«Восточное обозрѣнiе» №31, 30 iюля 1889

Якутскъ, 1-го iюля 1889 г. Якутскъ не отличается многочисленнымъ населеніемъ; но за то онъ чрезвычайно богатъ разнаго рода преступленіями и безобразіями, носящими столь обыденный, будничный характеръ, что не вызываютъ ни преслѣдованія, ни даже удивленія. Насколько ничтожны бываютъ иногда поводы къ преступленіямъ, можно судить по слѣдующимъ примѣрамъ, взятымъ изъ «практики» поселенцевъ, которыми наполненъ нашъ городъ. Весною прошлаго года, вблизи каөедральнаго собора, въ одной изъ башенъ деревянной крѣпости, пришедшей въ настоящее время въ совершенную ветхость и ежеминутно грозящей паденіемъ, найденъ трупъ убитой женщины съ признаками сильнаго разложенія*). Тогда-же, около богородской церкви, расположенной на окраинѣ города, поселенецъ зарѣзалъ человѣка изъ-за 5 коп., которыя послѣдній отказался дать ему «на водку». Другой подобный сему случай былъ на первой недѣлѣ пасхи настоящаго года. Одной дамѣ попавшій на встрѣчу, въ образѣ нищаго, геркулесъ-поселенецъ отвѣсилъ нѣсколько сильныхъ ударовъ, чѣмъ едва не лишилъ несчастную жизни за то только, что не получилъ просимаго подаянія.

*) Если городское управленіе не умѣетъ сохранить крѣпости въ память потомству о событіяхъ старины, то поступило-бы весьма благоразумно, если-бъ, въ виду указанныхъ причинъ, приказало совсѣмъ уничтожить ее.

Особенно отличается преступленіями и безобразіями Малобазарная улица. Это настоящій вертепъ разбойниковъ. Обиліе кабаковъ привлекаетъ сюда такую массу мошенниковъ, оборванцевъ и прочаго бродячаго люда, что невозможно пройти ее безъ того, чтобы не быть задержаннымъ на пути кѣмъ-либо изъ жигановъ со злыми помыслами. Въ кругу пьяныхъ забулдыгъ вращается не мало и трущобныхъ мессалинъ, готовыхъ, подъ вліяніемъ чарки, рѣшиться на всякое, если не на постыдное для женской чести дѣло, то на уголовное преступленіе. Рукопашные бои между охмѣлѣвшими женщинами и мужчинами не составляютъ рѣдкости и, будучи совершаемы съ рѣдкимъ озлобленіемъ, кончаются или убійствомъ или увѣчьемъ. Такимъ образомъ, дикія оргіи, буйство, и подобные подвиги не прерываются на Малобазарной улицѣ, можно сказать, ни днемъ, ни ночью, особенно когда приходятъ въ Якутскъ иркутскіе паузки.

Нѣчто подобное происходитъ и на перевозахъ «Даркыллахъ»**) и «Ярмаркъ»***). На мѣстѣ перевозовъ для рабочихъ и проѣзжающихъ сколочены изъ досокъ небольшія, напоминающія своимъ видомъ собачьи конуры, будки, столь грязно содержимыя, что невозможно войти туда безъ омерзенія и не задыхаясь отъ зловонія. На обоихъ перевозахъ совершается открыто безпатентная торговля водкой, а на первомъ, вмѣстѣ съ пьянствомъ, происходитъ и азартная игра въ карты, преимущественно въ ярмарочное время. Въ кутежахъ и играхъ принимаютъ участіе какъ якуты, такъ и поселенцы, благодаря чему проѣзжающіе, въ ожиданіи переправы, которая, по недосмотру подрядчика, не всегда исправна, цѣлые часы находятся подъ дождемъ и зноемъ.

**) По сію сторону рѣки Лены, въ 7 верстахъ отъ города.

***) По ту сторону Лены.

Въ заключеніе настоящей замѣтки нельзя не упомянуть объ одномъ субъектѣ, отъявленномъ скандалистѣ, дикіе поступки котораго не только не возбуждаютъ ни въ комъ отвращенія, но и какъ будто, до нѣкоторой степени, забавны, разнообразя скучное, монотонное время горожанъ и горожанокъ, любящихъ заняться сплетнями и пересудами при всякомъ удобномъ случаѣ. И потому, можетъ быть, терпимы здѣсь проказы мѣщанина К. Т., на котораго блюстители порядка, въ свою очередь, не обращаютъ рѣшительно никакого вниманія и который однажды въ пьяномъ состояніи скальпировалъ своего пьянаго-же отца, отъ чего послѣдній умеръ. Герой этотъ, напиваясь до зеленаго змія и никогда не просыпаясь, скандалами своими уже нѣсколько лѣтъ безнаказанно безпокоитъ жителей и поноситъ власти. На улицахъ и площадяхъ Т., какъ-бы агитаторъ, всенародно порицаетъ мѣстныхъ властей, произнося «безумные глаголы» и усвояя имъ далеко нелестные эпитеты; его можно встрѣтить въ городѣ не иначе, какъ съ запасомъ водки, которою онъ спаиваетъ перваго попавшагося на встрѣчу дотолѣ, пока жертва насилія не собьется съ ногъ и не уснетъ тутъ-же, на улицѣ; въ случаѣ отказа пить, Т. направляетъ къ груди несчастнаго дуло револьвера, который иногда носить съ собою. Наконецъ скандалистъ этотъ, въ часы богослуженія, позволяетъ себѣ входить въ церковь, въ нетрезвомъ видѣ и съ бутылкою водки, которую тутъ-же пьетъ, не стѣсняясь ни святостію мѣста, ни присутствіемъ молящихся...

Путешествуя по Восточной Сибири, бывали мы въ мѣстахъ каторги, куда ссылаются отверженцы, закоснѣлые во злѣ и преступленіяхъ, люди, можно сказать, потерявшіе разумъ, совѣсть и честь, но не видѣли тамъ того, что совершается въ Якутскѣ такъ свободно и такъ открыто. Кто причиною такихъ, вопіющихъ на небо, беззаконій и почему блюстители общественнаго порядка такъ равнодушны въ дѣлѣ исполненія своихъ обязанностей — судить не беремся.

(OCR: Аристарх Северин)

СУДЕБНАЯ ХРОНИКА.

«Восточное обозрѣнiе» №34, 20 августа 1889

Въ засѣданіи иркутскаго губернскаго суда, подъ предсѣдательствомъ А. А. Клопова, 11-го августа с. г. разбиралось дѣло по обвиненію «наслежнаго» старосты Соловьева въ служебномъ подлогѣ. Поддерживалъ обвиненiе товарищъ прокурора г. Витте. Обстоятельства настоящаго дѣла таковы. Однажды весною 1885 года 2-ая инородная управа обратилась къ 4-ой съ отношеніемъ, въ которомъ просила послѣднюю допросить въ качествѣ свидѣтеля по одному гражданскому дѣлу якута Илистикова. Староста 4-го «наслега» Соловьевъ въ отвѣтъ на эту бумагу увѣдомилъ 2-ю инородную управу, что Илистиковъ допрошенъ и показалъ то-то и то-то. 2-я инородная управа возвратила обратно это увѣдомленіе, какъ написанное не по формѣ, а именно: оно было изложено не въ видѣ протокола, какъ установлено закономъ, а въ видѣ простаго донесенія и наконецъ къ нему не было приложено присяжнаго листа опроса. Тогда староста Соловьевъ приказываетъ «наслежному» писарю Петрову переписать показанія Илистикова, изложенныя въ первой бумагѣ, придавши имъ только форму протокола и приложить къ этому написанную формулу присяги, къ которой, будто-бы, приводился Илистиковъ. Подъ этими документами онъ велѣлъ росписаться за якута Илистикова, какъ за неграмотнаго, писарю Петрову, но Петровъ отказался подписываться за отсутствующаго. Тогда онъ приказалъ это сдѣлать своему сыну. Изготовленныя такимъ образомъ бумаги были отосланы за подписью старосты Соловьева и члена управы Егорова. Причемъ нужно замѣтить, что послѣдняго также не было при этой исторіи и за Егорова росписался староста Соловьевъ. Якутъ Сокольниковъ, для котораго показанія Илистикова были не благопріятны, заподозрилъ ихъ подлинность и попросилъ допросить Илистикова вторично. На вторичномъ допросѣ Илистиковъ далъ діаметрально-противоположныя показанія и высказалъ, что онъ совершенно ничего не знаетъ про показанія, данныя будто-бы имъ Соловьеву. Тогда Сокольниковъ возбудилъ уголовное преслѣдованіе противъ Соловьева за подлогъ.

На формальномъ слѣдствіи Илистиковъ заявилъ, что онъ не помнитъ, чтобъ его въ здравомъ умѣ допрашивалъ староста Соловьевъ, что онъ послѣдняго совершенно не знаетъ и видитъ его въ первый разъ, но при этомъ прибавилъ, что онъ страдаетъ падучею болѣзнью, послѣ припадковъ которой онъ теряетъ память и совершенно не помнить, что тогда съ нимъ дѣлается, хотя на видъ кажется здоровымъ и даетъ разумные отвѣты на вопросы. Факта болѣзни Илистикова и характеръ этой болѣзни были утверждены показаніями множества свидѣтелей. Кромѣ того, два свидѣтеля показали, что весною 1885 г. староста Соловьевъ заказывалъ черезъ нихъ Илистикову, чтобъ онъ пришелъ въ управу для допроса. Самъ обвиняемый на вопросъ слѣдователя, былъ-ли допрашиваемъ Илистиковъ, показалъ, что весною 1885 г. онъ дѣйствительно допрашивалъ Илистикова, причемъ заставлялъ послѣдняго «побожиться», но это происходило не въ управѣ, а въ его домѣ при членахъ его семейства и поселенцѣ Зоринѣ. Когда отъ 2-ой инородной управы въ отвѣть на его 1-е донесеніе пришла бумага съ требованіемъ протокола допроса, тогда онъ велѣлъ переписать показанія Илистикова, изложивши ихъ только въ другой формѣ. Сдѣлалъ это онъ безъ всякой цѣли.

Въ заключеніи товарища прокурора г. Сербскаго преступленіе старосты Соловьева было подведено подъ 294 ст. улож. о наказ.

Товарищъ прокурора г. Витте въ своей обвинительной рѣчи высказалъ убѣжденіе, что якута Илистикова Соловьевъ не допрашивалъ и написалъ совершенно вымышленное показаніе, т. е. совершилъ преступленіе, предусмотрѣнное 362 ст. улож. о наказ. Подтвержденіе этому онъ видѣлъ въ показаніяхъ Илистикова, который категорически отрицалъ опросъ его Соловьевымъ и наконецъ въ показаніяхъ тѣхъ 2 свидѣтелей, которые передавали Илистикову приглашеніе придти къ Соловьеву, но которые не видѣли, допрашивалъ-ли Соловьевъ Илистикова, или нѣть.

Защитникъ подсудимаго, кандидатъ правъ г. Бланковъ, согласившись съ товарищемъ прокурора г. Витте о примѣнимости въ данномъ случаѣ скорѣе 362 ст., чѣмъ 264 и перейдя къ анализу другихъ выводовъ г. товарища прокурора, нашелъ, что Илистиковъ вовсе не такъ категорически отрицаетъ фактъ произведеннаго ему опроса Соловьевымъ, какъ думаетъ г. товарищъ прокурора. Наоборотъ, своимъ заявленіемъ о припадкахъ падучей болѣзни, послѣ которыхъ теряется у него память, свидѣтель, повидимому, самъ не прочь предполагать, что его приводили къ допросу въ тотъ моментъ, когда онъ находился подъ вліяніемъ припадковъ и не располагалъ вполнѣ своею памятью, вслѣдствіе чего у него исчезло всякое впечатлѣніе о произведенномъ ему допросѣ. Если-же съ этимъ колеблющимся показаніемъ сопоставить показанія 2-хъ постороннихъ свидѣтелей, которые указывали, что чрезъ нихъ Соловьевъ требовалъ Илистикова къ допросу, то, по мнѣнію защиты, ни одинъ непредубѣжденный человѣкъ не можетъ сомнѣваться въ томъ, что допросъ на самомъ дѣлѣ происходилъ и протоколъ допроса не представляетъ мечту и измышленіе старосты Соловьева. По крайней мѣрѣ судъ, призванный карать только за доказанные проступки, не можетъ смотрѣть иначе на этотъ вопросъ. Придя къ этому выводу, г. Бланковъ обратился къ разбору вопроса, является-ли Соловьевъ виновнымъ въ составленіи протокола безъ новаго опроса Илистикова и въ подписи за отсутствующаго. Но въ этомъ проступкѣ защитникъ не видѣлъ достаточныхъ основаній для того, чтобъ карать Соловьева, такъ какъ сохраненіе въ протоколѣ, отъ 12-го января 1886 г. въ буквальной неприкосновенности первоначальныхъ показаній Илистикова показываетъ, что при составленіи протокола допроса староста Соловьевъ не руководствовался никакими противозаконными цѣлями, а просто не зналъ, какъ ему поступить: слѣдуетъ-ли признать еще разъ Илистикова, или просто утвердить постороннею подписью разъ уже данныя показанія. И вотъ по незнанію онъ выбралъ послѣднее. «Не злой умыселъ, заключилъ свою рѣчь защитникъ, а грубое безпросвѣтное невѣжество вотъ что было источникомъ неправильнаго поступка Соловьева. Я увѣренъ, если обратиться къ канцеляріямъ различныхъ сельскихъ волостныхъ правленій, мы нашли-бы тамъ множество примѣровъ, аналогичныхъ настоящему дѣлу, потому что  невѣжество, отсутствіе яснаго пониманія своихъ обязанностей гнѣздятся не только въ далекомъ захолустномъ якутскомъ улусѣ. Оно свило себѣ прочное пребываніе и въ русской деревнѣ. Не уголовныя кары закона нужны тутъ, а просвѣщеніе, которое своимъ свѣтомъ разогнало-бы густую тьму невѣжества! Вотъ почему, господа судьи, я нахожу возможнымъ просить у васъ полнаго оправданія подсудимаго». Судъ вынесъ оправдательный вердиктъ.

(OCR: Аристарх Северин)

СУДЕБНАЯ ХРОНИКА.

«Восточное обозрѣнiе» №45, 5 ноября 1889

30-го октября въ иркутскомъ губернскомъ судѣ слушалось довольно интересное дѣло. Обстоятельства его заключаются въ слѣдующемъ. Мѣщанинъ Андрамоновъ, содержащій въ Якутскѣ на имя своей племянницы булочную, пришелъ однажды передъ пасхой въ полицію съ экземпляромъ объявленія о продажѣ въ булочной различныхъ пасхальныхъ печеній съ цѣлью испросить у полиціймейстера разрѣшеніе на напечатаніе сего объявленія. Полиціймейстеръ отказалъ ему въ этомъ подъ тѣмъ предлогомъ, что объявленіе никѣмъ не подписано. Тогда Андрамоновъ сослался на цензурный уставъ, по которому для подобныхъ объявленій и не требуется никакихъ подписей. Но полиціймейстеръ продолжалъ настаивать на своемъ и высказалъ нѣсколько «оскорбительныхъ» для Андрамонова предположеній вродѣ того, что, можетъ быть, объявленіе это предназначено не для данной булочной, что, можетъ быть, его, Андрамонова, послалъ кто-нибудь другой, а не племянница и т. д. Обиженный этими предположеніями Андрамоновъ взялъ и подписалъ сгоряча подъ объявленіемъ фамилію своей племянницы. Полиціймейстеръ, увидѣвши это, раскричался на Андрамонова, называлъ сдѣланную имъ подпись подлогомъ и грозилъ упечь его въ острогъ. Андрамоновъ въ отвѣтъ на это сказалъ полиціймейстеру: «вы не понимаете своихъ обязанностей». Эти слова послужили поводомъ для привлеченія Андрамонова къ отвѣтственности, какъ за оскорбленіе должностнаго лица. Протоколъ о происшедшемъ былъ представленъ обвиняемому для подписи только на другой день. Въ надписи на протоколѣ и въ поданной имъ впослѣдствіи апелляціонной жалобѣ Андрамоновъ утверждалъ, что при изложеніи обстоятельствъ дѣла въ протоколахъ «былъ забытъ смыслъ истины», что самые протоколы, очевидно, просматривались полиціймейстеромъ и исправлялись согласно его указаніямъ, въ доказательство чего онъ ссылался на бывшіе у него въ рукахъ дубликаты протоколовъ, носившіе на себѣ очевидные слѣды поправокъ и, наконецъ, чтобъ сдѣлать понятной происшедшую сцену между нимъ и полиціймейстеромъ, онъ обрисовалъ всѣ предшествующія столкновенія, имѣвшія мѣсто у него съ полиціей. По его словамъ, полиція «придиралась» къ нему съ самаго начала его поселенія въ Якутскѣ. Такъ, однажды, когда слѣдовало внести 10 рублей добавочнаго налога за булочную, къ нему заявился полицейскій чиновникъ въ костюмѣ извощика съ толпою другихъ людей и сталъ требовать этихъ денегъ. Испуганный появленіемъ множества незнакомыхъ людей, Андрамоновъ послалъ за полиціей, по приходѣ которой оказалось, что охранители порядка и тишины, за которыми онъ посылалъ, находились у него въ дому. Андрамоновъ привелъ далѣе еще нѣсколько сценъ, рисующихъ его отношенія къ якутскому полиціймейстеру. Якутскій окружный судъ приговорилъ Андрамонова къ аресту при полиціи на 3 мѣсяца. Иркутскій-же губернскій судъ, рѣшавшій это дѣло въ апелляціонномъ порядкѣ, отмѣнилъ приговоръ якутскаго окружнаго суда и приговорилъ Андрамонова къ 10 рублевому штрафу, а въ случаѣ несостоятельности къ 3-хъ дневному аресту, о незаконныхъ-же дѣйствіяхъ якутскаго полиціймейстера г. Сухачева постановилъ довести на распоряженіе якутскаго областнаго правленія.

(OCR: Аристарх Северин)

Восточное обозрѣнiе» №48, 26 ноября 1889

Съ Лены. Пароходъ Синельниковъ привелъ изъ Якутска баржу, наполненную слоновою костью и пушниной. Это было до выхода еще рабочихъ съ пріисковъ. Во время разгрузки баржи, какой-то рабочій захотѣлъ стянуть тючокъ, какъ говорятъ, съ собольими шкурками. Его «накрыли» и принялись «дуть»; онъ пустился «на-утекъ». Но куда-же тутъ убѣжать? Кругомъ народъ. Саженяхъ въ 200 его догнали нѣсколько человѣкъ, бросившихся за нимъ въ погоню, рабочихъ и, точь въ точь какъ стая озлобленныхъ собакъ, принялись его терзать... Простите за такое сравненіе, но, право, это такъ похоже... Послѣ «отмѣнной взбучки», подгоняемый тумаками въ сипну, въ шею, въ бока и куда не попало, обезумѣвшій воръ снова побѣжалъ... къ баржѣ, гдѣ ожидала его такая-же жестокая встрѣча, какъ была поимка... Удивительно, какъ можетъ человѣкъ перенести такую массу ударовъ, какую перенесъ этотъ воръ! Въ довершеніе всего, избитаго вора, по распоряженію капитана парохода, скрутили по рукамъ и веревкою привязали на баржѣ къ столбу, на виду у всѣхъ! Какой-то добрый человѣкъ возмутился этимъ зрѣлищемъ и извѣстилъ полицію о случившемся, а остроумный капитанъ парохода поспѣшилъ подать въ полицію на бумагѣ заявленіе, что, молъ, вора поймалъ и до прибытія полиціи привязалъ къ столбу...

(OCR: Аристарх Северин)