II.

 

      По свидѣтельству Словцова первый Якутскій острогъ, заложенный Бекетовымъ, стоялъ на правой сторонѣ Лены, ниже настоящаго мѣста на 60 верстъ, на горѣ Чабыдалѣ или Гимадаѣ 1). Къ этому извѣстію Щукинъ добавляетъ 2), что переносъ острога былъ сдѣланъ 10 лѣтъ спустя послѣ первоначальнаго построенія, къ урочищу Сай-Саръ, названному такъ по имени озера, и что названіе это значитъ «пріятная весна», названіе, прибавимъ мы отъ себя, довольно поэтичное для сибирскихъ дикарей. На этомъ новомъ мѣстѣ онъ стоитъ и до настоящаго времени. 

1 См. книга II, стр. 475. Любопытно, что Щукинъ увеличиваетъ разстояніе переноса до 70-ти верстъ (стр. 178), а Фишеръ опредѣляетъ его въ 15 верстъ; то же, вслѣдъ за нимъ, утверждаютъ Андріевичъ (стр. 66) и Маныкинъ-Невструевъ (стр. 16), а неизвѣстный авторъ статьи „Якутскій Спасскій монастырь" сокращаетъ это разстояніе до 10-ти верстъ. Конечно, это не имѣетъ значенія, но нельзя было пройти молчаніемъ такого разногласія.

2 Стр. 178.

     

 Мѣсто, занимаемое городомъ, лежитъ на лѣвомъ протокѣ Лены, на равнинѣ, имѣющей около 60-ти верстъ длины, съ востока на западъ, и 10-ти верстъ въ ширину, съ юга на сѣверъ, и издалека охватывается лѣсистыми горами и множествомъ озеръ 3). Рѣка разливается иногда верстъ на 10 и подъ городомъ запружена множествомъ острововъ. Это отлично видно на картѣ 4), приложенной у Сѣрошевскаго (черт.7). Мастерскую картину Лены подъ Якутскомъ рисуетъ намъ Гончаровъ 5). 

3 Словцовъ, Книга вторая, стр. 116.

4 См. его „Якуты", томъ I, Спб. 1896 г.

5 „Фрегатъ Паллада", томъ второй, Спб. 1884, стр. 486-487.

      Нѣсколько далѣе Гончаровъ характеризуетъ самый городъ, какъ «кучу почернѣвшихъ отъ времени одноэтажныхъ деревянныхъ домовъ», и добавляетъ, что въ немъ былъ «единственный каменный домъ, занимаемый земскимъ судомъ», и «остатки крѣпости, уцѣлѣвшей отъ временъ покоренія области», въ видѣ «старинной, полуразрушенной стѣны и нѣсколькихъ башенъ».

   Вотъ въ общихъ чертахъ внѣшній видъ Якутска и его окрестностей пятьдесятъ лѣтъ тому назадъ; того самаго Якутска, который имѣетъ столь важное значеніе въ исторіи Сибири и въ срединѣ котораго доживаютъ свой вѣкъ драгоцѣнные и едва-ли не единственные въ своемъ родѣ образцы древне-русскаго деревяннаго «городового дѣла».

       Перейдемъ теперь къ ихъ изученію.

    Первыя оффиціальныя данныя объ этихъ остаткахъ мы имѣемъ отъ 1870 года, въ видѣ чертежа общаго фасада стѣны, препровожденнаго въ Т.-С. Комитетъ М.В.Д. Якутскимъ Областнымъ Управленіемъ по приказанію Министра В.Д. 6) Мы прилагаемъ здѣсь значительно уменьшенный снимокъ съ этого чертежа (табл.XI, черт.1) и снимки отдѣльныхъ фасадовъ четырехъ башенъ (черт.8, 9,10 и 11) въ величину оригинала. Чертежъ этотъ былъ представленъ при самомъ коротенькомъ «отношеніи», гдѣ говорится только, что «эти зданія находятся въ полуразрушенномъ состояніи, - мѣръ-же къ сохраненію и исправному содержанію съ самаго основанія оныхъ принимаемо не было, а потому и особаго описанія не прилагается» 7). 

6 Хотя это отношеніе Якутскаго Обл. Управленія было отправлено въ Т.-С. Комитетъ М.В.Д., но оно почему-то находится въ архивномъ дѣлѣ Хозяйственнаго Департамента, № 607 и № 106, о чемъ считаемъ долгомъ замѣтить для свѣдѣнія.

7 См. отношеніе Якутскаго Обл. Управленія отъ 31-го декабря 1870-го года, № 3053, въ архивномъ дѣлѣ Хозяйственнаго Д-та Мин.Вн. Дѣлъ, 1877-79 гг., № 607 и № 105.

   Затѣмъ мы имѣемъ объ остаткахъ Якутскаго острога болѣе позднія оффиціальныя извѣстія.

  Они относятся къ 12-му декабря 1887-го года и заключаются въ отвѣтѣ секретаря Якутскаго Областнаго Комитета. г. А. Попова, на циркулярный запросъ Академіи Художествъ о памятникахъ древности въ Имперіи 8). 

8 Препровожденъ при отношеніи Якутскаго Обл. Статист. К-та отъ 22-го декабря 1887 года, № 102. См. архивное дѣло Хозяйств. Д-та М.В.Д., № 007 и № 105, 1877-79 г.

 

   Данныя, сообщаемыя имъ, настолько важны, что мы считаемъ нужнымъ привести ихъ здѣсь цѣликомъ.

  «Изъ старыхъ городскихъ укрѣпленій, говоритъ онъ, сохранились въ гор. Якутскѣ четыре деревянныя башни - остатокъ древней крѣпости, построенной въ первой половинѣ XVII столѣтія казаками, завоевателями Восточной Сибири. Крѣпость находится въ самой западной части города и уцѣлѣвшимъ своимъ фасомъ выходитъ въ поле. Башни, равно и срубы, соединяющіе ихъ, построены изъ 6 - 7 вершковыхъ сосновыхъ бревенъ, первые въ присѣкъ, а послѣдніе въ обло. Высота стѣнъ двухъ крайнихъ башенъ (А и В) равна 11,5 аршинъ, средней (Б) и отдѣльно стоящей (Г) - 12 арш., высота крышъ 4,5 аршина 9). 

9 См. табл.IV.

 

    На двухъ крышахъ (В и Г) сохранились наблюдательные или сторожевые посты. Первыя двѣ башни (А и В) занимаютъ площадь въ 3 квадр. сажени каждая, другія двѣ (Б и Г) - по 4 кв. саж. Уцѣлѣвшій фасъ укрѣпленія состоитъ изъ трехъ башенъ, связанныхъ между собою 36 крытыми срубами, по 4,5 квадр. аршинъ каждый; вся длина фаса равна 65 саженямъ. По расположенію башенъ на площади (см. планъ) и по остаткамъ частокола у башни, отдѣльно стоящей (Г), слѣдуетъ предположить, что укрѣпленіе имѣло видъ правильнаго четырехугольника, длиною въ 82 и шириною въ 65 саженъ. Въ двухъ среднихъ башняхъ (Б и Г) ворота устроены на пролётъ, съ деревянными двухстворчатыми полотнищами, въ двухъ крайнихъ воротъ вовсе нѣтъ, а сдѣланы только низкіе ходы съ внутренней стороны укрѣпленія, причемъ въ одной изъ башенъ (А) виденъ ходъ и въ поле (вѣроятно для вылазокъ). Срубы соединены между собою подобными же ходами и кромѣ того, изъ каждаго сруба идетъ особый ходъ во дворъ укрѣпленія. Остатки галлереи, устроенной надъ срубами, видны только въ одномъ мѣстѣ (между башнями Б и В). Была ли галлерея крыта, трудно сказать, такъ какъ никакихъ слѣдовъ стропилъ или балокъ не оказывается. У одной башни (Г) сохранились надъ воротами два крытыхъ балкона; слѣды существованія такихъ балконовъ видны и у другой (Б). Раскатовъ на башняхъ, повидимому, не было, ружейныя же бойницы продѣланы въ стѣнахъ башенъ, срубовъ и галлерей, гдѣ въ два, гдѣ въ три яруса, въ башняхъ отъ 4 до 6 бойницъ въ ярусѣ, а въ срубахъ и галлереяхъ отъ 2 до 3-хъ. Внутри стѣнъ кладовыхъ, палатокъ и комнатъ не сохранилось; о погребахъ подъ башнями и о подземныхъ ходахъ ничего неизвѣстно. Укрѣпленіе не подвергалось никакой передѣлкѣ и, вообще, никогда не было возобновляемо.

  Для болѣе нагляднаго ознакомленія съ остатками укрѣпленія, приложенъ при семъ планъ и видъ его въ трехъ отдѣльныхъ фотографическихъ снимкахъ».

     Планъ, приложенный къ отвѣту г. Попова, помѣщенъ у насъ на табл.IV, а снимки съ фотографій - на табл.Ѵ-ІХ 10). 

10 Здѣсь невольно рождается вопросъ, откуда мы взяли шесть снимковъ, когда г. Поповъ говоритъ о трехъ? Объясняется это тѣмъ, что у него четыре снимка башенъ соединены на одной таблицѣ.

 

      Вся прочая оффиціальная переписка сводится, какъ мы увидимъ далѣе, къ пожеланіямъ мѣстнаго начальства снести эти остатки и къ заботамъ Императорской Археологической Коммисіи объ ихъ сохраненіи.

        Возвращаясь, затѣмъ, къ описанію г. Попова, мы видимъ, что, по его предположенію, Якутскій острогъ представлялъ собою «прямоугольникъ длиною 82 саж. и шириною 65 саж.», обозначенный на его планѣ (табл.ІV).     

     Древнѣйшимъ изъ нихъ надо считать то, которое находится въ извѣстной «Чертежной Книгѣ Сибири», составленной въ 1701 году Семеномъ Ремезовымъ (черт.4). Здѣсь мы видимъ во 1-хъ, внизу рисунка овальное мѣсто, обнесенное тыномъ, съ колокольней слѣва и нѣсколькими церквами внутри; во 2-хъ, въ срединѣ рисунка идетъ стѣна съ тремя башнями, изъ коихъ двѣ по концамъ, а одна по середкѣ; и наконецъ, въ 3-хъ, вверху рисунка, какъ-бы параллельно этой стѣнѣ, - вторая такая-же стѣна, но уже съ пятью башнями, изъ которыхъ одна высокая, съ орломъ, - по серединѣ, а остальныя четыре - по двѣ съ каждаго конца, причемъ крайнія показаны рублеными изъ дерева. Сзади этой стѣны идетъ, приблизительно полувосьмиугольникомъ, частоколъ, который охватываетъ собою, судя по характеру построекъ, повидимому, главную часть города.

   Итакъ, мы замѣчаемъ здѣсь три какъ-бы совершенно отдѣльныя части. Для опредѣленія этихъ частей весьма важно было-бы выяснить ихъ оріентировку по странамъ свѣта, принимая во вниманіе, что общепринятое теперь расположеніе картъ, съ сѣверомъ на верху, не соблюдалось въ ХѴІІ-мъ вѣкѣ, а Ремезовъ по образованію былъ, конечно, человѣкомъ ХѴІІ-го вѣка.

       Съ правой стороны рисунка, по направленію сверху внизъ, показано теченіе р. Вилюя; въ правомъ нижнемъ углу рисунка, по направленію снизу вверхъ, обозначено теченіе р. Алдана; и наконецъ внизу рисунка идетъ нѣсколько вкось, съ протокомъ со стороны города, широкая Лена. Но на самомъ дѣлѣ Алданъ - правый протокъ Лены, а Вилюй - лѣвый; оба они при впаденіи въ Лену имѣютъ одно и то-же направленіе, по широтѣ, т. е. съ востока на западъ и наоборотъ. Лена, между ними, течетъ съ юга-востока на сѣверо-западъ (табл.I). Отсюда ясно, что если мы повернемъ рисунокъ Ремезова такъ, чтобы верхъ пришелся слѣва, а низъ - справа, то рѣки получатъ должное направленіе и чертежъ будетъ оріентированъ правильно (черт.15).

     При этомъ нижняя группа строеній окажется восточной, а верхняя - западной, что для насъ весьма важно, такъ какъ впослѣдствіи это поможеть намъ разобраться, при дальнѣйшемъ изложеніи, въ частяхъ города, а здѣсь мы считаемъ долгомъ оговориться, что наше опредѣленіе правильной оріентировки рисунка по теченію рѣкъ обусловлено тѣмъ обстоятельствомъ, что у насъ приведена лишь очень небольшая часть чертежа Ремезова; но если мы будемъ разсматривать таблицу 19-ю его атласа, гдѣ изображенъ Якутскъ, то сразу замѣтимъ, что устье Лены показано справа, а Пенжинская губа - снизу чертежа, слѣдовательно онъ оріентированъ западомъ наверхъ, сѣверомъ направо, а востокомъ внизъ.

     Другое изображеніе, почти одновременное съ первымъ, мы видимъ въ сочиненіи Витзена о Сѣверной и Восточной Тартаріи, хранящемся въ библіотекѣ Императорской Археологической Коммиссіи 11) (табл.II, рис.2). 

11 Инв. кат. № 13555. «Noord eu Oost Tartarye. Tweede deel: behelzeude de Landschappen Georgia, Mengrelia, Cirkassia, Crim, Astakkia, Altin, Tingoesia, Siberia, en Samojedia» door Nicolaes Witsen. (Заглавнаго листа нѣтъ). Витзенъ (1641-1717), голландскій ученый и государственный человѣкъ, былъ въ Россіи вмѣстѣ съ голландскимъ посольствомъ въ 1664-мъ году, а затѣмъ находился въ личныхъ отношеніяхъ съ Петромъ Великимъ, который переписывался съ нимъ до отъѣзда за границу и даже гостилъ у него въ домѣ въ Голландіи. Матеріалы для своего огромнаго труда онъ лично собралъ въ Москвѣ, а затѣмъ пополнилъ его дополнительными сообщеніями многихъ лицъ, съ которыми онъ состоялъ въ перепискѣ, въ томъ числѣ съ Петромъ Великимъ и съ дьякомъ Сибирскаго Приказа голландцемъ Андреемъ Виніусомь.

 

  Прежде чѣмъ говорить что-либо о Витзеновомъ изображеніи Якутска, скажемъ вообще нѣсколько словъ о рисункахъ, приложенныхъ къ его сочиненію. Въ рисункахъ этихъ мы должны различать, во 1-хъ, содержаніе, а во 2-хъ форму. Что касается до перваго, то оно, повидимому, основано на хорошихъ источникахъ, а потому обыкновенно ничего невѣроятнаго не представляетъ; но, что касается до формы, то, съ нашей современной точки зрѣнія, она ниже всякой критики: сходства съ изображаемымъ предметомъ или существомъ почти никакого! Такъ, напр., на рисункѣ стр. 669 у него изображены два якута: одинъ на лыжахъ, а другой въ саняхъ, запряженныхъ однимъ оленемъ; у перваго якута къ поясу привязана мчащаяся собака. Все это по существу совершенно естественно и возможно. Но посмотримъ, какъ это изображено въ смыслѣ формы. Сани, въ которыхъ сидитъ якутъ, - не легонькія оленьи нарты, а тяжелый длинный ящикъ, переходящій спереди въ завитокъ стиля Возрожденія. Олень и собака - не сѣверные сибирскіе олень и лайка, а красивый классическій олень и классическая-же борзая, съ какими обыкновенно изображались Діана на западныхъ гравюрахъ ХVІІ—ХVIII вв. Лицо якута на лыжахъ - чистѣйшаго голландскаго типа, а вмѣсто шеста у него въ рукахъ тирсъ съ классическими кедровыми шишками по концамъ!

    Затѣмъ на рисункѣ стр. 660 у Витзена представленъ конный бурятъ въ халатѣ и мѣховой шапкѣ, съ лукомъ и стрѣлами, но на такомъ-же точно конѣ, на какомъ сидитъ Константинъ Великій въ притворѣ храма Петра въ Римѣ!

  Наконецъ на рисункѣ стр. 643 у него изображена «монгольская монахиня» (?) (Mugaelsche Nonne) съ четками въ рукахъ; но если снять съ нея мѣховую шапку и жиденькую мѣховую оторочку ворота и косой полы, то мы получимъ полнѣйшую голландскую женскую фигуру съ гравюры XVII в.

  На этомъ мы пока остановимся, ибо приведенныхъ примѣровъ совершенно достаточно для выясненія нашей мысли.

    Все это мы говоримъ совсѣмъ не съ тою цѣлью, чтобы критиковать Витзена, ибо нелѣпо предъявлять требованія ХХ-го вѣка къ писателю ХѴІІ-го. Нѣтъ, мы просто хотимъ выяснить тотъ способъ, которымъ создавались рисунки его книги.

  Имѣя корреспондентовъ даже въ такихъ отдаленныхъ странахъ, какъ Персія и Японія, онъ, очевидно, собиралъ возможно достовѣрныя свѣдѣнія, которыя доставлялись ему или въ видѣ простыхъ описаній или, быть можетъ, въ видѣ описаній съ набросками и чертежами; а затѣмъ какой-нибудь голландскій художникъ, конечно никогда не бывавшій въ описываемыхъ Витзеномъ странахъ, составлялъ иллюстраціи къ его книгѣ на основаніи данныхъ ему описаній или набросковъ. При этомъ онъ, разумѣется, пропускалъ ихъ черезъ свое собственное художественное міросозерцаніе и давалъ такія изображенія, какія онъ привыкъ видѣть у себя дома, въ Голландіи, на миѳологическихъ, историческихъ или бытовыхъ картинахъ. Выясненіе этого процесса для насъ чрезвычайно важно, ибо оно раскрываетъ способъ изображенія видовъ разныхъ сибирскихъ городовъ, находящихся въ сочиненіи Витзена.

     Присматриваясь къ этимъ изображеніямъ, образцомъ которыхъ могутъ служить приводимые нами виды Якутска (табл.II, рис.2) и Епанчина (черт.17), мы замѣчаемъ прежде всего, что, несмотря на ихъ кажущуюся реальность, они вполнѣ условны: города у Витзена изображены «съ высоты птичьяго полета», т. е. такъ, какъ ихъ въ натурѣ никогда не увидишь. Чтобы увидѣть ихъ съ такой точки зрѣнія, надо или подняться на воздушномъ шарѣ, или взлѣсть на очень высокую гору. Но такъ какъ ни то, ни другое въ данномъ случаѣ не допустимо, то очевидно, что виды городовъ Витзена сдѣланы не съ натуры, а съ какихъ-то чисто условныхъ набросковъ. которымъ приданы только болѣе реальныя черты.

   Присматриваясь затѣмъ къ характеру зданій, мы замѣчаемъ, что эти русскія на первый взглядъ башни, церкви и дома Якутска являются, въ сущности, голландскими. За примѣрами ходить недалеко: укажемъ хотя-бы на «домъ коменданта» (4), городской соборъ (1), домъ направо отъ «башенки съ боемъ и часами» (5) и т. д. Все это не русскія «шатровыя» постройки, а голландскія «шпилевыя». То же самое мы можемъ сказать и о прочихъ изображеніяхъ сибирскихъ городовъ у Витзена.

    Эти соображснія невольно наводятъ на мысль, не имѣлъ-ли Витзенъ какихъ-либо русскихъ изображеній сибирскихъ городовъ, которыя и были ему «грамотно» перерисованы въ Голландіи? А если это такъ, то отъ кого онъ могъ ихъ получить?

 Здѣсь уже самъ собой приходитъ на память его корреспондентъ Андрей Виніусъ, дьякъ Сибирскаго Приказа, которому Семенъ Ремезовъ, по царскому указу, представилъ составленный имъ «Чертежъ Сибирской земли». А равнымъ образомъ припоминается и то обстоятельство, что у Ремезова каждый городъ изображенъ условнымъ видомъ съ высоты птичьяго полета (черт.1, 2, 4 и 13), и что на тѣхъ-же чертежахъ Ремезова мы видимъ голландскій переводъ русскихъ надписей (черт.1, 4, 12 и др.).

   Но если на чертежахъ Ремезова русскія подписи переведены на голландскій языкъ, то спрашивается, для чего-же? Очевидно - для отсылки въ Голландію. А если это такъ, то чертежи Ремезова могли послужить образцами для рисунковъ Витзена 12). Значитъ, для рѣшенія этого вопроса надо только сравнить одни съ другими. Сдѣланное нами сравненіе дало поразительное подтвержденіе нашей догадки: Витзеновы изображенія Енисейска (стр. 666), Красноярска (іbid.), Березова (стр. 729), Нарыма (іbid.), Кузнецка (стр. 848), Туруханска или Новой Мангазеи (іbid.), Иркутска (стр. 757), Тары (стр. 823) и Епанчина (іbid.) составляютъ точнѣйшее повтореніе чертежей Рсмезова. Въ доказательство приводимъ изображеніе города Епанчина у того и у другого (черт.16 и 17). Простого сравненія обоихъ рисунковъ достаточно, чтобы убѣдиться въ вѣрности нашего заключенія. 

12 Въ своемъ «Введеніи» Витзенъ говоритъ, что для картъ ему служили пособіемъ «сибирскіе» лубки съ описаніемъ земель. (См. у Кордта, втор. серія, стр. 25).

 

     Но изображенія Всрхотурья и Якутска у Витзена совсѣмъ не похожи на чертежи ихъ у Ремезова. Мы уже разбирали изображеніе Якутска въ Чертежной Книгѣ Сибири (черт.4). Если обратимся теперь къ изображенію Витзена, то увидимъ совсѣмъ другое (табл.II, рис.2): на правой сторонѣ рисунка стѣна идетъ по тремъ сторонамъ прямоугольника, причемъ она имѣегь девять башенъ, а затѣмъ къ этому прямоугольнику примыкаетъ круглая стѣна, которая охватываетъ остальную часть города и имѣетъ двѣнадцать башенъ. Это изображеніе не только противорѣчитъ первому, но идетъ гораздо дальше его, ибо даетъ такія подробности, о которыхъ въ первомъ и думать нечего, какъ напр. всѣ главнѣйшія постройки внутри, каковы соборъ, монастырь, домъ коменданта, тюрьма, цейхгаузъ (1, 2, 4, 6 и 9) и т. д.

       Но которое-же изъ этихъ изображеній иравильнѣе и кому изъ нихъ вѣріть? Витзену или Ремезову?

     Для рѣшенія этого вопроса мы пока привели слишкомъ мало данныхъ. Къ Витзенову изображенію мы еще вернемся и тогда выяснимъ этотъ вопросъ, а теперь обратимся сперва къ третьему старинному изображенію Якутска на гравюрѣ XVIII вѣка, оттиснутому со старой доски изъ собранія Императорской Академіи Художествъ 13) (табл.III,рис.1 и 2). 

13 Помимо разнаго рода гравюръ, собраніе это заключаетъ въ себѣ виды слѣдующихъ сибирскихъ городовъ: Верхотурья, Тары, Томска, Удинскаго острога, Туринска, Мангазеи, Кузнецка, Селенгинска, Нерчинска и Кяхтинской слободы (всѣ эти виды имѣютъ 32 сант. длины и 18 высоты); Тюмени, Илимска, Енисейска, Красноярска, Якутска и Пелыма (всѣ эти гравюры имѣетъ 44,5 сант. длины и 14 см. высоты). Коллекція эта является драгоцѣннѣйшимъ собраніемъ, ибо съ одной стороны представляетъ собою достовѣрныя изображенія разныхъ сибирскихъ городовъ ХVІІI вѣка, а съ другой увѣковѣчиваетъ тѣ изъ нихъ, которые нѣкогда играли важную роль въ дѣлѣ покоренія Сибири, а теперь сошли на нѣтъ и уже почти забыты русскими людьми, какъ напр. Мангазея.

 

     Изображеніе это въ подлинникѣ слишкомъ велико (42,5 сант. длины), почему и не могло умѣститься на предѣлахъ нашей таблицы, или-же вышло бы слишкомъ мелко, а потому его пришлось раздѣлить на двѣ части и правую сторону помѣстить отдѣльно (табл.III, рис.2). Но одного взгляда на эти рисунки достаточно, чтобы убѣдиться въ томъ, что лѣвый край рисунка второго есть продолженіе праваго края рисунка перваго, и представить себѣ общую картину.

       Здѣсь мы видимъ прежде всего реальное изображеніе города съ соблюденіемъ естественной перспективы: это несомнѣнно - видъ, рисованный умѣлымъ художникомъ съ натуры, причемъ русскій характеръ зданій соблюденъ вполнѣ, не исключая, напр., такихъ подробностей какъ «кресчатая бочка», которую мы замѣчаемъ въ лѣвой части рнсунка 1-го подъ четвертой луковичной главой, считая слѣва вправо.

     Затѣмъ мы замѣчаемъ въ этомъ изображеніи много аналогіи съ чертежомъ Ремезова (черт.15), въ особенности если этотъ послѣдній оріентировать какъ слѣдуетъ, т.е., въ данномъ случаѣ, положить на бокъ. Во 1-хъ, въ восточной окраинѣ города мы видимъ группу зданій и церквей, обнесенныхъ отдѣльною оградою (табл.III, рис.2); во 2-хъ, въ значительномъ отдаленіи отъ нея изображены первыя три башни, стоящія въ рядъ (іb. рис. 1, между мачтами правыхъ и среднихъ барокъ); и въ 3-хъ, еще нѣсколько дальше на западъ и въ западномъ концѣ города мы замѣчаемъ большую группу зданій съ шатровыми покрытіями (рис.1, слѣва), которая отвѣчаетъ верхней или западной группѣ построекъ на изображеніи Ремезова. Всматриваясь внимательнѣе въ эту группу, мы замѣчаемъ, что одни шатровыя покрытія ея принадлежатъ церквамъ, а другія - башнямъ, причемъ первыя ясно отличаются отъ вторыхъ крестами, что даетъ намъ возможность опредѣлить число башенъ въ этой группѣ. Первую башню мы видимъ слѣва между мачтами двухъ лѣвыхъ баровъ (рис.1); отъ нея идетъ вправо на горизонтѣ тынъ или частоколъ, который закрывается группою зданій съ четырьмя шатрами, изъ коихъ самый низкій не имѣетъ креста: это вторая башня. Рядомъ съ нею стоитъ колокольня, а подлѣ нея низкій шатрикъ, который принадлежитъ третьей башнѣ. Наконецъ еще правѣе, за мачтами двухъ среднихъ барокъ, изображены цѣлыхъ пять шатровъ. Итого въ этой группѣ всего восемь башенъ.

      Точно также восемь башенъ мы видимъ въ верхней оградѣ у Ремезова (черт.4): одна башня посрединѣ съ орломъ: отъ нея направо на углу - двѣ башни; отъ нея налѣво на углу - три башни; наконецъ посрединѣ частокола, немного правѣе орла главной башни, - еще двѣ башни. Итого тоже восемь башенъ!

   Все это показываетъ, что чертежъ Ремезова вѣренъ, а рисунокъ Витзена невѣренъ, но не рѣшаетъ еще вопроса о размѣрахъ и дѣйствительномъ расположеніи Якутской крѣпости; ибо нельзя-же въ самомъ дѣлѣ представить себѣ крѣпость, часть оборонительныхъ сооруженій которой представляли-бы собою отдѣльно стоящія три башни, соединенныя прямою стѣною (черт.4 и 15), потому что всякое укрѣпленіе должно представлять собою убѣжище, замкнутое и защищенное со всѣхъ сторонъ.

      Итакъ древнія изображенія Якутскаго острога и чертежи его остатковъ не разрѣшаютъ поставленнаго нами вопроса. Такъ какъ мы не находимъ на него графическаго отвѣта, попытаемся поискать его въ письменныхъ свидѣтельствахъ и посмотримъ, что говорятъ о немъ историческія данныя.

     Военный инженеръ Ѳ. Ласковскій одинъ изъ лучшихъ знатоковъ древне-русскаго крѣпостного дѣла, сообщаетъ, впрочемъ безъ указанія источника, что при царѣ Алексѣе Михайловичѣ оборонительная ограда Якутска состояла изъ острога съ башнями, окружавшаго посадъ, и внутренней ограды изъ деревянной рубленой стѣны съ 6-ю башнями» 14).

 

14 См. его „Матеріалы для исторіи инж. искусства въ Россіи", часть. I, Спб. 1868 г., стр. 30.

 

      Затѣмъ Словцовъ утверждаетъ, что «Якутскъ, еще въ то время, какъ стоялъ на степени города разряднаго или областного, обстроился деревяннымъ четыреуголъникомъ, коего сторона продолжалась на 320 саж., съ 16 башнями, въ срединѣ же его включался замокъ также деревянный, съ 6 башнями, и занималъ площадь въ 540 саж., съ каменнымъ помѣщеніемъ для воеводъ. Въ такомъ видѣ Якутскъ существовалъ и въ IV періодъ» (1742-1765 г.) 15). 

15 См. его „Истор. Обозр. Сибири", книга вторая, стр. 115. Спб. 1844.

 

           Видѣвшій въ 1833 г. остатки Якутскаго острога Щукинъ говорить слѣдующее объ его расположеніи: «Она (т.е. крѣпость), была квадратная, каждый бокъ ея имѣлъ 63,5 сажени. По угламъ были башни въ нѣсколько этажей, а въ срединѣ ворота... Вся крѣпость, на разстояніи ружейнаго выстрѣла, обнесена была высокимъ частоколомъ или палисадомъ съ воротами и башнями» 16). 

16 См. его „Поѣздка въ Якутскъ", Спб. 1844, стр. 197-199.

 

           Наконецъ, въ наше время г. Латкинъ утверждаетъ, но тоже безъ указанія источника, что «въ 1678-мъ году воевода Бибиковъ обнесъ крѣпость новымъ частоколомъ, углубилъ ровъ, а пять башенъ на крѣпостныхъ стѣнахъ огородилъ палисадомъ» (?) 17). 

17 См. его статыо «Якутскъ» въ 82-мъ полутомѣ Энциклопед. Словаря Ефрона и Брокгауза.

 

     Позднѣйшее описаніе г. Попова (1887 г.) мы уже приводили (см. 8).

  Таковы свидѣтельства нашей исторической литературы, которыя не только разногласятъ между собою, но даже прямо противорѣчатъ другъ другу въ подробностяхъ, какъ напр. въ размѣрахъ; но за то нельзя отрицать у всѣхъ ихъ нѣкоторую одинаковость представленія объ общемъ расположеніи Якутскаго острога, что у Словцова и Щукина объясняется тѣмъ, что оба они «очевидцы» 18). Тѣмъ не менѣе всѣ эти показанія, взятыя вмѣстѣ, не только не выясняютъ вопроса, а скорѣе затемняютъ его. 

18 „Въ 1816 г., говоритъ Словцовъ, еще разъ я видѣлъ башни и стѣны Якутскаго замка, и палаты воеводскія, превращенныя въ казначейство. Эти развалины описаны г. Щукинымъ въ поѣздкѣ въ Якутскъ 1833 г."

 

     Положеніе казалось бы безнадежнымъ, если бы выходу изъ него не помогли нѣкоторыя другія литературныя данныя и, главнымъ образомъ, одинъ старинный планъ изъ архива Техническо-Строительнаго Комитета Министерства Внутреннихъ Дѣлъ, а затѣмъ «Вѣдомости» и «Росписные списки» г. Якутска 1701 и 1759 гг.

 Въ Иркутскихъ Епархіальныхъ Вѣдомостяхъ 1873 г. напечатана статья неизвѣстнаго автора подъ заглавіемъ «Якутскій Спасскій монастырь» 19). Въ ней есть слѣдующее крайне любопытное для насъ мѣсто: «Въ 1632-мъ году поставленъ былъ въ Якутахъ сотникомъ Петромъ Бекетовымъ острогъ, на мѣстѣ тѣсномъ и низменномъ, такъ что его каждую весну затопляло разливомъ воды при проходѣ рѣки, а потому въ 1643-мъ году, при воеводѣ Петрѣ Головинѣ, выше этого острога верстахъ въ 10-ти на Чеповомъ лугу построенъ другой острогъ съ 5-ю башнями, въ окружности 333 саж.; при немъ находились казенные амбары, воеводской домъ и двѣ церкви: во имя живоначальной Троицы и преподобнаго Михаила Малеина, но участь и этого острога была не лучше перваго. Въ 1683-мъ году, при воеводѣ Иванѣ Приклонномъ, по грамотѣ блаженныя памяти Государя Ѳедора Алексѣевича, по челобитію городскихъ жителей построенъ на томъ-же лугу по р. Ленѣ выше стараго острога 580 саж. новый городъ о четырехъ стѣнахъ съ башнями, часть которыхъ видна у насъ и въ настоящее время. Тутъ построены были воеводскій дворъ, таможня, казенные амбары, гостиный дворъ и соборная церковь». 

19 См. Прибавленіе къ Иркутскимъ Епархіальнымъ Вѣдомостямъ 1873 г., № 36, отъ 8 сентября, стр. 686-687. Статья эта провѣрена въ смыслѣ документальности, въ епархіи въ Иркутскѣ, а потому заслуживаетъ полнаго довѣрія.              

 

   Таковы свѣдѣнія, сообщаемыя объ Якутскомъ острогѣ неизвѣстнымъ сотрудникомъ Иркутскихъ Епархіальныхъ Вѣдомостей, которыя, какъ мы увидимъ далѣе, много содѣйствуютъ разъясненію нашего вопроса.

    Что-же касается до стараго плана г. Якутска, хранящагося въ архивѣ Т.-С. Комитета М.В.Д. 20), то онъ представляетъ весьма любопытныя данныя: съ одной стороны на немъ показаны карминомъ, въ линіяхъ, правильные кварталы Высочайше утвержденнаго плана города, а съ другой стороны нанесена съ натуры вся существующая крайне безпорядочная его деревянная застройка, какъ она сложилась историческимъ путемъ (черт.18). 

20 № 264. 

     Ни числа, ни года, ни подписи его составителя на немъ нѣтъ, но мы всетаки-же можемъ съ увѣренностью сказать, что онъ составленъ въ началѣ ХІХ-го столѣтія, во 1-хъ, по виду бумаги, во 2-хъ, по характеру почерка надписей, и въ 3-хъ, по обозначенію вверху: «Планъ уѣзднаго города Якутска».

       Оставляя въ сторонѣ первые два признака, какъ болѣе или менѣе спорные, обратимся къ третьему, который въ данномъ случаѣ является документальнымъ: Якутскъ былъ «уѣзднымъ» городомъ лишь съ 1805-го по 1822-й годъ, слѣдователыю нашъ планъ могъ быть составленъ только въ этотъ семнадцатилѣтній промежутокъ времени, т. е. онъ относится къ первой четверти ХІХ-го вѣка.

   Мы прилагаемъ здѣсь копію съ него въ уменьшенномъ масштабѣ (черт.18) и выкопировку одной части (черт.19) въ величину подлинника. Первая представляетъ собою полностью планъ Якутска, какимъ онъ былъ въ началѣ XIX вѣка, но безъ Высочайше утвержденнаго проекта урегулированія города, которое тогда было только что предположено къ осуществленію. Что-же касается до второй, то она является изображеніемъ плана самаго острога въ томъ видѣ, въ какомъ онъ дошелъ до начала XIX столѣтія.

   Обращаясь затѣмъ къ стариннымъ «описямъ» ХVІІІ-го вѣка, мы читаемъ въ «Вѣдомости Сибирскимъ городамъ» 1701 года 21) слѣдующее описаніе Якутскаго острога:

21 По Сибирскому Приказу кн. № 1354, лл. 302-372 (Моск. Архивъ М-ва Юстиціи).

«Якуцкой городъ»

    «По росписному списку 206 г. новой рубленой мѣрою въ длину и поперегъ съ поля по 60 саж., стѣна, а внутри въ городѣ по 57 саж. стѣна, крыть въ одинъ тесъ; да въ томъ же городѣ на правомъ углу въ стѣнѣ церковь новая о дву службахъ, вверху и внизу олтари выпущены за городъ; а у города въ стѣнахъ 7 башенъ, въ томъ числѣ 2 башни проѣзжіе.

       Около города острогъ стоячій; а по мѣрѣ того острогу отъ передней городовой стѣны къ востоку къ Лѣнѣ рѣкѣ и къ старому посаду до острожной стѣны 60 саж.; а отъ городовыхъ стѣнъ до острогу по 40 саж.; да въ томъ же острогѣ на углахъ и въ стѣнахъ 8 башень, въ томъ числѣ 2 башни проѣзжіе; да въ острогѣ жъ тайникъ водяной копаной не додѣланъ покрытъ землею» 22).

22 См. „Кунгуръ, Матеріалы длл исторіи города XVII и XVIII столѣтія". Москва 1886 г., стр. 110.

       

     Таковъ былъ видъ Якутскаго острога въ 206 (1698) году. Но жизнь брала свое и онъ, конечно, не могъ оставаться всегда въ такомъ состояніи. Дѣйствительно, спустя шестьдесятъ лѣтъ съ небольшимъ острогъ представляется уже въ значительно измѣненномъ видѣ.

          Вотъ какъ описываетъ его «Росписной списокъ» 1759-го года 26):

      «Росписной списокъ бытности въ Якуцкѣ воеводы коллеж. ассесора Лесли по смѣнѣ его въ отдачу колл. асс. и воеводѣ г-ну Павлуцкому города, городовымъ ключамъ, канцеляріи и въ ней дѣламъ и протчаго казеннаго интереса по нижеписаннымъ званіямъ 1759 г.

      Городъ деревянной рубленой ветхой, въ томъ числѣ заборъ рубленой въ лапу, въ немъ 5 башенъ, да 2 стѣны каменныя между канцеляріею и церковію каменною въ вышину по 2 саж. и по 2 арш., въ тѣхъ каменныхъ стѣнахъ 2 прикалитки; кругомъ того города мѣрою 211 саж., да 5 башенъ, изъ вышеписанныхъ башень на проѣзжей задней башнѣ образъ мѣстной на цкѣ Господа Вседержителя, а во оной проѣзжей башнѣ и у воротъ 2 засова желѣзныхъ большихъ съ ключами.

      Кругомъ того города острогъ деревянной ветхой, а въ томъ острогѣ въ стѣнахъ и на углахъ 8 башенъ, въ томъ чнслѣ 2 проѣзжихъ, крыты тесомъ, кругомъ того острогу и съ башнями 558 саж.».

26 Ibidem, стр. 128 и 131.

 

    Таковы данныя, представляемыя намъ не литературными повѣствователями и историками, а документами въ видѣ снятыхъ съ натуры подлинныхъ плановъ и оффиціальныхъ описей, сдѣланныхъ во время почти полной еще сохранности острога.

   Попытаемся теперь съ ихъ помощью разобраться въ указанной уже нами путаницѣ противорѣчивыхъ показаній и выяснить окончательно прежнее устройство Якутской крѣпости.

       Начнемъ со статьи о «Спасскомъ Якутскомъ монастырѣ». Указанія ея весьма существенны: изъ нея мы узнаемъ, что перенесенный въ 1642 (?) году на новое мѣсто Якутскій острогъ простоялъ лишь до 1683 года, послѣ чего, по просьбѣ гражданъ, былъ замѣненъ новымъ, о чемъ намъ не сообщаетъ ни одинъ изъ другихъ авторовъ и что, въ сущности, совершенно разъясняетъ дѣло.

   На этомъ основаніи мы заключаемъ, что Якутскихъ остроговъ было собственно три:

       Первый, основанный въ 1632 году сотникомъ Бекетовымъ на правомъ берегу Лены, на горѣ Чебыдалѣ.

      Второй, перенесенный въ 1642 (?) году на урочище Сай-Саръ, на нынѣшнее мѣсто города на лѣвомъ берегу Лены.

      И, наконецъ, третій, построенный въ 1683 году воеводою Иваномъ Приклоннымъ на Чеповомъ лугу, на 580 саженъ выше второго по теченію Лены.

   Затѣмъ, на основаніи этихъ-же данныхъ, мы можемъ сдѣлать весьма важный для насъ и притомъ вполнѣ достовѣрный выводъ, что всѣ остатки Якутскихъ укрѣпленій, которые до насъ дошли, а равно и всѣ имѣющіяся у насъ изображенія и письменныя свидѣтельства относятся къ этому третьему острогу, потому что всѣ они - ХVІІІ-го столѣтія и слѣдовательно позже 1683-го года, т.е. времени его сооруженія.

    Обратимся теперь къ архивному плану Т.-С. Комитета (черт.18).

        На немъ мы видимъ прежде всего широкій протокъ Лены отъ 100 до 200 саж. шириною, названный здѣсь Леною 27) и текущій съ юго-запада на сѣверо-востокъ. На высотѣ двухъ третей его части, показанной на планѣ, въ него впадаетъ слѣва другой узкій протокъ саж. 20 шириною, который отдѣленъ отъ перваго тремя песчаными отмелями.

27 Названіе на планѣ этого „протока" Леною не вполнѣ понятно, ибо теперь Якутскъ стоитъ на протокѣ Лены - Хатыстахъ и притомъ довольно далеко отъ главнаго русла.

     

     По лѣвому берегу узкаго протока и по лѣвому-же берегу широкаго протока или Лены, ниже ихъ сліянія, расположенъ самый городъ, который имѣетъ около 2,5 верстъ длины и одной версты ширины. Въ немъ мы видимъ два главныхъ древнѣйшихъ пункта: въ восточномъ концѣ прямо противъ сліянія протоковъ, саженяхъ въ 150-ти отъ берега, мужской Спасскій монастырь (Б), основанный въ 1664-мъ году; и въ западномъ концѣ, въ 300-хъ саженяхъ отъ берега и въ полутора верстахъ отъ монастыря, выше по теченію, остатки стараго острога (А), которые и составляютъ предметъ нашего изслѣдованія. Такъ какъ изображеніе его на этомъ планѣ представляетъ новыя и притомъ, повидимому, достовѣрныя данныя 28), то мы и приводимъ здѣсь это изображеніе въ самой точной выкопировке (черт.19).

28 Достовѣрность ихъ подтверждается слѣдующимъ документомъ: въ Т.-С.К-тѣ имѣется другой совершенно такой - же планъ, только гораздо болѣе пострадавшій отъ времени, гдѣ Якутская крѣпость изображена совершенно такъ же. На немъ есть двѣ слѣдующихъ надписи: первая, внизу направо, - "Съ подлиннаго копировалъ геодезіи ученикъ Андрей..." дальше оторвано); и вторая посрединѣ чертежа, надъ рамкою "Свѣрилъ Архитекторъ 8-го класса Антонъ Лосевъ".

 

  Что-же мы видимъ на этомъ планѣ? Во-первыхъ, внутреннюю ограду трапецоидальной формы, близкой къ квадрату, съ пятью башнями, изъ коихъ три угловыхъ и двѣ среднихъ (9). Четвертая угловая была, по всей вѣроятности, сломана для постройки каменной соборной церкви во имя св. Троицы (1). Эта внутренняя ограда обнесена такой - же наружной, почти параллельной ей и тоже въ видѣ неправильнаго прямоугольника съ восемью башнями, изъ которыхъ также четыре угловыхъ и четыре среднихъ (8, 8, 8 и 22).

     Вотъ данныя, которыя помогутъ намъ разобраться въ хаосѣ противорѣчивыхъ показаній.

   Указаніе Ѳ. Ласковскаго относится къ острогу временъ царя Алексѣя Михайловича. Но мы знаемъ, что при царѣ Ѳеодорѣ Алексѣевичѣ былъ выстроенъ въ 1683 году новый острогъ, остатки котораго продержались до настоящаго времени. Слѣдовательно показанія Ласковскаго, какъ относящіяся къ другому, болѣе древнему острогу, отпадаютъ сами собой.

  Равнымъ образомъ отпадаютъ свѣдѣнія, сообщаемыя г. Латкинымъ, ибо они относятся къ 1678 г., т. е. ко второму острогу, а не къ третьему, съ которымъ мы имѣемъ дѣло: кромѣ того, они касаются поправки (замѣна частокола) и особаго укрѣпленія отдѣльныхъ мѣстъ (палисадъ около пяти башенъ), а значитъ никакихъ общихъ указаній не даютъ.

    Затѣмъ остаются свидѣтельства Словцова и Щукина. Что касается до перваго, то на этотъ разъ онъ, какъ будто, измѣняетъ себѣ: свое «Историческое обозрѣніе» онъ постоянно основываетъ на документальныхъ данныхъ, а здѣсь, повидимому, руководствуется какими-то невѣрными словесными сообщеніями и потому въ подробностяхъ значительно противорѣчитъ истинѣ. По его словамъ, Якутскій острогъ состоялъ изъ внѣшняго «четырехугольника», который имѣлъ 320 саж. въ сторонѣ и на стѣнахъ котораго возвышалось 16 башенъ; внутри этого прямоугольника было другое меньшее укрѣпленіе, «замокъ», какъ онъ его называетъ, съ 6-ю башнями, занимавшее площадь въ 640 саж. Такимъ образомъ «общее» расположеніе, имъ указываемое, не противорѣчитъ ни чертежу 19-му, ни «Вѣдомости 1701-го года», но когда обратимся къ подробностямъ, - увидимъ рядъ неточностей.

    Если площадь внутренняго «замка» была 640 кв. саж., то сторона ея должна приблизительно равняться 25,5 саж. 29) Но длина существующей стѣны внутренняго «города» равна 64 саж., а по вѣдомости 1701 года - 60 саж. Взявши среднюю величину т.е. 62 саж., получимъ приблизительно для него 62×62=3.844 квадр. саж. т.е. величину въ шесть разъ большую площади, указываемой Словцовымъ. Точно такъ-же спутано и число башенъ: по его словамъ выходитъ, что башенъ было всего 22, изъ коихъ 16 во внѣшней оградѣ и 6 во внутренней. Между темъ на основаніи провѣреннаго плана Якутска мы знаемъ что башенъ было всего 16, изъ которыхъ 8 было во внутренней оградѣ и 8 во внѣшней (черт.19). Такимъ образомъ 6 башенъ, о которыхъ отдѣльно говоритъ Словцовъ, входили въ число 16-ти, приписываемыхъ имъ только одной внѣшней оградѣ. Значитъ показанія его, какъ основанныя на невѣрныхъ данныхъ, также не слѣдуетъ принимать во вниманіе.

29 Оставляя въ сторонѣ извлеченіе квадратнаго корня, мы заключаемъ это изъ того, что 25×25=625, а 26×26=676.

 

   Остается свидѣтельство Щукина, который посвящаетъ Якутскому острогу два рисунка (рис.20 и 21) и почти все ХLI-ое письмо изъ своей «Поѣздки въ Якутскъ».

     Подобно Словцову, онъ имѣетъ правильное представленіе объ общей формѣ острога, но сбивается въ подробностяхъ, что мы выяснимъ ниже. Описаніе Щукина, несмотря на всю его наивность и неумѣлость, полно такихъ любопытныхъ подробностей, что мы считаемъ нужнымъ привести его здѣсь цѣликомъ, поскольку оно относится непосредственно къ нашему вопросу.

        «Якутскій городъ, говоритъ онъ, заложенъ въ 1632 году, на урочищѣ Гимадай, но спустя 40 лѣтъ перенесенъ на нынѣшнее мѣсто. Старая ли крѣпость разобрана и перенесена сюда, или построена новая, о томъ никто въ Якутскѣ не знаетъ; многія, однакожъ, задымившіяся и обозженныя бревна заставляютъ думать, что нынѣшняя крѣпость построена изъ стараго лѣса; а знаки, поставленные на каждомъ бревнѣ, какъ дѣлается при переноскѣ деревянныхъ строеній, еще болѣе убѣждаютъ къ этомъ мнѣніи 30). 

30 Это сообщеніе весьма важно, ибо указываетъ на то, что "второй" острогъ пошелъ или вполнѣ, или отчасти на постройку "третьяго". Пр. автора.

               

      Крѣпость стоить на ровномъ мѣстѣ, въ верстѣ разстояніи отъ Лены. Она, какъ видно по остаткамъ, была квадратная, каждый бокъ ея имѣлъ 63,5 сажени. По угламъ были башни въ нѣсколько этажей, а въ срединѣ ворота (рис.20). Крѣпостныя стѣны построены срубами, длина каждому 1,5 сажени, ширина 4 аршина 2,5 четверти, а вышина 2,5 сажени. Въ каждомъ срубѣ, съ внѣшней стороны, прорѣзаны два небольшія отверстія для стрѣлянія изъ ружей: слѣдовательно въ каждомъ изъ нихъ помѣщалось по два казака, которые стрѣляли, вѣроятно, лежа или стоя на колѣняхъ, судя по недальному разстоянію отверстій отъ земли. Срубы примыкаютъ одинъ къ другому и составляютъ нижнюю и главную стѣну, на которой сдѣлана другая стѣна, въ одно бревно толщиною, также съ отверстіями для стрѣлянія. Эта стѣна, вышиною въ сажень, подпирается со внутренней стороны небольшими бревенчатыми будками съ двумя амбразурами для наружныхъ выстрѣловъ (рис.20). Будки эти простираются не во всю стѣну всплошь, но чрезъ срубъ, т.е. будка, потомъ простая стѣна, потомъ опять будка, и такъ далѣе. Длина каждой будки 5 аршинъ, вышина 1 саженъ и 2 четверти, ширина 2 аршина. Верхняя стѣнка виситъ надъ основаніемъ крѣпости на четверть аршина, для того чтобъ непріятеля, подошедшаго къ стѣнѣ можно было обливать горячею водою, или бросать на него каменья. Наконецъ вся стѣна покрыта кровлею на два ската и со внутренней стороны имѣетъ галлерею. Высота стѣны вообще 3 саж. 2 четверти, толщина 4 аршина 2,5 четверти. Какъ ворота, такъ и башни выдаются впередъ отъ стѣны на одну сажень и для перекрестнаго огня имѣютъ амбразуры. Въ нѣкоторыхъ башняхъ сдѣланы подлазы, т.е. отверстія, въ которыя осажденные выходили на вылазку; а на сторонахъ, обращенныхъ въ поле, видно по четыре отверстія для ружейной стрѣльбы. Каждый бокъ башни въ 3 сажени. Ворота шириною въ 3,5 сажени; дверь въ нихъ сдѣлана изъ толстыхъ досокъ, съ калиткою, и закладывалась брусьями въ нѣсколько рядовъ. Вся крѣпость, на разстояніе ружейнаго выстрѣла, обнесена была высокимъ частоколомъ или палисадомъ съ воротами и башнями. Отъ этого укрѣпленія остались теперь только одни ворота. За палисадомъ, вѣроятно, стояли и пушки, потому что на главной стѣнѣ видны только отверстія для ружейныхъ дулъ. Достойно примѣчанія, что крѣпость построена хотя изъ лѣса очень тонкаго, но до сихъ поръ, т.е. болѣе двухъ сотъ летъ, сохранилась» 31). 

31 См. у него стр. 196-201.

 

      Изъ этого описанія ясно, что въ общемъ представленіи объ Якутскомъ острогѣ Щукинъ еще ближе подходитъ къ истинѣ, нежели Словцовъ. Въ самомъ дѣлѣ, по его свидѣтельству «крѣпость» состояла изъ двухъ оградъ: одной внутренней, построенной «срубами», и другой внѣшней, образованной «высокимъ частоколомъ съ башнями и воротами», что совершенно вѣрно, какъ свидетельствуютъ намъ документальныя данныя. Но затѣмъ онъ неоднократно путается въ подробностяхъ. Такъ, напр., онъ утверждаетъ, что верхніе срубы или «будки», какъ онъ ихъ называетъ, имѣли длины 5 арш., но вѣдь эти «будки», по его - же рисунку (рис.21), были расположены надъ нижними срубами, т. е. имѣли поперечныя стѣны общія; какимъ - же тогда образомъ разстояніе между этими стѣнами могло быть внизу 1,5 саж. или 4,5 арш., а вверху 5?

      Очевидная ошибка, обусловленная невѣрнымъ обмѣромъ и непониманіемъ азбучныхъ строительныхъ пріемовъ.

      Или, напр., онъ говоритъ въ другомъ мѣстѣ: «Каждый бокъ башни въ 3 сажени. Ворота въ 3,5 саж...». Странное, замѣтимъ отъ себя, сооруженіе, въ которомъ «ворота», т.е. «пролетъ», шире самаго сооруженія! На чёмъ-же оно тогда держалось? Но дѣло объясняется очень просто: на чертежахъ (черт.10) и на модели ворота имѣютъ 4 аршина, что вполнѣ нормально.

      Оставляя въ сторонѣ эти недочеты, мы должны сказать, что свидѣтельства Щукина, какъ очевидца и крайне добросовѣстнаго описателя, весьма важны для нашего вопроса: онъ сохранилъ намъ такую массу драгоцѣнныхъ подробностей, какой мы ни у кого не находимъ.

    Чтобы покончить съ письменными данными, намъ остается сравнить между собою самые документы, т. е., иными словами, провѣрить нашу точку отправленія.

  Сравнивая выкопировку изъ архивнаго плана Т.-С. Комитета, № 264-й (черт.19), съ «Вѣдомостью 1701 г.» и съ «Росписнымъ спискомъ 1759 года» мы находимъ, съ одной стороны, весьма точныя данныя, а съ другой стороны замѣчательное тождество ихъ показаній.

   «Вѣдомость 1701 года» опредѣляетъ внѣшній діаметръ внутренняго укрѣпленія въ 60 саж., а внутренній - въ 57; разность между ними равна 3-мъ саженямъ. Что - же она означаетъ? Разумѣется, толщину двухъ стѣнъ. Но если толщина двухъ стѣнъ равна 3-мъ саженямъ, то толщина одной стѣны будетъ равна 1,5 саж., т.е. той толщинѣ, о которой свидѣтельствуетъ Щукинъ и которая показана на модели.

       Затѣмъ «Вѣдомость» эта говоритъ о церкви въ одномъ изъ угловъ ограды, алтари которой выпущены за стѣну; и дѣйствительно, мы видимъ на планѣ (черт.19) въ юго-восточномъ углу внутренней ограды церковь (1) съ алтарями, выступающими за линію стѣны.

     Наконецъ она утверждаетъ, что «у города 7 башенъ». И это вѣрно, ибо ихъ несомнѣнно было 8, но на мѣстѣ юго-восточной башни была поставлена церковь и башенъ осталось 7. Насъ не должна удивлять замѣна башни церковью. Это, повидимому, практиковалось въ сибирскихъ городахъ, причемъ, вѣроятно, службу башни несла колокольня. Но крайней мѣрѣ это не единственный примѣръ, потому что мы видимъ тотъ - же пріемъ и въ другихъ городахъ, напр., въ г. Епанчине (черт.16 и 17), гдѣ церковь выходитъ бокомъ за линію ограды, а колокольня является надвратной башней. Что - же касается до разницы въ числѣ башенъ, которыхъ показано пять на планѣ и семь по «Вѣдомости», то это объясняется темъ, что первый моложе второй на цѣлый векъ, въ теченіе котораго, какъ мы это увидимъ далѣе, недостающія двѣ башни исчезли.

    Перейдемъ теперь къ внѣшней оградѣ или къ «острогу». По свидѣтельству «Вѣдомости», отъ его стѣны до стѣны внутренняго укрѣпленія было съ трехъ сторонъ по 40 саж., а съ четвертой, восточной, - 60 саж. Обращаясь къ плану, мы видимъ, что восточная стѣна дѣйствительно удалена отъ средняго укрѣпленія больше чѣмъ остальныя и что разстояніе между стѣнами на планѣ съ запада, сѣвера и востока вполнѣ отвѣчаетъ разстояніямъ, указаннымъ въ «Вѣдомости», т. е. равняются 40 с. на западѣ и сѣверѣ и 60-ти саж. на востокѣ; есть только маленькая разница въ разстояніи на югѣ, гдѣ показано 46 саж. вмѣсто 40 саж. Что - же касается до числа башенъ - 8, то оно одинаково въ обоихъ документахъ, а слѣдовательно они оба вѣрны и лишь подтверждаютъ другъ друга.

     Если мы обратимся къ «Росписному списку» 1759 года, то найдемъ въ немъ еще больше сходства съ планомъ, такъ какъ между ними по времени всего около полувѣка разницы.

      Изъ «списка» видно, что къ 1759-му году оставалось всего только 5 башенъ; тѣ же 5 башенъ мы видимъ и на планѣ 32). «Списокъ» говоритъ о двухъ «каменныхъ» стѣнахъ между церковью и канцеляріею; эти двѣ стѣны показаны и на планѣ съ западной и сѣверной стороны церкви (черт.19,-1). 

32 Въ описаніи къ плану мы читаемъ. "Замкъ (замокъ?) внутри крѣпости о 6-ти башняхъ". Это разнорѣчіе съ чертежемъ можетъ быть объяснено только желаніемъ объяснить въ описаніи его прежній видъ, причемъ мѣсто башни могло пойти въ счетъ за самоё "башню".

 

 Наконецъ - общая длина стѣны также согласуется приблизительно въ обоихъ документахъ. На планѣ общая длина деревянной стѣны, кромѣ каменныхъ, выходитъ около 240 саж., а въ «спискѣ» длина той - же деревянной стѣны («городу») опредѣлена въ 211 саж., безъ башенъ; но длина этихъ послѣднихъ по фасаду опредѣляется слѣдующимъ образомъ:

    3-хъ угловыхъ 33) − (3с.+3с.) × 3 = 18 саж. 34)

                 и 2-хъ среднихъ = 4с. + 4с. = 8 саж.

                                                     Всего 26 саж.

                    Откуда общая длина всего города будетъ:

                                            211с. + 26с. = 237 с.,

что разнится отъ 240с. всего на 3 саж., которыя легко могли быть промѣрены. 

33 Трехъ, а не четырехъ, ибо одна угловая замѣнена церковью.

34 Считаемъ длину фасадовъ угловыхъ башенъ въ 3 с. + 3 с.= 6 с., потому что, стоя на углу, онѣ каждой своей стороной увеличиваютъ общую длину стѣны на 3 саж.

 

  Такимъ образомъ вѣрность всѣхъ этихъ документовъ взаимно подтверждается и принятое нами основаніе должно считать правильнымъ.

     Обратимся теперь къ рисункамъ и попытаемся разобраться въ нихъ на основаніи приведенныхъ данныхъ.

   На нашемъ достовѣрномъ планѣ № 264-й (черт.18) мы видимъ на восточномъ краю города Спасскій монастырь, а на западномъ - остатки стараго острога; между нимъ и монастыремъ, по прямой линіи, около 1,5 версты или 750 саж.

    Но мы знаемъ, что этотъ послѣдній или третій острогъ былъ поставленъ на 580 саж. выше по теченію Лены противъ второго или прежняго. Слѣдовательно второй острогъ находится между третьимъ острогомъ и монастыремъ, на 580 саж. ближе къ этому послѣднему и въ 170 саж. 35) отъ него. Отсюда ясно, что зрителю конца ХVII - начала XVIII вѣка, смотрѣвшему на городъ изъ-за рѣки, представлялась такая картина: на правомъ концѣ города - монастырь: лѣвѣе его, въ 170-ти саж., могли быть остатки стараго или второго острога; а еще лѣвѣе, въ 580 с. отъ этого послѣдняго, третій или послѣдній острогъ, который тогда былъ еще новый. Между ними были разбросаны въ самомъ живописномъ безпорядкѣ сбѣгающіе къ рѣкѣ 36) обывательскіе дома. 

35 Ибо 750 с. - 580 с. = 170 саж.

36 Мы предполагаемъ это по плану № 264 (черт.18): не былъ - же Якутскъ выстроенъ болѣе правильно въ ХVII в., чемъ въ ХІХ-м.

 

  Если мы обратимся теперь къ чертежу Ремезова и оріентируемъ его какъ слѣдуетъ, т.е. расположимъ низомъ направо, а верхомъ налѣво, то увидимъ совершенно ту же картину (черт.15): справа будетъ монастырь, обнесенный частоколомъ, съ колокольней съ южной стороны; лѣвѣе будетъ стѣна съ тремя башнями или остатки второго острога; и наконецъ въ левомъ концѣ - новый острогъ. Эти остатки совершенно подобны темъ, которые мы имѣемъ теперь отъ третьяго острога въ видѣ прямой стѣны съ тремя башнями, идущей съ юга на сѣверъ.

    Темъ, что это «остатки» втораго острога, объясняется та кажущаяся нелѣпость, на которую мы уже указывали и которая заключается въ томъ, что это укрѣпленіе не имѣетъ замкнутаго характера. А что это дѣйствительно было мѣсто стараго острога, лучше всего доказывается слѣдующими данными, находимыми на самомъ чертежѣ: у Ремезова за этой стѣной на совершенно свободной площади начерчены домики и написано - «гостинъ дворъ востроге», т. е. «гостиный дворъ въ острогѣ» (ib.), а между темъ «острога» вокругъ никакого нѣтъ, ибо по бокамъ открытая площадь. Какъ же тогда объяснить эту надпись? Объясняется она очень просто: когда стѣны второго острога были большею частью разобраны, гостиный дворъ очутился «внѣ» крѣпости, но, но старой памяти, назывался «въ острогѣ», что и записалъ Ремезовъ, составлявшій свой чертежъ не только по письменнымъ документамъ, но и по «опросамъ».

   Наконецъ, налѣво мы видимъ замкнутую ограду съ восемью башнями и частоколомъ, которая и представляетъ собою третій острогъ. Такимъ образомъ вѣрность изображенія Ремезова можетъ считаться доказанной.

  Обращаясь теперь къ академической гравюрѣ, мы видимъ то же самое: справа - монастырь (табл.III, рис.2), а слѣва - башни крѣпости (рис. 1. ib.).

   Подъ вопросомъ остается только одно: за что считать линію трехъ башенъ, которую мы видимъ между мачтами среднихъ и правыхъ барокъ? За остатки второго острога, показанные у Ремезова, или за три башни внѣшней восточной стѣны третьяго острога?

    Послѣднее предположеніе надо считать болѣе вѣроятнымъ на основаніи слѣдующихъ соображеній.

    1) Второй острогъ былъ въ 170 саженяхъ отъ монастыря и въ 580 отъ третьяго острога; между темъ эти башни помѣщены какъ разъ наоборотъ, т. е. очень далеко отъ монастыря и очень близко къ третьему острогу.

  2) Чертежъ Ремезова относится къ 1700-1701 гг., а академическая гравюра - ко второй половинѣ XVIII в. Если при первомъ остатки второго острога еще существовали, то во времена автора второй ихъ уже, конечно, не было.

  3) До начала XIX века уцѣлѣло тринадцать или четырнадцать башенъ 37), которыя, очевидно, существовали и въ ХVIII-мъ векѣ, а слѣдовательно должны быть изображены на академической гравюрѣ. Но мы видимъ на ней всего одиннадцать башенъ. Это объясняется темъ, что недостающія двѣ или три закрыты вслѣдствіе перспективы двумя высокими церквами и колокольней; если - же предположить, что правыя три башни третьему острогу не принадлежатъ, тогда недочетъ цѣлыхъ шести башенъ остается необъяснимымъ. 

37 См. опись къ плану № 264 (черт.18 и 19) и примѣчаніе 2 на стр. 51.

 

       Все эти данныя вполнѣ подтверждаютъ вѣрность чертежа Ремезова и вида академической гравюры, но вмѣстѣ съ темъ совершенно опровергаютъ достовѣрность рисунка Витзена (табл.II, рис.2).

       Въ 1-хъ, у него показана масса каменныхъ зданій, между темъ какъ Якутскъ и въ началѣ ХІХ столѣтія ихъ не имѣлъ; по крайней мѣрѣ въ описи къ плану Т.-С. К-та отмѣчено лишь три каменныхъ церкви и каменное уѣздное казначейство (черт.18). Кромѣ того, Гончаровъ, бывшій въ Якутскѣ въ началѣ 50-хъ годовъ, свидѣтельствуетъ, какъ мы уже видѣли выше, что въ это время тамъ былъ всего одинъ каменный домъ.

        Во 2-хъ, тотъ-же планъ убѣждаетъ насъ въ существованіи двухъ оградъ, одной въ другой, а у Витзена представлены двѣ соединенныхъ ограды: правая прямоугольная, а лѣвая круглая.

        Въ 3-хъ, Витзенъ изображаетъ крѣпость на берегу рѣки, а она отъ нея въ верстѣ.

    Въ 4-хъ, у него монастырь (Het Clooster, 2) показанъ налѣво, а крѣпость (Het Casteel) 38) направо, т.е. какъ разъ наоборотъ дѣйствительности. 

38 Надпись не внизу, а на самомъ рисункѣ.

 

         Въ 5-хъ, мы знаемъ, что наибольшее число башенъ было 16, а у Витзена нарисована 21-я.

    И, наконецъ, въ 6-хъ, у него даже невѣрно понято назначеніе зданій: такъ, напр., на его рисункѣ изображенъ гостиный дворъ (12), а въ объясненіи сказано - «гостиница съ лавками» («Gasthof vol Winkels»).

    Все это показываетъ, что видъ Якутска у Витзена нарисованъ изъ головы на основаніи какого-то дурно понятаго описанія и никакой достовѣрности не имѣетъ, а потому никакимъ объяснительнымъ или дополнительнымъ матеріаломъ служить не можетъ.

          Обратимся теперь къ позднѣйшимъ изображеніямъ XIX века и разсмотримъ ихъ въ хронологическомъ порядкѣ. Всё они относятся, само собою разумѣется, къ остаткамъ третьяго острога.

     Старѣйшими изъ нихъ являются рисунки Щукина, которые хотя и помѣщены во второмъ изданіи его писемъ 1844 года, но были сдѣланы очевидно въ 1833-мъ году. Рисунки эти, исполненные на глазъ, конечно отличаются нѣкоторою неточностью пропорцій, но за то весьма важны въ томъ отношеніи, что сохранили намъ, во 1-хъ, видъ крыши на стѣнѣ, а во 2-хъ - устройство верхнихъ срубовъ съ ея внутренней стороны (рис.21). Такимъ образомъ рисунки Щукина вносятъ свою долю въ дѣло изученія прежняго вида Якутскаго острога.

        Вторыми по времени являются чертежи, помѣщенные у Кипріанова 39). Какъ ни мало имѣетъ научнаго значенія его чисто диллетантская книжка, впрочемъ по своему времени весьма удовлетворительная, но чертежи эти (табл.X) являются несомнѣнно серьезнымъ матеріаломъ. 

39 См. Valerien Kiprianoff, "Histore pittoresque de I’architecture en Russie", St.-Petersbourg 1864, рl. 39.

 

       Не надо забывать, что Кипріановъ былъ инженеръ путей сообщенія, а Главное Управленіе Путей Сообщенія и Публичныхъ Зданій вѣдало тогда всей строительною частью въ государствѣ, и слѣдовательно въ рукахъ его могъ быть какой-либо точный оффиціальный чертежъ; поэтому изображеніе Якутскаго острога и отличается у него такимъ серьезнымъ характеромъ по сравненію съ другими, довольно слабыми рисунками частныхъ зданій. Его чертежи важны для насъ въ томъ отношеніи, что представляютъ собою полностью устройство верхняго хода или галлереи съ внутренней стороны стѣны, чего мы въ другихъ изображеніяхъ не видимъ, не исключая рисунковъ Щукина.

        Затѣмъ слѣдуетъ чертежъ, представленный въ 1877 г. въ Министерство В.Д. (табл.XI, черт.1); по условіямъ нашего изданія мы даемъ его, какъ мы уже говорили, въ четвертую долю подлинника, но за то чертежи башенъ прилагаемъ въ томъ же масштабѣ (черт.8, 9, 10 и 11). Чертежъ этотъ, несмотря на свое оффиціальное происхожденіе, отличается значительными неточностями; такъ, напр., вся длина стѣны показана на немъ всего въ 52 сажени, а самая стѣна изображена какъ-бы обшитой досками, а не бревенчатой. Прочія неточности мы оставляемъ въ сторонѣ.

     Десять летъ спустя, въ 1887-мъ году представляется отвѣтъ г. Попова 40) съ приложеніемъ фотографическихъ снимковъ (табл.V-IX), которые являются, конечно, самыми документальными данными. 

40 См. Архивное дѣло Хозяйственнаго Д-та М.В.Д., № 607 и № 105, представл. Якутскаго Областнаго Статистическаго Комитета отъ 22 декабря 1887 года за № 162-м.

 

 Предпослѣдними изображеніями Якутскаго острога являются рисунки, помѣщенные у Серошевскаго 41). Изъ нихъ одинъ представляетъ собою южную башню совершенно въ томъ видѣ, какъ она изображена на нашемъ снимкѣ (табл.VIII); а въ другой - общій видъ крѣпости, тоже совершенно подобный нашему (табл.V, рис.2), хотя и взятый съ нѣсколько иной точки. Снимки эти ничего новаго не даютъ, но показываютъ впрочемъ, что состояніе острога въ 1896-мъ году было почти совершенно такое - же, какъ въ 1887-мъ году. 

41 "Якуты", томъ I, Спб. 1896 г., стр. 359 и 493.

 

     Послѣ этого, около трехъ летъ тому назадъ, летомъ 1904-го года поступила въ Императорскую Археологическую Коммисію превосходно исполненная модель, которая представляетъ, слѣдовательно, Якутскій острогъ въ его нынѣшнемъ состояніи.

    Наконецъ, почти одновременно съ этимъ выходитъ въ свѣтъ книга г. П. Головачева «Сибирь» 42), гдѣ на стр. 380 и 381 мы видимъ новые снимки Якутскаго острога. Но въ «археологическомъ» отношеніи они не даютъ ничего новаго 43), а лишь представляютъ собою послѣднія данныя относительно современнаго положенія его остатковъ, впрочемъ вполнѣ согласныя съ данными модели, о чемъ будетъ сказано въ своемъ мѣстѣ. 

42 П. Головачевъ "Сибирь". Природа, люди, жизнь. Москва. 1905.

43 То - же слѣдуетъ сказать и о рисункахъ, помѣщенныхъ въ прекрасной статьѣ г. Миллера - "Забытый край" (Иллюстр. прил. къ Нов. Вр. №№ 10066-10080. 1904 г.), потому что они представляютъ собою лишь уменьшенное повтореніе снимковъ г. Попова.

 

 Таковы матеріалы, которые находятся въ нашемъ распоряженіи для изученія Якутскаго острога въ строительномъ и крѣпостномъ смыслѣ. Попытаемся-же теперь выяснить все его особенности въ обоихъ этихъ отношеніяхъ.