«Восточное обозрѣнiе» №10, 7 марта 1893

Вилюйскъ. Въ прошломъ 1892 году у насъ было два самоубійства. Вилюйскій почтмейстеръ, вѣроятно, въ приступѣ нервнаго разстройства, лишилъ себя жизни выстрѣломъ изъ револьвера. Покойный былъ простой, но честный, хорошій, уважаемый человѣкъ. Въ моментъ происшествія жены его дома не было — уѣзжала на Лену къ роднымъ. Докторъ изъ-за неисполненія кое-какихъ формальностей отказался вскрывать трупъ, который поэтому пришлось перенести въ подвалъ тюремнаго зданія. Когда воротилась жена, всѣ стали настаивать, чтобы тѣло было скорѣе предано землѣ, ибо каждому понятна тяжесть нравственныхъ страданій вдовы. Прошло нѣсколько мѣсяцевъ, пока въ одно утро опять услышали печальную новость, что вдова почтмейстера отравилась спичками. Тогда положили два тѣла вмѣстѣ.

(OCR: Аристарх Северин)

СТОРОННЕЕ СООБЩЕНІЕ.

«Сибирскiй вѣстникъ» №29, 10 марта 1893

Въ № 33 «Ирбитскаго Ярмар. Листка» сего 1893 г. помѣщено письмо московскаго купца Исаака Мироновича Калина, компрометирующее меня во мнѣніи моихъ покупателей. Письмо это слѣдующаго содержанія: «24 сего февраля мною куплено у якутскаго купца А. М. Кушнарева 90 лисицъ сиводушекъ за 1350 руб., которыхъ онъ имѣлъ мнѣ немедленно доставить и получить по счету деньги. Спустя нѣкоторое время послѣ заключенной мною съ нимъ сдѣлки, когда товаръ былъ уже на половину имъ запакованъ для доставленія мнѣ, является къ нему новый покупатель и предлагаетъ нѣсколько высшую цѣну противъ моей. Г-нъ Кушнаревъ не постѣснялся нарушить торговую сдѣлку и продалъ купленный мною товаръ вторично. Такъ какъ въ ярмаркахъ принято совершать всѣ купли и продажи, записывая ихъ только въ памятной книжкѣ, безъ особенныхъ формальностей на бумагѣ или выдачи задатковъ, основываясь на личномъ довѣріи продавца и покупателя, то такой неблаговидный поступокъ г. Кушнарева можетъ подорвать всякое довѣріе къ другимъ лицамъ и успѣшность ярмарочныхъ сдѣлокъ».

Вслѣдствіе сего, не боясь гласности этого письма и перепечатывая его, считаю необходимымъ опровергнуть искаженный фактъ, будто-бы, состоявшейся между мною и г. Калинымъ торговой сдѣлки: г. Калину я не давалъ слова отдать лисицу за выданную имъ сумму, т. е. за 1350 руб. Слова мои, при уходѣ Калина изъ моей квартиры, были: «если не дастъ никто больше васъ, то товаръ будетъ за вами». Изъ этихъ словъ г. Калинъ вывелъ заключеніе, что онъ купилъ у меня товаръ; тогда какъ по ясному смыслу сказанныхъ мною словъ Калину, сдѣлку эту или, вѣрнѣе, продажу нельзя считать состоявшеюся и я имѣлъ полное право продать товаръ другому, — коль скоро другой далъ мнѣ дороже г. Калина. Точно также нельзя считать состоявшейся сдѣлкой и то, если покупатель, осмотрѣвъ товаръ, выдаетъ за него цѣну, но продавецъ за эту цѣну не отдаетъ, отпуская покупателя; затѣмъ, впослѣдствіи, опять предлагаетъ купить, но покупатель тотъ уже не даетъ прежде выданной цѣны, а предлагаетъ значительно меньшую, что неоднократно практиковалось и самимъ г. Калинымъ и прочими фирмами при покупкѣ у меня пушныхъ товаровъ.

Надѣюсь, что господа покупатели не посомнѣваются въ истинѣ моего опроверженія.

Якутскій купецъ А. М. Кушнаревъ.

(OCR: Аристарх Северин)

«Восточное обозрѣнiе» №41, 10 октября 1893

Олекминскъ, 16-го сентября. Убійства и грабежи въ Олекминскомъ округѣ не рѣдки, но въ самомъ городѣ ихъ давно не было. Говорятъ, что когда-то на Ленѣ, у самого города, и паузки изчезали безслѣдно со всѣмъ народомъ, но это было давно. Люди, грабившіе паузки и пріискателей, теперь такими крупными дѣлами не занимаются, потому что стали стары, и живутъ смирно, занимаясь торговлей. Впрочемъ, они не совсѣмъ отстали отъ своего стараго ремесла и теперь еще совершаютъ кражи со взломомъ или пользуются случаемъ, чтобы, какъ говорятъ олекминцы, «пришить» какого-либо пріискателя, случайно завернувшагося къ нимъ, но это бываетъ рѣдко, — пріискатели уже знаютъ прошлое нѣкоторыхъ нашихъ гражданъ и развѣ подъ пьяную руку ночуютъ у нихъ. Лѣтъ 12—15 тому назадъ у одного пользующаго теперь почетомъ семейства находили въ сѣнѣ серебряныя ризы, украденныя изъ Берденской церкви, но теперь этого не можетъ случиться, потому что это дѣятельное семейство, какъ гласить молва, устроило потайники, въ которыхъ можетъ скрываться даже краденный скотъ. Словомъ, теперь если что и дѣлается, то дѣлается «чисто». Чисто также было совершено у насъ 5-го сентября убійство содержателя частныхъ бань Калганюка въ его квартирѣ, на глазахъ дѣтей и жены. Вечеромъ убійца подъѣхалъ верхомъ на лошади къ окну квартиры Калганюка и произвелъ изъ ружья выстрѣлъ, отъ котораго Калганюкъ моментально умеръ. Убійца, понятно, не открытъ, но такъ какъ Олекминскъ городокъ небольшой и каждый обыватель знаетъ дѣла другого, то и въ данномъ случаѣ народная молва называетъ убійцу по имени.

(OCR: Аристарх Северин)

«Восточное обозрѣнiе» №51, 17 ноября 1893

Намъ пишутъ изъ Якутска, что недавно въ окружномъ судѣ разбиралось не безъинтересное дѣло нѣкоего Кобылинскаго (онъ-же и Миклашевскій), обвинявшагося въ убійствѣ своего компаньона Байбородина. Убитый раньше судился за кражу 15-ти тыс. руб. изъ верхнеудинской почтовой конторы, при которой состоялъ почтальономъ. Пріобрѣтя такимъ образомъ капиталъ, Байбородинъ нашелъ не совсѣмъ удобнымъ пустить его въ оборотъ подъ своей собственной фирмой и сошелся съ Кобылинскимъ, который и открылъ торговлю. Въ февралѣ 1892 года Байбородинъ вдругъ безслѣдно исчезъ изъ Якутска, а вскорѣ бывшій работникъ Кобылинскаго въ кабакѣ разсказалъ, что исчезнувшій убитъ его бывшимъ хозяиномъ. Байбородинъ будто явился къ Кобылинскому требовать возврата своихъ денегъ, вмѣсто которыхъ получилъ утюгомъ по головѣ ударъ, уложившій его на мѣстѣ. Въ маѣ трупъ Байбородина найденъ за городомъ. Свидѣтельницу Горохову, ci-devant m-lle Валь, показывавшую не въ пользу Кобылинскаго, этотъ послѣдній отвелъ, въ виду бывшихъ между ними ранѣе интимныхъ отношеній. Показанія другихъ двухъ свидѣтелей, какъ лишенныхъ правъ, по закону тоже не заслуживали особеннаго довѣрія, и потому судъ, за неясностію уликъ, принужденъ былъ оправдать Кобылинскаго.

Въ одну изъ темныхъ сентябрьскихъ ночей сдѣлано было покушеніе на ограбленіе мѣстнаго казначейства. Злоумышленники безъ всякой церемоніи посредствомъ лома стали пробивать брешь въ наружной стѣнѣ кладовой, охраняемой лишь изнутри 4 присяжными и дежурнымъ. Услышавъ стукъ въ стѣну, они выскочили на крыльцо и, замѣтивъ нѣсколько человѣкъ, трудившихся надъ проломомъ стѣны, выстрѣлили изъ револьвера. Злоумышленники скрылись и, только благодаря этому обстоятельству, кладовая не была ограблена.

(OCR: Аристарх Северин)

Якутскій окружный судъ.

Засѣданіе 29 сентября 1893 года.

Дѣло Кобылинскаго.

«Прибавленiе къ №136 Сибирскаго вѣстника», 23 ноября 1893

Засѣданіе состоялось подъ предсѣдательствомъ судьи Н. Н. Ляпустина, въ составѣ членовъ: С. Б. Олехновичѣ и П. К. Атласовѣ, при товар. прок. А. Г. Кокшарскомъ и секр. П. С. Аргуновѣ. Обв. як. окр. пр. Макаровъ, защищался самъ подсудимый.

29 сентября с. г. въ мѣстномъ окружномъ судѣ разбиралось надѣлавшее здѣсь столько шума «дѣло Кобылинскаго», интересное во многихъ отношеніяхъ. Дѣло это — сложное и характерное само по себѣ — съ одной стороны ярко рисуетъ наши судебно-административные нравы и характеръ здѣшней общественной жизни, съ другой показываетъ любопытный психологическій типъ въ лицѣ подсудимаго и той обстановки, среди которой ему пришлось дѣйствовать. Обвинялись приписанные изъ ссыльныхъ въ якутскіе мѣщане: Адольфъ Ѳоминъ Кобылинскій 51 г., сосланный сюда за лихоимство и злоупотребленія по службѣ въ Забайкальской обл. и Кузьма Ершовъ, 50 л., изъ ссыльно-поселенцевъ, прежняя судимость котораго неизвѣстна; первый — въ совершеніи умышленнаго убійства, съ цѣлью воспользоваться его имуществомъ, мѣщанина-же изъ ссыльныхъ Ивана Байбородина (по 1-й части ст. 1455 ул. о нак. ), а второй — въ укрывательствѣ этого убійства (ст. 124 у. о нак. ). Кромѣ того Кобылинскій обвинялся еще въ оскорбленіи должностныхъ лицъ и составленіи подложныхъ писемъ, совершенныхъ имъ уже во время нахожденія въ заключеніи.

Вотъ сущность обвинительнаго акта: 12 февраля 1891 г., Байбородинъ, состоявшій у Кобылинскаго приказчикомъ питейнаго заведенія, уходя въ 8 ч. утра изъ дома и сказавши, что пойдетъ въ областное правленіе для полученія денегъ, болѣе домой не возвращался.

Принятые послѣ того розыски ни къ чему не привели. Только 3 мая т. г., въ 4 верстахъ отъ Якутска, совершенно случайно, былъ поднятъ трупъ неизвѣстнаго человѣка, который, по дознанію, оказался Байбородинымъ. Медицинскимъ осмотромъ трупа Байбородина было обнаружено раздробленіе праваго виска и части черепа, произведенное тупымъ орудіемъ, кровоподтеки и проч.

По мнѣнію врачей найденныя раны не могли причинить смерти, а таковая произошла отъ задушенія, посредствомъ давленія на грудную клѣтку; при чемъ кисти рукъ и ногъ, какъ бы надѣтыя въ бѣлыя перчатки, свидѣтельствовали, что трупъ находился нѣкоторое время въ водѣ.

Вскрытіе не обнаружило присутствія въ желудкѣ яда или алкоголя, равно не открыто на тѣлѣ и явленій обмораживанія. За городъ вывезенъ уже мертвымъ.

Прошло нѣсколько мѣсяцевъ — и дознаніе не могло еще открыть слѣдовъ этого загадочнаго преступленія. Но вотъ 5 сентября того-же года, полиція получила свѣдѣніе, что подсудимый Ершовъ, будучи въ пьяномъ видѣ, въ присутствіи нѣсколькихъ человѣкъ, говорилъ, что Байбородина убилъ утюгомъ Кобылинскій и что онъ готовъ публично уличить его въ этомъ и показать сани, на которыхъ вывезенъ убитый.

Арестованный, вслѣдствіе этого, Ершовъ, не отказываясь отъ своихъ словъ, объяснилъ, что «онѣ съ пьяна вбились ему въ голову» изъ ходившихъ по городу слуховъ, а самъ ничего не знаетъ.

На основаніи этихъ словъ былъ арестованъ Кобылинскій, который еще ранѣе показавъ, что Байбородинъ заходилъ утромъ 12 февраля къ нему, но ушелъ, не давши ему обѣщанныхъ денегъ, — указывалъ, между прочимъ, на Ершова, какъ на врага Байбородина, разсчитавшаго перваго, когда онъ былъ сидѣльцемъ у него.

Привлеченный въ качествѣ свидѣтеля сс. пос. Петръ Сусаль, служившій работникомъ на мыло-варенномъ заводѣ Байбородина, показывалъ, что, по слухамъ, у Б. было до 30 т. руб. денегъ, что отъ Ершова онъ слышалъ, что Б. убилъ Кобылинскій, и что послѣдній, на 3-й день исчезновенія Б., пріѣзжалъ съ своей женой къ нему на заводъ, безъ всякой надобности, въ простомъ коробѣ, набитомъ соломой и не по обычной дорогѣ, а по направленію съ мѣста поднятія трупа Б., который по словамъ свидѣтеля, безъ сомнѣнія лежалъ до этого въ подполѣ лавки К., о чемъ, какъ полагаютъ, долженъ знать жившій въ лавкѣ этой ссыльный еврей Райчикъ.

Далѣе, Сусаль разсказывалъ, что К. пріѣхалъ въ Якутскъ совсѣмъ проигравшись; выманивъ-же деньги отъ Б., котораго зналъ еще въ Забайкальѣ, онъ открылъ торговлю на имя своей жены, о чемъ ему говорилъ будто Б. Цѣль убійства, по его мнѣнію, была двоякая: чтобы не отдать Б. взятыхъ денегъ и обезопасить себя отъ его доноса, т. к. Б., какъ передавалъ самъ ему, знаетъ, что К. бѣгло-каторжный, смѣнившій свою фамилію. Сусаль увѣрялъ, что Б. умерщвленъ практикуемымъ каторжными способомъ: задушенъ мокрой тряпкой; онъ даже объяснялъ, что карманы его выворочены, чтобы извлечь оттуда записки, доказывающія долгъ К. Байбородину. Весь этотъ разсказъ не подкрѣпленъ ни однимъ доказательствомъ. Спрошенный по этому поводу свидѣтель Райчикъ, служившій у К. лакеемъ, показалъ, что, уволившись на цѣлый день 12 февраля, онъ оставилъ своего хозяина, Кобылинскаго, вмѣстѣ съ Байбородинымъ, а явившись на другой день, засталъ К. крайне разстроеннымъ и молчаливымъ, изъ чего заключилъ, что это дѣло не минуло его рукъ, т. е., по его мнѣнію, торговля К. велась на деньги Б; раньше онъ не слыхалъ, чтобы Б. былъ долженъ К., а послѣ его потери К. объявилъ, что имѣетъ получить съ Б. Свидѣтель подтвердилъ, что на 3-й день исчезновенія Б., К. съ женой уѣзжалъ куда-то въ коробѣ съ соломой. За недѣлю до этого К. говорилъ ему, что нуждается до зарѣзу въ 500 руб. и согласился бы даже убить кого-либо, лишь бы достать эти деньги. Отъ Б. онъ постоянно выманивалъ деньги, располагая имъ какъ своею собственностью. Опять предположенія и догадки.

Жена убитаго Б., на первоначальномъ допросѣ высказывала подозрѣніе въ убійствѣ мужа на К., но затѣмъ отказалась отъ своего подозрѣнія. Свидѣтельница Горохова, бывшая съ Кобылинскими въ близкихъ отношеніяхъ, въ разговорѣ съ здѣшнимъ товарищемъ прокурора, Кокшарскимъ, разсказывала, что, посѣтивъ вмѣстѣ съ своимъ братомъ Кобылинскихъ 12 февраля, она встрѣтила его въ очень взволнованномъ видѣ, съ растрепанными волосами и блѣднымъ лицомъ, а въ лавкѣ его застала большой безпорядокъ: разбитые графинъ и рюмки, переломанныя вещи и проч. Дочери Кобылинскаго, ея подруги, передали ей, что между ихъ отцомъ и Б. была въ этотъ день крупная ссора, завершившаяся дракой, потомъ онѣ говорили ей, что отецъ сильно билъ Б., отчего онъ и умеръ. На допросѣ Горохова подтвердила все это и выразила полное убѣжденіе, что Б. убитъ К. Мы здѣсь не будемъ касаться нѣкоторыхъ пикантныхъ подробностей, выяснившихся на судѣ, о романическихъ похожденіяхъ К...

Остальныя свидѣтельскія показанія прямаго отношенія къ дѣлу не имѣютъ, а касаются побочныхъ обстоятельствъ, характеризующихъ личность К.

Что касается до другихъ обвиненій К., то они заключаются въ томъ, что одному полицейскому надзирателю онъ угрожающе замѣтилъ: «я съ вами расплачусь»; другому сказалъ, что «онъ сорветъ ему голову», и, наконецъ, въ жалобахъ, подаваемыхъ въ судъ на слѣдователя по его дѣлу, Андрюкова, онъ употреблялъ оскорбительныя выраженія, вродѣ: «онъ наслаждается моимъ мучительствомъ», «хочетъ погубить меня», «старается уничтожить свою жертву» и т. п.

Всего К. было подано жалобъ на слѣдователя А. 196, изъ которыхъ большая часть возвращались ему безъ разсмотрѣнія, какъ заключающія «укорныя» слова.

Обвиненіе К. въ составленіи подложныхъ писемъ, какъ недоказанное по отсутствію точной экспертизы, на судѣ не поддерживалось.

Обвиненіе Ершова опиралось единственно на его словахъ, сказанныхъ въ пьяномъ видѣ, отъ которыхъ онъ, какъ на слѣдствіи, такъ и на судѣ, совершенно отказался.

Вообще, всѣ свидѣтели, главнымъ образомъ — сыльные, указывая на К., какъ виновнаго въ убійствѣ Б., ссылались на то, что «слышали отъ другихъ», «такъ говорили въ городѣ... ». Источникомъ для подобнаго рода подозрѣній послужило то обстоятельство, что Б. былъ сосланъ сюда за кражу изъ кладовой Кяхтинской почтовой конторы до 30, 000 руб.; поэтому предполагалось, что у него должны были находиться деньги. Извѣстно было также, что К. былъ знакомъ съ нимъ еще по Забайкалью. Б., завязавъ съ К. торговыя дѣла, вынужденъ былъ, какъ полагали, фиктивно производить торговлю отъ имени К., во избѣжаніе конфискаціи казной его имущества, согласно приговора суда. На самомъ дѣлѣ, все велось, дескать, на деньги Б. На этой канвѣ обывательское воображеніе создало всевозможные узоры таинственныхъ отношеній между К. и Б., объ ихъ взаимномъ опасеніи, желаніи избавиться другъ отъ друга и т. д., и т. д. Говорилось, что К. держалъ въ желѣзныхъ рукахъ Б., что ихъ связывало общее преступленіе, что Кобылинскій — не Кобылинскiй, а темный герой сибирской уголовной хроники. Какъ всегда бываетъ въ такихъ случаяхъ, стоустая молва передавала цѣлыя легенды объ авантюрахъ К., о демоническихъ чертахъ его характера, о неслыханныхъ злодѣйствахъ, необыкновенной преступности его.

Да чего только не говорили: выходило не человѣкъ, а чудовище!

Но, не смотря на то, что слѣдствіе велось цѣлыхъ два года, оно не добыло никакихъ достовѣрныхъ доказательствъ и ясныхъ уликъ виновности К. въ убійствѣ Б. Оно цѣликомъ было построено на голословныхъ показаніяхъ лицъ, не заслуживающихъ ни малѣйшаго довѣрія; всѣ они варьировали на различные лады городскіе слухи и толки. Большинство ихъ состояло во враждебныхъ отношеніяхъ къ К., который, будучи «человѣкомъ крутаго нрава», какъ самъ выразился, нажилъ себѣ немало враговъ.

Слѣдствіе, вмѣсто того, чтобы выяснить истинныхъ виновниковъ этого убійства, подхватывало всякое слово, каждый слухъ, обвиняющіе К.; на основаніи нелѣпыхъ заявленій оно наводило разслѣдованіе о мнимыхъ преступленіяхъ К. въ Иркутскѣ, въ Забайкальѣ и въ результатѣ получало ничто.

Продержавъ К. два года въ тюрьмѣ, оно разсѣяло лишь то предубѣжденіе, то непріязненное отношеніе къ К., которое имѣло къ нему общественное мнѣніе.

При такихъ условіяхъ обвинительной власти предстояла трудная задача, на основаніи имѣющагося матеріала, поддерживать обвиненіе К. Обвинитель, областной прокуроръ Макаровъ, началъ съ того, что молва съ самаго начала указывала на К., какъ на виновника убійства Б., что свидѣтельскія показанія подтверждали ходившіе слухи. Перечисливъ въ краткой рѣчи обстоятельства, подтверждающія виновность К. въ убійствѣ, онъ коснулся нѣкоторыхъ нравственныхъ сторонъ подсудимаго, очень некрасиваго свойства. Въ заключеніе, онъ просилъ примѣнить къ нему высшую мѣру наказанія — отъ 12 до 20 лѣтъ каторжныхъ работъ.

Стоявшіе на скамьѣ подсудимыхъ, Кобылинскій и Ершовъ, неся одинаковое званіе и имѣя равный возрастъ, представляли двѣ противоположныя разновидности, какъ по общественному положенію своему, такъ и по нравственному и умственному облику. Кобылинскій — одинъ изъ участниковъ послѣдняго польскаго возстанія, по возвращеніи Высочайшимъ манифестомъ правъ, состоялъ уже на службѣ; это — человѣкъ вполнѣ культурный и хотя прибылъ сюда недавно, но имѣлъ положеніе, велъ торговлю, «вращался въ обществѣ»... Будучи носителемъ высшей цивилизаціи, онъ прошелъ въ Сибири совершенно школу доморощеннаго культуртрегерства. Пронырливый, ловкій, необыкновенно настойчивый, — онъ пролѣзалъ всюду на видныя ступени общественной лѣстницы и всюду вносилъ то разложеніе, ту заразу, которая всѣмъ сибирякамъ извѣстна подъ именемъ «благородной шпанки»...

Ершовъ, бывшій крестьянинъ, маленькаго роста, приземистый, рябой, — типичный представитель сѣраго арестантскаго люда, носящаго мѣткое названіе «кобылки»... Это — безличное орудіе, употребляемое кому бы-то и для чего-бы-то ни было нужно. Онъ былъ сидѣльцемъ въ кабакѣ Б.

Зала суда, обыкновенно у насъ пустующая, была полна публикой, которая впускалась по билетамъ и, конечно, не могла быть вмѣщена вся по тѣснотѣ помѣщенія.

Начинаются обычные вопросы предсѣдателя подсудимыхъ. К., прилично одѣтый, небольшаго роста, коренастый, съ неопредѣленнаго цвѣта бородой съ просѣдью, съ рѣзкими чертами лица; изъ подъ очковъ видны глубокосидящіе глаза, оттѣненные длинными рѣсницами; манеры и рѣчь нервныя; говоритъ съ сильнымъ польскимъ акцентомъ.

При вопросѣ о вѣроисповѣданіи, онъ приходить въ сильное волненіе и отвѣтъ замираетъ на губахъ. Послѣ нѣкоторой паузы, онъ проситъ освободить его отъ разспросовъ и прочесть письменную его защиту, такъ какъ «по отсутствію у насъ лицъ, могущихъ быть повѣренными, защитника у него не было.

Не признавая себя виновнымъ, К., какъ и на слѣдствіи, доказываетъ всю неосновательность его обвиненія, считая привлеченіе его по этому дѣлу вопіющею несправедливостью. Въ 52 пунктахъ онъ разбиваетъ всѣ инкриминирующія его показанія, утверждая, что слѣдствіе цѣплялось за все, лишь бы упечь его. Затѣмъ, цѣлымъ рядомъ доводовъ указываетъ на неправильность и незаконность веденія слѣдствія. Въ послѣднемъ своемъ словѣ, прочитанномъ имъ самимъ, К. просилъ оказать ему справедливость и защиту законовъ, какъ невинно-пострадавшему; взывалъ о возстановленіи опозоренной его чести и добраго имени. Онъ горячо протестовалъ противъ такого нарушенія права неприкосновенности его личности. Судъ, послѣ двухчасоваго совѣщанія, вынесъ обоимъ подсудимымъ оправдательный приговоръ, встрѣченный громкими одобреніями публики.

За оскорбленія должностныхъ лицъ К. приговоренъ къ трехмѣсячному аресту при полиціи.

(OCR: Аристарх Северин)

«Сибирскiй вѣстникъ» №140, 1 декабря 1893

Якутскъ, 15 октября 1893 года. Съ минованіемъ бѣлыхъ полярныхъ ночей, въ злополучномъ Якутскѣ начался сезонъ кражъ, взломовъ и т. п. Язва Якутска — ссыльно-поселенцы. Изъ множества преступленій укажу на одно, имѣвшее мѣсто въ Якутскѣ въ минувшемъ сентябрѣ мѣсяцѣ. Не сложныя подробности преступленiя, состоявшаго въ намѣренiи неизвѣстныхъ злоумышленниковъ обокрасть мѣстное казначейство, заключаются въ слѣдующемъ.

Здѣшнее казначейство занимаетъ каменный, одно-этажный домъ, находящійся въ оградѣ каѳедральнаго собора. Зданіе это, судя по сохранившейся надъ входными дверями надписи, въ своемъ существованiи восходитъ ко времени возникновенія города. Наружнаго караула при казначействѣ не имѣется, а кладовая, помѣщающаяся въ томъ же зданіи, охраняется нѣсколькими присяжными, составляющими, такъ сказать, внутреннюю стражу. Это-то, по всей вѣроятности, и воодушевляло злоумышленниковъ къ совершенію дерзкаго предпріятія. Временемъ совершенія преступленія была избрана темная ночь съ 24 на 25 сентября. Около 3 часовъ утра, когда внутренняя стража почивала сномъ праведника, комнатная собачонка подняла лай. Пробудившіеся ограничились только тѣмъ, что дали въ полуотворенную дверь выстрѣлъ изъ револьвера, который, вѣроятно, и помѣшалъ преступникамъ окончить свое злодѣяніе. При разсвѣтѣ, въ одной изъ стѣнъ кладовой оказалось углубленіе въ одинъ аршинъ, и злодѣямъ оставалось вынутъ два лишь кирпича, чтобы воспользоваться достояніемъ казны. Успѣвшіе скрыться во время злоумышленники неизвѣстны, но такъ какъ проломъ стѣны оказался прямо денежнаго ящика, хотя и подъ поломъ, то есть основаніе предполагать, что ими руководило лицо, знакомое съ кладовою казначейства въ достаточной степени.

(OCR: Аристарх Северин)

Сибирскiй вѣстникъ» №13, 30 января 1894

Якутскъ. Въ Батурусскомъ улусѣ появился брюшной тифъ.

Въ ночь на 8 декабря г. м. жена мѣщ. изъ ссыльныхъ Дарья Тараторина такъ истязала свою семилѣтнюю племянницу, что несчастная дѣвочка скончалась. (Якут. Об. В.)

(OCR: Аристарх Северин)