Эпическая традиция якутов

Впервые в научной литературе исполнительское искусство эпического певца-олонхосута было отмечено акад. А.Ф. Миддендорфом. Он в своей книге "Путешествие на север и восток Сибири" пишет, что во время пути из г. Якутска к побережью Охотского моря в 1844 г. среди темной ночи в лесу его "разбудило громкое пение из раскинутого поблизости шалаша якута". Пение сразу заинтересовало ученого. Ночное пение сильно отличалось от ранее услышанных и письменно зафиксированных им обрядовых песнопений. Из объяснений спутников он понял, что сказителем исполняется якутский эпос и слова персонажей поются ("теперь девушка поет, теперь лошадь", — объясняли ему). А.Ф. Миддендорф в полевых условиях латинским алфавитом на языке оригинала записал начало олонхо, а основное содержание в сжатой форме зафиксировал на русском языке [35, с. 792 — 819]. Как известно, А.Ф. Миддендорф свои материалы, относящиеся к языку якутов, передал акад. О.Н. Бётлингку, который впервые в науке ввел якутские термины олонхо [58, с. 25]. 

Научное собирание и исследование олонхо и искусство его исполнения олонхосутами были начаты уже в 60-х гг. XIX столетия русским ученым И.А. Худяковым, сосланным за революционную деятельность в г. Верхоянск. 

Ученый, подневольно живший среди якутов несколько лет, из своих наблюдений пришел к выводу о том, что "сказки" составляют для якутов несомненную историческую истину. Они служат у них главным родом поэзии, главным средством просвещения, они идут рядом с поверьями и обычаями, они по возможности осмысливают последние, они служат главным источником для объяснения всех явлений жизни и в то же время главным средством для укрепления якутов в шаманстве и суеверии. 

Героический эпос олонхо в научной литературе на русском языке обозначался вплоть до 1930-х гг. термином "сказка". Это было обусловлено прежде всего тем, что в якутском языке волшебные сказки и эпос обозначались общим названием олонхо, при этом различалось олонхо с пением (ырыалаах олонхо) — героический эпос и олонхо без пения, или "пешее" олонхо (ырыата суох, или сатыы олонхо) — волшебные сказки. 

Бесчисленное множество собственно якутских сказок относится к прародителям рода человеческого вообще и якутов в особенности, а также к происхождению разных животных" [54, с. 372]. Как видно, И.А. Худяков застал уже сложившийся жанр героического эпоса якутов, с устоявшимися традиционными жанровыми признаками и функциональной ролью в общественной и бытовой жизни якутов. И.А. Худяков составил нам яркую характеристику олонхосутов того времени, хотя, как истинный последователь мифологической школы, не обращал внимания на отдельные личности олонхосутов. Прежде всего исследователь отмечал большой талант сказителей, которые поют "целую эпопею, в которой упоминается множество событий, множество богов, дьяволов, героев, описания разных мест бывают чрезвычайно подробны до самых мелочей..." Далее И.А. Худяков пишет: "Когда-то во время студенчества мне казалось невероятным, чтобы один народный певец мог знать и петь наизусть такую большую сказку, как Илиада и Одиссея, упомнив множество собственных имен, вдаваясь в подробности, не пропускающие корабельного гвоздя. Якутские сказочники сказывают стихами и песнями не менее длинные сказки и еще с более мельчайшими подробностями..." [54, с. 366]. В подтверждение огромного искусства сказителей он приводит такое предание: "...будто бы как-то лет 15 тому назад два лучших певца-сказочника стали состязаться друг с другом, говоря две разные сказки зараз, но так, чтобы ни тот ни другой не употребляли ни одного слова, уже раз упомянутого. Таким образом они пели и сказывали целые сутки, и голос их становился все громче и громче до тех пор, пока, наконец, оба они не упали в изнеможении и не заснули крепким сном" [54, с. 366]. 

В исследовании И.А. Худякова описываются обычаи исполнения олонхо: «Якутская сказка неразлучна с песней: "Скажи-спой сказку — говорят сказочнику... У якутов есть обычай, что в то время, когда сказочник рассказывает сказку, один из слушателей постоянно понуждает его, при каждой малейшей остановке сказочника вскрикивая: "Ну!" ... Зимой якуты ложатся спать тотчас, как только стемнеет, и у богатых постоянно бывает сказочник, который, подзадориваясь восклицанием "Ну!", долго потешает лежащую публику» [54, с. 366].

Обычай верхоянских якутов слушать олонхосута лежа в постели отмечали собиратели фольклора и в 1930-х — 1940-х гг. В центральных улусах и в вилюйской группе олонхо слушают сидя и не спят до тех пор, пока сказитель не кончит свое повествование. Эти традиции сохранились до последнего времени [26, с.98]. По характеру исполнительского искусства олонхосута И.А. Худяков олонхо называет зародышем народной оперы. Все мотивы, почти все разговоры, всякая длинная речь, столь часто упоминаемые в сказках, не рассказываются, а поются сказочником, что весьма оживляет рассказ" [54, с. 366]. И.А. Худяков далее отмечает мелодические особенности пения отдельных персонажей, например, песни богатыря-абаасы (дьявола) или женщины-абаасы поются грубо "фальшивыми нотами", дополняясь неприличными жестами и движениями; песни женщин "всегда плачевные". «Всякая песня человека, — продолжает исследователь, — начинается припевом "буйа-буйа": эти слова поются громко и протяжно, или в других случаях, когда витязь устал, а ему немедленно надо говорить на сделанные запросы, то тут сказочник как будто захлебывается и, задыхаясь, говорит скоро и прерывисто: "Буйа-буйа... тохтоо-тохтоо... тыыммын ылыым-ым." ("постой-постой"), — потом поет уже обыкновенным голосом. Когда женщины плачут, то начинают словами: "Ыыйбын-ый, ыыйбын-ый"— и кончают теми же словами. Дьявола начинают и оканчивают густым и весьма  неприятным басом: "Буйакка-буйакка-ооо!" » [54, с. 368]. 

И.А. Худяков отметил наличие поэтических формул в припевах песнопений богатырей, в описании гнева персонажей, их радости, испуга, глупости и т.п., а также использование сказочниками эпитетов, усложненных определений, сравнений, которые "остаются... принадлежностью многих песен и сказок" [54, с. 369 — 370]. 

В работе И.А. Худякова приводится много примеров, освещающих народный взгляд на искусство олонхосутов. Якутские пословицы гласят: "Несчастный человек бывает певцом "Танцор, певец, сказочник не бывают людьми, т.е. в люди не выходят, они всегда бедны и несчастны. Далее: "У якутов есть поверье, что сказочники-певцы большею частью бывают несчастные люди: либо глаза нет, либо руки или ноги недостает..." Среди якутов распространены легенды о том, что "с хорошим певцом дьявол вместе поет. Если случится такое состязание с абаасы (дьяволом), то сказитель должен стараться долго и вдохновенно петь, "кончить раньше его" и тотчас воскликнуть: "Я лучше тебя пою, перегнал тебя! - Этим певец избавляется от смерти, а если абаасы "перепоет", то сказитель должен умереть (его съест абаасы) [54, с. 365 - 366].

Находившийся в ссылке в 1880-х гг. в северных (Верхоянском, Колымском), а затем в центральных (Баягантайском, Намеком) улусах В.Л. Серошевский отмечает в исполнительском искусстве олонхосутов те же традиции и обычаи и бытование тех же легенд, поверий и пословиц, на которые ссылается в своем исследовании И.А. Худяков. В.Л. Серошевскому в 1883 г. якуты Колымского улуса с гордостью говорили: "А у вас, русский, есть песни про старинных богатырей? У нас есть чудные песни" [46, с. 573]. Исследователь много раз слышал восхищенные отзывы якутов о своих олонхосутах. Про олонхосута Артамона из рода Хамалга Намского улуса в 1890 г. рассказывали, что "когда он пел, с женщинами случалась истерика, мужчины, очарованные, ослабевшие, точно маленькие дети, не могли уйти. От его пения сохли деревья и люди теряли рассудок..." А про другого певца Мачаяр из рода Салбан говорили, "что, если бы второй такой нашелся", то "от их пения из трех деревьев погибло бы одно! Ему платили, чтобы он только не пел" [46, с. 573]. В.Л. Серошевский передал свои беседы с самими олонхосутами, которые говорили ему, что "у хорошего певца всегда в душе песня. Достаточно ему рот открыть, сейчас же летит она, непобедимо, в свет, наружу! Если не петь — мысли путаются, в груди томит... Оттого-то у него все не клеится, и он бывает несчастлив... Не петь певцу нельзя, как нельзя шаману не шаманить. Шаман за свою силу платит здоровьем, мы за свою силу платим счастьем" [46, с. 573]. Такие признания самих сказителей-певцов перекликаются с народным взглядом, что олонхосуты и певцы бывают людьми несчастными. Кроме того, олонхосуты в большинстве своем были выходцами из бедных слоев населения. Того же знаменитого певца Артамона из Намского улуса закабалил его богатый сородич Княхия за одну кобылу на таких условиях: "Где бы они не встретились, в поле, у соседей, в лесу, — всюду он должен петь по требованию. Он должен бросить работу, еду, встать со сна и идти петь" [46, с. 572]. Но, несмотря на такое суеверное отношение к судьбе олонхосута, как свидетельствует В.Л. Серошевский, многие одаренные юноши, имевшие голос и художественное чутье, желали стать олонхосутами. Они шли на обучение к знаменитым певцам. Обучение сказыванию одного олонхо в 1880 — 1890 гг. стоило от 30 коп. до 1 руб. и более. В.Л. Серошевский присутствовал при семейной сцене, когда старушка-мать упрекала юношу-сына за то, что он безмен масла променял на песню. В.Л. Серошевский наблюдал также процесс обучения сказительскому искусству: "Старый, опытный певец поет громко песню и заставляет тут же повторять за собою ученика, затем ученик многократно повторяет самостоятельно, а учитель следит за ним и поправляет слова и напевы" [46, с. 513]. Обучение способной молодежи сказительскому искусству было общераспространенным явлением. Сами мастера-олонхосуты старались передать новому поколению свой опыт и мастерство. 

Деятели культуры, искусства и писатели слушают в 1948 г. исполнение олонхо известным олонхосутом из Таттинского улуса Е.Д. Кулаковским — Уот Хойостооном 

У многих проявлялся наследственный дар к сказительству, например, Н.Е. Павлов из Кобяйского улуса был олонхосутом девятого поколения по материнской линии [26, с. 22 — 23]. В семье знаменитого олонхосута из Мегинского улуса Н.А. Абрамова—Кыната все трое братьев — олонхосуты. Многие считали, что стали олонхосутами по предназначению божеств или духов [26, с. 20]. "В старину доброе божество (айыы), — повествует миф, — сказало шаману, что он создал сказителя былин, чтобы люди не могли скучать" [42, с. 14]. Других олонхосутов во время сна будто благословлял давно умерший знаменитый сказитель. Так, Н.Р. Петухов, прославленный олонхосут из Усть-Алданского улуса, говорил: "Если ты не видишь во сне ночного олонхосута, из тебя не выйдет хороший сказитель. Я научился от него. Когда сплю, каждую ночь приходит олонхосут с красным платком на голове и сказывает олонхо" [26, с. 20]. 

Интересно отметить, что такое поверье зафиксировано в эпической традиции тюрко-монгольских народов Б.Я. Владимирцовым [36, с. И], МО. Ауэзовым [8, с 40], Е. Исмаиловым [27, с. 78]. Исследователь киргизского эпоса "Манас" Р.С. Кыдырбаева считает, что "сновидение — результат высокого творческого горения" [31, с. 10]. 

Как известно, представление о чудесном песенном даре имело широкое распространение на ранней ступени развития общественной идеологии. Согласно древнейшим легендам, первый англо-саксонский поэт Кэдмон, слепой фризский певец Бернлеф, древнейший скандинавский сказитель Хальбиорн получили дар сказителя и певца во время сна [20, с. 398]. 

Представление о возможности получения дара певца во время сна сохраняется до наших дней. Так, знаток и любитель фольклора, искусный рассказчик П.В. Захаров (1918 — 1991) из Сунтарского улуса рассказывал, что ему однажды приснился покойный С.А. Зверев—Кыыл Уола, известный народный певец и олонхосут, и каждый раз наставлял петь. Однако Петр Васильевич никогда не исполнял олонхо, хотя прекрасно знал содержание, сюжет, эпические формулы олонхо "Сын утки-селезня Кёнчё Беге", краткий сюжет которого был зафиксирован еще в середине XIX в. исследователем Р.К. Мааком. Этот факт объясняется тем, что талант сказителя развивается в эпической среде, которую еще в конце XIX в. Н.А. Виташевский назвал творческой лабораторией, где вырабатывается олонхо, настоящая устная поэзия [12, с. 451]. Естественно, что если начинающие исполнители своевременно оказывались в такой среде, то у них проявлялся сказительский дар. 

На огромной территории расселения якутов с древних времен образовались отдельные очаги сказительских традиций. Особенно славился талантливыми олонхосутами бывш. Ботурусский улус (ныне Таттинский, Чурапчинский, Амгинский улусы). По данным современных исследователей, "таттинская школа" олонхосутов начала слагаться со второй половины XVIII в. [26, с. 27 — 28; 5, ч. 1, 2]. Самыми известными олонхосутами второй половины XVIII — начала XIX в. были Ырыа (Певец) Сивцев и его младший современник Улуу (Великий) Кээмпэс, создавший, по преданиям, знаменитое олонхо "Нюргун Боотур". Их традиции воспринял олонхосут XIX в. Бабыат Макаров, который, по легенде, победил состязавшегося с ним абаасы [5, ч. 1, с. 7 — 11].

Н.А. Абрамов — Кынат (1861 — 1941) — известный олонхосут из Мегино-Кангаласского улуса

Его современником был Н.Т. Абрамов, со слов которого Э.К. Пекарский записал в 1886 г. олонхо "Удадаттар Уолумар Айгыр икки" ("Шаманки Уолумар и Айгыр"). Олонхо "Бессмертный Бэргэн" записано в том же году грамотным якутом Р. Александровым [39, ч. 1, вып. 2, с. 115 — 194]. Самым популярным олонхо среди таттинских сказителей было "Стремительный Нюргун Боотур", письменно зафиксированное К.Г. Оросиным в 1895 г. [39, ч. 1, вып. 1]. 

Научная собирательская деятельность Э.К. Пекарского, жившего в Ботурусском улусе в ссылке в 1881 — 1898 гг., усилила интерес к фольклору и языку якутов среди местных интеллигентных жителей. Грамотные якуты И.Н. и К.Г. Оросины, Р. Александров, Р. Большаков, Н. Попов и другие активно помогали Э.К. Пекарскому в записи олонхо, сказок, песен и других произведений народного творчества. 

Из таттинских олонхосутов конца XIX и начала XX в. выделяется фигура И.Н. Винокурова-Табахырова. Он обладал сильным голосом, отличался от других сказителей своего времени мастерским исполнением описательной части олонхо. От него переняли сказительское искусство, судя по анкетным данным, олонхосуты Татты 20-х — 30-х гг. Степан Саввин, Алексей Харлампьев, Егор Бытасытов (Ойунский род), Аллака Баска (Селляхский), И.Е. Огочуяров, П. Васильев (Жулейский), С.Е. Андреев (Амгинский), М. Колодезников и др., от которых якутские фольклористы и собиратели ИЯЛИ записали новые варианты олонхо "Нюргун Боотур Стремительный", "Модун Хара", "Элик Туйгун", "Бэриэт Бэргэн" и др. 

Имена предшественников И.Н. Табахырова Логуя Кээмпэса, Килэмпира остались лишь в памяти старожилов как имена легендарных сказителей. Олонхосут И.М. Давыдов в беседе с Г.У. Эргисом сообщил, что олонхо "Нюргун Боотур Стремительный" стало популярным благодаря исполнению Килэмпира, которого не раз слушал К.Г. Оросин, записавший один из вариантов этого олонхо [26, с. 28]. 

Другой наиболее известный очаг эпической традиции — амгинский. Здесь выделяется Т.В. Захаров—Чээбий, уроженец Эмисского наслега. Сказительское искусство Чээбия в свое время высоко оценили первые якутские поэты А.Е. Кулаковский, П.А. Ойунский. Известно мнение П.А. Ойунского. "Ваш Чээбий, — говорил он В.М. Новикову — Кюннюк Урастырову, — сказительской техникой, поэтическим даром всех превзошел, я никогда не слушал олонхосута, лучше рассказывающего прозаическую часть, чем он. Чээбий был талантливым олонхосутом, обладающим поэтическим даром, он художественно передавал описательную часть олонхо, был певцом непревзойденным" [53, с. 215].

И.И. Бурнашёв — Тонг Суорун (1868 — 1945) — известный олонхосут из Мегано-Кангаласского улуса. 

В эпическом репертуаре Т.В. Захарова—Чээбия Значатся следующие олонхо: "Тойон Дьагарыма", "Юрюнг Уолан", "Бэриэт Бэргэн", "Кюн Эрилик", "Алан-таайы-Кулантаайы", "Сын лошади Дыырай". Сказительское мастерство от него переняли лучшие олонхосуты Амгинского улуса и юго-восточной части Мегино-Кангаласского улуса. Своим учителем его считали известные олонхосуты Р. Васильев, У.Г. Нохсоров, Н.А. Абрамов—Кынат, И.И. Бурнашёв-Тонг Суорун. Народный поэт Кюннюк Урастыров признает Чээбия своим непосредственным наставником, обучавшим его искусству олонхосута. Впоследствии Кюннюк Урастыров воссоздал олонхо "Тойон Дьагарыма", в основу которого был положен эпический текст Т.В. Захарова — Чээбия. 

Своеобразный очаг сказительской традиции можно обнаружить и в других улусах Центральной Якутии, где выделялись Д.М. Говоров — Олонхосут Миитэрэй, от которого было записано впоследствии олонхо "Мюлдью Бёгё", П.А. Охлопков-Наара Суох, широко известный до революции (Усть-Алданский улус), Иев Новгородов — Иэгии Хотоох (Чурапчинский улус), С.В. Герасимов (Кангаласский улус) и многие другие. 

Из северных районов Якутии устойчивой эпической традицией отличается Верхоянский улус. В настоящее время продолжательницей эпической традиции верхоянских олонхосутов является Д.А Томская — Чайка (1913 г.р.), от которой якутские фольклористы записали на магнитной пленке "Элитэр Бэргэн", "Старик Мекюлэкээн, старуха Иэйэхсит", "Хаан Илбистээн". Сюжеты, мифологическая основа, эпические, формулы эпических текстов в ее исполнении в целом близки и даже идентичны записям олонхо И.А. Худякова. Этот факт, несомненно, свидетельствует об устойчивости эпической традиции верхоянских олонхосутов. 

В преданиях вилюйских якутов говорится, что их прародителями были братья Ырыа Быркынгаа и Тойук Булгудах, потому вилюйчане славятся голосом и импровизаторской способностью. Вилюйская эпическая традиция знает немало талантливых олонхосутов, таких как С.Н. Каратаев—Дыгыйар, С. Иванов—Мэнкэр (Вилюйский улус), С.В. Петров, И. Догоюков (Нюрбинский улус), Ф. Тимофеев—Бээчэрэ (Верхневилюйский улус), Ырыа Титов (Сунтарский улус) и многие другие, которые своим сказительским искусством славились в начале нашего столетия. 

В.О. Каратаев является современным представителем вилюйской эпической традиции. 

Олонхосут Василий Осипович Каратаев (1926 — 1990) родился в Борогонском наслеге Вилюйского улуса, где с незапамятных времен образовался один из сильных очагов фольклорной традиции вилюйских якутов. В Борогонском наслеге всегда было много сказочников, певцов, олонхосутов, носителей культовых и бытовых обрядов, и они сохранились вплоть до 1930 — 1940-х гг.

Среди борогонских олонхосутов особо выделялись Т.П. Гоголев и К.С. Николаев. В соседнем Модутском наслеге славились исполнительским мастерством Н. Колтовский, Г.М. Кюндеров, а в Тогусском наслеге П.В. Максимов—Нэгэй. Они были частыми гостями Борогонского наслега. В.О. Каратаев считал своим главным учителем Трофима Петровича Гоголева. Он со своим сверстником и другом А.С. Васильевым в детстве слушал любимого олонхосута. А потом настал такой период, когда юный В. Каратаев и его друг А. Васильев начали подражать олонхосуту и сказывать друг другу олонхо. Друзья постепенно запоминали сюжет одного из любимых олонхо Т.П. Гоголева "Могучий Эр Соготох", неоднократно прослушанного ими, и научились исполнять целиком это олонхо. 

Другим своим учителем В.О. Каратаев называл Семена Ивановича Сангыяха, которого он встретил, будучи колхозным промысловиком охотником в глухой тайге Верхневилюйского улуса. Они два года охотились вместе. Семен Сангыях считался хорошим олонхосутом, певцом и сказочником. Долгими зимними ночами вели они разговор об олонхо, обменивались своими эпическими познаниями. Когда они приезжали в с. Туобуйа сдавать пушнину, односельчане обязательно просили Семена Сангыяха исполнить олонхо. В.О. Каратаев от него воспринял олонхо "Ого Тулаайах". 

Уже с середины 1940-х гг. постепенно угасал общественный интерес к исполнительскому искусству олонхосутов, исчезала привычная традиционная эпическая среда. Очень редко стали слушать олонхо в семейном кругу. Певцов и олонхосутов больше привлекали к художественной самодеятельности, где отрывки из олонхо исполнялись в виде концертных номеров. Иногда самодеятельными коллективами с участием олонхосутов ставились на сельских клубных сценах инсценировки по сюжетам и мотивам олонхо. В.О. Каратаев активно принимал участие в художественной самодеятельности, выступал на улусных и республиканских фольклорных фестивалях народов Якутии, в конкурсах олонхосутов, организуемых Министерством культуры, и вечерах олонхо по программе республиканского телевидения. Исполнение номеров из олонхо в художественной самодеятельности, интерес общественности и культурно-просветительных и научных организаций к Василию Осиповичу Каратаеву как эпическому певцу сыграли определенную роль в период утраты традиционной эпической среды. В полной мере талант В.О. Каратаева раскрылся в годы записи его репертуара сотрудниками Института языка, литературы и истории СО РАН, особенно в исполнении олонхо "Могучий Эр Соготох". В.О. Каратаев скоропостижно умер в 1990 г. в самом расцвете сказительской деятельности.

Семья В.О. Каратаева (сидит в первом ряду второй слева) и участники Комплексной фольклорной экспедиции ИИФФ СО РАН 1986 г.

В.О. Каратаев был одним из тех олонхосутов, которые продолжали и продолжают устную сказительскую традицию и в наши дни, несмотря на то, что глубокие изменения общественной и культурной жизни не благоприятствуют живому бытованию эпического творчества. В настоящее время таких олонхосутов осталось очень мало. Можно назвать имена олонхосутов С.Г. Алексеева (1900 — 1995) из Горного улуса, Д.А. Томской (1913 г.р.) и П.К. Иванова (1918 г.р.) из Верхоянского улуса, М.С. Шадрина (1918 г.р.) из Вилюйского улуса, С.Г. Егорова (1927 г.р.) из Сунтарского улуса. Отмеченная еще В.Л. Серошевским в XIX в. тяга молодежи и людей, обладающих даром певца, к искусству олонхосута сохранилась до сих пор. Так, в наши дни искусством олонхосута овладели такие талантливые участники художественной самодеятельности, как Семен Егоров (1931 — 1993), Кирилл Никифоров (1934 г.р.), Афанасий Соловьев (1935 г.р.), Николай Шамаев (1934 г.р.) и др., которые в детские годы слышали исполнение олонхо. Тяга к сказительству еще жива, однако эпическая среда безвозвратно утрачена. 

В последние десятилетия появилась возможность фиксировать сказания олонхосутов в магнитофонной и видеозаписи. Ведется работа Домом народного творчества Министерства культуры Республики Саха (Якутия), ИЯЛИ и Институтом проблем малочисленных народов Севера СО РАН по активизации и возрождению устной эпической традиции олонхосутов и сказителей малочисленных народов Севера. 

Кроме традиционного устного исполнения, практикуются исполнение по письменным текстам (в передачах радио), постановки инсценировок по мотивам олонхо в художественной самодеятельности и фольклорных ансамблях. Была осуществлена запись олонхо П.А. Ойунского "Нюргун Боотур Стремительный" на грампластинку в исполнении народного артиста Республики Саха и заслуженного артиста РФ Г.Г. Колесова, которая сразу же стала популярным диском в фонотеке якутов. 

Разнообразной стала в последние годы и публикация олонхо. Предпринято академическое двуязычное издание сказаний "Строптивый Кулун Куллустуур" И.Г. Тимофеева-Теплоухова [48] и "Кыыс Дэбилийэ" Н.П. Бурнашёва [32]. На якутском языке опубликовано олонхо "Летающий Мюлгюн" Д.М. Слепцова на средства его потомков [33], издано сказание "Дьоргостой Бэргэн" Н.К. Шамаева на средства самого олонхосута. ИЯЛИ СО РАН продолжает выпуск в свет оставшихся неизданными книг знаменитой серии "Образцы народной литературы якутов под редакцией Э.К. Пекарского" (1907 — 1918). Издание осуществляется на средства Акционерной компании "Алмазы России-Саха". В 1994 г. опубликовано олонхо "Ала Булкуун" Т.В. Захарова—Чээбия, записанное в 1906 г. В.Н. Васильевым и подготовленное к печати в 1916 — 1918 гг. Э.К Пекарским. Художественный перевод на русский язык В.С. Державина олонхо П.А. Ойунского "Нюргун Боотур Стремительный" выдержал два издания [38]. А олонхо К.Г. Оросина под тем же названием опубликовано на французском языке в переводе Жака Карро.

С.Г. Алексеев — Устарабыс (1900 — 1995) — современный сказитель из Горного улуса. (Фото В.Т. Новикова.) 

В августе 1994 г. в г. Якутске проведена III Международная Лордовская конференция по проблемам устной сказительской традиции. Конференция приняла рекомендацию о создании в г. Якутске научного центра под названием "Олонхо". 

Талант В.О. Каратаева как олонхосута был хорошо известен научному сотруднику Якутского ИЯЛИ СО РАН, его земляку П.Е. Ефремову. По его рекомендации фольклористы института установили постоянную связь с Василием Осиповичем. В 1975 г. участниками фольклорной экспедиции В.П. Еремеевым и В.В. Илларионовым было впервые записано на магнитофоне полное исполнение В.О. Каратаевым олонхо "Могучий Эр Соготох". Ознакомившись с этой записью, авторский коллектив якутских томов серии "Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока" решил включить олонхо В.О. Каратаева в состав серии. Для этой цели сотрудник института В.В. Илларионов произвел повторную магнитофонную запись в 1982 г. в условиях, максимально приближенных к традиционной обстановке прослушивания олонхо в период его активного устного бытования с участием слушателей-любителей и знатоков олонхо. В настоящем томе впервые в истории публикации олонхо издается именно этот "звучащий" устный вариант олонхо, воспроизведенный в письменной форме В.В. Илларионовым. Третья запись сделана в 1986 г. звукооператором Всесоюзной фирмы "Мелодия" М.Л. Дидыком, участником Комплексной фольклорной экспедиции Института истории, филологии и философии СО АН СССР. Последняя запись стала основой музыковедческой статьи Э.Е. Алексеева в этом издании. 

Олонхо В.О. Каратаева по названию, тематике и развитию сюжета относится к группе олонхо о богатырях-родоначальниках племени ураангхай саха. Олонхо с главным героем по имени Эр Соготох распространено повсюду, где живут якуты. Основное значение слова эр, представляющего первый компонент двусоставного имени, — "муж, мужчина", а соготох — "одинокий, одиночество, один". В сочетании эр соготох — "одинокий мужчина", "человек, не имеющий родственников". В олонхо к имени Эр Соготох часто прибавляется постоянный эпитет эрэйдээх-буруйдаах — "многострадальный". Итак, полное имя богатыря олонхо — Эрэйдээх-Буруйдаах Эр Соготох (Многострадальный Муж Одинокий). Необходимо отметить, что легендарного персонажа исторических преданий, первопредка якутов Эллэя Боотура часто называют Эрэйдээх-Буруйдаах Эр Соготох [28, с. 27 — 37,162 — 172]. Имя Эр Соготох носит герой олонхо, впервые опубликованного О.Н. Бётлингком в 1851 г. [58, с. 78 — 95]. Это же имя носят герои четырех олонхо, изложенных в кратких сюжетах В.Л. Приклонским в журнале "Живая старина" в 1890 — 1891 гг., в приложениях к его статье "Три года в Якутской области" [42].

В 1895 г. С.В. Ястремский записал олонхо "Эр Соготох" от знаменитого сказителя Мегинского улуса Г.Н. Свинобоева—Ырыа Григория, с которым встретился в доме образованного якута А.П. Афанасьева из Дюпсюнского улуса, участника Сибиряковской экспедиции. Специально приглашенный для исполнения, Г.Н. Свинобоев сначала сказывал олонхо "при большом стечении работников, работниц, семьи А.П. Афанасьева и окрестных якутов, в громадной юрте вечером при свете пылающего камина". А затем с 24 по 29 ноября олонхо было записано под диктовку сказителя [42, с. 13 — 55]. 

В Архиве Якутского научного центра СО РАН хранятся рукописи олонхо под названием "Эр Соготох", записанные в 1920-е и последующие годы: от М.Н. Неустроева из 3-го Малтанского наслега Западно-Кангаласского улуса (1921, ф. 5, оп. 8, д. 27) [22, сюжет 24], от Г.Ф. Никулина из Майорского наслега Абыйского улуса (1940, ф. 5, оп. 7, д. 108) [22, сюжет 23], от Н.С. Скрыбыкина из Саморсунского наслега Амгинского улуса (1940, ф. 5, оп. 7, д. 109) и др. 

Главная сюжетная тема этих олонхо отвечает на вопросы: откуда произошел человек Среднего мира, кто такие первопредки племени ураангхай саха и как они жили (их взаимоотношения друг с другом). Схема сюжетного развития олонхо строится в основном по следующим последовательным эпическим мотивам, которые и составляют стройную структуру эпического повествования. 

Во вступительной части описывается Средний мир, предназначенный для жизни племени айыы аймага, где живет одинокий человек по имени Эр Соготох, не знавший своего происхождения: 1) ему было неизвестно, спустился ли он в Средний мир, пройдя сквозь девять небес, или появился из Нижнего мира [58, с. 78]; 2) одинокий герой не знал ни почтенного батюшки, ни почтенной матушки [57, с. 13]; 3) "с седьмого неба был спущен якут..." [42, вып. 2, с. 174]; 4) на седьмом небе самим Юрюнт Аар Тойоном был сотворен якут, которого он послал на землю, наделив скотом и большим богатством [42, вып. 3, с. 165]; 5) Эр Соготох живет в Среднем мире со своей сестрой [42, вып. 3, с. 168 и 172]; 6) Эр Соготох — герой олонхо М.Н. Неустроева, записанного в 1921 г., не знает, откуда и как появился на земле, но в отличие от других героев он имеет большое семейство: у него восемь жен. Таким образом, понятие "одинокий, единственный первый житель земли" в эпических сказаниях постепенно трансформируется в понятие "исключительности", "единственности" образа богатыря-первопредка.

Героям некоторых олонхо об Эр Соготохе даны функции культурных героев. Так, герой олонхо В.Л. Приклонского выстроил огромный дом с 40 окнами [42, вып. 3, с. 165], а Эр Соготох из олонхо Г.Ф. Никулина сделанным им самим каменным топором рубит лес, строит дом и подворье; разжигает огонь, добывая его способом трения сухой березы; затем Юрюнг Айыы Тойон спускает по его молению-просьбе телят и жеребят, положивших начало его огромным стадам рогатого скота и табунам лошадей. Эр Соготох из олонхо Н.В. Слепцова, записанного в 1943 г. в том же Абыйском улусе, изготавливает из камня топор, ударом кремня высекает искру и разжигает костер (Архив ЯНЦ, ф. 5, оп. 7, д. 62), а Эр Соготох из олонхо И.И. Бурнашёва — Тонг Суоруна из Мегино-Кангаласского улуса добывает огонь по способу, подсказанному семью стерхами (запись Г.У. Эргиса, 1936 г., Архив ЯНЦ, ф. 5, оп. 7). По мнению Е.М. Мелетинского, добывание огня — важнейший подвиг культурного героя и, следовательно, Эр Соготох предстает перед нами как первопредок и культурный герой [34, с. 302]. В большинстве олонхо черты культурного героя проявляются только в начале олонхо. У Г.Ф. Никулина в середине повествования рассказывается, что герой сам изготавливает лук, из которого убивает своих противников. По мнению И.В. Пухова, когда-то в олонхо хозяйственная и культурная деятельность героя как первого человека и зачинателя жизни на земле, возможно, была представлена более значительной, чем в современных олонхо [44, с. 43]. Черты культурного героя первопредка-богатыря сохранились только в некоторых сказаниях в повествовательно-объясняющих частях композиции и, видимо, утратились в связи с усилением поэтической героизации и идеализации образа главного героя олонхо. 

Завязки сюжетов олонхо об Эр Соготохе разнообразны. 1. Завязкой сюжета олонхо, опубликованного О.Н. Бётлингком, служит душевное смятение героя, достигшего 18-летнего возраста, его обращение к духу-хозяйке страны, обитающей в священном дереве, от которой он узнает, что его отец, верховное божество Аар Тойон, и мать Кюбэй Хотун спустили его с неба на землю, чтобы он стал родоначальником людей Среднего мира. 

Сюжет многих олонхо завязывается изменением в однообразной жизни главных героев, например, приездом богатыря-абаасы к жаждущему испытания молодецкой силы Эр Соготоху. Богатырь-абаасы приезжает как посыльный от суженой невесты Эр Соготоха [42, вып. 2, с. 174] или с предложением жениться на его сестре (Архив ЯНЦ СО РАН, ф. 5, оп. 7, д. 108) [22, сюжет 23]; прибывшего абаасы Эр Соготох побеждает в единоборстве и превращает в своего раба, который, обидевшись на своего господина, становится его врагом (Архив ЯНЦ СО РАН, ф. 5, оп. 8, д. 27) [22, сюжет 24].

Небесные посланцы передают Эр Соготоху повеление верховных божеств отправиться в богатырский поход за доспехами или за невестой [57, с.14]. 

В развитии сюжета и содержании олонхо важное значение имеет эпизод, связанный с узнаванием героем своего происхождения от божеств-айыы и о принадлежности его к племени айыы аймага. Узнает он и свое имя и предназначение, определенное божествами, стать родоначальником ураангхай саха, жителей племени айыы в Среднем мире. 

Исходным образцом развития сюжета олонхо об одиноких героях-первопредках может служить "Эр Соготох" в публикации О.Н. Бётлингка. После того как герой узнал о своем происхождении и высоком предназначении быть родоначальником людей на земле, он совершает поход за своей суженой. В пути преодолевает высокую гору и дремучий лес, его конь перелетает через огненное море. Наконец Эр Соготох приезжает в страну Хараххаана Тойона, отца суженой по имени Хотууна, и сразу вступает в единоборство со своим соперником Буура Дохсуном. В первой схватке он терпит поражение, но хранимая под мышками живая вода спасает его. Оживший Эр Соготох побеждает противника. Хараххаан Тойон и его народ ликуют. Эр Соготох женится на Хотууне и отправляется в свою страну с женой и ее подданными. 

Почти такое же развитие сюжета наблюдается в двух первых олонхо из публикаций В.Л. Приклонского. Отличие состоит в том, что невеста богатыря — шаманка особенно активна в устройстве семейной жизни: она сама побуждает Эр Соготоха свататься к ней, подсказывает жениху, как убить противника — абаасы; этот образ невесты-шаманки более полное развитие получил в олонхо И.Г. Тимофеева-Теплоухова "Строптивый Кулун Кулустуур". Третье из опубликованных В.Л. Приклонским олонхо по сюжетно-композиционной структуре более сложное и состоит из двух частей, повествующих о богатырстве двух поколений героев. Здесь Эр Соготох не одинок и живет с красавицей-сестрой. События начинаются с похищения его сестры чудовищем-абаасы, который внезапно появляется из последа кобылы. Эр Соготох устремляется в погоню за похитителем. По пути встречает богатыря-айыы Хоруоджая Бэргэна, который в сговоре с дочерью Юрюнг Айыы насильно спускает Эр Соготоха в Нижний мир. Оттуда герой освобождает двух сестер Хоруоджая Бэргэна, плененных повелительницей абаасы. Так проясняется цель коварного поступка Хоруоджая Бэргэна и дочери Юрюнг Айыы: без помощи Эр Соготоха они не могли освободить пленниц. Эр Соготох озлоблен и убивает их. Он продолжает свой богатырский поход, и в пути ему встречается другой богатырь-айыы — Саабылаан, который подсказывает герою, как освободить сестру.

С.С. Егоров — участник самодеятельности из Нюрбинского улуса, овладевший искусством олонхосута. (Фото В.Т. Новикова.) Якутия

Ее похититель так далеко живет, что Эр Соготох вынужден просить у одного кузнеца его крылатого железного коня. Освобожденную сестру он выдает замуж на Саабылаана. Верховные божества-айыы за убийство людей айыы аймага заключают Эр Соготоха в темницу. Заступником Эр Соготоха выступает его зять Саабылаан. Он выпросил у родственников убитых прощение Эр Соготоху. Его освобождают, и он возвращается в свою страну, женившись на старшей из спасенных сестер Хоруоджая Бэргэна. Центральной фигурой второй части олонхо является сын Эр Соготоха — Эентэй Боотур, подвиги которого развиваются по двум сюжетным линиям: освобождение похищенной сестры и богатырский поход за суженой. Эентэй Боотур женится на сестре богатыря-айыы Юрюнг Уолана после того, как побеждает его в единоборстве. Здесь интересен эпизод женитьбы Эр Соготоха и его сына Эентэя Боотура. Если женитьба Эентэя Боотура состоялась после его богатырского похода и победы в единоборстве с братом невесты, то Эр Соготох женится как-то "случайно" на одной из освобожденных им сестер. Видимо, здесь отражено одно из звеньев исторического развития темы героического сватовства. 

Четвертое опубликованное В.Л. Приклонским олонхо по содержанию и развитию сюжета существенно отличается от рассмотренных выше. Сестру Эр Соготоха похищает богатырь-абаасы. Преследуя похитителя, герой освобождает женщину-айыы Ытык Нуралы из плена другого абаасы. Пораженный ее красотой, герой с первого взгляда влюбляется в Ытык Нуралы, однако она улетает на небеса, обернувшись птицей. Эр Соготох продолжает свой поход и освобождает свою сестру из плена хитростью, натравив друг на друга двух богатырей-абфасы: похитителя сестры и абаасы, пленившего Ытык Нуралы. Оба абаасы погибают в сражении друг с другом. Эр Соготох выдает свою сестру замуж за своего друга — богатыря-айыы Аджы Буджу. В повествовании о походе Эр Соготоха за похитителем своей сестры вводится эпизод о посещении им страны шаманки-айыы Айталы, которая не захотела впускать его в свой дом. Эр Соготох выламывает дверь, Айталы встречает его враждебно и, оскорбленная ею грубостью, низвергает его в Нижний мир прямо в рот старухи-абаасы Джэсинкэй, которая съедает Эр Соготоха. Но от него случайно остается целым его левый глаз. Смерть Эр Соготоха, волею божеств предназначенного Айталы в мужья, приводит ее в душевное смятение. Раскаявшись в своем поступке, Айталы спускается в Нижний мир и убивает старуху Джэсинкэй. С помощью скелетов давно умерших шаманов она находит левый глаз Эр Соготоха, собирает все до единой его кости и оживляет богатыря.

Эр Соготох женится на Айталы и возвращается домой. Однако этим традиционным мотивом олонхо не заканчивается, оно имеет чрезвычайно интересное продолжение: "Но он не любил своей жены. В сердце Соготоха не умирал образ поразившей его красотой Ытык Нуралы. Как-то раз он решил разыскать ее и нашел, но очень больной. От тоски и печали, что она не видит Эр Соготоха, Ытык Нуралы готова была умереть. Увидев его снова около себя, она ожила. Сила и красота ее вернулись к ней. Эр Соготох женился на ней и возвратился с ней домой" [42, вып. 3, с. 174; 22, сюжет 21]. Это единственный текст, в котором встречается мотив второй женитьбы героя олонхо. По якутской эпической этике второй брак вообще не допускается, и после женитьбы богатыри не совершают героических поступков. Это олонхо по богатству содержания и сложности сюжета стоит особняком по отношению к предыдущим олонхо. Можно даже сказать, что оно в определенном смысле выходит за рамки традиционного сюжета о родоначальниках племени. 

Интересен и своеобразен сюжет олонхо "Эр Соготох" Г.Н. Свинобоева, записанного С.В. Ястремским. Эр Соготох отправляется в свой богатырский поход по велению верховных божеств, которое передали ему небесные посланцы. Он отправляется к кузнецу трех миров Гибель Дуодарба — Черному Кузнецу за богатырскими доспехами. Кузнец в качестве платы просит Эр Соготоха добыть ему в жены Нику Харахсын, дочь Арсана Дуолая, главы Нижнего мира. Эр Соготох на лыжах (он пеший богатырь, не владеет конем) отправляется в Нижний мир, побеждает самого сильного богатыря Нижнего мира в единоборстве, забирает Нику Харахсын и приводит ее к Черному Кузнецу (во многих олонхо он фигурирует под именем Кыдай (Кытай, Кытатай, Кудай) Бахсы и является родоначальником всех кузнецов). Этот эпизод — приобретение богатырских доспехов и добывание жены для кузнеца — является своего рода посвящением героя в богатыри. Второй богатырский поход Эр Соготох также совершает по велению верховных божеств за своей предназначенной божествами невестой Юрюнг Юкэйдээн. Перед походом он обращается к священному дереву и обитающей в нем духу-хозяйке страны, которая появляется в образе почтенной пожилой женщины. Она благословляет Эр Соготоха и дает ему пососать молока из своей груди — это придает богатырю силы и укрепляет вечную сыновнюю любовь к своей родине. В пути он встречается со своими соперниками богатырями-абаасы, едущими сватать Юкэйдээн. Эр Соготох побеждает всех, соперников. В ходе повествования о богатырском походе героя вносится побочный мотив, не связанный с основной линией развития сюжета, однако раскрывающий взаимоотношения людей айыы аймага между собой и характеризующий Эр Соготоха как устроителя жизни и защитника племени айыы аймага. Вещий ворон, встретившийся в пути, сообщает герою, что он должен спасти дочь богатого Хараххаана по имени Хаачылаан Куо от притязаний абаасы. Эр Соготох по указанному вороном пути прибывает к хозяину Червивого моря старому рыбаку Юёдюёну: "Юрта его, как крутой холм, одет в рябые лягушачьи шкуры, на спине кузовок с червями, посохом у него ледяной багор" [57, с. 17]. Старик Юёдюён приветливо встречает богатыря-айыы и переправляет через Червивое море. По его совету Эр Соготох превращается в старого рыбака.

В этом облике он участвует в свадебных состязаниях и побеждает в единоборстве главного соперника — богатыря-абаасы Железного Дыбырдаана. Богатый Хараххаан и его жена думают, что победу одержал старик Юёдюён и решают одарить его третьей частью своего скота: "Для бедняка лучшая награда". Однако Эр Соготох является перед ними в своем настоящем облике и требует, чтобы они отдали за него дочь и выделили ей богатое приданое. Затем Эр Соготох превращает хозяина Червивого моря в почтенного пожилого мужчину, выдает за него Хаачылаан Куо и благословляет на долгую счастливую жизнь. Так Эр Соготох основывает новый род племени айыы аймага. И наконец, достигнув страны своей суженой, Эр Соготох женится на Юкэйдээн. После брачной ночи он, взвалив жену на спину, на лыжах отправляется домой. Удивленные родители жены лишь издали успевают благословить новобрачных. По пути, несмотря на предупреждение жены, он попадает в ловушку абаасы и проваливается в бездну. Юкэйдээн похищает хозяин Ледовитого моря Железный Джессин. После того как Эр Соготох обратился с молением к божествам-аймм, три небесных шаманки вызволяют его из бездны и исцеляют его. Тем временем находящаяся в плену абаасы Юкэйдээн рожает сына, которого пытается убить абаасы Джессин. Однако благодаря уловкам матери и собственной хитрости мальчику удается избежать смерти. В 10-летнем возрасте Басымджы Баатыр (такое имя дали мальчику) стал силою превосходить своего мучителя. Наконец Эр Соготох, пустившийся на поиски жены на своих неизменных серых лыжах, находит жену и сына. Эр Соготох с женой возвращается домой, а Басымджы продолжает мстить Железному Джессину. Последний сдается и соглашается стать рабом, но Басымджы уничтожает его по настоянию матери. Далее повествуется о втором поколении богатырей, т.е. о Басымджы. По характеру Басымджы строптивый и заносчивый. Он совершает единственный богатырский поход за своей, предназначенной свыше, суженой Ясной Туналынгсой. Одержав победу над соперником — абаасы, Басымджы женится и возвращается домой. Рождение в плену абаасы навсегда определило его строптивый характер. Постоянным эпитетом его имени служит выражение: "в поросшей деревьями и травами земле неуживающимся родившийся". Характерно, что Басымджы верховное божество Юрюнг Тойон одаривает конем. Если Эр Соготох — пеший богатырь, ходивший на лыжах, то его сын ездит на коне. Возможно, эти приметы богатырей имеют очень древние истоки. Богатыри, которые ходят на лыжах, встречаются в эпических памятниках северных народов. В эпосе тюрко-монгольских народов образ богатыря неразлучен с боевым конем. И характерно то, что пеший Эр Соготох выступает устроителем не только своей жизни, но и Гибель Дуодарба — Черного Кузнеца и рыбака Юёдюёна. 

Познакомимся еще с одним сюжетом олонхо — "Эр Соготох" Г.Ф. Никулина. Выше отмечалось, что в образе Эр Соготоха Г.Ф. Никулина имеются определенные черты культурного героя. Богатырские деяния Эр Соготоха начинаются с поездки его на чудесно выбранном им из своего табуна коне за абаасы Тимиром Лыыбырдааном, который предложил ему свататься к его сестре — шаманке Добун Куодар. Абаасы едет верхом на трехногом звере Мэк Тугуте. "Сватовство" Эр Соготоха заканчивается полным истреблением рода абаасы Тимира Лыыбырдаана. Второй поход Эр Соготоха — это его героическое сватовство к дочери Оногоя Баая. Это имя созвучно имени легендарного первопредка якутов Омогоя (Оногой, Омогон) Баая, персонажа исторических преданий якутов. Эр Соготох истребляет трех своих соперников-абаасы и женится на дочери Оногоя Баая. Он три года живет у родителей жены, а потом переезжает в свою страну. 

Многие сюжетообразующие мотивы олонхо "Эр Соготох" Г.Ф. Никулина и мотивы исторических преданий о первопредках якутов Омогое Баае и Эр Соготохе Эллэе Боотуре перекликаются друг с другом, сохраняя жанровые поэтические оттенки олонхо и преданий: 

Олонхо «Эр Соготох» Г.Ф. Никулина 

1 Герой живет одиноко в своей, предназначенной свыше, стране (традиционный эпический мотив). 

2. Эр Соготох изобретает каменный топор, строит дом, подворные хозяйственные постройки, изготавливает домашнюю утвари разжигает огонь, испрашивает у верховных божеств-айыы пару жеребят и пару телят. 

3. Герой совершает первый поход в Нижний мир и первый воинский подвиг, уничтожив своих врагов. В сражении с противником Эр Соготох получает богатырскую закалку, тем самым самоутверждаясь как богатырь 

4. Эр Соготох отвергает притязания шаманкн-абаасы выйти замуж и превращает ее навечно в черный пень Героическое сватовство и женитьба на дочери Оногоя Баая. Устройство большого праздника — свадебного ысьшха. 

5. После женитьбы Эр Соготох со своей женой еще три года живут у Оногоя Баая. Затем Эр Соготох переезжает в свою страну. При отъезде жена Эр Соготоха чуть не уводит весь скот родителей за собой (отъезжающая с мужем дочь выбрала только обороти и намордники: жеребята пошли за своими оборотями, телята — за намордниками, лошади — за жеребятами и т.д. Часть скота осталась благодаря хитрости скотницы Симзхсин Эмээхсин). 

6. Эр Соготох и его жена становятся родоначальниками ураашхай саха .

Исторические предания об Омогое Баае и Эр Соготохе Эллэе 

(сводная схема по книге Г.В. Ксенофонтова «Эллэйада»)

1. Эрэйдээх-Буруйдаах Эр Соготох Эллэй Боотур прибывает на плоту по Лене к месту жительства Омогоя Баая и входит в его семью в качестве работника. 

2. Эр Соготох Эллэй Боотур изменяет образ жизни Омогоя Баая, прорубает окна в доме, строит печку-камелек, сооружает изгороди и постройки для разведения скота, изготавливает домашнюю утварь и посуду из бересты и дерева. 

3. Омогой Баай признает в своем работнике достойного человека с большим будущим по той примете, что при встрече с Эллзем он незаметно для себя, оказывается, волнуется. Здесь происходит внутреннее психологическое "сражение двух характеров": побеждает молодость 

4 Предложение Омогоя Баая Эллэю жениться на дочери-красавице. Эр Соготох Эллэй Боотур по чудесным приметам выбирает из двух сестер некрасивую и женится на ней. Сестра-красавица повесилась и превратилась в злого духа. 

5. Омогой Баай, разгневанный непослушанием Эллэя и опечаленный смертью любимой дочери, изгоняет зятя с дочерью со двора, выделив им по шелудивой кобыле и корове Эллэй поселяется на новом месте, строит дом и постройки для скота, разводит дымокур от гнуса и весь скот Омогоя переходит к нему. Эллэй впервые устраивает кумысный праздник ысыах в честь божеств айыы 

6. Рождение у Эллэя детей, от которых произошли якутские роды и улусы. 

Таковы схемы сюжетного развития олонхо "Эр Соготох" Г.Ф. Никулина и исторических преданий о первопредке якутов Эр Соготохе Эллэе Боотуре. 

У северных якутов распространено предание о том, что Эллэй — божество-айыы. Он спустился с небес на землю, поступил работником к первопредку якутов Оногою Бааю, стал его зятем, отделился от него (без конфликта), построил дом, изготовил кумыс из кобыльего молока, посуду из дерева и бересты и созвал всех якутов на праздник ысыах, произнес моление и благословение в честь божеств-айыы, а затем вознесся на небеса. С тех пор якуты устраивают праздник ысыах (Архив ЯНЦ СО РАН, ф. 5, оп. 3, д. 435, л. 10 — 11). 

Этим мы закончим общий обзор содержаний и сюжетных схем олонхо, в которых главным героем выступает богатырь по имени Эр Соготох.

Олонхо "Могучий Эр Соготох" В.О. Каратаева по содержанию и развитию сюжета можно назвать вилюйской версией сказаний о родоначальниках племени ураанхай саха. Публикуемый текст исполнен более молодым представителем поколения известных нам современных олонхосутов. Учитель В.О. Каратаева Т.П. Гоголев (1897 — 1984) воспринял это олонхо от сказителей XIX в. А те сказители, видимо, продолжали традицию своих предшественников. Народная память о сказительских традициях сохраняет имена лишь последних сказителей, от которых переняты олонхо, поэтому их предшественники остаются в забвении. 

В характеристике героя В.О. Каратаева выпал эпитет эрэйдээх-буруйдаах (многострадальный). Видимо, это связано с тем, что первыми жителями Среднего мира, не знающими своего рода, были Сир Сабыйа Баай Тойон и Сабыйа Баай Хотун — отец и мать Эр Соготоха, родившегося у них уже в преклонном возрасте. Эпитет модун — могучий, мощный по виду — в современном якутском языке чаще всего употребляется в словосочетании модун эр санаалаах — мужественный, храбрый, бесстрашный, что более соответствует Эр Соготоху В.О. Каратаева. 

Олонхо начинается с описания эпического времени (стр. 1 — 26), когда образовалась "черная земля". В олонхо центральных районов Якутии мотив первотворения земли (Среднего мира) в большинстве случаев опускается. Первотворение мира характерно для олонхо окраинных регионов Якутии. Например, в олонхо "Эр Соготох" Г.Ф. Никулина первоначальные эпические небо и земля невелики по своим размерам, и первый человек "расширяет" и "увеличивает" их: 

Когда туманное белое небо 

С трефового туза размером было, 

Своей головой, имеющей четыре шва, 

Расширил-увеличил его (первый человек, говорят). 

Когда семиугольная земля-матушка 

С червонного туза размером была, 

Своими мозолистыми ступнями 

Расширил-увеличил ее [первый человек, говорят]. 

Когда эта обжитая страна 

Была размером со шкуру, 

Снятую с головы оленя-самца, 

Когда это видимое небо 

Было размером с лицо человека. 

Стихи 27 — 35 публикуемого текста в третьей, 1986 г., записи олонхо В.О. Каратаева звучат так: 

Величиной с пятку серой белки будучи, 

Расширяясь-растягиваясь, разрастаясь, рождалась; 

Подобно мягкому, как замша, уху 

Двухгодовалой важенки, 

Растопыриваясь во все стороны, 

Постепенно увеличивалась, окалывается. 

По всей вероятности, здесь отражается народное представление о культурной деятельности человека на земле, о завоевании жизненного пространства трудом и потом. Девственная природа сурового якутского края — это еще не земля-матушка (сир-ийэ), и небо над необжитой землей — еще не небо, под которым проживает человек.

Д.А. Томская — Чайка (1913 г.р.) — современная сказительница, хранительница эпических традиций Верхоянского улуса. (Фото В.Т. Новикова.) 

Недаром северные якуты называют Среднеленский регион — дойду, место, обжитое с древних времен якутами, регион, откуда они постепенно расселялись по всей территории современной Якутии. И вообще, в якутском языке обжитая местность называется дойду сир, а не обжитая — урэх баЪа (верховья речки). Процитированные выше поэтические места во всех трех записях полностью сохраняются, несмотря на большой промежуток времени между записями (1975, 1982, 1986 гг.), что является несомненным признаком устойчивости формулы. После описания "роста" изначальной земли, т.е. эпической Средней земли (мира) с его несметным богатством флоры и фауны, олонхосут переходит к описанию алааса, характерного для Якутии сенокосного и пастбищного угодья (поляны, луга, открытой небольшой равнины, окруженной лесом, предгорной долины). Якуты считают алаас своим кормильцем, так как от урожая травостоя зависело их благополучие. Кроме того, алаас — место, где якуты жили от рождения до смерти, где проходит жизнь одного поколения за другим, и, действительно, родной алаас для якутов — аан ийэ дойду (изначальная страна-матушка); видимо, потому поэтический образ изначальной матушки-земли и образ алааса сливаются в единый образ благодатной Средней земли (мира). 

Одним из поэтических мест якутских олонхо, особенно созданных певцами центральных улусов, можно назвать воспевание священного дерева Аал (вариант: Аар) Кудук (Дууп, Луук, Дуук) Мае — Священное Изобильное Дерево (дууп, луук — видимо, от русск. дуб). В первой и второй записях олонхо В.О. Каратаева образ священного дерева отсутствует, а в третьей появляется под названием Аар Хатынг (Священная Береза) и занимает всего двустишье: 

Ацыс сахаахаах 

Кар Хатык уунэн тахсыбыт. 

Ъосьмибетвистая Священная Береза 

(Архив ЯНЦ, ф. 5, оп. 7, д. 153, л. 6). 

Знаменитый вилюйский певец и олонхосут, дальний родственник В.О. Каратаева, С.Н. Каратаев в своих двух олонхо "Тонг Саар Тойон" и "Сююлэлджин Боотур", записанных в 1938 и 1941 гг. А.А. Саввиным и П.Я. Туласыновым (Архив ЯНЦ, ф. 5, оп. 7, д. 5 и 117), а также олонхосут С. Еремеев—Дэдэгэс из соседнего с Борогонским Тогусского наслега в олонхо "Мэник Тёбёт Бухатыыр" священное дерево называют Аар Кудук Хатынг — Священная Изобильная Береза. В самой ранней публикации олонхо О.Н. Бётлингком название священного дерева передано словосочетанием Аар Мае и объяснено как самое высокое и старое дерево в лесу. Видимо, в ранний период развития олонхо священное дерево представлялось в виде огромной лиственницы или березы. С последующим развитием поэтики олонхо образ священного дерева усложнялся и превратился в более мифологизированный образ Аал Луук Мае, в "символ неувядающего плодородия земли и вечного расцвета жизни на ней" [И, с 91]. В заключении вступительной части сообщается о том, что в этой благодатной стране живут Сир Сабыйа Баай Тойон и Сабыйа Баай Хотун (стр. 225 — 273).

Сабыйа Баай — распространенное имя родоначальников якутского эпоса [22, с. 297]. Это имя встречается у олонхосутов как центральных (бывш. Западно-Кангаласский, бывш. Ботурусский), так и окраинных (Вилюйский, Верхоянский) улусов. Такое имя носят родоначальники из олонхо "Тонг Саар Тойон" и "Сююлэлджин Боотур". А женское имя родоначальницы Сабыйа Баай Хотун можно найти в знаменитом олонхо "Нюргун Боотур Стремительный" К.Г. Оросина [39, ч. 1, вып. 1, с. 29]. Э.К. Пекарский, ссылаясь на опубликованные образцы олонхо, дает следующее объяснение: "имя лица, которому в былинах дают эпитеты: саха саара буолбут (ставший якутским царем), сири сабан охорор (покрывающий землю), саха тврдв (прародитель якутов)" [41, стб. 2011; 39, ч. 1, вып. 3, с. 214, 247, 261; ч. 3, вып. 1, с. 146]. Герой олонхо О.В. Каратаева рождается у этих бездетных престарелых родоначальников. Мотив чудесного зачатия и рождения детей у престарелых родителей широко распространен в тюрко-монгольской эпике (киргизский "Манас", алтайский "Маадай Кара") и часто встречается в якутском олонхо. Так, Кёнтёстёй Бёгё, герой олонхо С.М. Неустроева из Булунского улуса, родился после того, как его престарелые бездетные родители выпросили у верхних айыы ребенка. После него родились еще брат и сестра [22, с. 200 — 203]. Жена богатыря Бэрт Хара родила двух сыновей и дочь после его смерти, съев травинки, выросшие на могиле мужа [39, ч. 2, вып. 1, с. 37, 36; 22, с. 160]. Джуларытта Бэргэн, герой олонхо П.С. Олесова из Усть-Ллданского улуса, родился как только глава верхних абаасы Улуу Суорун Тойон снял свое заклятие на лишение потомства с его родителей (Архив ЯНЦ, ф. 5, оп. 7, д. 21) [22, с. 247 — 248]. Бездетный престарелый отец богатыря Тёбёта Мэника, героя вышеупомянутого олонхо С. Еремеева—Дэдэгэса, записанного в 1940 г., выпрашивает ребенка у божеств-айыы, поднявшись на вершину священного дерева (Архив ЯНЦ, ф 5, оп. 7, д. 118) [22, с. 148 — 149]. Чудесное зачатие и рождение Могучего Эр Соготоха заключается в том, что он рождается у престарелых родоначальников, не ожидавших появления ребенка. 

Исходной ситуацией начала героической биографии героя служит мотив отлучения новорожденного от семьи и переселение его в Верхний мир по воле верховных божеств. При этом отлучение ребенка от родителей совершается без их ведома. О том, что их сын воспитывается у верховных божеств, Сир Сабыайа Баай Тойон и Сабыйа Баай Хотун узнают от богатыря-абаасы (запись 1975 г.) или (записи 1982 и 1986 гг.) от небесной шаманки Джаргыл, прилетевшей в образе стерха (стр. 337 — 391). Такой инициационный обряд воспитания будущего богатыря встречается и в других олонхо. Так, первый сын Кулуна Куллустуура и Кюн Толомон, героев олонхо И.Г. Тимофеева-Теплоухова, по воле матери-шаманки воспитывается в глубине кургана у волшебниц, а их второй сын — в Верхнем мире у главного божества Юрюнг Айыы Тойона. Только третьего сына воспитывали сами родители [22, с. 123 — 124; 48, с. 171 — 180, 212, 448 - 486]. 

Мотив исчезновения новорожденного, досада горюющих родителей и радость их после того, когда они узнали, что их сын стал избранником божеств, описывается одинаково во всех трех записях, за исключением порядка прибытия вестников — богатыря-абаасы Джаантаара Дары 36 

Буурая и шаманки Джаргыл (см. Прил., ССС). Воспитание богатыря в олонхо вообще пропускается, а о наречении именем кратко сообщается вестниками (стр. 363 — 385, 482 — 489). Песнопение-сообщение Джаргыл — радостное и торжественное, а пение абаасы — тревожное и беспокойное в связи с тем, что растет могучий богатырь племени айыы (стр. 454 — 500). Эта тревога в записи 1986 г. звучит так: 

ЭЬиги уолгутун 

Урдук хаххаанка таЬаараннар, кххараа дойдуну Атыйахтаах уу курдук 

Такнары уктпээн дьахкыттын диэннэр, 

Тордуйахаах уу курдук Тоцо укгпуэн долгутптун диэннэр Улуу бухатыыры оноро сыталлар 

(Архив ЯНЦ, ф. 5, оп. 7, д. 153). 

Вашего сына, 

Подняв на высокое небо, 

Воспитывают как великого богатыря. 

Чтоб он Нижний мир возмутил, опрокинув ногой, 

Как воду в берестяном лукошке, 

Как воду в берестяной посудине, 

Взволновал, наступив ногой. 

Эти стихи, состоящие из поэтических формул в публикуемом тексте, в записи 1986 г., переданы очень кратко: 

-эЬиги оцоцутун 

УеЪэжки айыыхарга 

БиЪшини судуялуун суох окоттороору 

Улуу бухатыыры окоро сытахлар 

(Архив ЯНЦ, ф. 5, оп. 7, д. 153, л. 17). 

..вашего сына 

чтобы нас извести под корень, 

у верховных айыы 

великим богатырем воспитывают. 

Приведенные редакции текстов, записанные в 1982 и 1986 гг., могут служить примером вариаций песнопений богатырей, описаний событий: если в одном тексте стихи состоят из поэтических формул, подробных описательных блоков, то в другом то же самое передается лаконично, несколькими словами, но основное содержание не изменяется. 

Описание появления Эр Соготоха перед отцом и матерью в облике могучего богатыря, его песнопения о своем высоком предназначении стать защитником племени айыы аймага, его богатырский сон совпадают в двух последних записях. Последовательные события, составляющие сюжет первого звена (части) олонхо: появление богатыря-абаасы Тааса 

Джаантаара, его оскорбительное песнопение в адрес Могучего Эр Соготоха гнев богатыря, его решение о мести оскорбителю, сборы в поход и т.п. (см. Прил., ССС), — являются составными частями всех трех записей олонхо. Богатырский поход Эр Соготоха первоначально подчинен желанию мести. Однако в итоге похода, после победы над оскорбителем он получает женщину, на которой женится. В этой ситуации тема героического сватовства сильно ослаблена. Женитьба Эр Соготоха — результат победы его над богатырем-абаасы, который уступает Туналыкаан Куо и взамен просит оставить его в живых (стр. 1330 — 1391). Таким образом, Туналыкаан Куо является не предназначенной невестой, а скорее всего женой, добытой в бою. Но и эта тема до конца не раскрывается. Освободив Туналыкаан Куо из плена абаасы, Эр Соготох из Нижнего мира направляется в Средний мир к родителям освобожденной им женщины. Изложение последующих событий — приезда к родителям невесты, радостной встречи их с сородичами Туналыкаан Куо, свадьбы — не отличается от описания торжеств брачного обряда богатыря с предназначенной ему невестой в других олонхо. Отличие развития сюжета олонхо В.О. Каратаева по сравнению с другими олонхо состоит в том, что Эр Соготох после брака остается жить у родителей жены. Сородичи жены восприняли его как своего защитника в случае нападения злоумышленников (стр. 1450 — 1468). Мотив примачества — редчайшая ситуация в олонхо. Интересно, что он устойчиво повторяется в трех записях (стр. 1482 — 1525). 

Завязкой второго звена сюжета олонхо В.О. Каратаева служат внезапная смерть Могучего Эр Соготоха, похищение Туналыкаан Куо, рождение их сына Кёмюса Кыырыктая (стр. 1526 — 1610). За оставшимся без родителей ребенком начали ухаживать дяди по матери (таайдара) (стр. 1610 — 1622). Наличие зачатков авункулата в олонхо заметил И.В. Пухов: в олонхо "Шаманки Уолумар и Айгыр" отец Суодалбы — младший брат шаманок, а мать — женщина из племени абаасы, и он приходится дядей героям олонхо Кюлюктэю Бэргэну и Бэрбээкэю Бэргэну, за которыми он ухаживал в детстве, а затем обустроил их жизнь [44, с. 212 — 214; 39, ч. 1, вып. 2, с. 113 — 147; с. 122 — 152]. Мотив воспитания богатыря его дядями по матери мы находим и в кратком сюжете олонхо Т.П. Гоголева, учителя В.О. Каратаева.

Но там особо подчеркивается, что дяди обижали сироту при удобном случае (см. Прил., Беседа со сказителем-олонхосутом Трофимом Гоголевым). 

В третьей записи рассказ о воспитании осиротевшего ребенка его дядями по матери опущен (Архив ЯНЦ, ф. 5, оп. 7, д. 153, л. 70). Детские годы Кёмюса Кыырыктая, героя второго поколения богатырей олонхо, описаны более подробно, чем детство Эр Соготоха. Описывается его быстрый сказочный рост, его молодеческие забавы (стр. 1617 — 1629). Однако и Кёмюс Кыырыктай не избегает отлучения от семьи и воспитания на небесах. Он проходит в Верхнем мире богатырскую закалку. Главная задача его богатырских подвигов — это вызволение матери из плена 

богатыря-йбййсы Тааса Джаантаара Дары Буурая и оживление отца Эр Соготоха (стр. 1787 — 2314). В дальнейшем сюжет развертывается вставным мотивом о втором походе Кёмюса Кыырыктая в Нижний мир и его борьбе с абаасы Буором Кудустаем. Этот мотив получает более развернутое изложение в записи 1975 г., где абаасы носит имя Буор Бургаалджын. Борьба с абаасы заканчивается в этом тексте победой богатыря-айыы, однако он чуть не погибает при встрече с кузнецами-абаасы. Его спасают небесные богатыри. А в текстах 1982 и 1986 гг. Кёмюс Кыырыктай побеждает абаасы в единоборстве (стр. 2400 — 2602). 

Кроме того, в тексте 1975 г. вклинился мотив об убавлении силы богатыря Кёмюса Кыырыктая по решению верховных божеств. Об этом сообщил его богатырский конь после того, как был оживлен Эр Соготох, и подтвердила прилетевшая в образе стерха шаманка-айьы. Возмущенный Могучий Эр Соготох убивает стерха. В последующих записях 1982 и 1986 гг. мотив убавления силы богатыря отсутствует (см. Прил., ССС). 

Второе звено сюжетного развития олонхо завершается мирной, без богатырских подвигов, женитьбой Кёмюса Кыырыктая на предназначенной ему божествами невесте Тэмэликээн Куо. Это же благополучное и счастливое событие служит заключительной частью олонхо в записи 1975 г. 

В.О. Каратаев при исполнении "Могучего Эр Соготоха" в 1982 г. дополнил текст 1975 г. целым сюжетным звеном. Это повествование о богатырских деяниях другого сына Могучего Эр Соготоха, родившегося от женщины-абаасы, которая хитростью завлекла богатыря-айыы. Это звено целиком отсутствует также в сюжете олонхо А.С. Васильева "Могучий Эр Соготох", записанном в 1976 г. А в олонхо Т.П. Гоголева сюжет о богатырских деяниях побочного сына Эр Соготоха занимает солидное место (см Прил., Беседа со сказителем-олонхосутом Трофимом Гоголевым).

К тюсюлгэ ведут якутских коней. Испрашивание души конского скота — один из главных мотивов проведения ысыаха. Фото А.Б. Назарова. 

Завязкой третьего звена сюжета олонхо В.О. Каратаева служит третье похищение жены Эр Соготоха Туналыкаан Куо (стр. 2861 — 2889). Эр Соготох отправляется на поиски похищенной жены. Он становится жертвой волшебства женщины-абаасы. Мотив желания женщины-абаасы выйти замуж за людей племени айыы аймага и заманивания их своими чарами широко распространен в олонхо. Но часто этот мотив превращается в комические сцены, а заканчивается гибелью абаасы от рук богатырей. В публикуемом тексте женщины-абаасы Уот Чолбоодой удалось выдать себя за жену Эр Соготоха Туналыкаан Куо и проспать с богатырем одну ночь. Раскрыв коварство женщины-абаасы, Эр Соготох хотел ее убить. Однако узнав, что она забеременела, богатырь оставляет ее в живых (стр. 2940 — 3200). Женщина-абаасы, обманувшая Эр Соготоха, оказалась сестрой похитителя его жены Уот Урбалджына, и она помогает Эр Соготоху выручить Туналыкаан Куо из плена и убить своего рата (стр. 3472 — 3693). Эр Соготох, возвратившись со спасенной им женой домой, находит свою страну еще более разоренной и узнает, что похищена жена его сына Кёмюса Кыырыктая, который отправился преследовать похитителя. В это горестное время прибывает богатырь — внебрачный сын Эр Соготоха Харыаджылаан Бэргэн, который становится центральной фигурой дальнейшего развития сюжета олонхо. Эр Соготох признает его своим родным сыном и просит помочь в их беде (стр. 3981 — 4018). В олонхо не раскрываются детский период его жизни, его богатырское воспитание, приобретение вооружения и боевого коня. Харыаджылаан Бэргэн предстает перед отцом как богатырь, прошедший инициацию и получивший богатырскую закалку. Мотив о богатыре, рожденном в результате связи героя с женщиной-абаасы, встречается нам только в публикуемом тексте. Однако известен также упомянутый выше образ Суодалбы из олонхо "Шаманки Уолумар и Айгыр" — полу-человек-полу-абаасы, находящегося добровольно в положении прислужника-раба в семье своих теток, сестер отца. Он не признан полноценным членом семьи людей-айыы, хотя заботился о своих племянниках в их детские годы. Когда они выросли, Суодалба добывает им жен, победив в героических состязаниях всех противников своих племянников. И только устроив жизнь племянников, он силой добивается себе самостоятельной свободной жизни и возможности обзавестись семьей [44, с. 212 — 216]. Олонхо "Шаманки Уолумар и Айгыр" было записано в 1886 г. Э.К. Пекарским в Ботурусском (ныне Таттинском) улусе от известного олонхосута Николая Абрамова. Следовательно, мотив рождения богатырей от людей айыы аймага и жеищины-абаасы — древний, устойчивый, но редко встречаемый. Признание чужеродца своим хорошо показано в олонхо "Мае Батыйа" ("Деревянная Пальма"), записанном в 1945 г. от олонхосута Среднеколымского улуса П.Н. Назарова (Архив ЯНЦ, ф. 5, оп. 7, д. 114) [23, с. 105 — 112]. Герой олонхо Мае Батыйа, образ жизни которого был чужим для людей ураангхай саха, становится человеком-айыы только тогда, когда начинает есть молочную пищу и овладевает языком якутов [23, с. 110]. Мае Батыйа, принявший образ жизни якутов-скотоводов, впоследствии становится их родоначальником. Таким образом, можно допустить, что мотивы рождения детей от связи айыы и абаасы и принятия чужеродца в семью людей айыы аймага — традиционные эпические мотивы. 

Признание Харыаджылаана Бэргэна человеком-айыы подтверждается верховным божеством Юрюнг Айыы Тойоном после того, как он совершает первый богатырский подвиг, спасая от гибели своего брата и похищенную невестку Тэмэликээн Куо. Юрюнг Айыы Тойон вызывает богатыря в Верхний мир и сообщает ему, что он причисляется к людям айыы аймага и должен жениться на предназначенной ему невесте Кыыс Сарыадыман Куо (стр. 4209 — 4325). Это становится поводом для всеобщего торжества в стране Эр Соготоха. Харыаджылаана Бэргэна благославляет на дальнейшие богатырские подвиги дух-хозяйка страны Аан Алахсын Хотун, обитающая в Священной Березе (стр. 4440 — 4471). 

Следующая, самая большая часть олонхо посвящена богатырскому походу Харыаджылаана Бэргэна за предназначенной ему невестой, похищенной абаасы Таасом Кудустаем, и вызволения невесты из плена (стр. 4472 — 6332). Вторая, 1982 г., запись завершается приездом Харыаджылаана Бэргэна со своей женой в страну отца Могучего Эр Соготоха и всеобщим торжеством людей айыы аймага. А в третьей, 1986 г., записи в олонхо добавляется эпизод четвертого похищения жены Эр Соготоха Туналыкаан Куо и описание последнего подвига главного героя олонхо Могучего Эр Соготоха (Архив ЯНЦ, ф. 5, оп. 7, д. 153, л. 214 — 224). 

Из сравнительной схемы сюжетов трех магнитофонных записей олонхо В.О. Каратаева (см. Прил.) видно, что олонхосут при каждом исполнении постоянно придерживается одной и той же последовательности развития событий, составляющих сюжет олонхо, следует традиционному композиционному построению, твердо помнит имена персонажей и их взаимоотношения. В краткой вводной статье при всем желании мы не можем сделать детальный сравнительный анализ искусства исполнения олонхосута по трем магнитофонным записям. Это дело будущего. В заключение скажем, что олонхосут Василий Осипович Каратаев был достойным наследником своих талантливых предшественников — певцов олонхо многих поколений, верным хранителем эпической памяти народа саха. 

Н.К. Емельянов, В.Д. Илларионов

Беседу провел и записал, а также сделал расшифровку с магнитоленты В.В. Илларионов в декабре 1982 г. в г. Вилюйске. Материал хранится в Архиве ЯНЦ СО РАН, ф. 5, оп. 13, ед. хр. 220, л. 54 — 62. Перевод сделан С.П. Ойунской. 

— Какие олонхо сказывал? 

— Такие, как "Огненно-рыжим конем владеющий, в железную броню закованный меткий Джэриэмэт Бэргэн", "Предназначенный быть грозным соколом, владеющий быстроногим огненным конем отменный Ого Туйгун-богатырь". Также слышал когда-то и "Над грядой темного леса гривастой головой возвышающимся конем владеющего могучего Эр Соготоха". Кроме того исполнял олонхо "Рожденный от Мегюрена Тойона добрый молодец Бэриэт Бэргэн". И еще исполнял отрывок из олонхо "Ала Туйгун-богатырь, владеющий рыжим конем, дыхание которого, подобно метели, сметающее с темного леса хвойный покров". 

— От кого перенял эти олонхо? 

— Моего отца считали хорошим сказителем олонхо, но мне его олонхо не довелось слышать. Я слушал и подражал слепому сказителю, уроженцу Тогусского наслега Кэдэгэр Степану. И еще сказителю из того же наслега Максимову Прокопию Васильевичу. Кроме того, Софрону Васильеву из Борогонского наслега, от которого перенял олонхо "Могучий Эр Соготох".

А он перенял это олонхо от старца из Ёргётского наслега, с которым вместе был в работниках у местного тойона; старец обычно сказывал на привалах. Мы с Софроном вместе косили в местечке Кёрдюгён. Во время работы он никогда не сказывал, да и я не настаивал. Вот после работы, когда возвращались на ночлег, по дороге, чтобы скоротать время, сказывал, а когда наступал песенный момент, обычно прислонялся к дереву и пел. Вот тогда-то я и научился сказывать олонхо. 

— Самое большое олонхо, как долго мог ты сказывать? 

— Долго сказывать не умел. За это от многих получал нарекания, мол, начав — не досказываешь. На Вилюе олонхо "Могучий Эр Соготох" сказывают издавна. Говорят, что о похождениях сына Эр Соготоха Харыаджымаана Бэргэна, рожденного от девки-абаасы Нижнего мира, сказывали по три ночи подряд. Это олонхо я полностью не слышал. 

О Могучем Эр Соготохе сказывали так: была у него сестра Туналыкаан Куо с девятисаженной косой. Сын абаасы домогается ее, богатыри бьются. Когда Могучий Эр Соготох в битве вспорол живот врагу и ухватился за становую жилу, чтобы оборвать жизнь, — она превратилась в трухлявую ель, а сын абаасы ускользнул. Попав на уловку абаасы, Могучий Эр Соготох оказывается в Нижнем мире, там встречается с девкой-абаасы, которая в облике женщины-айыы соблазняет его. А потом говорит ему: «Я осталась беременной на половине срока, из-за прихоти своей грудь твою искромсала-высосала. Возьми этот посох и поднимись по той дыре, через которую провалился сюда. Там тебя встретит твоя жена и вытащит на солнечную землю твою». И вправду, у той дыры шаманка Верхнего мира, камлая-заклиная, вверх подняла. Затем с небес пригласила других шаманок и при их помощи живой водой залечила раны и оживила его. А когда пришел домой, узнал, что его жена была беременна. Пришло время рожать — пошел он траву рвать для ложа. Вдруг, будто небо разверзлось — туча огромная с грохотом обрушилась на Могучего Эр Соготоха, а был он без брони и лат, и разделила его на две части пополам, а жену его унесла ввысь. Останки его положили на арангас и поставили на холме на южной стороне алааса. 

Когда женщину поднимали ввысь, ребенок ее выкатился из утробы у подножия холма. В это время старушка Симэхсин как раз выглянула в окно и услышала, как причитала та женщина: «Посмотрите, что со мной сотворили, кто узнает, что сделал со мною злодей Верхнего мира сын Дархана Буурая Ала Дьаасын?! Он унес меня, а сын мой остался у подножия холма. Кто же услышит, кто же увидит — лишь ты, Симэхсин! Все остальные не видели, не слышали — были в обмороке.

Коли сыну моему суждено быть человеком — нареките его: под солнечным поднебесьем рожденный Кёмюс Кыырыктай!» Услышала это Симэхсин и подобрала дитя. Воспитывала его в хлеве, привязав веревками к яслям. Да не тут-то было: не удержали веревки постреленка — в дом забежал. Дядья его осерчали: «Ну, поглядите-ка на этого косматого чертенка — на нашу погибель родился сей оборотень, что ли?» Когда старший дядя Уолуйа Боотур хотел вонзить пальму в середину печени стоящего рядом ребенка, старушка откинула в сторону ту пальму — дрогнуло сердце взрастившей малыша Симэхсин, и сказала она: «Сие дитя от наших детей осталось!» Тут и дед его Айыы Сиэр Тойон, и бабка его Айыы Нууралдьын Хотун, и вся родня обрадовались. Дед и бабка на белые колени усадили его, руками обняли, к бьющимся сердцам прижав, — так его воспитали. 

А дитя это было очень шаловливым, таким ураангхай стал, что хорошего не жди — напакостит, доброго не жди — страшное натворит, кого ни встретит — напропалую бьет, кого ни увидит — истопчет. Вот такое проказливое дитя родилось, оказывается. Дядья на него стали смотреть, как на оборотня, и стали его лупить-бить чем попало. Из-за этого он перестал есть пищу свежую-вкусную, перестал носить одежду красивую, рос в муках и скудости. 

Однажды в большущем котле поставили варить отменное жирное мясо. Когда варево закипело и жир хлестал через край, ребенок снял тот жир пальцем и облизал его. Увидал это старший дядя Уолуйа Боотур, лежа на ложе, и закричал: «Ну, поглядите, выродок этот, оборотень страшный, еще грязную лапу сует в котел», — вскочил и давай дубасить его, затем дверь раскрыл и выкинул его на середину двора. Сколько там пролежал этот бедолага без сознания — неизвестно. Очнулся: на ребрах густая кровь, подобная печени молодой кобылицы, запеклась, изо рта и из носа кровь струится. 

Вот, бедолага, целый день еле передвигаясь, добрался до арангаса отца своего. Обнял арангас и стал причитать-жаловаться: «Из-за какой такой волшебной силы тебя считали великим богатырем. Коли еще есть сила волшебная, возьми меня в арангас свой, если обниму твои кости, то буду считать, что прожил сто лет. Возьми меня к себе!» Что-то в арангасе щелкнуло и что-то в северную сторону метнулось будто бы .

Дитя бедное, обняв столб арангаса отца умоляя-прося, сидел. Тут поднялся вихрь и чуть не унес бедолагу, ему и клочок земли родной и рваный лучик солнца стали милы: обхватил двумя ногами столб арангаса, вцепился в него двумя руками крепко. Вдруг вихрь утих и раздался громовой голос Глянул: сидит на вороном коне с белой мордой закованный в латы человечище, шапка его за черную тучу высокого неба задевает. 

«Ну и рыдаешь же ты громогласно, ну и причитаешь же ты так горестно, что явился я к тебе, забросив все дела. Мы ведь с тобой одного отца дети, хотя и от разных матерей. Я рожден от девки-абаасы и прозываюсь владеющим вороным конем с белой мордой Харыаджылааном Бэргэном. Чтобы оживить отца нашего, я хотел отобрать у Арджамаан-Джарджамаана живую жилу величиной с девять голов годовалых бычков. Вот уже несколько лет бьюсь я за это — и как раз, прижав его к краю северного поднебесья, уже хотел заполучить, как услышал твой горестный плач и упустил его. Где теперь я опять найду его — не знаю. Вот тебе одежда — оденься и раскрой рот», — сказал и кинул ему величиною с яйцо турпана желтое илгэ, мальчик проглотил его сразу.

«Если славный путь твой в тупик зайдет, если долгий путь твой станет тесен позови меня по имени. Коли буду в Верхнем мире — пикой острой упаду, коли буду в Нижнем мире — острогой острой вынырну», — сказал и исчез. 

Бедолага парень желтое илгэ проглотив, сразу силу почувствовал. Мышцы его налились так, что каждая отдельно заиграла. Жилы его стали стягиваться, крутые мышцы его со звоном туго налились, связки на пальцах мощью захрустели. Оделся — все на нем как раз, будто влитое. В общем все боевое снаряжение: и меч, и пика, и палица — все было при нем! 

Битый и униженный, он пригрозил своим обидчикам: «Я пошел искать мать свою, по ее теплым следам следуя, по ее стылым следам отыскивая. Коли вернусь живой, золу вашу пересею, угли ваши перемелю. Будьте начеку!» — сказал и умчался. 

В пути ему встретился человек на бело-молочном коне, у которого холка возвышалась над темным лесом, на человеке были серебряные латы, у него был серебряный щит, на плечах висел гудящий костяной лук. И этот человек, направив своего коня прямо на него, заговорил: «Это ты идешь, рожденный под солнечным поднебесьем Кёмюс Кыырыктай-богатырь. Когда твою мать за волосы нес по небу превратившийся в орла Ала Дьаасын-богатырь, сын Арханы Буурай Хотун, ставшей хозяйкой западного края поднебесья, я выстрелил из этого лука и попал ему в задницу да ранил его в мочащийся член». 

«У такой огромной птицы, тоже мне, выбрал уязвимое место — его срамной член. И еще бахвалишься, что у тебя такой меткий лук. Не по тебе сей лук», — сказал он и отобрал у зятя лук. 

А Ала Дьаасын на дороге поставил стража. Хотел стража убить, а тот взмолился: «Не убивай меня, тебе я помогу советом. У Ала Дьаасына три сестры-абаасы. Если ты явишься к ним в собственном обличье, ты не найдешь даже их жилище. Эти шаманки с тобой что хотят сделают. Ты сделайся оборотнем, невидимкой, тогда найдешь их. Мать твоя у них в плену. Ала Дьаасын сам теперь неопасен, нижняя часть его, говорят, почернела, как сажа от котла, лежмя лежит. А вот с его матерью Арханой Буурай Хотун никто еще сравниться не смог. И тебя она одолеет. Смотрю, у тебя хороший лук. Та старуха через три дня нужду справляет, говорят, тогда она снимает с себя всю броню. У нее под левой подмышкой величиной с полную луну незаживающая рана есть. Вот если, стрелу туда запустив, силы ее поубавишь, только тогда сможешь противостоять ей».

Кёмюс Кыырыктай превратился в златогрудую птичку и полетел, как посоветовал ему страж-абаасы. Прилетел туда и спрятался в ветках ели, будто бы шишки клюет. 

Три дня ничего не видно, не слышно, видимо, старуха справила нужду накануне его прибытия. Через три дня вышла огромного роста старуха. То ли привычка у нее такая, то ли что, подошла к большой ели, а потом, соединив макушки трех елей, разделась, да затем, упираясь ногами в корни средней ели, стала испражняться. Когда она подняла руки, то на виду оказалась незаживающая рана величиной с полную луну — ну вот, прострелил ее стрелой на вылет. Разве умрет? Вскочила да давай биться с ним — убил ее. 

Пошел к Кыдаю Бахсы и говорит: «Пришел я, по теплым следам следуя, по стылым следам отыскивая. Так ты, владеющий черномастным скотом сын Тааса Хаппардаана, кузнец Кыдай Бахсы Тойон, освободи [от оков] и отдай мне Ала Дьаасына. Если не отдашь, то я добрым гостем едва ли буду, мирным гостем вряд ли стану». 

Кузнец Кыдай Бахсы Тойон с отчаянным криком изо рта своего выхватил наковальню, поставил ее на ребро и ударил молотом по ней — угодила она прямо в середину спины Кёмюса Кыырыктая, пришлось еще долго повозиться, но Кёмюс Кыырыктай победил кузнеца. 

После этого, забрав мать, Кёмюс Кыырыктай отправился в обратный путь. Вдруг в ушах зашумело — провалился куда-то вниз. Оказывается, по железной трубе вниз катится — увидел: сидят три бабы-яги, очаг разожгли, на очаге огромная железная раскаленная сковорода стоит, чуть туда не угодил. Еле успел упереться в стенки трубы и соскользнуть на землю, а не на сковороду. Убил всех трех и бросил на сковороду — изжарились. 

Пригляделся: от сковороды вниз железная тропа спускается — по ней спустил изжаренные тела. Кто-то съел их с хрустом и закричал: «Туп-туп-туп, ведь это моя кровная родня, что за напасть приключилась?!» 

«Да вот, я тут стою, куда же убежать мне? Вот я!» — говорит наш человек. 

Вдруг, будто земля перевернулась — вылез снизу ужасный великан-страшила. Это был абаасы Тимир Дорбуйа. Долго не стал возиться — подхватил нашего молодца и давай подбрасывать его, как пушистый мяч: вверх — вниз, вверх — вниз… Невмоготу стало — позвал на помощь брата, тот сразу явился и стал самого Тимира Дорбуйа подбрасывать как мяч и приговаривать: «Ты, круглый дурак, вот этим мальцом, который безвинен, как яйцо, чист, как молозиво, ты играл, как мячом! Разве он стоит того, чтобы его хватали, разве может устоять против твоего пинка. Вот я стою перед тобой — достойный соперник», — сказал так, да и напал на абаасы. 

Вот так Харыаджылаан Бэргэн справился с абаасы. А потом с матерью и братом отправились на родину отца — оживили его. 

— И Каратаев, и Васильев говорят, что от тебя переняли и стали олонхосутами. 

— Преувеличивают. Оба одаренные от природы. Я не большой сказитель.