Колымскій край.

«Сибирь» №16, 26 апрѣля 1881

СРЕДНЕ-КОЛЫМСКЪ, Якутск. области, (извлеченіе изъ частнаго письма). Отъ Верхоянска къ Колымску сначала идетъ немного возвышенная, холмистая мѣстность, покрытая сплошнымъ лѣсомъ, состоящимъ исключительно изъ лиственницы, осины и тощаго тальника. Такого характера мѣстность идетъ верстъ на 300 слишкомъ, а далѣе тянутся горы, смѣняющіяся наконецъ равниной, со множествомъ озеръ и болотъ. На границѣ колымскаго округа равнина эта пересѣкается небольшимъ, такъ называемымъ, колымскимъ хребтомъ, а далѣе опять идетъ ровная, низкая мѣстность, также сплошь усѣянная озерами и болотами и, въ промежуткахъ озеръ, покрытая лиственницею и тѣмъ же жалкимъ тальникомъ; березы здѣсь уже почти совсѣмъ нѣтъ, сосны тоже. Мѣстность вообще печальная, пустынная, безлюдная, отъ станціи до станціи нерѣдко приходится ѣхать по цѣлымъ недѣлямъ, такъ какъ станціи здѣсь находятся одна отъ другой въ 200 и даже 280 в. Отдыхъ и ночлегъ путника ожидаетъ въ поварняхъ, которыя по пути въ Колымскъ встрѣчаются черезъ каждыя 40—60 верстъ. Ночевать въ нежилой поварнѣ по—моему несравненно удобнѣе, чѣмъ въ какой бы то ни было якутской юртѣ. Вы не можете себѣ представить, что это за юрты, особенно по колымскому округу: грязь, вонь, нечистота, доводящія до рвоты. Увидавши обитателей этихъ юртъ, людей—полуживотныхъ, убѣждаешься вполнѣ, что не далеко еще ушелъ человѣкъ отъ своего „прародителя“.

Вотъ наконецъ и городъ Колымскъ. Колымскъ одного типа съ Верхоянскомъ, такъ что изъ описанія одного вы можете себѣ составить понятіе и о другомъ. Городъ расположенъ при р. Колымѣ. Кругомъ города, вредно дѣйствующія на здоровье человѣка, озера и болота, мѣстами поросшія тальникомъ. Домовъ въ Колымскѣ всего можно насчитать до 70; дома, по большей части, безъ крышъ, со льдинами вмѣсто оконныхъ рамъ и „комелькомъ“ для отопленія. Комелекъ — это нѣчто въ родѣ нашего камина; зимою онъ грѣетъ здѣшняго жителя и осушаетъ его жилище. Правильности въ постройкѣ никакой: все разбросано, раскидано. Ветхая деревянная церковь, двѣ больницы, училище и окружное управленіе — центральное правительственное зданіе, гдѣ сосредоточиваются разныя полицейскія, судебныя и общественныя функціи, — вотъ въ общихъ чертахъ и весь внѣшній видъ этого, мало извѣстнаго не только на Руси, но даже и въ Сибири, города. Населеніе главнымъ образомъ, состоитъ изъ казаковъ, мѣщанъ и поселенцевъ. Занятіе жителей — рыбный промыселъ и охота, — это лѣтомъ, а зимою всеобщая спячка; дѣлать положительно нечего, развѣ только съѣздить за дровами или за водой. Лошадей здѣсь замѣняютъ въ большинствѣ случаевъ собаки: ихъ запрягаютъ въ нарту штукъ по 6—12 и онѣ бѣгутъ себѣ, пока не почувствуютъ устали. Все здѣсь ужасно дорого; пудъ ржаной муки стоитъ теперь въ казнѣ не дешевле 8 р 90 к., за кирпичъ чаю приходится платитъ 3 р. а за фунтъ табаку махорки рубль и даже полтора руб., къ фабричнымъ и мануфактурнымъ произведенiямъ также нѣть приступа: за все просятъ чудовищно—баснословныя цѣны. Нынѣшній годъ для Колымска — плохой годъ; не было, во первыхъ, улова рыбы; а рыба для колымскихъ жителей тоже, что хлѣбъ для россійскихъ: рыбою они сами питаются и собакъ кормятъ, а нѣтъ рыбы и ѣсть нечего: во вторыхъ, здѣсь свирѣпствуетъ теперь сильный падежъ на рогатый и конный скотъ, и наконецъ, въ третьихъ, несчастiе: люди мруть отъ какого-то, какъ они говорятъ, „повѣтрія“. Существующее повѣтріе нѣчто въ родѣ плеврита, усложненнаго лихорадочнымъ состояніемъ. Отъ этого повѣтрія въ промежутокъ времени, меньшій мѣсяца, умерло въ самомъ городѣ болѣе 10 человѣкъ, что составляетъ очень значительную потерю для такого города, какъ малолюдный Колымскъ. Будь докторъ, онъ бы, можетъ бытъ, помогъ въ бѣдѣ, а фельдшера, что они одни, спрашивается, могутъ сдѣлать? Ждемъ — ни дождемся прибытія сюда чукчей, которые должны пригнать на продажу своихъ оленей. Есть, впрочемъ, слухъ, что и олени у чукчей пропадаютъ. Если это справедливо, то, безъ сомнѣнія, колымскій округъ ожидаетъ печальная участь — вымирать отъ голода. Впрочемъ, такіе казусы, какъ вымираніе отъ голода, какъ извѣстно, въ глухихъ мѣстахъ Сибири не въ диковину. Припомните, напр. бѣдствія, постигшія туруханскiй край въ половинѣ нынѣшняго столѣтія, когда несчастные инородцы, доведенные голодомъ до отчаянія, приходили толпами на кладбища, разрывали могилы и съ жадностью пожирали еще не предавшіеся тлѣнію трупы своихъ умершихъ единоплеменниковъ!

Жизнь въ г. Колымскѣ вполнѣ гармонируетъ съ подавляюще—однообразной природой и суровостью глухаго края. Вы не можете себѣ представить — что это за жизнь и что за люди — обитающіе здѣсь! Можно прожить годъ два и не прійти въ себя, но оріентироваться въ этомъ „холодномъ гробѣ“: все окружающее кажется чѣмъ-то недѣйствительнымъ, неестественнымъ. Якутскъ, по характеристикѣ одного знакомаго, большая тюрьма, Колымскъ же — абсолютно одиночная камера, идеалъ нынѣшнихъ пенитенціаровъ. Вся здѣшняя жизнь основана „на копѣйкѣ“ по средствомъ грубой, самой нахальной эксплоатаціи другъ друга, будетъ ли это сватъ, брать и т. д. Интересы и конечная цѣль жизни — нажить капиталъ, и вся дѣятельность, вслѣдствіе этого, семейная, общественная и оффиціальная направлена исключительно только въ одну эту сторону. Объ умственныхъ и нравственныхъ стремленіяхъ и говорить нечего: это вещи здѣсь совершенно чуждыя всѣмъ и никѣмъ не познаваемыя. Типическія черты здѣшняго жителя суть: всегдашняя апатичность, холодность рыбы, разсчетливость, злоязычіе и безсмысліе, если не совершенный идіотизмъ, — вотъ въ общихъ чертахъ жизнь этой леденѣющей трущобы. Часто въ минуты душевной невзгоды, вызываемыя отвратительными условіями этой жизни, приходитъ на мысль тревожный шекспировскiй вопросъ: „жизнь, что ты?“ Но удариться въ пессимизмъ — глупо, и потому стараешься, насколько возможно, разогнать эти невеселыя мысли, представляя себѣ иную комбинацію чувствъ...

Хотѣлъ бы заняться какимъ нибудь ремесломъ, требующимъ физической силы, но и такое желаніе оказывается, къ сожалѣнію, не осуществимымъ, разъ за неимѣніемъ здѣсь въ наличности мастеровъ, которые бы могли подѣлиться практическими знаніями, а затѣмъ за невозможностью пріобрѣсти въ продажѣ необходимые для ремесла инструменты. Замѣтьте, что въ Колымскѣ нѣтъ ни одного слесаря, кузнеца, плотника. И недаромъ, видно, Колымскъ называютъ гиблымъ, пропащимъ мѣстомъ!

(OCR: Аристарх Северин)

"Сибирская газета"№14, 4 апреля 1882

Колымскимъ краемъ называется собственно колымскій округъ Якутской области, находящійся въ сѣверо-восточной части ея, между 65—71° сѣв. шир. Онъ занимаетъ собою площадь въ 557.850 кв. верстъ, состоящую изъ низменной равнины, усѣянной множествомъ болотъ и озеръ и, въ промежуткахъ, поросшей лиственницей, осиной, тальникомъ и лишь изрѣдка — тополемъ и березой. Естественныя границы колымскаго округа — это: <подробней...>

«Сибирь» №4, 23 января 1883

Изъ СРЕДНЕ-КОЛЫМСКА извѣщаютъ, что тамъ сѣверное сіяніе, 5 ноября, было такое своеобразное по красотѣ и оригинальности цвѣтовъ, что такого мѣстные жители не запомнятъ. Представьте себѣ громадный куполъ, образуемый разноцвѣтными лучами отъ бѣловатаго до багрово-розоваго; представьте, что эти лучи находятся въ безпрерывномъ и быстромъ движеніи (здѣсь говорятъ, „играютъ“), образуя мѣстами багрово-красныя поляны и вы получите нѣкоторое, хотя, быть можетъ, не совсѣмъ ясное, представленіе объ интересномъ явленіи, свидѣтелями котораго мы, колымчане, удостоились быть сегодня... Оно продолжалось часа полтора.

Изъ Нижне-Колымска сообщаютъ, со словъ чукочъ, что недавно съ большаго Баранова мыса видно было какое-то судно, имѣвшее ходъ „съ востока на западъ“.

Извѣстно какъ трудно распространять не только что образованіе, но даже простую грамотность между инородцами! Кромѣ многихъ другихъ условій, кочевой образъ жизни, уединенность и разбросанность жилищъ, невозможные пути сообщенія — составляютъ существенное препятствіе этому дѣлу. Принимая это во вниманіе, нельзя не одобрить приведенную уже въ исполненіе мысль вновь назначеннаго исправника, г. Качаровскаго, убѣдившаго улусное общество устроить въ Колымскѣ интернатъ, пансіонеры котораго, якутскіе мальчики, привезенные изъ округа, учатся въ мѣстной школѣ. Довольно значительный расходъ на это дѣло нельзя не считать расходомъ производительнымъ... Остается пожелать, чтобы на этомъ дѣло не стало, чтобы оно постоянно развивалось и улучшалось. Въ тѣхъ размѣрахъ, въ какихъ дѣло это поставлено, необходимъ строжайшій надзоръ за добросовѣстнымъ исполненіемъ своихъ обязанностей всѣми, прикосновенными къ нему лицами... Полагаемъ, что имѣемъ право выразить нѣкоторую увѣренность, что надзоръ этотъ существуетъ и будетъ существовать...

(OCR: Аристарх Северин)

Сиб.газ. №24, 12 iюня 1883.

Средне-Колымскъ. 12 февраля. Вы совершенно правы, читатель, если скажете, что въ этихъ краяхъ ничего хорошаго быть не можетъ. Дѣйствительно, ничего хорошаго нѣтъ, но много печальнаго. Городъ нашъ по прежнему апатиченъ, вялъ, сплетничаетъ и развратничаетъ, несмотря на то, что ему грозитъ печальная участь вымерѣть отъ голоду или болѣзней. Колымчане переживаютъ скверное время: голодъ грозитъ страшный, если на выручку не явятся чукчи съ своими оленями. Существованіе громаднаго большинства жителей Колымска поддерживается исключительно оленями чукчей, которыхъ какъ на зло, пріѣхало очень мало. Лѣтомъ въ рѣкѣ Колымѣ рыба ловилась плохо, такъ что уже тогда голодали, надѣялись на^*) «чередовую», но ее вовсе не было. Колыма стала поздно и рыба вся прошла, между тѣмъ, чукчи не явились и — вотъ 2/3 жителей кое-какъ перебивались, пока не съѣли всего, что купили или что можно было достать у якутовъ, которые такъ же были не богаты запасами. Начальство всполошилось, полетѣлъ въ Якутскъ нарочный, а къ чукчамъ послали закупать оленей; чрезъ мѣсяцъ явились олени и чукчи, но мало, такъ что уже все опять давно съѣдено, а новыхъ чукчей нѣтъ, хотя ихъ со дня на день здѣсь ждутъ. Въ городѣ не голодаютъ домовъ только 10, а прочіе перебиваются кое-какъ мукою, да тѣмъ, что иногда привезутъ якуты. Въ улусѣ тоже голодаютъ и якутамъ выдаютъ казенную муку (полагается во время голода по десяти фунтовъ на человѣка, но исключая только для инородцевъ). Чукчи поняли грустное положеніе колымчанъ и, какъ говорятъ, теперь ломаются, припоминая всѣ обиды и несправедливости, какія имъ причиняли колымчане. И дѣйствительно, что только не позволяли себѣ дѣлать эти объякутѣвшіе русскіе съ несчастными дикарями, безъ которыхъ они давно-бы погибли! Если еще долго не будетъ оленей — неминуемая голодовка. Рыба въ озерахъ еще не скоро начнетъ ловиться, а одна мука не спасетъ. Теперь уже нельзя, ни за какія деньги, достать ни рыбы, ни мяса. Собаки начинаютъ дохнуть отъ безкормицы и колымчанамъ грозитъ опасность остаться безъ дровъ. Всѣ живутъ надеждами, что завтра (никакъ не позже) прійдутъ чукчи, но день за днемъ уходитъ, а ихъ все нѣтъ и нѣтъ. Все это наводить страшную тоску. Городъ не веселъ, не видно пьяницъ, не раздаются пѣсни, только одни голодныя собаки печально бродятъ по городу, согнувшись въ три погибели и, страшно, не воютъ даже!

*) Осенью, въ октябрѣ, когда рыба изъ рѣки совершаетъ обратное шествіе въ море и когда ледъ становится уже крѣпкимъ, горожане — и мужчины, и женщины, и дѣти — всѣ выходятъ на рѣку и перепружаютъ всякимъ хворостомъ рѣку, устраиваютъ нѣчто въ родѣ плетня. Въ промежутокъ ставится мережи, куда и попадаетъ рыба, которая распредѣляется по паямъ на каждаго, принимавшаго участіе работника. Это единственный фактъ артельнаго труда во всемъ Колымскомъ округѣ.

— «Чукчи, чукчи идутъ!» — несется съ одного конца города до другого.

— Гдѣ? Когда? Много-ли... Но никогда никто не спрашиваетъ о томъ — вѣрно ли это сообщеніе, — хочется вѣрить и вѣрятъ. Начинается суматоха, всѣ мѣчатся, какъ угорѣлые, но не надолго, скоро все успокаивается и начинается снова терпѣливое ожиданіе. Нѣкоторые кулаки, почуявъ наживу, выѣзжаютъ впередъ, чтобы закупить какъ можно побольше оленей для перепродажи. Къ счастью, исправникъ такихъ осаждаетъ, отдаетъ строгое приказаніе не закупать массами оленей въ однѣ руки и не возить къ чукчамъ водки. Но все напрасно: слухъ оказался ложнымъ, или чукчи дѣйствительно шли, да у нихъ олени воротились назадъ, убѣжали. Кулаки ворочаются ни съ чѣмъ. И такъ идетъ изо-дня въ день. Что бы, что-нибудь сообща предпринять, оградить себя отъ несчастій — ничего этого нѣтъ; напротивъ всѣ готовы другъ друга надуть, поддѣть. И всѣ такъ — и казаки, и мѣщане. Пока ихъ начальство не толкнетъ, не прикажетъ, не выведетъ ихъ изъ соннаго состоянія, до тѣхъ поръ они для себя ничего не предпримутъ и не пошевельнутся. — Купцовъ-тузовъ еще нѣтъ. Пріѣхали пока только мелкота. Уловъ пушнины въ этомъ году тоже не особенно хорошъ. Скоро въ Колымскѣ долженъ быть врачъ Некрасовъ. Вотъ и всѣ колымскія новости.

(OCR: Аристарх Северин)

Сибирь» №38, 18 сентября 1883

Г. СРЕДНЕ-КОЛЫМСКЪ, 10 іюля. Страшное наводненіе уничтожило на-дняхъ половину Средне-Колымска! Такого сильнаго наводненія никогда здѣсь не было, — по крайней мѣрѣ, никто изъ здѣшнихъ старожиловъ не быль свидѣтелемъ чего-либо подобнаго, и устныя лѣтописи Колымска также не знаютъ подобнаго бѣдствія...

Съ нетерпѣніемъ ожидали колымчане вскрытія своей кормилицы-Колымы, такъ какъ, вслѣдствіе плохого улова рыбы въ прошломъ году, голодовка къ веснѣ достигла сильныхъ размѣровъ. Наконецъ, 20 мая, часа въ 3 по-полудни, Колыма вскрылась, и жители встрѣтили это событіе, по заведенному изстари обычаю, веселой ружейной пальбой; начался ледоходъ. Ледъ шелъ густыми, плотными массами, которыя шумно сталкивались, разбивались на льдины и громоздились другъ на друга. Къ вечеру, льды, какъ плотиной, совершенно запрудили рѣку, и она стала. Лишь на слѣдующій день, 21 мая, часамъ къ 5-ти по-полудни, рѣка снова съ грохотомъ тронулась, и вода въ ней начала прибывать съ страшной силой. Чрезъ какой-нибудь часъ, вода изъ рѣки начала уже заливать болѣе низкія мѣста города и такъ быстро, что въ полчаса совершенно залила одну изъ улицъ, превративъ ее въ широкую рѣку, чрезъ которую переправлялись въ карбазахъ. Отдѣльныя льдины изъ рѣки стали заноситься водой въ улицы. Часамъ къ 2-мъ ночи, всѣ дома сѣверной набережной были уже по окна въ водѣ; обитатели ихъ заблаговременно перебрались въ болѣе безопасныя мѣста на карбазахъ, предназначенныхъ для этой цѣли распоряженіемъ полиціи (этого единственнаго здѣсь общественнаго органа). Рѣка опять стояла неподвижно, запруженная льдомъ. Ничего не можетъ быть страшнѣе разлива рѣки во время ледохода и отъ запора льда: вода, прибывающая съ верховьевъ рѣки, не находя исхода, выступаетъ изъ береговъ и несетъ съ собой грозныя ледяныя глыбы.

Вода прибывала всю ночь, такъ-что къ утру 22 мая она начала подступать уже къ самымъ высокимъ пунктамъ города, находящимся близь церкви, которая расположена въ самомъ центрѣ города и на самой высшей его точкѣ; но за порогъ расположенныхъ здѣсь домовъ вода къ утру еще не переступала. Нѣсколько ниже этихъ стоятъ дома южной половины набережной, и къ утру большая ихъ часть была уже по окна въ водѣ. Обитатели ихъ спали и, застигнутые врасплохъ, поспѣшно собрали подмоченное имущество и переправились, на карбазахъ, въ болѣе безопасныя мѣста. Около 10 часовъ утра раздался страшный крикъ о помощи изъ зданія училища, стоявшаго въ первомъ, отъ рѣки, ряду домовъ: одна изъ льдинъ ударила въ это зданіе, такъ, что каждую минуту оно могло обрушиться. Послали туда карбазъ, и семейство учителя переправилось въ церковный дворъ, гдѣ расположилось въ палаткѣ; въ этомъ же дворѣ, также въ палаткахъ, укрылось не мало жителей города. Разрушеніе училища было первымъ грознымъ ударомъ наводненія. Всѣ засуетились и стали готовиться къ худшему. Вода все продолжала, прибывать. Къ вечеру, городъ представлялъ грозную, дикую картину, холодившую душу: вода затопила всѣ улицы и всю окрестность до самаго горизонта; улицы превратились въ широкія, глубокія рѣки, съ бѣшеной силой катившія свои воды, по которымъ грозно неслись ледяныя глыбы, угрожая снести все на своемъ пути; среди этого бушующаго моря воды и льда, дома, залитые по окна и выше водой, безпомощно торчали отдѣльными островками; жители были на крышахъ; часть укрылась въ домѣ исправника, гдѣ вода еще не перешагнула порога, и на церковной паперти (дворъ церковный былъ почти весь уже въ водѣ); карбаза непрерывно сновали взадъ и впередъ, перевозя жителей и имущество съ угрожаемыхъ домовъ.

Надобно сказать, что городъ раздѣляется рѣчкою Ангудиномъ, впадающимъ въ Колыму, на двѣ части; за-ангудинская часть несравненно выше собственно города, и въ ней расположены казенные хлѣбные и соляные магазины, пороховой погребъ и караульный домъ; но частныхъ домовъ тамъ всего 5 или 6, изъ которыхъ только два были заняты, а остальные стояли пустые, такъ-какъ, почему то, за-ангудинская часть считается „отдаленной“ (отъ центра города до нея всего 10 минутъ ходьбы) и нефешенебельной. Но весь этотъ день за-ангудинская часть была отрѣзана отъ города массами льда, запрудившими Ангудинъ, такъ что переправиться туда не было никакой возможности. Лишь часамъ къ 9-ти вечера, р. Ангудинъ настолько очистилась отъ льда, что можно было переправиться чрезъ нее. Немедленно были перевезены за Ангудинъ всѣ больные изъ городской больницы, которая была залита по окна водой и гдѣ больные сидѣли уже на крышѣ. Нѣсколько часовъ, пока Ангудинъ былъ свободенъ отъ льда, карбаза были заняты перевозкой жителей и ихъ имуществъ за Ангудинъ, гдѣ они располагались частію въ зданіяхъ, частію въ палаткахъ и просто на открытомъ воздухѣ (благо, погода стояла теплая, лѣтняя).

Наступило 23 мая — самый критическій день. Колыма все еще стояла, запертая льдомъ, и вода не переставала прибывать; льдины уносили домъ за домомъ. Вода начала уже заливать паперть церкви, и остававшіеся на ней жители перешли на маленькую площадку церковнаго двора, позади церкви: этотъ клочокъ земли былъ единственнымъ въ городѣ мѣстомъ, котораго еще не коснулась вода. Моментъ былъ критическій: городъ со всѣхъ сторонъ быль замкнуть тѣснымъ, неподвижнымъ кольцомъ льда; внутри его, всѣ улицы были загромождены грозными пловучими льдинами; если бы вода продолжала еще прибывать, то весь городъ*) былъ бы залитъ водой, и пришлось-бы спасаться на карбазахъ, а что значилъ карбазъ среди этого моря льдинъ, которыя ежеминутно могли раздавить его въ щепки?... Кромѣ того, могло случиться и такъ, что въ тотъ моментъ, когда Колыма снова тронулась бы, всю эту массу льда, опоясавшаго городъ, двинуло бы на него, и тогда онъ весь былъ бы разрушенъ до основанія... Въ 3 часа дня, Колыма тронулась, загрохотали и зашевелились льды; къ счастію, тронулась только средина, главное русло рѣки; остальной ледъ, ближайшій къ берегу, стоялъ пока неподвижно; вода начала медленно сбывать, рѣка прочищаться отъ льдовъ, и чрезъ нѣсколько часовъ можно было уже сказать, что опасность миновала...

*) Кромѣ, конечно, за-аyгудинской части, которая еще на долго была въ совершенной безопасности отъ воды, и которая ни капли не пострадала отъ наводненія. Но сообщеніе съ нею опять прервалось еще съ ночи.

Итакъ, двое сутокъ (съ 21 по 23 мая) продолжалось наводненіе, поднявшее обычный уровень рѣки сажени на три. Убытки громадные, и городъ наполовину раззоренъ: изъ 60-ти домовъ, его составлявшихъ, унесено двадцать пять; въ остальныхъ домахъ почти во всѣхъ поголовно разрушены камельки и печи, перевернуты полы; снесено также тридцать пять амбаровъ; уничтожено и попорчено масса движимаго имущества. Всѣхъ убытковъ надо считать не менѣе четырехъ тысячъ рублей, что для городка въ 450 душъ очень и очень много. Тѣснота и дороговизна квартиръ къ зимѣ будетъ страшная (на лѣто жители разъѣзжаются по окрестнымъ мѣстамъ для рыбныхъ промысловъ); а тѣснота квартиръ можетъ повести за собой всевозможныя болѣзни. Необходимо, поэтому, дать бѣднѣйшимъ жителямъ, лишившимся своихъ домовъ, средства снова застроиться**). Общественная подписка, въ предѣлахъ хотя бы восточной Сибири, доставила бы, вѣроятно, большую часть этихъ средствъ. Надо надѣяться, что въ Якутскѣ или Иркутскѣ, администрація поспѣшить устроить комитетъ для принятія пожертвованій и контроля за цѣлесообразнымъ ихъ распредѣленіемъ. Безъ щедрой помощи со стороны, городу грозитъ окончательное раззореніе.

**) Надо надѣяться, что этотъ жестокій урокъ побудитъ принять мѣры къ постепенному переводу всего города за Ангудинъ: воспрещеніе строиться вновь въ собственно городѣ и ремонтировать приходящіе въ упадокъ старые дома, въ немъ находящіеся, было бы самымъ вѣрнымъ и нисколько не стѣснительнымъ средствомъ къ приведенію этого въ исполненіе.

N. N.

(OCR: Аристарх Северин)

Голодъ и наводненіе въ Средне-Колымскѣ.

(Письмо въ редакцію).

Сиб.газ. №40, 2 окт.1883

Въ моей корреспонденціи отъ 12-го февраля, если помнитъ читатель, я писалъ - какую мученическую жизнь ведутъ жители полумифическаго града Колымска, отъ недостатка продовольствія. Послѣ этого времени, благодаря стараніямъ исправника, мѣщанамъ и казакамъ города удалось съ трудомъ купить еще 120 оленей, а затѣмъ наступила оттепель и полная невозможность доставить оленей, — между тѣмъ до рыбы оставалось еще не менѣе двухъ мѣсяцевъ. Бѣдствія, которыя пережилъ и переживаетъ городъ, были-бы не такъ чувствительны и велики, если-бы хлѣбный магазинъ былъ полонъ хлѣба, если-бы Бор—гинъ, — доставщикъ-подрядчикъ казеннаго хлѣба, — вмѣсто муки не везъ сюда товаровъ. Онъ не доставилъ за послѣдніе два года до 500 пуд. муки и, несмотря на это, ему, однако удалось и въ этомъ году взять подрядъ еще на три года. Первый годъ этого новаго контракта, заключеннаго въ Якутскѣ, онъ ознаменовалъ тѣмъ, что почти ничего не доставилъ, не болѣе 60 пуд. изъ нѣсколькихъ сотъ, которые долженъ былъ доставить теперь. Такимъ образомъ, по винѣ г. Б—на, а еще болѣе тѣхъ, кто поддерживаетъ его, магазинъ остался пустой, безъ муки. Вмѣсто муки Б. привезъ сюда и на этотъ разъ товаровъ, которые роздалъ казакамъ подъ ихъ пайковое хлѣбное довольствіе, — гарантируя себя засвидѣтельствованными довѣренностями (юридически) незаконными, но по обычаю свято ненарушимыми, (платя) за пудъ гнилымъ товаромъ, да въ добавокъ по расчету отъ 3 до 4 р. за пудъ муки, уже при немъ стоившій 6 р. 12 к.с. въ казенномъ магазинѣ, дѣлая, такимъ образомъ двойной гешефтъ на одинъ и тотъ-же товаръ: одинъ въ Якутскѣ, другой здѣсь. Теперь муки нѣтъ или почти нѣтъ. Голодающему люду иногда еще выдаютъ — кому фунтъ, кому два на «бурдукъ» (болтушку). Изъ частныхъ лицъ, ни у кого тоже не оказалось ея; было у двухъ-трехъ, такъ они распродали по 7—8 р. за пудъ. Многіе изъ самыхъ запасливыхъ людей сидятъ безъ пищи, пробиваясь пустымъ чаемъ или мучной похлебкой. Рыбы еще нѣтъ и помину, только въ послѣдніе дни начали ловить щуку.

Къ бѣдствіямъ отъ голода присоединилось еще небывалое бѣдствіе отъ наводненія. Невозможно было представить, что вода въ р. Колымѣ можетъ достигать такой необычайной высоты, а бѣдствія отъ наводненія такихъ ужасающихъ размѣровъ. Такъ какъ весна была поздняя, снѣгу было много, что ледъ на Колымѣ и снѣгъ на поляхъ почти не измѣнилъ своей толщины и свѣжести до 15-го мая — всѣ ожидали и говорили, что весна и таль наступятъ быстро, вмѣстѣ, и что будетъ «большая вода». Большая вода была, но не такая, какую привыкъ видѣть колымчанинъ; она превзошла всѣ боязливыя преувеличенія фантазіи здѣшняго люда. Какъ помнитъ себя человѣкъ здѣсь, никогда не было наводненія, угрожавшаго снести городъ, никто, поэтому, не видѣлъ серьозной опасности тамъ, гдѣ она крылась, и всѣ попались въ расплохъ.

20-го мая. вечеромъ, ледъ на Колымѣ тронулся и чрезъ 7—8 часовъ сталъ снова. 21-го, около полудня, опять тронулся. Къ вечеру вода уже стала выходить изъ береговъ, разливалась по городу, сначала двумя рукавами, а затѣмъ и нѣсколькими, прервавъ сообщеніе между частями города. Надо замѣтить, что городъ Средне-Колымскъ, дѣлится притокомъ Ангудиномъ — какъ-бы на двѣ части — на сѣверную, главную часть, немного низменную — и южную за Ангудиномъ—возвышенную. Въ эту ночь иные изъ жителей, чуя бѣду,  расположились на крышахъ домовъ, иные-же, утомившись безсонницей, улеглись спать въ домахъ. Всю ночь отъ 21-го до 22-го весь ледъ шелъ непрерывно, безъ задержки, хотя довольно таки медленно; особенныхъ опасностей не предвидѣлось. Оказалось то, чего боялись всѣ: къ самому утру ледъ остановился, Колыму заперло льдомъ; громадная, сплошная масса запруженной воды разомъ хлынула на жалкій городишко и потопило его по самое горло. Вода бушевала по улицамъ Колымска, увлекала за собой громадные ледяные куски. Вся сѣверная часть набережной города была загромождена горами льда и дома едва держались. Всѣ дома въ сѣверной части города, исключая 4, — стоявшихъ на возвышеніи, были залиты до половины ихъ высоты. Вой собакъ, погибавшихъ въ амбарахъ и домахъ, надрывающіе крики о спасеніи перетрусившихъ жителей, — все это, смѣшиваясь съ шумомъ и ревомъ вездѣ — производило ужасное впечатлѣніе...

Въ первый моментъ всѣ растерялись, какъ это бываетъ всегда въ такихъ случаяхъ. Только спустя битый часъ, люди стали приходить въ себя, начали спасать имущество, вынося его на крыши домовъ. Теперь вездѣ на крышахъ были раскинуты пологи, дымились огни и распивался чай. Въ воздухѣ стояли крики, вой, стонъ, плачъ. Опасность увеличивалась, многіе теряли вѣру и плакали навзрыдъ. Около 5 часовъ стало сносить льдинками дома на сѣверной части набережной. По всѣмъ улицамъ и закоулкамъ Колымска неслись отдѣльныя массы льда. Больныхъ изъ больницъ стали перевозить за Ангудинъ (южную часть города). Многіе изъ жителей, захвативъ что еще можно, стали «кочевать» туда-же. За Ангудиномъ можно было устроиться гораздо лучше, чѣмъ на крышѣ, гдѣ холодъ продувалъ на сквозь. Въ «главной» части города остались только всѣ власти, также прикащики купцовъ и кое-кто изъ частныхъ лицъ; за Ангудиномъ собрался весь безпомощный людъ: всѣ бѣдняки, больные и вся прекрасная половина Колымска, которая въ испугѣ, только и дѣлала, что ныла съ утра до вечера, нагоняя тоску и на другихъ. Бѣдствіе и горе измѣняло обычное теченіе жизни бѣдныхъ колымчанокъ: переставъ умываться совсѣмъ, кто въ чемъ попало, почти въ грязныхъ юбкахъ, онѣ, какъ призраки шатались по берегу Ангудина ежеминутно обращая высохшіе отъ слезъ глаза свои по направленію къ церкви, гдѣ, — около ограды церкви, на площадкѣ въ видѣ элипсиса, на оставшемся сухомъ мѣстѣ, — собрался народъ, сбившійся въ одну кучу, съ лошадьми, коровами и собаками. Утро 23-го мая было роковое для Колымска: изъ 57 домовъ въ «главной» части Колымска снесено до основанія 30 и болѣе 35 амбаровъ. — Относительные убытки города громадны: по общему расчету городъ потерялъ 1/5, если не больше, всѣхъ своихъ матеріальныхъ достатковъ. — Вотъ вамъ, читатель, фактъ. Въ этомъ послѣднемъ несчастьи колымчанъ, конечно, обвинять никого нельзя, но въ существующемъ голодѣ можно найти виновника.

Группируя факты этого письма, мнѣ какъ-то невольно вспомнилось впечатлѣніе отъѣзда моего изъ г. Средне-Колымска въ февралѣ прошлаго года. — Холодное, зимнее утро. Солнце едва показывается сквозь густую массу, падающихъ на землю снѣжныхъ кристалликовъ, освѣщяя своимъ тусклымъ свѣтомъ сонное колымское царство. Я вышелъ изъ дверей своей хижины, чтобы взглянуть въ послѣдній разъ на это безмятежное, могильно-спокойное, колымское утро. Кругомъ тишина — невозмутимая; даже собаки, обыкновенно оживляющія жизнь этой трущобы, и тѣ еще спятъ, скорчась «въ три погибели» отъ холода и голода... Сквозь густой туманъ, поднимающійся отъ р. Колымы, видно что-то мелькаетъ и слышится гнусавый, странный крикъ: «ногъ, ногъ» (крикъ на собакъ, запряженныхъ въ нарту, когда хотятъ, чтобы они везли скорѣе). Я сталъ вслушиваться и по голосу узналъ — это работникъ «Егорушка», служившій въ одномъ домѣ за одинъ собачій кормъ — тухлую, гнилую рыбу селедку, которую онъ ѣстъ съ такимъ-же аппетитомъ, какъ и эти воющія животныя. Да, это онъ — везетъ изъ лѣсу (за рѣкой) нарту зря на трехъ собачкахъ и, помогая имъ сзади «нарты», покрикиваетъ на нихъ.

Подобныхъ картинокъ мнѣ привелось видѣть много во время двухъ-лѣтняго пребыванія моего въ Колымскѣ, но почему-то на этотъ разъ эта простая, обыкновенная картинка произвела на меня сильное впечатлѣніе и, войдя въ комнату, я сталъ раздумывать надъ ней... Мнѣ вспомнился одинъ такой-же зимній день, когда этотъ-же самый «Егорушка», пріѣхавши изъ лѣсу съ дровами на одной собачонкѣ, не распряженную нарту поставилъ у крыльца дома, а самъ полѣзъ на крышу, досталъ оттуда 2 мерзлыя, тухлыя рыбы и съ жадностью, начавъ съ хвоста, сталъ «улепетывать ихъ за обѣ щеки». Мое вниманіе невольно сосредоточилось на этомъ типѣ колымчанина. Неужели у этого человѣка нѣтъ никакихъ желаній и потребностей, неужели онъ заживо похоронилъ себя, не видя и не представляя себѣ исхода изъ этого скотскаго положенія?... Спокойный, безстрастный взглядъ, какая-то апатія, кажется, ко всему на свѣтѣ — поразительны, и достаточно разъ увидѣть типъ получеловѣка-колымчанина, чтобы не задаваться вопросами о возможности предупредить вымираніе. Исходъ ужасный, но неизбѣжный при данныхъ экономическихъ и общественныхъ условіяхъ. Историческая судьба обитателя этого края опредѣлила на погибель; какъ внѣшнихъ такъ и внутреннихъ факторовъ для развитія нѣтъ и страна поневолѣ впадаетъ въ упадокъ, народъ голодаетъ, истощается и вымираетъ. Всѣ условія способствуютъ этому и съ каждымъ годомъ жить становится все хуже и хуже... Когда я выѣхалъ изъ Колымска, какъ только скрылся изъ глазъ этотъ злосчастный городокъ, — меня охватило какое-то особенное чувство безотчетной радости: «все-таки я не умеръ, а выѣхалъ живымъ», — думалось мнѣ... Началось продолжительное путешествіе отъ Колымска до Якутска. Въ слѣдующемъ письмѣ я пока скажу объ этомъ путешествіи въ зиму 82 года.

(OCR: Аристарх Северин)

«Сиб.газ.»№44, 30 окт.1883

Якутскъ, 10-го сентября. Дѣло Ба—ина, поставщика хлѣба въ Колымскъ, о которомъ вамъ уже извѣстно, теперь «разыгралось». Колымчанамъ подвело животы и они запросили хлѣба. Областное правленіе хватилось за подрядчика. Въ роли послѣдняго оказалась жена молодого Ба—ина. Орудовалъ же дѣломъ старый Б—нъ. Подрядчикъ представилъ какіе-то документы, кое-что нашлось въ областномъ правленіи, кое чего совсѣмъ не оказалось. Одно было ясно, что хлѣба нѣтъ. Но случилось ли это только въ этомъ году, или практиковалось уже давно, рѣшить было трудно. Подрядчикъ, или, вѣрнѣе, доставщикъ, старый Б—нъ, увѣрялъ, что хлѣбъ есть, только не довезенъ до Колымска, а виситъ въ лѣсу на деревьяхъ, что у него, хотя квитанцій въ доставкѣ и нѣть, но есть письма исправника. Областное правленіе, однакожъ, высчитало долгъ въ 38 тыс. и наложило секвестръ на имѣнія Ба—иной и ея поручителей. Здѣсь для исполнительной власти быль праздникъ. Дѣло чистое, не то, что возня съ поселенцами, кражами, убійствами и проч. Нагрянула полиція на Б—ныхъ и съ абцуга запечатала домъ, въ которомъ они жили и въ это время спали. Проснулись Б—ны и выходя изъ дому, сломали печати, такъ какъ всѣ выходы и даже труба были тщательно припечатаны. Затѣмъ полиція поспѣшила къ поручителямъ, но тѣ ей заявили, что ночью они не позволятъ ихъ опечатывать. Явились утромъ и свое дѣло все-таки сдѣлали. У купцовъ закрыли магазины, а у одного чиновника отобрали даже съѣстные припасы.

Прошелъ день. Одумались рьяные. Стали провѣрять счета, при чемъ оказалось. что 2х2 не 5, а 4. Значительно сократилась цифра долга. Затѣмъ вышло, что и съ поручителей слѣдовало взять далеко меньше. Пришлось распечатывать.

П.

(OCR: Аристарх Северин)

Сиб.Газ №3, 15 янв.1884

Средне-Колымскъ. (Якутск. обл.) Якутская обл. самая отдаленная и наименѣе устроенная изъ всѣхъ областей и губерній Восточной Сибири; въ этой области всяческія неустройства достигаютъ своего апогея, доходя до неслыханныхъ размѣровъ: пути сообщенія, общественное призрѣніе, народное образованіе, однимъ словомъ, все, запущено до невозможности. Указать на одну изъ главныхъ причинъ запустѣнія Якутской области, — вотъ для чего я взялся за перо. Якутская область, конечно, далеко отстоитъ отъ всѣхъ центровъ управленія и просвѣщенія: отъ Якутска даже до Иркутска — 2800 верстъ, а разные окружные города Якутской обл. отстоятъ еще гораздо дальше. Но не въ этомъ причина зла: причина эта лежитъ въ полномъ почти отсутствіи правильныхъ сообщеній окружныхъ городовъ съ г. Якутскомъ, центромъ области, въ такіе города, какъ Верхоянскъ, Колымскъ, Вилюйскъ, и т.д. почта ходитъ всего нѣсколько разъ въ годъ!! Это же относится и ко всей, вообще, Восточной Сибири. Въ окружный городъ Гижигинскъ*), наприм., почта приходитъ всего два раза въ годъ; въ г. Петропавловскъ — также. Спрашивается, возможенъ-ли какой-нибудь дѣйствительный контроль надъ окружной администраціей при такихъ условіяхъ сообщенія, дающихъ этой администраціи возможность, на всякіе запросы, «отписываться» цѣлые годы? Удивительно-ли, что исправники и прочій административный людъ занимаются прямо и просто - торговлей водкой и пушниной**)? Удивительно-ли, что окружная «интеллигенція» предана пьянству, разврату, хищничеству? Удивительно-ли, что дѣла въ судахъ тянутся годами, и что получить судебное удовлетвореніе такъ-же легко, какъ попасть въ рай? Удивительно-ли, что, наприм., Петропавловскъ, съ его приморскимъ положеніемъ, съ его превосходною и обширнѣйшею въ мірѣ гаванью, съ его славнымъ историческимъ прошлымъ, представляетъ жалкую деревушку, тогда какъ это могъ бы быть роскошный, многолюдный портовый городъ, Одесса Восточной Сибири? Удивительно-ли, однимъ словомъ, что Якутская область представляетъ мерзость запустѣнія?..

*) Отстоящій отъ г. Якутска на 2100 в.

**) Какъ наприм., отданный за это, два года тому назадъ, подъ судъ и отставленный отъ должности бывшій Колымскій окружный исправникъ Варрава.

Какія-же «реформы» предпринимаются въ этой сферѣ управленія? А вотъ послушайте. Въ началѣ этого года, г. губернаторъ Якутской обл. предложилъ обывателямъ окруж. городовъ: Вилюйска, Верхоянска и Средне-колымска собрать по добровольной между собою подпискѣ по 2000 р. на каждый городъ, чтобы на эти деньги устроить, въ видѣ опыта, на три года, почтовыя конторы, въ каждомъ изъ этихъ городовъ, съ ежемѣсячнымъ приходомъ и отходомъ почты. Весьма вѣроятно, что подписка увѣнчается успѣхомъ, но, судя по ходу ея, уже можно съ увѣренностью предсказать, что раньше, чѣмъ годика черезъ три, не будутъ собраны требуемыя деньги. Можетъ-ли быть что нибудь характернѣе такой вещи, какъ устройство почтъ въ краѣ на средства частной благотворительности?!

.N N.

(OCR: Аристарх Северин)

Отъ Колымска до Якутска.

Путевыя замѣтки.

Рябковъ Павелъ Захаровичъ.

Газета «Сибирь» 1884 №№ 38, 41, 43, 45, 47, 49, 1885 №№ 5, 7, 9, 10.

НА КРАЮ СВѢТА.

(ИЗЪ КОЛЫМСКАГО ДНЕВНИКА) ^*).

«Восточное обозрѣнiе» №40, 4 октября 1884

Декабрь. Городишко заносится снѣгомъ. Уныло, тоскливо кругомъ. 1 часъ дня и ужъ темно кругомъ... Вино или спиртъ здѣсь единственное средство, возбуждающее жизнь, спиртъ единственное развлеченіе, единственное наслажденіе, единственная отрада! Немудрено, что его ждутъ обыватели и приходятъ въ величайшее уныніе, когда его нѣтъ. Спиртъ замѣняетъ все — художество, печать, чтеніе, театръ, музыку. Только въ забвеніи здѣсь человѣкъ чувствуетъ себя блаженнымъ. Чиновникъ, священникъ являются жертвою его, какъ и инородецъ. Пирушки, пьянство распространены и по всей Сибири, но нигдѣ онѣ не выражаются острѣе, болѣзненнѣе, какъ въ глуши, на Сѣверѣ, при 40—градусныхъ морозахъ. Жертвой его являются всѣ.

Странно, культурный человѣкъ долженъ бы поднять нравы окружающей инородческой жизни, внести сюда свѣтъ, разумъ, сознаніе, утѣшеніе. Но увы! онъ самъ палъ и снизошелъ до слабости инородца.

А какой бы высокій подвигъ, какое святое подвижничество могло бы выпасть на долю образованнаго человѣка въ этихъ безутѣшныхъ углахъ! Сколько бы здѣсь могъ сдѣлать тотъ же самый медикъ, который самъ погрузился въ омутъ среды и теряетъ человѣческій образъ. Вѣдь мало того, что онъ могъ бы изучить инородческую среду и подарить науку замѣчательными вкладами и наблюденіями по антропологіи, онъ могъ бы быть здѣсь руководителемъ, учителемъ и утѣшителемъ. Высочайшая и благороднѣйшая человѣческая миссія спасти человѣка, поднять его могла бы выпасть на долю русскихъ людей на далекихъ окраинахъ Сѣвера и Сибири. <подробней...>

«Сибирь» №21, 19 мая 1885

СРЕДНЕ-КОЛЫМСКЪ. Мы здѣсь въ настоящее время живемъ подъ страхомъ оспенной эпидеміи. Насъ, среднеколымцевъ, пока Богъ хранитъ отъ нея, но бѣдные нижнеколымцы сильно пострадали. Съ 6 января по 9 февраля умерло въ Н.-Колымскѣ и по якутскимъ деревнямъ, исключая чукотскихъ поселеній, до 170 человѣкъ; всего же больныхъ въ этомъ районѣ насчитывается въ настоящее время болѣе 200 человѣкъ. Кромѣ оспы — этого страшнаго бича нашего сѣвера, нижнеколымцевъ постигъ еще голодъ. Трудно себѣ представить положеніе больнаго, не имѣющаго ни пищи, ни даже топлива, человѣка. Трупы умершихъ остаются не похороненными по цѣлымъ мѣсяцамъ, потому, главнымъ образомъ, что не кому хоронить — всѣ разбѣжались или перемерли. Ѣздившіе въ Н.-Колымскъ врачъ и фельдшеръ никакой помощи бѣдствующимъ не оказали; изъ нихъ врачъ Н—совъ пробылъ въ Н.-Колымскѣ только одну ночь и затѣмъ уѣхалъ обратно. Зачѣмъ ѣздилъ туда этотъ джентльменъ, — одинъ аллахъ вѣдаетъ! Съ цѣлію облегченія участи несчастныхъ инородцевъ, изъ с. Колымска въ Н.-Колымскъ выѣхалъ 3 марта исправникъ. Среднеколымцы въ пользу голодающихъ отправили съ нимъ 200 р.; но, посудите сами, какія это деньги и что на нихъ можно сдѣлать, если хлѣбъ продается тамъ слишкомъ по 14 руб. за пудъ!..

Постепенный ходъ оспенной эпидеміи таковъ: въ 1883 г. оспа появилась первоначально въ Устьянскѣ; затѣмъ черезъ Алаиху, въ іюнѣ 1884 г., перешла на алазейскую тундру. Изъ населявшихъ эту тундру чукчей-оленеводовъ остались въ живыхъ только тѣ, которые жили на окрайнахъ лѣсовъ; всѣ же чукчи, кочевавшіе по морскому прибрежью, погибли безслѣдно. Съ алазейской тундры оспа перешла въ ноябрѣ 1884 г. на чаунскую тундру, гдѣ свирѣпствовала съ столь же опустошительною силою, какъ и въ первыхъ двухъ пунктахъ; собственно же въ Н.-Колымскѣ и его окрестностяхъ оспа появилась только въ началѣ 1885 года. Опредѣлить съ достовѣрностью число умершихъ отъ оспы чукчей, по отсутствію статистическихъ данныхъ, нѣтъ возможности, но, безъ сомнѣнія, число это простирается далеко за сотни.

Чукчи истреблены оспой; олени ихъ разбрелись по тундрамъ; хлѣбъ дорогъ; уловъ рыбы плохъ и цѣны на звѣриныя шкурки пали. Какъ же мы будемъ жить и чѣмъ будемъ питаться? спрашиваютъ колымчане другъ друга и не находя на этотъ вопросъ никакого утѣшительнаго отвѣта, ждутъ новыхъ испытаній для своего несчастнаго края.

(OCR: Аристарх Северин)

«Сибирь» №23, 2 iюня 1885

Изъ Колымска отъ 5 марта пишутъ: У насъ свирѣпствуетъ оспа и больныхъ въ городѣ до 200 человѣкъ, а 150 человѣкъ уже пали жертвами этого бича Божія. Мертвые остаются непохороненными. Средствъ для борьбы съ эпидеміей не имѣется никакихъ. Мѣстные торговцы опасаются, что по случаю эпидеміи можетъ не состояться анюйская ярмарка, на которой производится обмѣнъ между чукчами и русскими. Эпидемія эта — продолженіе существовавшей въ Якутскомъ округѣ еще въ 70-хъ годахъ оспы. Съ того времени она постепенно приближалась къ колымскому краю и въ прошломъ году опустошала мѣстности верхоянскаго округа, о чемъ нами своевременно было заявлено.

(OCR: Аристарх Северин)

Сиб.газ. №25, 23 iюня 1885

Якутскъ. Изъ Нижне-Колымска получено извѣстіе съ нарочнымъ, посланнымъ исправникомъ, о страшномъ развитіи оспы въ городѣ и въ окрестностяхъ. Въ короткое время вымерло до 30% городского населенія. Чукчи и наши купцы едва-ли рискнутъ сойтись въ этомъ пунктѣ на ярмарку. Чукчи особенно боятся всякихъ эпидемій и бѣгутъ отъ нихъ въ свои тундры, зная, что бѣгство — единственное ихъ средство противъ эпидемій.

Бунге съ товарищемъ выѣхали въ новую экспедицію на сѣверъ. На первомъ же шагу постигла ихъ неудача. Подрядчикъ-якутъ, нанятый ими доставить изъ Якутска часть ихъ багажа до условленнаго пункта, былъ на дорогѣ убитъ и ограбленъ. Ружья, лопаты, топоры и проч. расхищены; часть провизіи оставлена. Убитый ямщикъ пролежалъ въ кустахъ нѣсколько дней, пока случайно натолкнулись на него. Бунге приходится дѣлать новый запасъ этихъ вещей.

Съ 1 мая начался сѣвъ хлѣба.

(OCR: Аристарх Северин)

«Сибирь» №28, 7 iюля 1885

Средне-Колымскъ (изъ частнаго письма). У насъ появилась оспа, жертвою которой въ нижнемъ (Колымскѣ) сдѣлалось болѣе 300 человѣкъ, не говоря о бѣдныхъ чукчахъ, которые умирали, какъ мухи, и по сіе время несхороненными лежатъ на тундрѣ, если не полакомились ими волки и проч. звѣри.

Въ Нижне-Колымскѣ едва-ли осталась четвертая часть жителей; смертность эту нельзя приписывать одной оспѣ: многіе, если не половина, умерли отъ голода и не кому было даже похоронить ихъ: умершіе переносились въ старую церковь, гдѣ они и лежали по недѣлямъ. Когда умерло до 200 ч., надумался ѣхать въ Нижне-Колымскъ и нашъ врачъ Н.; но, увы! пробывъ тамъ на квартирѣ ровно 12 час., —утекъ, не давъ ни совѣта, ни лекарствъ. До его пріѣзда у насъ не было ни одного больнаго оспой; по возвращеніи врача изъ Нижне-Колымска, деньщикъ его, казакъ Д., заболѣлъ и вскорѣ умеръ и теперь у насъ въ Средне-Колымскѣ нѣсколько опасно больныхъ оспою. Жители въ паникѣ; помолитесь объ насъ грѣшныхъ.

(OCR: Аристарх Северин)

СРЕДНЕКОЛЫМСКЪ И ЕГО ОКРУГЪ.

А. Оксеновъ

«Историческiй Вѣстникъ» №7, 1885 г.

Куда Макаръ телятъ не гонялъ.

Сиб.Газ №52, 29 дек.1886

Читатель, который пробѣжитъ помѣщенную ниже статью «Куда Макаръ телятъ не гонялъ», присланную намъ изъ г. Средне-Колымска найдетъ въ ней печальную картину. Цѣлый край, когда-то (и весьма недавно) сравнительно богатый, — идетъ <подробней...>

Средне-Колымскъ.

«Сибирскiй вѣстникъ» №65, 9 iюня 1889

Въ Сибири можно встрѣтить положительно баснословные города, какъ по географическому своему положенію, такъ и по внутреннему складу своей жизни. Къ подобнымъ сказочнымъ городамъ смѣло можно причислить единственный въ своемъ родѣ — Средне-Колымскъ, Якутской области, расположенный на нѣсколько минутъ выше полярнаго круга, на берегу р. Колымы, которая въ 450 в. отъ города впадаетъ въ Ледовитый океанъ. Этотъ полярный городокъ отстоитъ отъ Петербурга на 11,278 в., отъ Москвы на 10,600 и отъ своего областнаго города Якутска на 2,325 в. Попасть въ Средне-Колымскъ не такъ-то легко, хотя отъ Якутска къ нему существуетъ обывательскій трактъ, съ 14 станціями отъ Якутска до Верхоянска (910 в.) и съ 10 станціями между Верхоянскомъ и Средне-Колымскомъ (1415 в.).

Одинъ изъ путешественниковъ, въ путевыхъ замѣткахъ «Къ полярному кругу» («Русск. Вѣд.» 1889 г.), передаетъ всѣ трудности этого ужаснаго пути, гдѣ нѣкоторыя станціи расположены одна отъ другой на разстояніи 270 верстъ. Приходилось проѣзжать верхомъ и пѣшкомъ. Самыя станціи въ большинствѣ представляютъ даже не жилое мѣсто, а просто убогую поварню, одиноко стоящую въ тайгѣ, откуда ближайшія юрты якутъ расположены въ 70 верстахъ. На подобныхъ станціяхъ путешественникамъ приходилось ждать лошадей 21 день (такъ какъ хозяинъ станка съ лошадьми живетъ въ Верхоянскѣ, за 300 в.), и ждать до тѣхъ поръ, пока онъ заблагоразсудитъ выслать оттуда лошадей.

Средне-Колымскъ совсѣмъ микроскопическій городокъ, насчитывающій до 400 жителей, ютящихся въ 20—25 разбросанныхъ въ безпорядкѣ бревенчатыхъ избахъ, между которыми самое высокое зданіе — бревенчатая церковь, а единственная достопримѣчательность, по словамъ автора «Къ полярному кругу», маленькая, покосившаяся отъ времени деревянная башня, находящаяся въ церковной оградѣ и построенная завоевателями края для защиты отъ набѣга инородцевъ. Завоевателемъ края былъ сотникъ Денисъ Дежневъ, тотъ самый, который на 20 лѣтъ раньше Беринга открылъ проливъ, названный именемъ послѣдняго.

Это чуть-ли не единственный, кромѣ Туруханска, городъ въ имперіи, въ которомъ нѣтъ полиціи, ни войска, въ строгомъ смыслѣ этого слова; даже нѣтъ и острога. Эти учрежденія въ Средне-Колымскѣ излишни, потому что жители много уже лѣтъ не запомнятъ ни одной кражи. Уходя изъ дому, его оставляютъ незапертымъ, въ полной увѣренности, что ничего не пропадетъ. Единственный караульный постъ «въ городѣ» находится возлѣ амбара, гдѣ хранятся мука и звѣриныя шкуры, уплаченныя инородцами въ видѣ ясака. Блюдетъ этотъ постъ «казакъ», который отличается отъ прочихъ обывателей только старымъ екатерининскимъ кремневымъ ружьемъ, изъ котораго не палили, вѣроятно, уже лѣтъ 75.

Главнѣйшимъ продуктомъ пропитанія для массы служитъ рыба; все же остальное недоступно по своей дороговизнѣ. Сказанный путешественникъ приводитъ слѣдующія цѣны на нѣкоторые продукты, существующія въ Средне-Колымскѣ. Пудъ ржаной муки — 14 р., крупчатой — 40 р., масла топленаго — 32 р., мяса — 3 р., сала говяжьяго (невытопленнаго) — 20 р.; 1 ф. стеариновыхъ свѣчей — отъ 1 р. 25 к. до 1 р. 50 к., сальныхъ — 1 р., мыла — 1 р.; одинъ фунтъ сахару — 1 р., 1 кирпичъ чаю — отъ 2 р. 50 к. до 6 р.; 1 арш. плохаго ситцу — 50 к.; 1 чашечка фаянсовая чайная — 1 р. 50 к.; 1 ф. ржаныхъ сухарей — 50 к.; 1 сажень дровъ — 8 р. По этимъ цѣнамъ продаютъ мѣстные купцы.

Но два раза въ годъ въ Средне-Колымскъ пріѣзжаютъ якуты на народное собраніе (муняхъ). Если имъ дать впередъ деньги, можно получить черезъ нихъ къ этому времени нѣкоторые продукты за значительно меньшую цѣну; зимою же Чукчи пригоняютъ оленей, и тогда можно запастись олениной, въ среднемъ по 1 р. 50 к. за пудъ. Но тѣмъ не менѣе немногіе могутъ воспользоваться этою дешевизною, а неминуемо должны покупать у купцовъ. Происходитъ это потому, что у обывателей денегъ очень мало, а чтобы купить у якутовъ, нужно уплатить за все впередъ; вслѣдствіе этого жители и покупаютъ у купцовъ все необходимое подъ работу. Кромѣ того каждый казакъ съ 16 лѣтъ получаетъ изъ магазина ежемѣсячный паекъ: 2 п. муки и 20 ф. крупы. Казаки запродаютъ свои пайки купцамъ за цѣлый годъ по низкой цѣнѣ (по 6 и 7 р. пудъ), а потомъ у нихъ же покупаютъ по 14 р.

Авторъ путевыхъ замѣтокъ «Къ полярному кругу» подмѣтилъ въ обывателяхъ Средне-Колымска, кромѣ присущей имъ лѣни, и какую-то дѣтскую непредусмотрительность. По мнѣнію американца Гильдера, исключительное употребленіе въ пищу мѣстной рыбы дурно вліяетъ на развитіе умственныхъ способностей у мѣстныхъ жителей. Такъ, напримѣръ, лѣсъ для топлива находится всего въ 10 верстахъ отъ города; всякій можетъ рубить дровъ сколько угодно и лѣтомъ есть отличный водяной путь — Колыма, глубокая, широкая рѣка, безъ мелей и подводныхъ камней, вполнѣ удобная для сплава плотовъ. Но обыватели лѣнятся сплавлять лѣсъ лѣтомъ и зимой прибѣгаютъ къ купцамъ, уплачивая имъ по 8 р. за сажень.

Какъ на дѣтскую черту характера, авторъ упомянутыхъ замѣтокъ указываетъ на слѣдующій оригинальный фактъ: казакъ продаетъ купцу свой паекъ, чтобы купить 2 ф. крупичатыхъ сухарей, которые тамъ цѣнятся на вѣсъ золота. Или еще лучше: одинъ купецъ привезъ изъ Якутска розовое масло и продавалъ его по 1 р. за каплю; являлись обыватели и продавали свой паекъ, оставляя себя на одной рыбѣ, за 6 капель розоваго масла, которое купецъ выливалъ имъ на грязный фуляръ. Дешевыя косметики, продающіяся тамъ дороже золота, всегда находятъ сбытъ. Врача въ округѣ нѣтъ; единственную посильную медицинскую помощь оказываетъ жителямъ одна изъ ссыльныхъ, фельдшерица-акушерка. Но мѣстная аптека, хранящаяся у фельдшера, страшно бѣдна: въ ней нѣтъ не только хинина, но даже слабительнаго. Сифилисъ — самая распространенная болѣзнь въ краѣ и городѣ; въ сущности, въ городѣ почти всѣ страдаютъ отъ него, получивъ эту болѣзнь по наслѣдству или заразившись ею. Между тѣмъ въ аптекѣ нѣтъ ни одного ртутнаго препарата.

Приводимъ нѣкоторыя статистическія данныя изъ всеподданнѣйшаго отчета якутскаго губернатора за 1885 г. Такъ, въ Средне-Колымскѣ число браковъ было — 3; родившихся законорожденныхъ — 7 муж. и 2 ж. пола; незаконорожденныхъ 4 м. п. 1 ж. п.; число умершихъ — муж. пола 8 и жен. пола 3; прибыль 3, а въ Колымскомъ округѣ число умершихъ 475; убыль же составляетъ громадную цифру — 321.

Таковы условія жизни этого микроскопическаго города, едвали не самаго отдаленнаго изъ всѣхъ городовъ Имперіи.

(OCR: Аристарх Северин)

Къ полярному кругу.

«Восточное обозрѣнiе» №29, 16 iюля 1889

Въ № 94 «Русскихъ Вѣдомостей» находимъ весьма интересное описаніе пути отъ Якутска до Средне-Колымска.

Путешественники выѣхали изъ Якутска 21-го марта. Стояла еще полная зима и 900 верстъ до Верхоянска удалось проѣхать довольно хорошо на лошадяхъ и оленяхъ. «Въ этихъ мѣстахъ попадается еще человѣческое жилье, одинокія юрты, заброшенныя среди тайги. Когда вы попадаете во внутрь, васъ невольно тошнитъ, потому что тутъ-же находится и хотонъ (хлѣвъ); подъ ногами чувствуется зыбкая почва коровьяго навоза в слышится одуряющая вонь. Первое время вы едва различаете предметы, такъ какъ въ льдинѣ, вставленной въ единственномъ окнѣ, отъ приближенія весны образовались проталины, заткнутыя кускомъ зайчины, и кругомъ царитъ полутьма; понемногу глазъ привыкаетъ, и вы видите, что попали въ хлѣвъ, въ которомъ удобно размѣстилось нѣсколько коровъ. За Алданомъ кончаются и эти признаки населенія и начинается совершенная пустыня. Станціи отстоятъ другъ отъ друга на разстояніи 150—250 вер. и представляютъ собою юрты, заброшенныя среди безконечной тайги. Въ каждой изъ нихъ живетъ якутъ или, какъ здѣсь ихъ называютъ, «джагабулъ». Но возлѣ станціи нѣтъ оленей: они пасутся верстахъ въ 10 въ тайгѣ или въ гольцахъ (горахъ) и за ними отправляются сыргачи (ямщики)». Весьма трудную часть пути составляетъ перевалъ черезъ Верхоянскій хребетъ. «Приходится перебираться черезъ почти отвѣсную гряду горъ, и мы поползли пѣшкомъ. Не смотря на холодъ, отъ ходьбы стало такъ жарко, что пришлось снять шубы, шапки, распахнуть сюртуки. Пройдя съ ½ версты, дорога раздѣляется: одна идетъ по почти отвѣсной стѣнѣ — это оленья; другая вьется зигзагами, это лѣтняя конская. Мы выбрали первую. И натерпѣлись-же мы на ней! Нога скользила по гладкой, замерзшей поверхности; въ нѣкоторыхъ мѣстахъ приходились вырубать въ снѣгу ступеньки, и было страшно оглянуться, потому что пройденное пространство казалось падающимъ отвѣсно въ глубокую пропасть, отъ которой кружилась голова. Наконецъ, послѣ трехчасоваго восхожденія, мы добрались до вершины горы. Сзади насъ ползли по крутизнѣ олени тихими, но вѣрными и привычными шагами. Это, однако, далеко не все; намъ пришлось испытать еще большее. Предстаньте себѣ исполинскую гранитную стѣну, которая вслѣдствіе какихъ-то причинъ разсыпалась на половину и покрыла горный скатъ десятками тысячъ саженныхъ глыбъ, расположившихся какъ попало: однѣ торчатъ ребрами, другія — острыми, громадными иглами; далѣе нѣсколько глыбъ тѣсно сблизились основаніями и выставили свои острыя вершины или образовали исполинскую лѣстницу съ 1½ аршинными кривыми ступенями; далѣе глубокія разсѣлины, — а по камнямъ и межъ ними клубились, падали водопадами безчисленные горные ручьи, не замерзающіе даже въ жестокіе морозы. Вокругъ все заросло кустами можжевельника и тальника. Если вы прибавите къ этому грозныя, наклонившіяся глыбы на вершинѣ горы, глыбы, которыя вотъ-вотъ готовы оборваться, — то получите нѣкоторое представленіе о дорогѣ. Я не могу ее описать: ее нужно видѣть. Шагъ-за-шагомъ, всползая на острыя ребра камней на четверенькахъ, цѣпляясь за кустарники, больно хлеставшіе по лицу, прыгая съ камня на камень, скользя и рискуя при паденіи свернуть себѣ шею, таща коней въ поводу, мы подвигались по этой адской дорогѣ.

11-го апрѣля мы прибыли въ Верхоянскъ. Этотъ «городъ» состоитъ изъ 8 бревенчатыхъ избъ безъ крышъ и 15—18 юртъ, разбросанныхъ вокругъ огромной, около версты длиною, лужи, носящей названіе Ис-байхалъ, что въ переводѣ означаетъ приблизительно «озеро экскрементовъ». За Верхоянскомъ дорога явилась намъ во всей «прелести». Несмотря на то, что стояла зима, олени были такъ плохи, что пускаться съ ними въ путь оказалось немыслимо, и намъ пришлось прибѣгнуть къ единственному способу сообщенія, т. е. выѣхать на лошадяхъ верхами. Когда мы пріѣхали на станцію Тыстахъ, въ 300 верстахъ отъ Верхоянска, намъ объявили пріятную новость: на станціи не было лошадей. «Когда-же онѣ будутъ»? — А кто его знаетъ! — отвѣтило единственное живое существо, бывшее на станціи — старый якутъ, умиравшій буквально отъ голода, такъ какъ не ѣлъ уже нѣсколько дней, и страшно обрадовавшійся нашему пріѣзду, — «хозяинъ живетъ въ Верхоянскѣ; онъ оставилъ меня здѣсь, — провизія окончились, а кругомъ на цѣлыхъ 70 вер. нѣтъ ни одной юрты». Дѣло выходило скверное. Тогда мы заявили тому ямщику, который привезъ насъ, что ѣдемъ на его лошадяхъ до слѣдующей станціи, отстоящей на 270 вер. — Сёпъ (ладно), отвѣтилъ онъ; но ночью, когда мы легли спать, онъ скрылся съ лошадьми.

Ст. Тыстахъ — даже не жилое мѣсто, а поварня, одиноко стоящая въ тайгѣ, и намъ пришлось просидѣть въ ней 21 день. На десятый день у насъ вышелъ весь хлѣбъ, большую часть котораго украли наши казаки, и намъ оставалось питаться мясомъ, вывезеннымъ еще изъ Якутска и отъ наступавшаго теплаго времени начавшимъ сильно портиться. Въ теченіи этихъ трехъ недѣль мы съ утра до вечера занимались изученіемъ языковъ, выучивая ежедневно словъ по 100 и болѣе. Наконецъ, на 22-й день, хозяинъ станка прислалъ намъ лошадей. Это было 13-го мая. Наступали теплые дни; снѣгъ началъ таять; въ воздухѣ раздавались безпрерывные крики летѣвшихъ на сѣверъ дикихъ гусей, утокъ, гагаръ. Ночи уже не было, хотя солнце закатывалось еще на часъ, и одна заря встрѣчалась съ другою. Еще нѣсколько дней, и солнце, совсѣмъ перестало заходить: оно въ 10 часовъ опускалось градуса на 3 надъ горизонтомъ, затѣмъ начинало подыматься и къ полуночи стояло на сѣверѣ градусовъ на 15 надъ горизонтомъ. Эти 270 вер. я никогда не забуду. Отъ Тыстаха дорога идетъ все время горнымъ хребтомъ, составляющимъ водораздѣлъ между рѣками Яной и Индигиркой. На 450 вер., вплоть до станціи Моранель, нѣтъ ни одного человѣческаго жилища. Дорога, безъ всякихъ преувеличеній, ужасная. Я до сихъ поръ вспоминаю о ней съ содроганіемъ. То кони продираются сквозь чащу тальника, причемъ ямщикамъ часто приходится пускать въ дѣло топоры, то они идутъ по полураскисшему льду громаднаго озера, по которому горныя рѣчки разлились широкими, зелеными потоками. Озеро со всѣхъ сторонъ сжато исполинскими, совершенно отвѣсными стѣнами». Что касается до города Средне-Колымска, то здѣсь, по словамъ автора, «нѣтъ ни полицiИ, ни войска въ строгомъ смыслѣ этого слова, ни острога, — всѣхъ этихъ необходимыхъ атрибутовъ нашего обычнаго города. Эти учрежденія здѣсь излишни, потому что жители много уже лѣтъ не запомнятъ ни одной кражи. Единственнымъ средствомъ пропитанія для массы служитъ рыба; все-же остальное недоступно по своей дороговизнѣ. Я приведу здѣсь маленькій списокъ цѣнъ на нѣкоторые продукты: 1 пудъ ржаной муки — 14 р., 1 п. крупичатой — 40 р., 1 п. масла топленнаго — 32 р., и 1 п. мяса — 3 р. 50 к. — 6 р., 1 п. рыбы — 1 р., 1 п. сала говяжьяго (не вытопленнаго) — 20 р., 1 ф. стеариновыхъ свѣчей 1 р. 25 к. — 1р. 50 к., 1 ф. сальныхъ — 1 р., 1 ф. мыла — 1 р., 1 ф. сахару — 1 р., 1 кирпичъ чаю 2 р. 50—6 р., 1 арш. плохаго ситцу — 50 к. 1 чашечка фаянсовая чайная — 1 р. 50 к., 1 ф. ржаныхъ сухарей — 50 к., 1 сажень дровъ — 8 р. и т. д. По этимъ цѣнамъ продаютъ мѣстные купцы. Но чертъ не такъ страшенъ. Два раза въ годъ въ Средне-Колымскъ пріѣзжаютъ якуты на народное собраніе (муняхъ). Давъ имъ впередъ деньги, можно получить черезъ нихъ къ этому времени нѣкоторые продукты за значительно меньшую цѣну. Якуты продаютъ мясо по 2 р. 50 к. — 3 р. пудь, дрова по 3—4 р. сажень и хаяхъ (родъ сгущенныхъ сливокъ, изъ которыхъ можно добывать масло) по 3 р. пудъ. Изъ 1 пуда хаяху выходитъ фунтовъ 10 масла. Понятно, что отъ хлѣба, сахара и другихъ предметовъ, обычныхъ въ обиходѣ культурнаго человѣка, приходится отказаться, но за то рыбу, мясо, масло и дрова можно еще имѣть за недорогую сравнительно цѣну. Зимою чукчи пригоняютъ оленей, и тогда можно запастись олениной, въ среднемъ по 1 р. 50 к. за пудъ».

(OCR: Аристарх Северин)

КОЛЫМСКІЙ КРАЙ.

«Сибирскiй вѣстникъ» №78, 9 iюля 1893

Иванъ Поповъ

По оффиціальнымъ даннымъ за 1886 г. населеніе Колымскаго края простирается до 6295 человѣкъ и разбросано на пространствѣ 670,306 кв. верстъ. Но какія ужасныя опустошенія производятъ здѣсь эпидеміи, можетъ показать слѣдующій примѣръ. Изъ 500 жителей Нижняго Колымска, послѣ бывшей тамъ эпидеміи 12—14 лѣтъ тому назадъ, осталось въ живыхъ менѣе ½! Въ 1891 г. около Верхняго Колымска — въ краѣ, богатомъ рыбою, умерло съ голоду нѣсколько человѣкъ ломутъ. Здѣсь это явленіе не рѣдкое, а потому и не вызываетъ особеннаго удивленія и не поражаетъ ужасомъ, что долженъ бы испытывать каждый человѣкъ, доросшій до пониманія, что человѣческое существо слишкомъ дорого, чтобы дать ему возможность умереть съ голоду. Впрочемъ, справедливость требуетъ сказать, что сами туземцы никогда не допускаютъ и не обрекаютъ своего ближняго на голодную смерть, разъ только они могутъ помочь ему. Въ 1889 г. въ 30 верстахъ отъ Средне-Колымска проживали 7 семей якутовъ, изъ которыхъ только 2 семьи имѣли рыбные запасы; и вотъ, онѣ то и поддерживали всю весну остальныя 5 семей. Особенно безкорыстно и человѣколюбиво поступалъ одинъ старикъ-якутъ; онъ самымъ заботливымъ образомъ и совершенно по-братски дѣлился своими запасами не только со своими односельчанами, но и съ пріѣзжими. И дѣлаетъ онъ это доброе дѣло, какъ говорятъ, почти каждый годъ, потому что рѣдко проходитъ весна, чтобы большинство населенія края не голодало. Другой якутъ, оказывавшій помощь своимъ сосѣдямъ, человѣкъ совершенно другого типа. Тронутый цивилизацiей здѣшнихъ культуртрегеровъ-торговцевъ (онъ уже и самъ торговецъ), —скупаетъ бѣлокъ въ горахъ у ломутовъ и проникнутъ насквозь коммерческимъ духомъ и всѣми специфическими свойствами кулака. Сохраняя по традиціи простоту жизни своего племени и ни чѣмъ не выдѣляясь отъ другихъ въ обыденномъ обиходѣ, онъ уже проникнутъ насквозь корыстолюбіемъ и жаждой наживы; оказывая помощь голодающему, онъ смотритъ на облагодѣтельствуемаго имъ отчасти уже какъ на свою жертву, которую можно эксплоатировать. <Подробней...>

«Восточное обозрѣнiе» №29, 18 iюля 1893

Любопытное извѣстіе передаютъ намъ изъ Верхне-Колымска. Во всѣхъ слояхъ якутскаго населенія давно установился взглядъ, что въ этой мѣстности не мыслимо никакое земледѣліе, такъ какъ ранніе морозы, начинающіеся въ половинѣ іюля, губятъ не только не созрѣвшій хлѣбъ, но и всѣ овощи. Взглядъ этотъ особенно сильно, изъ своекорыстныхъ цѣлей, поддерживался переведенными туда скопцами, на которыхъ установился взглядъ, какъ на образцовыхъ агрономовъ. Но вотъ жители Верхне-Колымска, Ш. и П., лопатами вскопали около 20 квадр. саженъ, посѣяли 20 фунт. ячменя, заборонили посѣвъ граблями и, къ удивленію всѣхъ, собрали осенью до 5-ти пудовъ ячменя. Но если созрѣваетъ ячмень, то вѣроятно будетъ созрѣвать и такъ называемая «русская» пшеница, аклиматизировавшаяся уже въ Олекминскомъ и Якутскихъ округахъ.

(OCR: Аристарх Северин)

«Восточное обозрѣнiе» №41, 10 октября 1893

Изъ Колымска. О медицинской части въ нашемъ краѣ можно сказать, что ея нѣтъ вовсе. Три года, какъ во всемъ округѣ нѣтъ врача (можно считать четыре, п. ч. въ продолженіе послѣдняго года бывшій тогда врачъ устраненъ былъ отъ исполненія своихъ обязанностей исправникомъ), а имѣющійся фельдшеръ, скорбя о развитомъ въ значительной степени среди населенія пьянствѣ, употребляетъ всѣ мѣры къ его ограниченію. Для этой цѣли онъ прежде всего весь присылаемый для аптеки спиртъ выпиваетъ самъ, а затѣмъ старается возможно больше водки выпивать по кабакамъ, разсуждая вполнѣ логично, что чѣмъ больше выпьетъ онъ, тѣмъ меньше останется другимъ. Такъ какъ къ достиженію своей цѣли онъ стремится весьма усердно, то и изнемогаетъ всегда подъ непосильнымъ бременемъ труда и становится безусловно неспособнымъ оказать какую-бы то ни было медицинскую помощь. Даже въ тѣхъ случаяхъ, когда онъ, не смотря на свой главный трудъ, пытается оказать пособіе заболѣвшему, этотъ послѣдній, не цѣня, вѣроятно, благородныхъ усилій эскулапа, на другой день умираетъ. Сифилисъ процвѣтаетъ роскошно, будучи увѣренъ, что никто не потревожитъ его, никто не положитъ преграды его распространенію. Сомнѣваемся, что-бы такое положеніе вещей было очень хорошо; по крайней мѣрѣ, мѣстное населеніе не совсѣмъ имъ довольно.

(OCR: Аристарх Северин)

Новый трактъ въ Колымскій округъ.

«Восточное обозрѣнiе» №56, 28 ноября 1893

На земномъ шарѣ, кажется, нѣтъ болѣе замкнутаго и изолированнаго отъ всего міра уголка, какъ Колымскій округъ. Доступъ къ нему такъ труденъ, что одна доставка туда товаровъ иной разъ обходится въ 10—12 разъ дороже, чѣмъ самъ товаръ стоитъ даже въ г. Якутскѣ, до котораго изъ Европейской Россіи, первоисточника этихъ товаровъ, тоже не рукой подать.

Давно уже изыскиваютъ для этого округа другіе пути, не изъ Якутска. До сихъ поръ отправнымъ пунктомъ былъ Гижигинскъ. Изъ этого порта можно попасть на Колыму, переваливъ черезъ Становой хребетъ, 3-мя путями. Одинъ ведетъ къ верховьямъ Колымы на 600 в. южнѣе Ср. Колымска. Другіе два выходятъ къ верховьямъ притока Колымы Омолона, откуда сухопутьемъ можно пробраться прямо въ Средне-Колымскъ, или водою (но только во время половодья) спуститься въ Колыму. Омолонъ впадаетъ въ р. Колыму въ 400 в. сѣвернѣе Ср. Колымска *). По всѣмъ этимъ дорогамъ тунгусы и ламуты, а по послѣднимъ двумъ и чукчи приходятъ на Колыму изъ Анадырскаго края и Гижигинскаго округа, но всѣ эти пути идутъ горными цѣпями и падями рѣчекъ, не населены, совершенно безлюдны, когда на нихъ нѣтъ стойбищъ бродячихъ племенъ, не изслѣдованы, и поэтому неизвѣстно, насколько они годны для правильныхъ товарныхъ транспортовъ. Только часть перваго пути была въ 1889 г. изслѣдована колымскимъ исправникомъ Карзинымъ, и дальнѣйшія изысканія пріостановлены были за недостаткомъ средствъ, а въ началѣ этого года откомандированъ въ Колымскій округъ совѣтникъ областного правленія Меликовъ, главнымъ образомъ, тоже для собранія свѣдѣній о болѣе удобномъ пути изъ Гижиги въ Колымскъ. По послѣднимъ извѣстіямъ Меликовъ 5-го іюня отправился изъ Средне-Колымска вверхъ по Колымѣ черезъ Верхне-Колымскъ до притока Балычанъ, поднявшись по которому, онъ имѣлъ сухимъ путемъ доѣхать до Гижигинска и обратно вернуться черезъ верховья Омолона прямо въ Средній Колымскъ сухимъ путемъ.

*) Мы не упоминаемъ тутъ о четвертомъ пути, по которому ежегодно пріѣзжаютъ на собакахъ въ Анюйскую крѣпость торговцы изъ Анадырска, но который менѣе другихъ могъ-бы замѣнить собой якутско-колымскій трактъ, какъ по своей длинѣ, такъ и по сильной гористости. Путь этотъ идетъ изъ Гижиги черезъ Анадырскъ и Анюйскъ въ Нижне-Колымскъ и имѣетъ около 1900 верстъ протяженія.

Но въ то время, какъ Меликовъ собирался въ путь, независимо отъ заботъ администраціи, по частной иниціативѣ торговаго дома «приамурскаго товарищества»**) уже производились изысканія совершенно новаго пути на Колыму. Въ февралѣ мѣсяцѣ этого года приамурское товарищество снарядило экспедицію, состоявшую изъ 3-хъ проводниковъ, 3-хъ тунгусовъ и 1-го якута переводчика, подъ начальствомъ отставного пятидесятника Калинкина, для изслѣдованія новаго пути, выбравъ исходнымъ пунктомъ селеніе Олу въ Охотскомъ морѣ. Ола, составляющая небольшой осѣдлый поселокъ такъ называемыхъ «сидячихъ» тунгусовъ-рыболововъ, расположена къ сѣверу отъ Охотска, при Ольской бухтѣ, болѣе защищенной отъ вѣтровъ, чѣмъ Охотскій портъ, и удобной для стоянки судовъ. Только для восточныхъ вѣтровъ она открыта. Еще въ началѣ этого столѣтія, когда правительственные моряки и представители русско-американской компаніи искали болѣе удобной гавани, чѣмъ Охотскій портъ, открытый для всѣхъ вѣтровъ, — прежде чѣмъ остановиться на Аянѣ, — было также обращено вниманіе на Олу. Но съ тѣхъ поръ она была забыта.

**) Товарищество это состоитъ изъ 3-хъ компанiоновъ: коммерціи совѣтника Коковина и купцовъ 1-й гильдій Басова и Шустова.

Калинкинъ со своими спутниками отправился изъ Олы въ началѣ февраля верхами на оленяхъ. У нихъ было стадо изъ 131 головы — 30 оленей ѣздовыхъ и 100 въ качествѣ самодвижущейся провизіи. Мы не будемъ тутъ передавать всѣхъ подробностей изъ сообщеній Калинкина. Приведемъ только то, что непосредственно касается изслѣдуемаго тракта, какъ транспортнаго пути. Отъ Олы до береговъ Колымы, — до мѣста, называемаго Семьючанъ — мѣстопребыванія миссіонера (іеромонахъ Парѳеній) вся дорога, по соображеніямъ Калинкина, имѣетъ протяженіе въ 400 верстъ. Отсюда до Средне-Колымска 750 верстъ, и товары уже могутъ двигаться внизъ водою, не встрѣчая по пути пороговъ. Становой хребетъ дѣлитъ сухопутную часть дороги на 2 равныя части: отъ Олы до перевала — 200 верстъ и столько-же отъ перевала до Колымы. Путь, проходя сначала по долинѣ рѣки Олы, дальше, вплоть до Колымы, идетъ то незначительными возвышеніями и горными переходами, то долинами горныхъ рѣчекъ при постоянномъ направленіи на NNW. Главный-же перевалъ по выбранному Калинкинымъ пути значительно ниже другихъ мѣстъ Станового хребта: спускъ и подъемъ отлоги и оба занимаютъ около 4-хъ верстъ. Отъ Олы до Колымы дорога продолжалась 32 дня, потому что олени еще не привыкли къ длинному переходу, и экспедиціи приходилось прокладывать путь по снѣгамъ, нерѣдко очень глубокимъ, и пробовать разныя направленія, обратно-же она вернулась въ 16 дней. По пройденной дорогѣ Калинкинъ намѣтилъ 10 пунктовъ съ хорошей отавой для устройства поваренъ. Такъ какъ тунгусы, бродящіе по тѣмъ мѣстамъ, незнакомы еще съ нартой, то для перевозки товаровъ ихъ оленей придется пріучать къ лямкѣ. Кромѣ того, по словамъ Калинкина, какъ долина р. Олы, такъ и другія мѣста у рѣчекъ покрыты прекрасными травами, годными для корма лошадямъ и рогатому скоту, такъ что со временемъ лошади могутъ замѣнить слабыхъ оленей, и нѣкоторыя мѣста могутъ быть заселенными осѣдлымъ населеніемъ, если ольскому тракту суждено будетъ замѣнить собой старый и проектируемые.

Если судить по разстояніямъ и устройству поверхности путей, то ольскій трактъ имѣетъ всѣ шансы на такую замѣну. Отъ Якутска до Колымска черезъ Верхоянскъ дорога тянется на 2400 верстъ по ужаснымъ болотамъ, высокимъ скалистымъ хребтамъ или грудамъ камней отъ разрушенныхъ горныхъ породъ. Отъ Гижиги до р. Колымы самое кратчайшее разстояніе составляетъ не менѣе 1000 верстъ по горнымъ кряжамъ и переходамъ. Ольскій-же трактъ сухопутьемъ тянется не больше 400 в. и пролегаетъ черезъ горы незначительной высоты и черезъ болѣе южныя мѣста.

Прежде чѣмъ разсмотрѣть значеніе этого тракта въ торговомъ отношеніи, мы укажемъ на ближайшія выгоды его для казны. Ир. товарищество, принимая на себя расходы по устройству тракта, ставитъ однимъ изъ условій сдачу ему на 4 года подряда по доставкѣ казенной клади въ Колымскій округъ съ платой по 4 р. съ пуда за провозъ отъ Владивостока до Верхне-средне или Нижне-Колымска. До сихъ поръ вся казенная кладь шла изъ Якутска. По собраннымъ нами даннымъ за время отъ 1879 г. по 1892 г. было отправлено изъ Якутска: провіанта (мука и крупа) 25,888 п. 10 ф. на сумму (считая расходы по покупкѣ, упаковкѣ и провозу) 222,701 р. 5 к., пороху и свинцу 1,471 и. 81 ф. на 12,918 р. 7 к., соли (только съ 1888 г.) 3,743 п. 39 ф. на 33,658 р., всего 31,104 п. на сумму 269,277 р. 12. к.

Подрядная цѣна за провозъ съ пуда мѣнялась отъ 6-ти до 12-ти р., а среднимъ числомъ мы вычисляли по 9-ти р., такъ что казна за эти 13 лѣтъ съэкономила-бы около 155,520 р., считая экономіи по 5 р. съ пуда. Ежегодно-же (за послѣдніе годы) отправляется на Колыму сред. числомъ 2,783 п., изъ нихъ 2048 п. муки и крупы (1879 п. на казачьи пайки и 669 п. для духовенства и чиновниковъ, которые тамъ сверхъ жалованья получаютъ и хлѣбное продовольствіе), а 745 п. приходится на соль, порохъ и свинецъ, которые должны продаваться жителямъ по якутскимъ цѣнамъ. По предъидущему разсчету казна ежегодно можетъ съэкономить по провозкѣ 13,915 р., кромѣ того, казаки получаютъ хлѣбные пайки только 6 мѣс. въ году (по 2 пуда черезъ мѣсяцъ), а остальные 6 мѣс. они получаютъ, какъ тамъ говорятъ «денежные пайки», равные стоимости казнѣ хлѣба, такъ что уменьшеніе стоимости провоза уменьшитъ и размѣръ «денежныхъ пайковъ». Теперь казнѣ среднимъ числомъ 1 п. муки обходится въ 11 р. 20 к. и вмѣсто 2 п. муки казакъ получаетъ черезъ мѣсяцъ 22 р. 40 к. Всего въ настоящее время въ Колымскомъ округѣ 48 служащихъ казаковъ, но вмѣстѣ съ малолѣтками выходитъ около 100 пайковъ, т. обр. на денежныхъ пайкахъ можетъ получиться экономія въ 6000 р. Затѣмъ самая закупка хлѣба во Владивостокѣ амурскаго или даже привознаго изъ Одессы обойдется не дороже 1 р. съ пуда, а теперь средняя стоимость казнѣ въ Якутскѣ 1 п. рж. муки обход. въ 2 р. 9 к., крупы въ 2 р. 35 к. Такимъ образомъ при покупкѣ провіанта казна выигрываетъ по меньшей мѣрѣ 2048 р., а вся годичная экономія составитъ сумму около 22000 р. Экономія эта окажется значительно больше, если принять во вниманіе, что казнѣ еще нужно тратиться на изслѣдованія новыхъ путей и найти купцовъ, пожелающихъ рискнуть расходами на пробу пути, а тутъ товарищество само предлагаетъ свои услуги, не требуя отъ казны никакихъ жертвъ и предлагая только выгоды.

(Окончаніе будетъ).

(OCR: Аристарх Северин)

Новый трактъ въ Колымскій округъ.

«Восточное обозрѣнiе» №60, 8 декабря 1893

(Окончаніе).

Что-же касается торговаго значенія открытаго пути и важности его для населенія отдаленнаго округа, то объ этомъ нѣсколько можно судить по слѣдующимъ даннымъ, собраннымъ нами частнымъ образомъ, отъ колымскихъ купцовъ. Торговой клади въ послѣднее время отправлялось изъ Якутска въ Ср. Колымскъ ежегодно приблизительно на 700 лошадяхъ, что составитъ, полагая вьюками на каждую лошадь по 6 пуд., 4200 пуд. Среднюю стоимость клади въ Якутскѣ одной лошади купцы оцѣниваютъ въ 100 р., а всю кладь, стало быть, въ 70,000 р. Въ Средне-Колымскѣ-же кладь 1 лошади уже оцѣнивается въ 210—215 руб., а вся кладь въ 150,000 или больше рублей. Провозъ вмѣстѣ съ упаковкой обходится купцамъ отъ 5-ти до 6-ти р. съ пуда*), а въ среднемъ —5  р. 50 к.; въ такомъ случаѣ доставка всей клади изъ Якутска въ Средне-Колымскъ обходится купцамъ не менѣе 23,100 ежегодно.

*) А не около 2 р. 50 к., какъ сообщаетъ авторъ «очерковъ крайняго сѣверо-востока», г. Шкловскій.

Теперь посмотримъ, насколько сами товары и ихъ доставка будутъ стоить дешевле при ольскомъ пути и насколько покупательныя средства Колымскаго населеніи отъ этого поднимутся.

Отъ Москвы до Якутска провозъ 1 п. клади обходится въ 6—7 р., но возьмемъ только 6 р. Изъ Одессы-же до Владивостока максимальная плата за провозъ на пароходахъ добровольнаго флота не превыситъ 1 р. съ пуда. Разница между платой, которую приамурское товарищество проситъ отъ казны, за провозъ 1 пуда клади изъ Владивостока въ Колымскъ и стоимостью перевозки купеческой клади настоящимъ трактомъ равняется 1 р. 50 к. Нѣтъ сомнѣнія, что самому товариществу провозъ будетъ стоить дешевле, и можетъ быть значительно дешевле, особенно въ будущемъ, чѣмъ 4 р. съ пуда; но пока возьмемъ эту цифру для разсчета. Тогда увидимъ, что отъ Одессы до Колымы расходъ по провозу уменьшится на 6 р. 50 к. съ пуда, а съ 4,200 п. — на 27,000. На эту сумму и должны увеличиться покупательныя средства населенія. Надо еще принять во вниманіе, что при увеличенномъ ввозѣ, вытекающемъ изъ удешевленія товаровъ, размѣръ торговой прибыли долженъ понизиться и тѣмъ самимъ еще поднять покупательную способность жителей. По выведеннымъ нами разсчетамъ, чистой прибыли съ капиталовъ купецъ получаетъ около 62%, и если принять во вниманіе, что трудности пути уменьшатся и значительно сократится время пребыванія въ немъ для служащихъ и купцовъ, то % этотъ долженъ будетъ значительно понизиться, особенно если будетъ конкуренція и путь не будетъ монополизированъ.

Надо тутъ замѣтить, что вторымъ условіемъ устройства пути товарищество ставитъ удовлетвореніе его ходатайства о взиманіи съ другихъ купцовъ за провозъ товаровъ по ольскому тракту по 3 руб. съ пуда въ казну на ремонтъ дороги. Это ходатайство съ перваго взгляда можетъ показаться безкорыстнымъ, но въ сущности удовлетвореніе его можетъ совсѣмъ лишить возможности другихъ соторговцевъ конкурировать съ товариществомъ. Купецъ всегда ставить на первый планъ свою выгоду, а потомъ уже общее благо, если доступно его пониманію; государство-же дѣйствуетъ обратно, и прежде всего слѣдуетъ тутъ имѣть въ виду интересы покупателей и потребителей. Разумѣется, труды товарищества, расходы и даже иниціатива имѣютъ право на вознагражденіе, но для товарищества одна сдача ему подряда на казенную доставку провіанта уже есть нѣкоторое возмѣщеніе убытковъ; затѣмъ можно установить еще небольшой сборъ, приблизит. 1 руб. съ пуда, для поддержанія пути и содержанія смотрителя тракта.

До сихъ поръ, говоря о возможныхъ условіяхъ ввоза товаровъ и ихъ сбыта, мы пытались рѣшить только половину задачи; другая половина и, можетъ быть, болѣе важная касается условій, при какихъ населеніе можетъ пріобрѣтать привозные продукты, какими ресурсами оно для этого обладаетъ, т. е. будемъ говорить о вывозѣ. Извѣстно, что колымскій купецъ не получаетъ денегъ за товары. За исключеніемъ тѣхъ суммъ, которыя само правительство туда направляетъ (на содержаніе чиновниковъ, духовенства, казаковъ, госуд. ссыльныхъ, казенныхъ зданій, станковъ по трактамъ и для другихъ казенныхъ надобностей), тамъ наличныхъ денегъ нѣтъ, или ихъ очень мало и сдѣлки по продажѣ и куплѣ составляютъ одну операцію, а не двѣ отдѣльныхъ, однихъ и тѣхъ-же лицъ, а не разныхъ. Однимъ словомъ, происходитъ обмѣнъ привозныхъ товаровъ на то, что природѣ угодно дать людямъ сѣвера, хотя не на все, что оно можетъ дать. Разумѣется, для купцовъ тутъ получается двойной барышъ. По ихъ словамъ они должны еще ввозить нѣкоторое количество денегъ, чтобы убогое населеніе имѣло возможность вносить исправнику малую долю числящихся за нимъ недоимокъ. Если теперь принять во вниманіе, что звѣрь не будетъ увеличиваться въ числѣ, что, наоборотъ, онъ удаляется или исчезаетъ отъ безразсуднаго его истребленія, то будетъ понятно, насколько вопросъ о ресурсахъ для купли важнѣе вопроса объ удешевленіи ввозныхъ товаровъ. Лучше переплачивать нѣсколько рублей на пудъ клади, но имѣть возможность пріобрѣтать ее, чѣмъ смотрѣть на недоступные для пользованія дешевые товары. Сравнивая теперешнія цѣны на привозные предметы съ цѣнами начала нынѣшняго столѣтія, увидимъ, что теперь онѣ понизились втрое, вчетверо или больше противъ прежняго**), но это не спасаетъ округъ отъ голоданія и вымиранія, потому что источники для обмѣна сократились, потребности увеличились въ обратной пропорціи, а драгоцѣнные мѣха исчезли изъ округа безслѣдно, не оставивъ даже ни одной солидной торговой фирмы. Въ концѣ 17-го-столѣтія колымская ярмарка давала правительству казенной десятины однихъ соболей 90 сороковъ, стало быть оффиціально на ярмаркѣ вымѣнивали 36,000 соболей, а извѣстно, какъ торговцы тогда обходили казенныя пошлины и въ какихъ размѣрахъ коммиссары и воеводы совершали хищенія и своевольничали, такъ что въ дѣйствительности соболей было гораздо больше и если не считать другихъ дорогихъ мѣховъ (чернобурыхъ лисицъ, голубыхъ песцовъ и камчатскихъ бобровъ), то они одни составляли милліонныя богатства, а теперь въ оффиціальныхъ отчетахъ о торговлѣ Колым. округа соболей совсѣмъ не значится, а другіе дорогіе мѣха только по-нѣскольку экземпляровъ. Очевидно, дорогіе мѣха, какъ золото, не обладаютъ свойствомъ обогащенія тѣхъ мѣстъ, откуда ихъ вывозятъ. Для людей, занимающихся ихъ промысломъ, эти продукты легкой наживы не могутъ служить надежнымъ обезпеченіемъ. Для массы одна десятина плодородной земли дороже всѣхъ соболей и золота въ мірѣ.

**) По имѣющимся у насъ выпускамъ изъ оффиц. справочныхъ цѣнъ въ Колымскѣ за 30 годы — 1 п. сахару 160—200 р., 1 п. махорки — 100 р., 1 п. желѣзныхъ котловъ — 100 р., 1 ф. чаю — 10—12 р., 1 арш. холста — 1 р. 20 к., а теперь на тѣ-же продукты слѣдующія цѣны: 30—40 р., 30 р. 20—30 р. 2—3 р. и 30—35 к.

Надо еще принять во вниманіе, что одна высота % торговой прибыли еще недостаточна для привлеченія многихъ капиталистовь-коммерсантовъ на колымскій рынокъ, если припомнитъ всѣ неудобства этой торговли, рискъ, и имѣть въ виду, что и при новомъ трактѣ капиталъ будетъ дѣлать оборотъ только разъ въ теченіи года и что весь оборотъ округа не особенно значительный. А 2—4 купца, какъ это было до сихъ поръ, всегда смогутъ сговориться на счетъ цѣнъ и брать себѣ большую часть выгоды отъ удешевленія провоза. Если допустить, что приамур. товарищество будетъ особо имѣть въ виду интересы поселенія, взявъ себѣ умѣренный %, то пользоваться дешевымъ рынкомъ (т. к. складочное мѣсто будетъ въ ср. Колымскѣ и отчасти въ Нижне-Колымскѣ) могутъ только городскіе жители. Всѣ остальные обитатели въ числѣ 6,000 съ чѣмъ-то чел., разбросанныхъ по необозримому пространству округа въ 604,000 кв. вер., не будутъ ѣздить за 100—500 и больше верстъ въ Колымскъ за мелкими покупками, а опять таки будутъ зависѣть отъ воли мелкихъ посредниковъ, разъѣзжающихъ по улусамъ и стойбищамъ, дающихъ притомъ въ кредитъ, хотя на самыхъ тяжкихъ условіяхъ, и, при сбавкѣ цѣнъ на товары, они могутъ также ниже прежняго оцѣнивать мѣха. По крайней мѣрѣ въ первое время большая часть выгоды отъ пониженія цѣнъ поступитъ въ пользу этихъ посредниковъ.

Изъ сдѣланныхъ нами выше замѣчаній, мы-бы не желали, чтобы сдѣлали заключеніе, невыгодное для тракта и его почтенныхъ открывателей; наоборотъ, польза тракта несомнѣнна и товарищество стоитъ всякихъ поощреній, поддержки и даже льготъ и тѣмъ болѣе — что дѣйствія тракта отразятся не на одинъ Колымскій округъ, но и на Мому, въ Верхоянскомъ округѣ, и Оймяконъ, въ Якутскомъ окр. — мѣста, населенныя якутами, ведущими значительное скотоводство, и лежащія близко отъ верховьевъ Колымы. Мы хотѣли только обратить вниманіе заинтересованныхъ лицъ на то, что вопросъ о размѣрахъ пользы отъ тракта для всѣхъ жителей округа не такъ просто рѣшается, что всѣ затронутые нами факторы чрезвычайно сложны и что рядомъ съ устройствомъ путей слѣдуетъ заботиться о поднятіи промысловъ и о предметахъ для вывоза.

Несомнѣнно, что открытіе ольскаго тракта убьетъ торговлю Колымскаго округа съ Якутскимъ, лишитъ якутскихъ купцовъ прибыли, якутовъ-подрядчиковъ Якутскаго округа извознаго промысла и якутовъ, живущихъ по тракту (въ Верхоянскомъ и отчасти въ Колымскомъ окр.), доходности отъ обширныхъ покосныхъ мѣстъ, и трактъ этотъ, и безъ того пустынный, можетъ б. запустѣетъ совсѣмъ. Но, разумѣется, интересы несчастнаго населенія Колымскаго округа нужно поставить выше ущерба небольшого числа лицъ. Такимъ-же образомъ и устройство якутско-ленскаго тракта въ торговомъ отношеніи можетъ оторвать Якутскую область отъ остальной Сибири, лишивъ заработковъ сибирскихъ возчиковъ, приленскихъ повозочниковъ и прибыли всѣхъ посредниковъ между Ирбитомъ и Якутскомъ. Якутская область сможетъ тогда морскимъ путемъ, непосредственно изъ Европ. Россіи получать дешевые товары, а нѣкоторые изъ нихъ даже изъ Америки. Уже теперь поднимаются голоса противъ такого торговаго сепаратизма, въ интересахъ «русскаго купечества и торговли», но этими голосами слѣдуетъ пренебречь и между интересами купцовъ-промышленниковъ и потребителей бѣдной области надо предпочесть интересы послѣднихъ. Даже сибирская желѣзная дорога и пароходство по Ленѣ не смогутъ конкурировать съ дешевой морской перевозкой, пока въ самой Сибири не разовьется мануфактурная и заводская промышленность, какъ въ Европейской Россіи.

Б. I—нъ.

(OCR: Аристарх Северин)

«Сибирскiй вѣстникъ» №142, 5 декабря 1893

Новый путь въ Колымскій край. Недавно совѣтникъ якутскаго областнаго правленія Д. И. Меликовъ, командированный для изслѣдованія новаго пути въ Колымскій край, указаннаго однимъ изъ мѣстныхъ жителей еще въ 1888 году, донесъ начальнику области, что, не смотря на весенній разливъ рѣкъ, онъ благополучно добрался до г. Гижиги, откуда намѣревается по рѣкѣ Буяндѣ, берущей начало въ Охотскомъ хребтѣ, достигнуть Колымска. Есть основаніе думать, говоритъ «Восточное Обозрѣніе», что, благодаря поѣздкѣ г. Меликова, колымское населеніе будетъ имѣть возможность пріобрѣтать хлѣбъ и другіе товары по болѣе доступнымъ цѣнамъ, чѣмъ въ настоящее время. О колымскихъ цѣнахъ намъ уже приходилось говоритъ и мы отмѣтили прискорбный фактъ, что цѣна на ржаную муку доходитъ на сѣверо-востокѣ Якутской области до 9 р. за пудъ, а крупчатка продается тамъ дороже, чѣмъ у насъ конфекты. И тутъ нѣтъ ничего удивительнаго: не легокъ путь до Якутска, но отъ него до Средне-Колымска онъ становится еще труднѣе, еще невозможнѣе. Чтобы дать о немъ болѣе точное понятіе, мы познакомимъ читателей съ разстояніями между станціями въ Якутской области, свѣдѣнія о которыхъ намъ сообщены извѣстнымъ книгоношей И. К. Голубевымъ. Отъ Якутска до Турусларской 20 верстъ, Мякяринской 30 в., Хомустатской 20 в., Елегнярской 20 в., Харагадердинской 20 в., Торагайской 20 в., Хатыгнахской 25 в., Тандинской 35 в., Берде-Кельской 150 в., Кень-Юряхской 90 в., Сурухтатской 85 в., Сиремской 115 в., Сисыбасской 150 в. и до города Верхоянска 150 в. Отъ Верхоянска путь становится еще труднѣе и разстоянія между станціями еще фантастичнѣе. До станціи Абычинской считается 150 верстъ, Тастатской 115 в., Кюрюлятской 270 в., Эбелякской 150 в, Кель-Кельской 150 в., Берестяхской 190 в., Маловской 190 в. и до города Средне-Колымска 150 верстъ. Переправы черезъ рѣки, ночлеги въ снѣгу и путешествіе верхомъ въ лѣтнюю пору дѣлаютъ еще труднѣе этотъ и безъ того не легкій путь. Можно-ли послѣ этого удивляться, что русское вліяніе въ краѣ чрезвычайно слабо, что чукчи до сихъ поръ коснѣютъ въ идолопоклонствѣ, что даже для русскаго населенiя въ этой далекой пустынѣ хлѣбъ составляетъ лакомство?

Попытка г. Меликова облегчитъ сношенія съ этимъ забытымъ краемъ, несомнѣнно, заслуживаетъ полнаго сочувствія.

(OCR: Аристарх Северин)

Живо—медвѣдь

А.Г. Клюге

Сибирскiй вѣстникъ» №№62,63 1895

Рассказ, в котором автор в сатирической и непринужденной форме описывает эпизод из повседневной жизни колымских обывателей, посвященный облаве на медведя, задравшего лошадь местного жителя. В основе рассказа охотничья тематика, со всеми сопутствующими атрибутами: “байки у костра” с фляжкой и закуской.. (Прим. Аристарх Северин)

«Сибирскiй вѣстникъ» №137, 25 октября 1895

Колымскій округъ, апрѣль 1895 г. Недавно у насъ произошло событіе, нѣсколько расшевелившее здѣшнее захолустье. Въ настоящемъ мѣсяцѣ верстахъ въ 300 отъ Нижне-Колымска, въ такъ назыв. Анюйской крѣпости происходитъ ярмарка, куда съѣзжаются чукчи съ мѣхами. Чукчи — народъ дикій, притомъ не русскіе подданные. У помощника исправника не достало на этотъ разъ предусмотрительности и мужества — принять своевременно мѣры противъ торговли спиртомъ; а когда догадался, то дѣйствовалъ настолько нетактично. что вызвалъ цѣлый своего рода бунтъ. Чукчи уже изрядно подпили. У одного изъ нихъ казакъ Рѣшетниковъ вырвалъ бутылку и вылилъ водку на землю. Завязалась драка, въ которую вмѣшался на защиту обижаемаго чукчи другой его родственникъ, тоже пьяный. и выхватилъ при этомъ изъ ноженъ ножъ. Послѣдній отняли, и обоихъ чукчей потащили въ караульный домъ. Здѣсь казакъ Олесовъ публично приказывалъ бить чукчу, но такъ, чтобы не осталось отъ побоевъ замѣтныхъ синяковъ. Связанныхъ чукчей бросили въ караулку, и одного изъ нихъ, очевидно, такъ избили, что онъ тутъ-же умеръ. Чукчи взбунтовались и требовали казни виновника смерти чукчи и выдачи имъ его тѣла. (Нужно замѣтить, что, у чукчей еще сохранилась до сихъ поръ родовая месть). Довольно внушительно грозили они расправой и помощнику исправника. Этотъ, сильно струсивъ, окружилъ себя казаками и русскими людьми и не показывалъ носа на улицу, а для обсужденія мѣръ и путей къ выходу изъ столь затруднительнаго положенія созвалъ совѣтъ изъ мѣстнаго священника, казаковъ, торговцевъ и т. д.; хотѣли было посылать за пушкою въ. Ср.-Колымскъ и за ружьями, но оказалось, что пушка никуда не годна, а ружей вовсе нѣтъ. Кое какъ уладили было исторію, міроѣдовъ-чукчей убѣдили, что чукча умеръ отъ разрыва сердца (отъ злости и водки), и, по требованію ихъ, выдали имъ его тѣло. Тѣло чукчи тотчасъ вскрыли и нашли, что отбиты почки и сломанъ не то позвоночникъ, не то мозжечокъ... Снова безпорядки, снова — требованія убить виновника и выдать его тѣло имъ, чукчамъ.

Но и на этотъ разъ удалось кое какъ подарками отдѣлаться отъ чукчей: они уѣхали, однако съ угрозой въ будущій разъ прибыть въ большемъ числѣ и отплатить русскимъ.

(OCR: Аристарх Северин)

«Восточное Обозрѣнiе» №22,21 февраля 1896

Средне-Колымскъ, 10 августа 1895 г. Среди всевозможныхъ слуховъ о разныхъ «культурныхъ начинаніяхъ» въ Якутской области, отмѣченныхъ на столбцахъ нѣкоторыхъ газетъ, не мало было толковъ и о торговомъ предпріятіи Приамурскаго Т-ва въ Колымскомъ краѣ, якобы для удешевленія цѣнъ на товары и предметы первой необходимости. Писались статьи о выгодахъ и удобствахъ новаго пути (Ольскаго), по которому долженъ перевозиться транспортъ «Торговаго общества», о предполагаемой дешевизнѣ въ Колымскомъ краѣ и т. п.; но всѣ эти мечтанія, по крайней мѣрѣ въ настоящее время, весьма далеки отъ осуществленія.

Еще съ 1893 года на Заимчанѣ *) сидѣлъ прикащикъ Т-ва, отставной казакъ, колымчанинъ родомъ; и около двухъ лѣтъ мы каждую весну и осень съ нетерпѣніемъ ждали прибытія къ намъ паузковъ съ дешевыми товарами; мѣстные купцы, въ ожиданіи ихъ, не подвозили изъ Якутска товаровъ въ достаточномъ количествѣ, изъ опасенія паденія цѣнъ, а тѣмъ временемъ, пользуясь нуждою населенія, брали съ насъ за все въ три-дорога. Нынѣшнимъ лѣтомъ къ намъ стали доходить тревожные слухи, что прикащикъ Приамур. товарищ. не думаетъ вовсе везти товары въ Колымскъ, такъ какъ на Заимчанѣ торгъ очень хорошъ, а ему по контракту предоставлено право продажи товаровъ и на Заимчанѣ, и по пути въ Колымскъ, съ уступкою ему 5% съ настоящей цѣны товара. Мы уже совсѣмъ потеряли было надежду видѣть у себя когда-либо товары Приамурскаго Т-ва, какъ совершенно для насъ неожиданно 1-го августа, прибылъ одинъ паузокъ. Но увы! товаровъ оказалось немного: болѣе половины ихъ осталось въ верховьѣ р. Колымы. Говорятъ, будто одинъ изъ паузковъ сгорѣлъ, еще не нагруженный. Въ нѣсколько дней нѣкоторые товары совершенно разобраны, и уже теперь достать ихъ не гдѣ. Что касается цѣнъ большинства товаровъ, то онѣ почти таковы-же, какія были и у мѣстныхъ торговцевъ, доставляющихъ къ намъ свою кладь изъ г. Якутска на лошадяхъ по пути въ 3000 верстъ; при этомъ здѣшніе купцы, по прибытіи паузка, нашли возможнымъ пустить главные товары немного дешевле привезенныхъ товариществомъ. Небезъинтересенъ также и способъ торговли: цѣны мѣняются не только ежедневно, но и ежечасно: съ одного, напр., берутъ за 1000 спичекъ 25 к., съ другого — 30 к., за 1 ф. черкасскаго табаку берется то 50, то 60 к.; сушки продаются то по 50, то по 60, а то и 70 к. за 1 ф. Что-же касается посуды, то за нее берутъ, какъ попало, по совершенно произвольнымъ цѣнамъ.

*) Урочище въ верховьяхъ р. Колымы.

Между тѣмъ, главный довѣренный товарищества г. Фефеловъ публично заявлялъ въ г. Якутскѣ, что для торговли въ Колымскомъ краѣ общество ни въ какомъ случаѣ не будетъ принимать на службу колымскихъ уроженцевъ, слишкомъ свыкшихся съ разорительными пріемами колымской торговли, состоящими въ томъ, чтобы побольше сорвать при всякомъ удобномъ и неудобномъ случаѣ.

Скажемъ еще нѣсколько словъ объ Ольскомъ пути: товары отъ Олы до Заимчана везутъ зимою на оленяхъ на разстояніи болѣе 450 верстъ, а затѣмъ до г. Средне-Колымска водою на разстояніи 1500 верстъ, причемъ отправка паузковъ находится въ зависимости отъ степени половодья и капризовъ р. Колымы. Какъ уже показалъ опытъ, путь этотъ неудобенъ и въ томъ отношеніи, что издержки по перевозкѣ товаровъ слишкомъ велики, а стало быть цѣль удешевленія товаровъ не достижима. Между тѣмъ есть болѣе удобный путь для транспорта кладей — это путь отъ Ср.-Колымска до Гижигинскаго порта сухопутьемъ, на разстояніи 700 верстъ. Путь этотъ уже испробованъ гижигинскимъ торговцемъ Молодымъ, привезшимъ въ февралѣ 1895 года товары на 100 санкахъ и продававшимъ ихъ по цѣнамъ на половину меньшимъ противъ обычныхъ здѣсь. Намъ кажется, что только доставка кладей Гижигинскимъ путемъ и коренное измѣненіе пріемовъ торговли, могутъ въ данное время значительно измѣнить печальное положеніе дѣла въ Колымскомъ краѣ.

(OCR: Аристарх Северин)

«Восточное обозрѣнiе» №35, 22 марта 1896

Изъ Якутска. Вѣсти съ Колымы (по письмамъ съ послѣдней почтой): на-дняхъ (августъ мѣсяцъ 1895 г.)пришелъ первый паузокъ съ товарами (Пріамурской К°.). Якутъ купилъ на 1 рубль ½ кирпичнаго чаю, ½ ф. табаку и ½ ф. сахару. У колымскихъ торговцевъ за это количество онъ заплатилъ-бы 3 руб., если не дороже. Небывалая цѣна на товаръ первой необходимости: мыло 16 р. (мѣст. ц. 40 р.), сахаръ 20 р. (м. ц. 40 р.), свѣчи 24 р. (м. ц. 48 р.), крупчатка 7—8 р. (м. ц. 40 р.). На-дняхъ (январь 1896 г.), пишутъ, пришла кладь (Пріам. К°) чрезъ Верхнеколымскъ на 12 лошадяхъ. Сейчасъ кирпичъ чаю 1 руб., свѣчи 50 коп., быстро всѣ разобраны, крупчатка 9 р., ситецъ 18—25 коп. (мѣст. ц. 46—50 к.).

Небывалая цѣна въ Колымѣ. Не привыкшему уху какъ-то и не вѣрится, но фактъ на лицо. Приходилось слышатъ иногда разговоры, особенно при первой доставкѣ товаровъ, годъ или два тому назадъ, заинтересованныхъ въ Колымѣ торговцевъ, которые, какъ проглядываетъ, не особенно сочувственно отнеслись, конечно, въ интересахъ своихъ, къ предпріятію К°, уменьшая значеніе для края и непрочность его по трудности избраннаго пути.

(OCR: Аристарх Северин)

«Восточное Обозрѣнiе» №57, 12 мая 1896

Въ нашей газетѣ сообщалось уже, что чукчи, недовольные арестомъ одного изъ своихъ собратьевъ, приписываютъ смерть его русскимъ и угрожаютъ не выѣхать на ярмарку въ Анюйской крѣпости. «С. В.» передаетъ, что по свѣдѣніямъ довѣренныхъ колымскихъ купцовъ въ этомъ году пушнины изъ колымскаго края не будетъ, и кромѣ того сообщаетъ слѣдующее интересное извѣстіе.

2 марта изъ Колымска пріѣзжаетъ «нарочный» и привозитъ новость, что чукчи грозятъ наступленіемъ, собираются большими группами и сговариваются требовать кровавой мести отъ русскихъ.

По частнымъ слухамъ, дошедшимъ до насъ, чукчи изъ мести за прошлогодній случай, убили одного русскаго и грозили смертію мѣстному священнику миссіонеру изъ якутовъ.

(OCR: Аристарх Северин)

Случай людоѣдства на окраинѣ Сибири.

"Сиб.жизнь"№140, 1898

Въ Среднеколымскомъ округѣ, Якутской области, кочуютъ юкагиры — дикое племя, бродящее по берегамъ рѣчекъ и питающееся рыбой. Въ одномъ изъ родовъ этого племени щербаковскомъ — прошлой зимой разыгралась, по словамъ «Самар. Г.», ужасная драма. Юкагиръ Василій Щербаковъ за провинность былъ сородичами брошенъ въ кочевье одинъ съ семьей. Семья у него состояла изъ старухи-матери, двухъ взрослыхъ сестеръ и трехъ малолѣтнихъ дѣтей. Одинъ онъ не могъ пропитать этой семьи и ночью тихонько запрягъ оставшихся оленей и ускакалъ къ югу, въ русскія селенья, бросивъ семью. Къ веснѣ кочевое племя ламуты наткнулись на семью, и вотъ что они нашли: хижина была разрушена, кожаная оболочка была изорвана въ клочья и обожжена. Снаружи лежалъ трупъ старшей дочери или, лучше сказать, часть трупа, такъ какъ голова, кисти рукъ и ступни ногъ были отрублены. Недалеко отъ углубленія, оставленнаго очагомъ, лежалъ трупъ матери. Она лежала навзничь, поднявъ къ верху руки со скрюченными пальцами, покрытыми густымъ слоемъ почернѣвшей крови. У очага лежалъ котелъ, къ стѣнамъ котораго присохли нѣсколько косточекъ человѣческихъ пальцевъ, очевидно, сваренныхъ и объѣденныхъ. Отъ другихъ членовъ семьи осталась только куча вырванныхъ и раздробленныхъ костей, разбросанныхъ по юртовищу.

(см. подробно статью В.Г. Тан (Богораза))

(OCR: Аристарх Северин)

«Восточное Обозрѣніе» №8, 12 января 1899

Мы недавно получили интересное сообщеніе изъ Ср. Колымска объ опытахъ посѣва овощей. Нѣкто Суровцевъ нынѣшнимъ лѣтомъ устроилъ огородъ и благодаря тщательному уходу, опытъ оказался въ высшей степени удачнымъ. Всѣ овощи уродились превосходно, въ томъ числѣ 200 вилковъ капусты. Колымчане предлагаютъ г. Суровцеву по рублю за вилокъ. Удача заразительно подѣйствовала и на мѣстнаго обывателя. Говорятъ, что горожане составляютъ компанію огородниковъ, которая намѣрена будущимъ лѣтомъ вести огородное дѣло въ болѣе широкихъ размѣрахъ и обратилась къ г. Суровцеву, какъ къ опытному уже человѣку, съ просьбой руководить ихъ работами.

(OCR: Аристарх Северин)

«Восточное Обозрѣніе» №17, 22 января 1899

Колымскъ. Пьянство, кулачество и игры въ карты, составляющія обычныя явленія жизни нашего городка, въ мартѣ мѣсяцѣ достигли апогея. Мартъ мѣсяцъ — это уже не будни, а безшабашный праздничный пиръ, для тѣхъ, конечно, кому заготовленъ приборъ на пиру жизни. Но бѣднякамъ не повезло. Пригнали съ тундры зажиточные чукчи оленей для продажи и потянулись къ стойбищу дикихъ крезовъ бѣдняки. Но, увы, цѣны на оленей оказались слишкомъ высокими отъ 6 до 7 р. за оленя. На подачки щедрой милостыни надежды тоже не оправдались, и потому кой-кто купилъ, большинство-же нуждающихся (казаки и мѣщане) обратились за помощью и совѣтомъ къ исправнику.

Богачи держатся надменно съ русскими бѣдняками, но и за то и въ отношеніи русскихъ чиновныхъ людей ведутъ себя безъ подобострастія. Вообще чукчи свободолюбивы и приручить ихъ къ русскому режиму до сихъ поръ не удается. Одинъ изъ рьяныхъ ревнителей въ дѣлѣ сближенія чукчей съ русскими, баронъ Майдель, бывшій исправникъ округа и начальникъ чукотской экспедиціи, еще въ началѣ 70-хъ годовъ энергично заботился о созданіи центральной власти среди чукчей. Укрѣпленный стараніями Майделя наслѣдственный чукотскій «королевскiй домъ» далъ рядъ носителей власти; чукотскій король, облеченный въ жалованный кафтанъ, увѣшанный медалями, съ шашкой (тоже пожалованной) на боку, оказался не ко двору всему строю вольной, бродячей жизни чукчей, чуждой всякаго ограниченія и нивелировки. Ни усилія Майделя и послѣдующихъ администраторовъ внѣдрить въ голову короля идею величія власти надъ своими подданными, ни широкая пропаганда среди чукчей этого облюбованнаго замысла, успѣха не имѣли, и чукотскій король остался и до нынѣ только параднымъ чукчей безъ власти, сношенія его съ русскими очень рѣдки и исключительно коммерческія. Въ настоящее время чукчи пока пребываютъ безъ короля. Король, принявшiй на себя доставку купеческихъ грузовъ изъ Гижиги (на Охотскомъ морѣ) до г. Ср. Колымска, не доѣзжая 40 верстъ до послѣдняго, скоропостижно умеръ. На мѣсто его упокоенія выѣхалъ немедленно исправникъ съ фельдшеромъ, послѣдній констатировалъ смерть отъ разрыва сердца и «бѣснованія» (sic). Исправникъ повелъ разговоръ съ женой и сыномъ о наслѣдникѣ и выразилъ семьѣ короля и прибывшимъ съ нимъ чукчамъ пожеланіе оказать послѣдній почетъ покойнику, т. е. похоронить его съ почестями въ городѣ возлѣ церкви (обыкновенно чукчи въ однихъ семьяхъ сжигаютъ покойниковъ, а въ другихъ, обложивъ трупъ кусками оленьяго мяса, бросаютъ на произволъ случая). Послѣ недолгихъ увѣщаній, согласіе было дано, и трупъ короля, обмундированный по-русски былъ уложенъ въ гробъ, а затѣмъ, эскортируемый десятками двумя чукчей и ламутовъ, быстро промелькнувъ на оленяхъ по тайгѣ, днемъ 4 марта появился у городского берега р. Колымы, гдѣ похоронному поѣзду была устроена торжественная, по мѣстному, встрѣча. Вся процессія, во главѣ съ казаками, принявшими на руки гробъ и медали покойнаго, замыкалась богачами чукчами, разряженными въ жалованные кафтаны и украшенными медалями. Кстати сказать, всякое такое пожалованіе обходится чукчѣ въ сотню оленей, жертвуемыхъ на богоугодныя цѣли. Немного поодаль слѣдовали жены покойнаго и чукотскій плебсъ; городское населеніе почти все примкнуло къ процессіи, направившейся въ мѣстный соборъ, гдѣ, по совершеніи христіанскаго обряда, протоіерей обратился къ молящимся съ рѣчью на русскомъ языкѣ, переведенной тутъ-же на чукотскій языкъ корякомъ-торговцемъ. Говорилъ нашъ пастырь о покойникѣ, вошедшемъ давно въ лоно православной церкви и серьезно желавшимъ еще при жизни быть похороненнымъ по-христіански; говорилъ и о томъ, что завѣтная мысль почившаго выполнена: надъ нимъ совершаются мольбы ко Господу (первый случай погребенія чукчи по-христіански); совѣтовалъ окружавшимъ покойнаго слушать наставителей вѣры Христовой и начальниковъ, быть готовыми къ переходу въ жизнь вѣчную, куда отошелъ усопшій. Слушавшіе довольно внимательно чукчи, изъ неточнаго пересказа переводчика поняли, что ихъ ожидаетъ гдѣ-то свиданіе съ покойнымъ и видимо остались удовлетворенными. У могилы та-же толпа, тѣ-же захудалые казачишки въ поистертыхъ шинеляхъ о порыжѣлыхъ сапогахъ и нарядные чукчи. Послѣ похоронъ, чукчи съ семьями собрались на поминальную попойку въ домѣ купца, бойко торговавшаго по этому случаю спиртомъ. При поминкахъ, какъ водится, говорили о покойномъ хорошо, вспоминая о его щедромъ дарѣ на церковь (100 оленей), выражали сочувствіе и оставшимся послѣ покойнаго тремъ женамъ, много говорили и еще больше пили... Все это торжество имѣло въ основѣ мотивъ поддерживать съ чукчами, хотя бы и худой миръ, нарушенный въ 1895 г. на Анюйской ярмаркѣ русскими, убившими внутри крѣпостцы одного изъ пріѣхавшихъ для торга чукчей. Въ этотъ злополучный годъ возбужденные чукчи угрожали сдѣлать нападеніе на русскихъ, укрывшихся за плохими запорами крѣпостцы, и только посулы дать выкупъ за убитаго, спасли отъ гибели осажденныхъ. — Въ слѣдующемъ году выкупъ былъ данъ и чукчи видимо успокоились. На той-же ежегодной ярмаркѣ раздаются болѣе неукротимымъ носовымъ чукчамъ такъ называемые царскіе подарки, заключающіеся въ котлахъ, табакѣ и проч. предметахъ; количество одаряемыхъ не превышаетъ 8—10 человѣкъ, появляющихся на ярмарку; остальные не носовые чукчи никакого тяготѣнія къ русскимъ не имѣютъ, и потому и этотъ способъ прирученія цѣли не достигаетъ. Анюйская ярмарка съ каждымъ годомъ падаетъ; чукчи открыли на Анадырѣ болѣе выгодный рынокъ. Сюда ихъ привлекалъ только спиртъ.

Съ 1895 г. послѣ убійства чукчи, буйствовавшаго во хмѣлю, контроль надъ провозомъ спирта сталъ бдительнѣе и неудовлетворенные чукчи поговариваютъ теперь о безполезности поѣздокъ на ярмарку. Русскіе жильцы какъ-бы почуя предстоящую заминку въ торговлѣ съ чукчами, особенно интенсивно занялись своими колымскими дѣлами, такъ торговецъ и ростовщикъ А., незадолго до мартовскаго сезона, когда въ городѣ не оказалось спирта въ продажѣ, сбывалъ свой «домашній запасецъ» жаждующимъ ламутамъ и юкагирамъ по цѣнѣ 10 бѣлокъ (1 р. 60 к.) за 1/100 ведра спирта. Операція, видимо, захватила и казаковъ, потому что, когда получилось въ Колымскѣ третное казачье денежное довольствіе за 97 годъ, въ размѣрѣ 43 р. съ копѣйками на человѣка, нашъ А... мигомъ объявился съ своими росписками на полученіе третныхъ денегъ за 15 казаковъ, право на которые куплено имъ заранѣе, по разсчету 25 р. за 43 р. Правда, благодаря вмѣшательству невольнымъ обитателемъ нашихъ мѣстъ, А. нѣсколько потерпѣлъ, такъ какъ пришлось всѣмъ доплатить 18-ти рублевую разницу, но все-же кой-что перепало и ему. Его 25 рублевыя нормы были выплачены товаромъ и разнымъ хламомъ съ 100 проц. прибылью и теперь, даже при 18 р. минусѣ на душу, 100 проц. уже не проектъ, а осязательный фактъ.

Мировой судъ, открытый еще 14 декабря прошлаго года, только впервые на-дняхъ привлекъ въ свою камеру къ отвѣту племенника одного изъ дѣльцовъ, обвиняемаго фельдшеромъ В. въ кражѣ у послѣдняго 75 р. золотомъ. Обстоятельства дѣла слишкомъ обычны для колымской жизни; необыченъ только судебный, гласный процессъ для нашего обывателя, весьма тщательно испоконъ вѣка укрывавшагося въ своемъ покойномъ логовищѣ. Фельдшеръ, получивъ порядочную сумму добавочнаго жалованья, причитающуюся ему за все время со дня увеличенія жалованія до 55 руб. ежемѣсячной нормы вмѣсто прежнихъ 16 р. съ коп., и позабывъ уроки прошлыхъ лѣтъ, зашелъ какъ-то вечеромъ въ домъ нѣкоего У. Какъ принято, гостепріимный хозяинъ, почуявъ наживу, наскоро пригласилъ двухъ рыцарей зеленаго стола, казака Я., шулера по неоффиціальной профессіи, настолько наторѣвшаго въ передержкахъ, что, на одномъ пиру исправникъ, ставшій объектомъ его особеннаго вниманія, запретилъ Я. играть за однимъ столомъ съ собою. В..., одурманеннаго радушію предложенной хозяиномъ водкой, усадили за карты и облегчили карманъ фельдшера на 102 р. Тотъ сходилъ домой и принесъ для дальнѣйшей игры еще около 80 р., но игра не состоялась, такъ-какъ опьянѣвшій В. прилегъ заснуть на хозяйской кровати и такъ проспалъ до утра. Подведя итогъ бряцавшимъ въ карманѣ остаткамъ и недосчитавшись 75 р., В. заявилъ о пропажѣ полиціи и обратился къ У. съ требованіемъ возврата денегъ; не получивъ искомаго, фельдшеръ подалъ жалобу въ мировой судъ, указавъ на племенника У. Обвиняемый сознался, что поднялъ 5 полуимперіаловъ возлѣ кровати, на которой спалъ В. Судья приговорилъ племенника У... къ денежному взысканію въ размѣрѣ тройной суммы. Отвѣтчику, конечно, заплатить 225 р. не чѣмъ, отсидѣть-же подъ арестомъ ему не убыточно, ибо, во-первыхъ, онъ будетъ получать по 94 к. кормовыхъ денегъ въ сутки, а во-вторыхъ, арестъ по колымскимъ нравамъ практикуется больше формально. Пострадавшій В. смѣкнулъ, что искъ санкціонированный судьей, не выгоритъ и порѣшилъ идти на мировую съ присвоителемъ, прося возвратить 75 р.

За оргіями позабыты назойливые вопросы нужды полуголоднаго населенія, да и стоить-ли тревожиться ими?

(OCR: Аристарх Северин)

"Сиб.жизнь"№68, 1899

Средне-Колымскъ. (Обезпеченіе населенія чаемъ). Для болѣе дешеваго обезпеченія колымскаго населенія чаемъ, цѣна котораго за кирпичъ нынѣ достигла 4 р., якутская администрація остановилась на слѣдующей мысли: купить на казенный счетъ нѣсколько десятковъ мѣстъ чая, доставить ихъ черезъ возчиковъ въ Колымскъ и поручить мѣстнымъ властямъ надзоръ за продажею чая населенію по такой цѣнѣ, чтобы окупились всѣ расходы по пріобрѣтенію, транспорту и сбыту чая. Непосредственный контроль за правильнымъ веденіемъ дѣла имѣется въ виду возложить за опредѣленное вознагражденіе на одно изъ интеллигентныхъ лицъ, живущихъ въ Средне-Колымскѣ. Предполагается, что при подобной постановкѣ дѣла цѣна этого чая для колымчанъ не превзойдетъ 1 руб. 40 к. за кирпичъ. Если только чай не попадетъ въ руки скупщиковъ, которые, конечно, воспользуются дешевымъ чаемъ ради своей наживы, — а противъ подобнаго оборота, вѣроятно, будутъ приняты надлежащія мѣры, то осуществленіе этого проекта избавитъ въ значительной степени населеніе отъ эксплоатаціи торговцевъ и положитъ конецъ переживаемому имъ «чайному кризису» («В. Об.»).

(OCR: Аристарх Северин)

«Восточное обозрѣнiе» №93, 27 апр. 1900

Средне-Колымскъ, 1899 г. 15 нояб. Злобой дня служитъ у насъ неприсылка денегъ изъ Якутска. Неполучены деньги за содержаніе обывательской гоньбы обществами; деньги эти по контракту должны выдаваться въ началѣ каждаго полугодія, а вотъ скоро уже конецъ, а денегъ все нѣтъ. Не получено жалованье для казаковъ за полгода; не получены деньги на содержаніе больницы и жалованье служащимъ съ самаго начала года!

Такая несвоевременная высылка денегъ причиняетъ множество затрудненій. Служащіе и казаки, не получая въ теченіе года жалованья, должны прибѣгать къ услугамъ лицъ кредитующихъ, что имъ обходится не дешево. Всѣ общественные расходы производятся у насъ изъ станціонныхъ денегъ, которыя должны были быть присланы къ 10-му іюля, а ихъ до сихъ поръ нѣтъ; поэтому всѣ общественные разсчеты остановились; правильное теченіе жизни прервано; Якутскіе старосты, пріѣхавшіе на собраніе въ концѣ октября, не могутъ уѣхать, не покончивъ разсчетовъ; живутъ и ждутъ здѣсь денегъ. А для неотложныхъ общественныхъ нуждъ, приходится опять таки прибѣгать къ кредиту. Однимъ словомъ, неаккуратность въ высылкѣ денегъ причиняетъ здѣсь всѣмъ множество затрудненій. И безъ того трудно жить здѣсь человѣку пріѣзжему; а между тѣмъ эта трудность усугубляется такими распоряженіями, что нельзя принимать на почту частныхъ посылокъ (о чемъ я писалъ въ прошлый разъ), неаккуратной высылкой денегъ и том. под.

Другая злоба дня у насъ, это вопросъ о содержаніи ссыльно-поселенцевъ. Въ другихъ мѣстахъ, напр., въ Якутскомъ и Олекминскомъ округахъ, когда прибываетъ ссыльный, то ему даютъ отступного, чтобы онъ уходилъ на всѣ 4 стороны. Онъ, получивъ рублей 15—30, уходитъ на пріиска или въ городъ; прежде поселенцы умѣли «срывать» съ якутовъ большія суммы, но теперь якуты стали опытнѣе; и если какой нибудь поселенецъ окажется слишкомъ уже требовательнымъ, то они съ нимъ сумѣютъ справиться «своими средствами». Да въ тѣхъ округахъ поселенецъ всегда можетъ найти себѣ работу: онъ, или примется за сельское хозяйство, или займется ремесломъ, или черной работой, или уйдетъ на пріиска. Не то въ Колымскомъ округѣ: уйти отсюда некуда, найти какія либо занятія при здѣшнихъ условіяхъ очень трудно, и поэтому поселенецъ, прибывъ сюда, поневолѣ начинаетъ предъявлять требованія содержать его. И инородцы здѣсь еще «уважаютъ» поселенца и стараются исполнять всѣ его требованія. При пріѣздѣ онъ получаетъ нѣкоторую сумму на обзаведеніе, затѣмъ ежемѣсячно онъ получаетъ пудовъ по 6 рыбы, кирпичъ чаю и одежду; это онъ получаетъ уже постоянно, хотя бы хорошо зарабатывая. Есть здѣсь 2—3 поселенца, которые живутъ лучше всякаго якута и всетаки получаютъ мзду съ якутовъ. Если же якуты попробуютъ отказать ему, то онъ грозится, что поѣдетъ въ наслегъ и будетъ уже жить тамъ на полномъ содержаніи якутовъ. Таковымъ содержаніемъ довольствуются не всѣ; болѣе требовательные обходятся якутамъ до 180 руб. въ годъ. Особенно обострился у насъ поселенческій вопросъ за послѣднее время. Приведу 2 примѣра, изъ которыхъ видно, сколько хлопотъ мѣстному населенію доставляютъ ссыльные. Есть здѣсь ссыльно-поселенецъ Литвяковъ; поселенъ онъ былъ сначала въ Нижне-Колымскѣ, оттуда въ 1897 г. онъ, по какому то случаю, переведенъ въ Средне-Колымскъ; отсюда отправили его въ Вер.-Колымскъ; прожилъ онъ мѣсяца 3 и самовольно уплылъ въ городъ, откуда былъ отправленъ вторично въ Нижній; ему дали отъ общества неводъ, но этого ему было мало, и онъ требовалъ себѣ 150 р. въ годъ, да къ тому же любилъ пѣть пѣсню «у попа была собака», за что по жалобѣ мѣстнаго священника попалъ этимъ лѣтомъ опять въ «Верхній». Тамъ былъ очень скудный уловъ рыбы, и якуты не могли удовлетворить аппетита Литвякова, требовавшаго себѣ лучшихъ сортовъ рыбы, мяса, муки и 3 кирпича чаю въ мѣсяцъ, но онъ сталъ настойчиво требовать и сталъ грозить ножомъ старостѣ; тутъ якуты набрались храбрости, связали его и привезли въ городъ; отсюда его двинули въ другой наслегъ и такъ до безконечности. Надо сказать, что отъ «Нижняго» до «Верхняго» почти 1000 вер.; и можно представить себѣ, во что обходится населенію прогулки Литвякова при здѣшнихъ путяхъ сообщенія.

Но вотъ привезенъ изъ Якутска нѣкій Глѣбовъ, человѣкъ весьма извѣстный по всей Сибири. Прибыль онъ сюда по слѣдующимъ причинамъ: сначала онъ былъ поселенъ въ гор. Верхоянскѣ; тамъ онъ предъявилъ на свое содержаніе громадныя требованія, но администрація ставила препятствія его вымогательствамъ; за это онъ хотѣлъ броситься съ ножомъ на исправника: потомъ отбился отъ казаковъ, хотѣвшихъ его схватить, и его не могли взять нѣсколько дней; тутъ же онъ совершилъ грабежъ въ питейномъ заведеніи; наконецъ былъ схваченъ и отправленъ въ Якутскъ. Судъ призналъ его душевно-больнымъ, и на томъ основаніи, что онъ душевно-больной опасный для окружающихъ, рѣшено отправить его обратно въ Верхоянскъ. Какъ будто тамъ нѣтъ окружающихъ или онъ тамъ перестанетъ быть опаснымъ?! Но Глѣбовъ самъ просился въ Ср.-Колымскъ. Здѣсь, онъ повысилъ свои требованія; и эти требованія выполняются обывателями, тѣмъ болѣе, что имъ извѣстно, что таковыя угрозы Глѣбовымъ раньше выполнялись и онъ не смотря на это остался безнаказаннымъ. Прежде всего онъ взялъ съ мѣщанскаго общества 74 р. на обзаведеніе, затѣмъ вскорѣ предъявилъ новыя требованія всего р. на 500; когда мѣщане отказались выполнить эти чрезмѣрныя требованія, то Глѣбова причислили къ улусу; онъ сейчасъ же взялъ съ улуса 125 руб.; затѣмъ потребовалъ, чтобы якуты поправили ему юрту, навозили дровъ на зиму и т. д. Кромѣ того онъ ходилъ по всѣмъ лавкамъ съ угрозами и вымогалъ товары «въ долгъ». Всѣ его требованія выполнялись, и неизвѣстно, чѣмъ бы все это кончилось, если бы его не схватили и не отправили въ Якутскъ.

И не подумайте, что якуты здѣшніе такъ богаты, что безпрекословно исполняютъ требованія поселенцевъ. Нѣтъ, сами они большей частью ѣдятъ только «кислую рыбу», да и той въ этомъ году мало, чай пьютъ очень рѣдко; но зато иные поселенцы пьютъ чай съ конфектами и печеньемъ отъ Эйнема (дѣйствительный фактъ!), купленными на деньги, полученныя съ инородцевъ. И это въ нашемъ то городѣ, гдѣ фунтъ ржаного хлѣба стоить 20 коп!..

Я здѣсь не касаюсь другого вреда, кромѣ матеріальнаго, который причиняютъ поселенцы инородцамъ. Обо всемъ этомъ можно прочесть въ прекрасной повѣсти Сѣрошевскаго «Хайлахъ», гдѣ замѣчательно вѣрно представлены условія жизни поселенцевъ среди инородцевъ.

Въ 1896 году улусное собраніе хлопотало уже о временной хотя бы отмѣнѣ ссылки въ Колымскій округъ. Тогда это ходатайство не получило удовлетворенія. Теперь улусное собраніе опять въ общественномъ приговорѣ рѣшило возбудить ходатайство объ этомъ же предметѣ. Надо надѣяться, что исходъ этого ходатайства будетъ теперь благопріятнѣе. Въ своемъ приговорѣ якуты говорятъ, что содержаніе сс.-поселенцевъ, коихъ въ улусѣ 21 человѣкъ, и съ членами семействъ ихъ — 50 чел., обходится деньгами и натурой въ переводѣ на деньги среднимъ числомъ 1500 р. въ годъ, сумма же всѣхъ повинностей на улусѣ денежныхъ и натуральныхъ, въ переводѣ на деньги, доходить до 18.000 р. Всего же работниковъ въ улусѣ 693; такъ что на одного человѣка приходится 27 рублей! Принимая но вниманіе все вышеизложенное, очень понятно становится выраженіе, помѣщенное въ приговорѣ, что «ссылка является наказаніемъ не для ссыльныхъ, а для насъ, ни въ чемъ неповинныхъ инородцевъ». Правильнѣе было бы сказать, что ссылка въ Колымскій округъ является столь же тяжелымъ наказаніемъ для ссыльныхъ, сколько и для мѣстныхъ жителей.

Желательно было бы полное прекращеніе ссылки въ сѣверные округа Якутской области. Если же это невозможно, то необходимо выдавать отъ казны пособіе ссыльнымъ на прожитіе.

P. S. Деньги присланы наконецъ 20 ноября, да и то не всѣ; казачьихъ денегъ до сихъ поръ нѣтъ.

(OCR: Аристарх Северин)

«Восточное Обозрѣнiе» №205, 10 сентября 1903

Ср.-Колымскъ. Въ послѣдней корреспонденціи я похвалился передъ читателемъ быстротою, съ которой мы получаемъ теперь почту. Я писалъ, что для насъ теперь не диво, если почта приходитъ каждый мѣсяцъ. Къ сожалѣнію, я забылъ оговориться (и дѣлаю это въ данный моментъ), что мои слова относятся лишь къ зимнимъ мѣсяцамъ, такъ какъ для лѣтнихъ такая регулярность — лишь идеалъ, выполненіе котораго, очевидно, не по силамъ нашему почтовому вѣдомству. Вотъ уже ровно два мѣсяца, какъ мы не видимъ ни газетъ, ни писемъ, ни журналовъ, а о почтѣ ни слуху ни духу. Сильно запоздали и паузки, прихода которыхъ мы ждемъ съ понятнымъ нетерпѣніемъ. Судя по нѣкоторымъ даннымъ, товаровъ будетъ масса, до сихъ поръ въ Колымскѣ небывалая. Цѣны, конечно, упадутъ еще больше, такъ какъ будутъ устанавливаться фирмой Коковина и Басова, завоевывающею рынокъ и пускающею, поэтому, въ ходъ боевыя средства.

Дѣла нашей новой больницы идутъ не совсѣмъ успѣшно. Зданіе, положимъ, почти готово, но нѣтъ еще ни погреба ни амбара. Сомнительно также, чтобы больница могла успѣшно функціонировать на тѣ 1200 р., которые отпускаются на ея содержаніе. когда этой суммы не хватаетъ даже для той плачевной юртешки, которая носитъ у насъ громкое названiе лечебницы, совсѣмъ не по заслугамъ. Въ Верхнемъ дѣла обстоятъ еще хуже. Фельдшеръ г. 3. вынужденъ былъ съ первою же водою покинуть свой постъ, такъ какъ его донялъ голодъ.

На почвѣ продовольственнаго же вопроса разыгралось въ Верхнемъ недавно столкновеніе изъ-за амбара и погреба между священникомъ Аргуновымъ и фельдшеромъ г. 3.

(OCR: Аристарх Северин)

«Сибирь» №181, 27 мая 1907

Колымскъ. 25 марта (Выборы въ Думу). 16 марта у насъ закончились выборы и признанъ выборщикомъ отъ Колымскаго округа Якутской области столоначальникъ мѣстной полиціи Владимиръ Ивановичъ Мельниковъ, безпартійный лѣвый. Нашему выборщику предстоитъ поѣздка въ Якутскъ для избранія члена Государственной Думы, т. е. придется ему совершить путь въ 5000 вер. (туда и обратно). Не имѣя соотвѣтствующаго распоряженія о времени съѣзда 16-ти выборщиковъ отъ Якутской области, наша окружная комиссія затрудняется какъ поступить въ такомъ случаѣ. Вопросъ этотъ волнуетъ избирателей, опасающихся, что въ Якутскѣ не станутъ ожидать нашего выборщика, руководствуясь ст. 181 полож. о выбор. (изд. мин. вн. дѣлъ 20 декабря 1906 г.), въ силу которой избирательное губернское (областное) собраніе считается состоявшимся, если прибудетъ на него не менѣе половины избранныхъ выборщиковъ, а между тѣмъ колымскіе избиратели возлагаютъ большія надежды на представительство своего выборщика въ Якутскѣ, которому на подготовительныхъ собраніяхъ преподанъ обширный наказъ о нуждахъ и пользахъ края раззореннаго въ конецъ голодовками, нуждающагося крайне въ духовномъ просвѣтлѣніи и прочихъ благахъ культуры.

(OCR: Аристарх Северин)

«Сибирь» №192, 10 iюня 1907

Колымскъ. Колымскій округъ голодаетъ второй годъ. Иркутскія гимназистки въ 1906 г. услышали голодающихъ колымчанъ и по мѣрѣ своихъ силъ помогли, а ближайшіе сосѣди колымчанъ, хотя бы гор. Якутскъ, совершенно не слышитъ, что въ Колымскѣ 2-й годъ — голодъ, люди пухнутъ отъ голода, оставаясь почти безъ помощи.

Между тѣмъ тотъ же Якутскъ услышалъ о голодѣ въ Европейской Россіи и оказалъ помощь. Не въ судъ и не въ осужденіе жертвователямъ гор. Якутска говорю я это. Мнѣ, проживающему десятки лѣтъ среди бѣдныхъ и полуголодныхъ колымчанъ, гдѣ давно уже пріобрѣли осѣдлость голодъ, сифилисъ и проказа, гдѣ люди брошены буквально на произволъ судьбы, и 2-й годъ сильно голодаютъ, мнѣ страшно, непонятно и больно, что ближайшіе ихъ братья и сосѣди не слышатъ ихъ горя и слезъ.

Колымскій Дѣдъ.

(OCR: Аристарх Северин)