1911 годъ
„Сибирскiе Вопросы“ №№30,31. 14 августа 1911 г.
Г. Якутскъ (Полицеймейстеръ и педагоги). Прошло не больше шести мѣсяцевъ, какъ воцарился у насъ новый полицеймейстеръ г. Полховскій изъ Бѣлостока, какъ вокругъ него уже создался цѣлый циклъ легендъ и сказокъ. Прежде всего, г. Полховскій сталъ олицетвореніемъ грубости, такъ что если мать желаетъ упрекнуть своего сына въ грубости, то она обыкновенно говоритъ: „Ахъ, Миша, ты настоящій полицеймейстеръ, ни дать, ни взять Полховскій“.
Въ первыхъ числахъ іюня мѣсяца г. Полховскій самъ лично взялся учить верховой ѣздѣ конныхъ стражниковъ, которыхъ онъ-же и завелъ въ нашемъ городѣ. У зданія городской полиціи собралось много публики, гдѣ были и дѣти ученическаго возраста.
По срединѣ улицы стоятъ трое полицейскихъ на лошадяхъ. Г. Полховскій зычнымъ голосомъ командуетъ:
— Шагомъ маршъ!
Двѣ лошади пошли, а третья стала пятиться назадъ.
— Дуракъ, болванъ, не умѣешь ѣздить! свинья, сиди хорошо! — и полетѣли четырехъэтажныя слова. Толпа сразу порѣдѣла.
Ѣдетъ г. Полховскій по Большой ул., навстрѣчу ему городовой.
— Стой, куда идешь?
Городовой вытянулся и отвѣтилъ:
— Смѣнился съ поста и ходилъ въ больницу.
— Дуракъ, развѣ не знаешь, что городовой послѣ смѣны съ поста долженъ сидѣть дома и спать. Маршъ домой спать!
Приходитъ въ городскую полицію ссыльно-поселенецъ политическій, чтобы сообщить свой адресъ. Полховскій замѣтилъ его и спрашиваетъ, тыча пальцемъ чуть не въ лобъ:
— Ты кто?
— Ссыльно-поселенецъ такой-то.
— Изъ государственныхъ?
— Да.
— Это сразу видно: не умѣешь себя держать въ присутствіи полицеймейстера.
Но вотъ фактъ, характеризующій г. Полховскаго и съ другой стороны. Въ его огородѣ работаютъ срочные арестанты. Какъ они попали изъ тюрьмы въ огородъ, тайна сія велика есть. Полицеймейстеръ любовнымъ взглядомъ посматриваетъ на своихъ работниковъ, и если замѣчаетъ, что кто-нибудь изъ арестантовъ закурилъ, сейчасъ-же раздается его „нѣжнобархатный“ голосъ:
— Работай, работай усерднѣе: вѣдь досрочную получишь.
Досрочная производитъ дѣйствіе, и арестантъ бросаетъ цыгарку. Многихъ интересуетъ вопросъ: не досрочной ли платитъ г. Полховскій арестантамъ за работу?
Нѣкоторые наивные люди могутъ спросить: Почему-же губернаторъ И. И. Крафтъ, этотъ „либеральный“ губернаторъ, не посократитъ грубости г. Полховскаго? На это мы можемъ отвѣтить, что якутскому губернатору не до публики, онъ занятъ „великими дѣлами“.
* * *
Кончились экзамены въ среднихъ учебныхъ заведеніяхъ. Нѣтъ почти дома, гдѣ бы не было дѣтскихъ истерикъ, рыданій и слезъ.
Въ среднихъ учебныхъ заведеніяхъ нынѣшній годъ по истинѣ было нѣчто ужасное. Въ нѣкоторыхъ классахъ реальнаго училища отъ ⅔ до ⅘ учениковъ получили переэкзаменовки наполовину. Та же картина и въ женской гимназіи. Что же произошло?
Разсказываютъ такіе факты. Идетъ экзаменъ ариѳметики въ женской гимназіи. Возлѣ доски дѣвочка лѣтъ 15-ти рѣшаетъ задачу. Вдругъ къ ней подскакиваетъ учитель математики г. Бараховичъ и кричитъ:
— Вы не черта не понимаете!
Дѣвочка теряется, мѣлъ выпадаетъ изъ рукъ, на глазахъ навертываются слезы.
— Плачете?.. не знаете и плачете!.. не понимаете? — ну, такъ поучите лѣто, вмѣсто того, чтобы бѣгать по улицамъ! — кричитъ г. Бараховичъ и ставитъ двойку.
Пишутъ сочиненіе въ 6 классѣ. На сочиненіе дано 4 часа. Надзирательницы, поставленныя наблюдать, чтобы ученицы не совѣтывались другъ съ другомъ, каждую минуту кричатъ:
— Скорѣй, дѣвочки, скорѣй!
Дѣти торопятся, пишутъ не на тему, дѣлаютъ грамматическія и синтаксическія ошибки, но за то сочиненіе написано и переписано въ часъ времени, вмѣсто четырехъ часовъ.
Какъ выяснилось впослѣдствіи, надзирательницы торопились на гулянье.
Идетъ экзаменъ алгебры. Ученикъ отвѣчаетъ по учебнику.
— Кто у васъ репетиторъ?
— Такой-то.
— Ссыльный?
— Да.
— Ну, такъ вы ничего не знаете, возьмите на лѣто кого-нибудь другого.
Приблизительно то же происходило во всѣхъ классахъ; г. Бараховичъ кричалъ, топалъ ногами, ученицы терялись особенно вновь поступающія, начальница хохотала, другія учителя улыбались.
Весело, смѣшно, какъ дѣти дрожащими голосами отвѣчаютъ, путаются, и ихъ сердца обливаются кровавыми слезами! Родители про себя возмущаются, негодуютъ, но боятся открыто заявить нѣкоторымъ педагогамъ: „пожалуйте вонъ! “
С. Тасинъ.
OCR: Аристарх Северин)
Якутскія картинки.
„Сибирскiе Вопросы“ №№47,48,49. 14 декабря 1911 г.
I.
Якутскъ культивируется. Культивируется, нужно прибавить, волею „просвѣщеннаго“ начальства. Съ помпой, достойной величайшаго событія, открытъ областной музей, городъ прорѣзали телефонною сѣтью, почти ежедневно происходятъ засѣданія различныхъ Обществъ и коммиссій, созданъ кооперативъ, муссируются слухи о газетѣ.
И въ любомъ изъ отмѣченныхъ фактовъ роль иниціатора и общественнаго дѣятеля принадлежитъ человѣку съ кокардой, въ собирательномъ смыслѣ этого слова.
Якутскій обыватель пораженъ, онъ лишь съ удивленіемъ разводитъ руками, взирая на нашихъ Kulturträger’овъ:
— Создатель, откуда берется столько энергіи?..
Центромъ всеобщаго вниманія является, безъ сомнѣнія, музей. Къ открытію его готовились долгое время. Дѣйствительно, торжество вышло, что называется, на славу. Рѣчи лились, словно изъ рога изобилія.
— Существованіе музея обязано нашему статистическому комитету, — самодовольно распинается упитанный статистикъ.
— Дѣло не во мнѣ, — скромно укрылся подъ сѣнь общества Иванъ Ивановичъ Крафтъ, которому, какъ иниціатору созданія прекраснаго помѣщенія музея, всѣ готовы были воскурить ѳиміамъ.
— Отнынѣ зданіе музея будетъ служить культурно-просвѣтительнымъ цѣлямъ, будетъ обслуживать интересы народа...
Таковы отрывки словоизліяній.
Идетъ офиціальное торжество открытія народнаго зданія, а въ это время самъ воспѣваемый народъ толпится у зданія храма науки.
Городовые и околоточные „сдерживаютъ“, мягко выражаясь, массу и не пропускаютъ внутрь музея.
— Куда прешь? Вашему брату здѣсь нечего дѣлать!..
— Но вѣдь доступъ въ музей свободенъ, вотъ, и въ телеграммкѣ пропечатано, что можно, — несмѣло протестуетъ одинъ „изъ народа“.
Это слышитъ полицеймейстеръ Полховскій:
— Что, въ музей? Нельзя... только интеллигентамъ можно!
— Позвольте, что такое интеллигентъ? — вмѣшивается ссыльный рабочій, котораго также не пропустили въ музей.
Полицеймейстеръ, должно быть, случайно былъ въ хорошемъ настроеніи, такъ что снизошелъ на отвѣтъ:
— Интеллигентъ? Интеллигентъ, это — тотъ, кто носитъ сорочку и галстухъ!
Сдѣлавъ разъясненіе, Полховскій не безъ величественности прослѣдовалъ далѣе.
Такъ „народъ“ и не впустили въ помѣщеніе музея, гдѣ чиновники областнаго управленія in corpore и въ парадной формѣ совмѣстно съ небольшой группой „интеллигентовъ“ праздновали открытіе народнаго дома...
II.
Музей находится подъ покровительствомъ его превосходительства. Это знаютъ всѣ. И объясняютъ вполнѣ резонно:
— Дѣло культуры въ вѣрныхъ рукахъ. Спокойнѣе. Какъ у Христа за пазухой!
И добавляютъ:
— А ежели кто противъ музея пойдетъ, „заставимъ“ замолчать!
Перетащили въ музей изъ общественнаго собранія кинематографъ, принадлежащій группѣ пайщиковъ.
Одинъ изъ пайщиковъ возмущается:
— Не мѣшало бы объ этомъ и насъ спросить! Хотя для соблюденія приличій...
А изъ музея несется:
— Онъ еще разговариваетъ? Ну, его-то мы „заставимъ“ замолчать!
Понадобился музею музыкальный инструментъ. Послали въ собраніе. Не даютъ.
— Что? не даютъ? Взять!
И взяли.
Да, „дѣлу культуры“ пріятно быть подъ защитой просвѣщеннаго начальства:
— Какъ у Христа за пазухой!..
III.
Не такъ давно окружный судъ разсматривалъ дѣло одного политическаго ссыльнаго, обвинявшагося въ оскорбленіи словами якутскаго исправника Олесова. Въ пылу раздраженія политикъ бросилъ Олесову въ глаза:
— Что ты лаешь, сволочь, барбоска несчастная!
Хотя ссыльнаго и посадили за это въ тюрьму, однако, его мѣткое „ругательство“ получило большое распространеніе среди обывателей.
— Правда, — говоритъ обыватель, — Олесовъ грубъ, но, помилуйте, онъ мальчишка и щенокъ по сравненію съ Полховскимъ. Вотъ этотъ — штучка, я вамъ доложу...
Впрочемъ, насъ интересуетъ не грубость Олесова, а нѣкоторыя иныя его качества, напомнить о которыхъ не мѣшаетъ въ связи съ состоявшейся отставкой Олесова и переводомъ его въ Вилюйскъ.
Въ 1902 г. Олесовъ былъ замѣшанъ въ романовской исторіи своими провакаціонными выступленіями, приведшими къ разстрѣлу „романовцевъ“.
Не такъ давно (года два три тому назадъ) Олесовъ проявилъ себя на томъ же поприщѣ, при чемъ здѣсь, очевидно, роль играли нѣкоторыя личныя отношенія.
Въ мѣстный книжный магазинъ явился реалистъ, сынъ Олесова. Вскорѣ послѣ ухода послѣдняго въ магазинѣ происходитъ обыскъ и владѣлецъ привлекается къ судебной отвѣтственности за распространеніе нелегальныхъ изданій. Какъ оказалось, отцомъ Олесова было обнаружено, что покупку сына въ книжномъ магазинѣ завернули въ „Солдатскую памятку“ Толстого. Дѣло кончилось ничѣмъ, а одновременно выяснилось, что нелегальные листки совмѣстно съ газетной бумагой были проданы книжному магазину однимъ лицомъ, имѣвшимъ служебныя и подчиненныя къ Олесову отношенія. Въ городѣ всѣ, знавшіе Олесова, не сомнѣвались, что „нелегальщину“ не случайно подсунули:
— Цѣль Олесова ясна — „засудить“ владѣльца книжнаго магазина, которому Олесовъ много уже лѣтъ долженъ солидную сумму денегъ.
Странно, судили бывшаго якутскаго исправника за мелкіе дѣла, судили за „рукоприкладство“, почему бы слѣпой Ѳемидѣ не поднять дѣла и о провокаціи?
IV.
— Ничего привыкнете!
Такими словами реагировалъ педагогъ Бороховичъ на слезы третьеклассника, получившаго единицу.
И реалисты „привыкаютъ“, познавши горькимъ опытомъ, что имѣть „колы“ и „пары“ столь же печально необходимо, какъ ходить въ классъ, стричь волосы и проч.
Съ болѣзненно своеобразнымъ садизмомъ пригнетаетъ своихъ учениковъ Бороховичъ.
Нѣтъ для него болѣе сильныхъ, пріятныхъ ощущеній, какъ видѣть слезы учениковъ и ихъ зубовный скрежетъ.
— Колъ! колъ! колъ!
Сколько наслажденій, когда эти слова вылетаютъ изъ язвительно-полуоткрытыхъ губъ почтеннаго математика.
И сколько непріятныхъ переживаній для него, когда ученикъ отвѣтитъ удовлетворительно. Поставивъ тройку, Бороховичъ все же хочетъ помучить свою жертву:
— Д...два съ плюсомъ.
Промучившись цѣлый часъ, „жертва“, наконецъ, узнаетъ, что уважаемый педагогъ
— Пошутилъ!
Прекрасная шутка, достойная просвѣщеннаго педагога.
V.
Женская гимназія страдаетъ отсутствіемъ преподавателей. Не такъ еще давно по этой причинѣ не могъ состояться цѣлый рядъ уроковъ. Пріѣхалъ изъ отлучки губернаторъ:
— Что? нѣтъ преподавателей? Ну, это дѣло поправимое!
Черезъ два-три дня нѣкоторымъ чиновникамъ областного управленія было „предложено“ занять вакантныя должности преподавателей.
И заняли.
— Это еще слава Богу, — твердятъ родители. — Вѣдь былъ же у насъ, въ Якутскѣ, преподавателемъ словесности исправникъ!
А другіе добавляютъ:
— Времена у насъ просвѣщенныя, начальство тоже. Поживемъ, быть можетъ, дождемся еще временъ, когда Полховскій или Олесовъ будутъ „прикомандированы“ выполнять обязанности преподавателей русской литературы въ женской гимназіи... По части „словесности“ большихъ спеціалистовъ не найти...
Ужъ дѣйствительно:
— Прикажутъ и акушеромъ станешь.
OCR: Аристарх Северин)