылбынса. Части этого имени подтверждаютъ указанія изслѣдователей, что плащъ шамана служитъ ему щитомъ противъ непріязненныхъ духовъ или, какъ въ данномъ случаѣ, кольчугой.

27) Спицынъ, стр. 86 и слѣд., рис. 255 и слѣд.

28) Худяковъ, 148 и 193.

II. Бубенъ

  Бубенъ (рис. 20) якутскаго шамана — түҥүр или дүҥүр²⁹⁾ имѣетъ яйцевидную форму, — чѣмъ онъ отличается отъ бубновъ сѣверо-западной Монголіи и русскаго Алтая, у урянхайцевъ и алтайцевъ, у которыхъ всѣ бубны имѣютъ круглый видъ, и сходствуетъ съ бубнами, встрѣчающимися въ Лапландіи и на Амурѣ³⁰⁾.

29) По словамъ Маака (стр. 118), «всѣ якуты увѣряли его, что у шамановъ, кромѣ инструмента, называвшагося тюнгнюръ (читай: түҥүр), по которому они били колотушкою.., былъ еще другой — дюгюръ (читай: дүҥүр)», въ который «шаманъ билъ металлическою лопаткою, перебирая въ то же время пальцами натянутыя на немъ струны». Ср. Трощанскій, стр. 128 и 129.

30) Потанинъ., 40.

       Онъ состоитъ изъ обечайки, шириною 0m,102, обтянутой съ одной стороны кожей (бүрүө). По Припузову (стр. 65), бубенъ «обтягивается кожей двухтравой коровы», а по Приклонскому (стр. 53) просто «телячьей кожей безъ шерсти». Въ длину бубенъ имѣетъ 58,5 см и въ ширину 48,5 см. Съ наружной стороны по обечайкѣ идутъ 11 деревянныхъ шишечекъ (угловатыхъ выпуклостей) — 7 большихъ и 4 поменьше. Называются онѣ бүттэх муос, т.-е. выпуклые рога³¹⁾. Въ самой обечайкѣ сделано пять небольшихъ продольныхъ прорѣзовъ, въ которые вставлены своими ножками пять «роговъ» изъ числа только что упомянутыхъ. Сквозь прорѣзы видно, что поверхъ «роговъ», по всей окружности бубна, натянута толстая жильная нить. Надо думать, что практическая цѣль, преслѣдуемая этимъ приспособленіемъ, заключается въ усиленіи звука. Изнутри бубна къ обечайкѣ прибиты три скобы изъ витыхъ железныхъ прутьевъ, согнутыхъ такъ, что каждая скоба образуетъ по два или по три ушка. На двѣ изъ скобъ надѣто по парѣ некрупныхъ желѣзныхъ петель (въ видѣ дужки съ ушками) изъ витыхъ же желѣзныхъ прутиковъ. На третью скобу наложенъ маленькій, свободно вращающійся цилиндрикъ, согнутый изъ желѣзной пластинки. Судя по отверстіямъ, на обечайкѣ была, видимо, еще четвертая скоба.

31) Ср. Потанинъ, 48: «На боку Пякьянова бубна отъ сколачиванія обода гвоздями видны шишечки, которыя называются мююзъ (рога)».

       Кромѣ того, въ четырехъ мѣстахъ, у концовъ и по бокамъ, въ обечайку вбиты четыре пробойчатые петли, въ которыя вдѣты — по одному въ каждую — два мѣдныхъ и два желѣзныхъ кольца. Къ послѣднимъ ремешками притянута желѣзная крестовина (быарык), снабженная на каждомъ концѣ парой петелекъ. Въ центрѣ этой крестовины пробито сквозное отверстіе въ видѣ бубноваго очка въ картахъ. У концовъ ея и близъ отверстія нанесены съ лицевой стороны ряды поперечныхъ нарѣзокъ. Крестовина служитъ ручкой для держанія бубна.

       Вдоль верхняго края обечайки тянется рядъ мелкихъ отверстій; пропущенными сквозь нихъ бечевочками пришита обтяжка, загнутая краемъ своимъ внутрь бубна. Прорванное на обтяжкѣ мѣсто заклеено съ обѣихъ сторонъ рыбьей кожей. Къ широкому концу бубна прикрѣплена ременная петля, служащая для подвѣшиванія его. Замѣчательно, что на якутскомъ, какъ и на бурятскомъ, бубнѣ нѣтъ ни внутри, ни снаружи какихъ-либо рисунковъ.

       Неотъемлемой принадлежностью каждаго шаманскаго бубна является еще колотушка (булаайах = былаайах), которой при описываемомъ бубнѣ нѣтъ. Дѣлается она обыкновенно изъ дерева или же изъ рога лося или оленя въ видѣ узенькой, слегка изогнутой лопаточки съ коротенькой ручкой для держанія. Выгнутая, ударная сторона колотушки обтягивается оленьимъ камысомъ³²⁾ или скотской кожей — шерстью наружу. На выгнутой, тыльной сторонѣ имѣется продольное ребро, иногда костяное или желѣзное. Часто прикрѣпляютъ къ нему колечки для звука. На нѣкоторыхъ колотушкахъ имѣются на тыльной сторонѣ изображенія звѣрей или птицъ. Въ видѣ головы звѣря дѣлается иногда и конецъ ручки. Длина колотушки не превышаетъ обычно 5-6 вершковъ и ширина 1 - 1,5 вершковъ.

32) Камысъ — полоса шкуры съ оленьей ноги.

       Въ литературѣ довольно подробно трактуется о бубнахъ и колотушкахъ шамановъ. Поэтому, мы ограничимся здѣсь указаніемъ лишь на значеніе ихъ, не останавливаясь на всѣхъ имѣющихся описаніяхъ этихъ предметовъ.

       Бубенъ является символическимъ изображеніемъ животнаго (лошади), на которомъ шаманъ спускается въ нижній міръ, въ царство духовъ, читаемъ мы у Припузова (стр. 65) и у Приклонскаго (стр. 53). При посредствѣ бубна шаманы «спускались въ подземное царство», — говоритъ и Маакъ (стр. 118). Ударами въ бубенъ призываются духи, причемъ, по словамъ Георги (стр. 101) и Бѣляева (стр. 199), «нѣкоторые удары призываютъ, а другіе прогоняютъ духовъ». Шаманъ ударами въ бубенъ изображаетъ приходъ и уходъ духовъ³³⁾. По словамъ Трощанского (стр. 130-131), «якутскій черный шаманъ передъ началомъ камланія собираетъ въ бубенъ толкущихся въ юртѣ около больного абаасылар’овъ и выбрасываетъ ихъ вонъ; ударами въ бубенъ онъ приводитъ себя въ состояніе экстаза, а затѣмъ сопровождаетъ ими же свои заклинанія, а когда предсказываетъ будущее присутствующимъ, то отставляетъ бубенъ въ сторону; на бубнѣ же отправляется онъ за кут³⁴⁾больного къ духамъ». Разныя побрякушки и привѣски бубна не имѣютъ символическаго значенія. По Приклонскому, когда нѣтъ бубна, шаманъ употребляетъ, вмѣсто него, «палку (какая попадется въ руки)» и, «на нее опираясь, онъ даетъ понять, что странствуетъ» (стр. 53), а по Георги (стр. 100) и Бѣляеву (стр. 199) — якутскіе шаманы, вмѣсто бубна, «употребляютъ конскій хвостъ». Къ этому добавимъ, что якутскій шаманъ можетъ производить камланье съ помощью одного ремешка (тирбэҕэ), такъ что, вопреки утвержденію Шашкова, бубенъ хотя и очень важная, но не такая принадлежность шамана, «безъ которой онъ не можетъ ни принести жертвы, ни произвести заклинанія духовъ» (стр. 86).

33) Соловьевъ, стр. 412.

34) Кут — одна изъ душъ. См. Трощанскій, стр. 71-79 и др.

       Что касается колотушки, то всѣ свѣдѣнія сходятся на томъ, что это — плеть, кнутъ, погонялка шамана. Былаайаҕынан үс тэгил кымныйыылаабыт (сказочный абаасы сѣлъ на бубенъ и) три раза ударилъ его своею колотушкой³⁵⁾. Эта же колотушка служитъ шаману орудіемъ гаданія. Былаайаҕынан түөрэхтээтэ, былаайаҕа... чаҕылҕан уотун курдук төбөтүн оройугар олоро түстэ — стала шаманка судьбу гадать колотушкой бубна; колотушка... какъ молнія пала на ея темя, на счастливую сторону пала³⁶⁾. Можно замѣтить, наконецъ, что колотушка, какъ и самый костюмъ и бубенъ, имѣетъ своего духа-хозяина — иччи и является какъ бы существомъ одушевленнымъ: туора булаайаҕа бөрөлүү улуйда — поперечная колотушка по-волчьи завыла — говорится въ цитированной сказкѣ³⁷⁾.

35) Худяковъ, стр. 142.

36) Пекарскій. Образцы, в. II, стр. 161.

37) Тамъ же, стр. 151.

                                                               Э. Пекарскій.

                                                               В. Васильевъ.

         Источники

• Георги, Іоганнъ Готтлибъ. Описаніе всѣхъ обитающихъ въ Россійскомъ государствѣ народовъ. Ч. III. Спб. 1799 г. Стр. 116.
• Бѣляевъ, Осипъ. Кабинетъ Петра Великаго. Отдѣленіе второе. Спб. 1800 г. Стр. 287.
• Поѣздка въ Якутскъ. Изд. Н. ІЦ. (Николая Щукина). Спб. 1833 г. Стр. 231.
• Шашковъ, С.  Шаманство въ Сибири. Зап. И.Р.Г. Общ. 1864 г. Кн. 2. Спб. 1864 г. Стр. 1-105.
• Третьяковъ, П. Туруханскій край. Зап.И.Р.Г.О. по общей географіи. Т. II. Спб. 1869 г. Стр. 216-530.
• Соловьевъ, Ѳ. Остатки язычества у якутовъ. Сборникъ газеты «Сибирь». Т. I. Спб. 1876 г. Стр. 409-419.
• Потанинъ, Г.Н. Очерки сѣверо-западной Монголіи. Вып. IV, Матеріалы этнографическіе. Спб. 1883 г. Стр. 1025.
• Припузовъ, Н. Свѣдѣнія для изученія шаманства у якутовъ Якутскаго округа (Извѣстія Вост.-Сиб. Отд. Импер. Русск. Геогр. Общ. Т. XV. №№ 3-4. 1884 г.). Стр. 59-66.
• Гороховъ, Н. Юрюнгъ-Уоланъ. Якутская сказка. Часть 1-я (Изв. Вост.-Сиб. Отд. И.Р.Г. Общ. Т. XV, №№ 5-6. 1884 г.). Стр. 43-60.
• Маакъ, Р. Вилюйскій округь. Часть III. Изд. 1-е. Спб. 1887 г. Стр. 192+XVII.
• Худяковъ. И.А. Верхоянскій Сборникъ. Якутскія сказки, пѣсни, загадки и пословицы, а также русскія сказки и пѣсни, запнсанныя въ Верхоянскомъ округѣ. Ирк. 1890 г. Стр. IV+314.
• Приклонскій, В.Л. Три года въ Якутской области. (Этнографич. очерки). «Жив. Старина». 1891 г. Вып. IV. Стр. 43-66.
• Михайловскій, В.М. Шаманство. Сравнительно-этнографическіе очерки. Вып. I. 1892 г. Стр. IV+115.
• Сѣрошевскій, В.Л. Якуты. Опытъ этнографическаго изслѣдованія. Изданіе И.Р.Г. Общ. подъ ред. проф. Н. И. Веселовскаго. Т. 1. Съ 168 рис, портретами и картой. Спб. 1896 г. Стр. ХІI+719.
• Трощанскій, В.Ф. Эволюція черной вѣры (шаманства) у якутовъ. Съ 10 фигурами и 4 приложеніями. Посмертное изданіе, редактированное Э. К. Пекарскимъ. Казань. 1902 г. Стр. IV+185+13+II. (Отд. оттискъ изъ «Ученыхь записокъ Императ. Казанскаго Университета»).
• Пекарскій, Э.К. Словарь якутскаго языка. Вып. 1 и 2. Спб. 1907-9. Стр. ХIХ+640.
• Образцы народной литературы якутовъ. Вып. II. Спб. 1908 г. Стр. 81-194.
• Спицынъ, А.А. Шаманскія изображенія Отд. оттискъ изъ «Записокъ Императорскаго Археологическаго Общества», т. XI, в. I.
• Васильевъ, В.Н. Шаманскій костюмъ и бубенъ у якутовъ. Сборникъ Музея по Антропологіи и Этнографіи при Императорской Академіи Наукъ. VIII. (Печатается).
• Изображенія долгано-якутскихъ духовъ, какъ атрибуты шаманства. Жив. Стар. 1909, вып. ІІ-ІІІ. Стр. 269-288.
• Рукописная сказка: Куруубай Хааннаах Кулун Куллустуур.

(OCR: Аристарх Северин)