Въ 1683-мъ году, при царѣ Ѳеодорѣ Алексѣевичѣ, былъ поставленъ въ городѣ Якутскѣ новый острогъ.

           Остатки этого укрѣпленія существуютъ и въ настоящее время и состоятъ изъ четырехъ деревянныхъ башенъ и двухъ пряселъ такой-же стѣны (табл.V, VІ, VII, VIII и IX). Они представляютъ собою едва-ли не единственный во всей Русской Имперіи образецъ нашего древняго деревяннаго крѣпостного зодчества, ведущаго свое начало, по лѣтописнымъ даннымъ, отъ временъ Игоря и Ольги, а въ дѣйствительности - отъ временъ гораздо болѣе отдаленныхъ.

    Не взирая на бури и на «сибирскія» непогоды, цѣлыхъ двѣсти двадцать лѣтъ простояли эти почтенные остатки древне-русской твердыни; и, быть можетъ, простояли-бы еще очень долго, если-бъ не появился новый врагъ, гораздо болѣе страшный, чѣмъ бури и непогоды.

   Начиная съ 70-хъ годовъ прошлаго столѣтія, мѣстныя власти, во имя ложно понимаемаго городскаго «благообразія», начинаютъ дѣлать неоднократныя и весьма настойчивыя представленія о сломкѣ этихъ остатковъ. Императорская Археологическая Коммисія до сихъ поръ довольно успѣшно сопротивлялась подобному вандализму, но что будетъ дальше, - сказать трудно.

       Поэтому, помня приведенныя въ эпиграфѣ слова Щукина, мы рѣшились закрѣпить память объ остаткахъ Якутскаго острога, хотя-бы въ археологической литературѣ.

    Но, прежде чѣмъ разбирать самый памятникъ, мы считаемъ нужнымъ сдѣлать краткій историческій обзоръ тѣхъ обстоятельствъ, которыя обусловливали его сооруженіе, и вмѣстѣ съ тѣмъ прослѣдить его дальнѣйшую судьбу.

          Еще задолго до Ермака русскіе были хорошо знакомы съ сѣверо-западною частью Сибири 1).

1 Собственно впервые русскіе познакомились съ Сибирью въ 1245-1247 г. во время путешествія на Амуръ къ великому хану Октаю князя Константина, сына великаго князя Ярослава II Всеволодовича, которому потомъ самому пришлось ѣхать туда-же на поклонъ къ новому хану Гаюку. Но мы знаемъ объ этомъ лишь какъ о голыхъ лѣтописныхъ фактахъ, и никакихъ записей о пройденномъ пути до насъ не дошло.

  Затѣмъ въ 1557-мъ году Иванъ Грозный послалъ двухъ атамановъ, Ивана Петрова и Бурнаша Ялычева за Сибирь, на югъ, и снабдилъ ихъ дружественными грамотами къ государямъ тѣхъ народовъ, которыхъ имъ придется встрѣтить 2). Эти смѣльчаки прошли всю Сибирь и Монголію, проникли за Китайскую стѣну и добрались до Пекина, откуда не только благополучно возвратились назадъ, но даже подали «доѣздъ по наказу своему» 3), т.е., иными словами, докладъ о своемъ путешествіи. Такимъ образомъ уже въ половинѣ ХѴІ-го вѣка русскіе имѣли письменныя свѣдѣнія о пути черезъ всю Сибирь до Пекина. Затѣмъ въ концѣ ХVІ вѣка Ермакъ покоряетъ часть Западной Сибири. Съ этихъ поръ русскіе съ неудержимою силою стремятся впередъ и въ теченіе полутораста лѣтъ захватываютъ ее всю: только океанъ полагаетъ преграду этому стихійному движенію.

2 См. у Карамзина т. IX, гл. VI.

3 См. „Приложеніе къ Чертежной книгѣ Сибири". Спб., 1882 г., стр. 3.

    Начатое при Грозномъ завоеваніе продолжалось и при его преемникахъ, но особенно много сдѣлалъ для Сибири Годуновъ.

   «Мы, сыны Сибири, говоритъ Словцовъ - одинъ изъ основательнѣйшихъ историковъ Сибири, - должны въ лицѣ Бориса Ѳеодоровича Годунова чтить искуснаго хозяина, разумно и дѣятельно принявшагося за дѣло нашей родины, не смотря на худую славу, какую онъ наслѣдовалъ за изуродованіе Архангельской промышленности, при царственномъ зятѣ, чрезъ непомѣрное угожденіе вольностямъ Англійскаго торга 4). Устроитель Сибири, сперва въ качествѣ ближайшаго сановника, потомъ въ санѣ Государя, дабы безвозвратно связать Сибирь съ Россіею, развилъ въ теченіе 20-ти лѣтъ, отъ подошвы Урала къ Енисею, непрерывную прогрессію силъ, рядъ замковъ и городовъ, взаимно себѣ помогавшихъ, какъ рядъ редутовъ, надвое разрѣзавшихъ племена подозрительной вѣрности. Къ сѣверу очутились отдѣленными Вогулы, Остяки, частію Татары, Самоѣды, Тунгусы - племена въ идеѣ подданства движимыя, какъ ихъ стрѣлы, и также виляющія послѣ минуты направленія. Параллельная сѣверная линія, разъединивъ въ свою очередь инородцевъ и надзирая за ихъ расположеніями, совершенно съ сѣвера обезопасила главную просѣку водвореній».

         «Съ картою въ рукѣ не лучше можно бы распорядиться. Укрѣпленія въ Обдорскѣ и на Тазѣ. заставы на западномъ берегу Оби со стороны Обдорска и другія заставы къ Енисею, по правилу подражанія позднѣе брошенныя, представляютъ въ Борисѣ Государя, умѣющаго раскидывать сѣть таможенную; въ самомъ дѣлѣ, если уже рѣшено, что между Сибирью и Россіею всѣ привозы и вывозы подлежатъ въ Верхотурьѣ пошлинѣ, то нѣтъ и побочныхъ дорогъ, кромѣ указной» 5).

4 Грамота 29 марта 1588 объ иеключеніи англичанъ изъ таможенныхъ сборовъ въ Архангельскѣ. Акты Арх. Экспед., томъ I. (Ссылка Словцова).

5 Словцовъ. „Историч. опис. Сибири", часть 1, стр. 20-21.

   И дѣйствительно мы видимъ, что въ короткій промежутокъ времени, съ 1585-го по 1601 г., т. е. въ періодъ властвованія Годунова, вся западная Сибирь покрывается сѣтью русскихъ остроговъ и крѣпостей. За это время были основаны Бѣлгородскій острогъ на Оби, Тюмень на Турѣ, Тобольскъ на Иртышѣ, Тавда на Лозвѣ, Березовъ на Сосвѣ, Пелымъ на Тавдѣ (черт.1), Тара на Иртышѣ, Сургутъ на Оби, Обдорскъ на Полуи, Нарымъ на устьѣ Кета, Кетскій острогъ на Кетѣ (черт.2), Верхотурье и Туринскъ на Турѣ, Мангазея между устьями Оби и Енисея, и наконецъ самымъ послѣднимъ Томскъ на Томи въ 1601-мъ году.

     «Это чертежное описаніе, говоритъ онъ, представляетъ найденная мною «роспись противъ чертежу» 1668 г. Вотъ начало ея:

    «Роспись противъ чертежу... Сибирскихъ земель городомъ и острогамъ и слободамъ, и гдѣ межъ слободъ Тобольскаго и Верхотурскаго уѣздовъ построить какія крѣпости, и рѣки, и озера, и сколько гдѣ крѣпостей, по высмотру стольника и воеводъ Петра Ивановича Годунова съ товарищи, посадить драгунъ, и къ Китайскому государству ходъ, и Китайскіе городы, и рубежъ, и азбука - почему знать городы и остроги и слободы» и проч., «за свидѣтельствомъ всякихъ чиновъ людей», которые въ тѣхъ краяхъ бывали и тѣ страны «знаютъ подлинно» и т. д.

           «Итакъ, помимо цѣли общаго географическаго описанія Сибири, заключаетъ онъ, чертежъ 176 (1668) года былъ составленъ и по спеціальному поводу, именно для описанія тѣхъ мѣстностей, гдѣ слѣдуетъ «построить крѣпости» и «посадить драгунъ» въ Тобольскомъ и Верхотурскомъ уѣздахъ, для защиты ихъ «отъ прихода воинскихъ людей». Объ этихъ спеціальныхъ цѣляхъ составленія чертежа 176 г. говорятъ 4-я и 5-я статьи «росписи», которыя отмѣчаютъ тѣ мѣстности, гдѣ назначено «быть драгуномъ» и проч. 7)
7 См. Н.Оглоблинъ, Источники „Черт. Книги Сибири Семена Ремезова (Библіографъ 1891г., № 1). 

      А отсюда ясно, что при основаніи остроговъ московское правительство руководствовалось военно-стратегическими цѣлями для объясачиванья инородцевъ и покоренія края.

      Съ 1601 года наступаетъ нѣкоторый перерывъ въ русскомъ строительствѣ въ Сибири, вплоть до 1617 года, что, впрочемъ, вполнѣ понятно, такъ какъ во второй половинѣ своего царствованія Годуновъ заботился главнымъ образомъ о томъ, чтобы удержаться на престолѣ; затѣмъ появляется Самозванецъ и наступаетъ «московская разруха», когда и самое владычество русскихъ въ Сибири было поколеблено, ибо инородцы стали волноваться и мѣстами нападать на русскія поселенія, узнавъ, что въ Москвѣ нѣтъ Царя.

     Но съ воцареніемъ Михаила Ѳеодоровича русскія дѣйствія въ Сибири принимаютъ прежній характеръ, хотя и не столь напряженный какъ раньше, ибо государство лишь медленно поправлялось отъ пережитаго погрома. Тѣмъ не менѣе, независимо отъ постройки дополнительныхъ остроговъ въ Западной Сибири, московское правительство продвигается понемногу впередъ и на востокъ и утверждаетъ свое господство въ верхнемъ концѣ средняго теченія Енисея.

      Съ этою цѣлью оно основываетъ въ 1617 году Енисейскъ на Енисеѣ (черт.3), два года спустя Маконскій острогъ на Кетѣ, правомъ притокѣ Оби, почти на параллели Енисейска, и затѣмъ въ 1627-мъ году Красноярскъ на устьѣ Качи, впадающей въ Енисей, подвигаясь, слѣдовательно, къ верховьямъ послѣдняго, который такимъ образомъ становится въ концѣ 30-хъ годовъ ХVІІ-го столѣтія русскою границею.

      Такъ какъ все дальнѣйшее движеніе русскихъ совершается отдѣльными мелкими походами, направляемыми почти исключительно по теченіямъ рѣкъ, а власть ихъ закрѣпляется съ помощью основанія въ покоренныхъ земляхъ крѣпостей, или по тогдашнему «остроговъ», то для болѣе яснаго уразумѣнія событій необходимо слѣдить за ними по картѣ, которую мы здѣсь и прилагаемъ (табл.I).

      По отстройкѣ Енисейска начинается цѣлый рядъ походовъ на востокъ, которые однако не даютъ особенно ощутительныхъ итоговъ, ибо русскіе встрѣтили очень сильное сопротивленіе со стороны бурятъ. Тѣмъ не менѣе атаманъ Максимъ Перфильевъ основываетъ въ 1631-мъ году на правомъ берегу Ангары, противъ устья ея лѣваго притока Оки, Братскій острогъ 8), отъ котораго до Лены было, по сибирски, что называется, рукой подать 9) (черт.3). 

8 Нынѣ село Братское, въ Нижнеудинскомъ округѣ.

9 Обо всемъ этомъ подробно см. у Фишера и у В. К. Андріевича. 

 

  Оставляя въ сторонѣ мелкіе казацкіе набѣги, заканчивавшіеся лишь сборомъ ясака, мы перейдемъ теперь къ завоеванію бассейна Лены, которое началось съ похода атамана Галкина, посланнаго въ 1630-мъ году изъ Енисейска. Галкинъ пошелъ по Верхней Тунгускѣ въ ея правый притокъ Илимъ и, поднявшись по немъ, перешелъ волокомъ въ р. Куту, лѣвый притокъ Лены. Здѣсь на томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ надо было переволакиваться съ Илима на Куту, онъ построилъ зимовье, которое переименовано было въ 1649-мъ году въ г. Илимскъ 10) (черт.3), и отправилъ своихъ людей для развѣдокъ и за ясакомъ вверхъ и внизъ по Ленѣ. Въ слѣдующемъ году онъ спустился по р. Куту и при устьѣ ея основалъ другое зимовье, которое послужило ядромъ будущаго Усть-Кутскаго острога 11). На смѣну Галкина былъ присланъ въ 1632 г. боярскій сынъ сотникъ Бекетовъ, который поднялся сперва вверхъ по Ленѣ, но послѣ неудачной встрѣчи съ бурятами долженъ былъ вернуться назадъ и заложилъ Тутурскій острогъ 12) при устьѣ Тутурки, праваго притока Лены. Послѣ этого онъ спустился далеко внизъ по Ленѣ и въ томъ-же 1632-мъ году заложилъ Якутскій острогъ (табл.I и черт.4), который явился въ это время самымъ передовымъ мѣстомъ русскихъ поселеній на дальнемъ Сѣверо-востокѣ и сдѣлался тѣмъ средоточіемъ, изъ котораго распространилось русское владычество въ восточной Сибири. 

10 Теперь заштатный городъ Илимскъ.

11 Теперь Усть-Кутское село Киренскаго округа.

12 Теперь Тутурская слобода.

    По основаніи Якутска московское правительство, повидимому, долго не давало себѣ яснаго отчета объ его географическомъ положеніи, потому что на первой общей картѣ Сибири, составленной въ 1668 году подъ наблюденіемъ стольника и Тобольскаго воеводы Петра Ивановича Годунова 13), онъ показанъ близъ устьевъ Лены, т. е. почти у Ледовитаго океана (черт.5). Въ картѣ этой съ перваго взгляда разобраться довольно трудно, затѣмъ, при внимательномъ разсмотрѣніи, вопросъ разъясняется. Прежде всего мы замѣчаемъ внизу, направо надпись Ziever. jе. Nord, т.е. «Сѣверъ или Нордъ», а затѣмъ вверху чертежа въ верховьяхъ рѣки показано справа озеро, съ надписью «os. Baikal». Итакъ, если сѣверъ внизу, а Байкалъ на верху, то карта оказывается перевернутой низомъ вверхъ по сравненію съ современной оріентировкой, въ чемъ, впрочемъ, страннаго ничего нѣтъ и что мы замѣчаемъ даже на многихъ старинныхъ европейскихъ картахъ, какъ напр. на картѣ Украйны Боплана 14) 1650 г. и др. Тотъ-же пріемъ, какъ мы увидимъ далѣе, встрѣчается и гораздо позже, въ 1701-мъ году, въ «Чертежной картѣ Сибири» Тобольскаго сына боярскаго Семена Ремезова. 

13 Карта Годунова въ подлинникѣ намъ неизвѣстна и дошла до насъ только въ копіи шведскаго „кондуктора фортификаціи" Іогансена Прютца, который скопировалъ ее въ 1669 году въ Москвѣ, въ свою бытность тамъ въ составѣ шведскаго посольства (См. у Кордта, „Матеріалы по русской картографіи", вторая серія, вып. 1, стр. 25). Эта карта была сперва напечатана А. А. Титовымъ въ 1890 г. (См. его „Сибирь въ XVII вѣкѣ"), а потомъ В. Кордтомъ въ 1906 г.

14 Есть въ изданіи Кордта, - вып. 1, табл.ХХХП.

     Поселившіеся въ Якутскѣ казаки получили въ 1635 году названіе «Якутскихъ» и съ этого времени стали предпринимать походы во всѣ стороны. Въ томъ-же году сотникъ Бекетовъ заложилъ Олекминскій острогъ на лѣвомъ берегу Лены, немного выше ея праваго притока Олекмы, примѣрно, верстахъ въ 500-хъ выше Якутска. Такимъ образомъ захвачено было все верхнее и среднее теченіе Лены, гдѣ было расположено пять остроговъ: Верхоленскій 17), Усть-Кутскій, Киренскій 18), Олекминскій и Якутскій (черт.3 и табл.I). Но первоначально дѣла шли неудачно въ виду соперничества съ казаками другихъ остроговъ, напр. съ мангазейцами. Эти неурядицы не могли укрыться отъ зоркаго глаза московскаго правительства и побудили его образовать въ 1638-мъ году самостоятельное «Якутское воеводство», первыми воеводами котораго были стольники Петръ Головинъ и Матвѣй Глѣбовъ; они прибыли въ Якутскъ въ 1641 году и скоро водворили тамъ должный порядокъ. Въ составъ ихъ воеводства вошло все верхнее теченіе Лены и земли по рѣкамъ Илиму, Вилюю и Алдану (табл.I). 

17 Заложенъ въ 1641 г.

18 Заложенъ въ 1630 году; переименованъ въ острогъ въ 1665 году.

 

   Прибытіе воеводъ благопріятно отразилось не только на упорядоченіи мѣстныхъ дѣлъ, но и на изученіи края и ознакомленіи съ нимъ московскаго правительства. Они не только составили подробный маршрутъ своего пути, но тотчасъ-же по прибытіи на мѣсто занялись изученіемъ страны.

         Любопытныя свѣдѣнія мы находимъ въ этомъ отношеніи у Е.Е. 3амысловскаго: «Въ 1640 - 1641 гг., говоритъ онъ, были составлены слѣдующія росписи: 1) «роспись противъ чертежу рѣкамъ и порогамъ отъ Енисейскаго острогу вверхъ до Лѣнскаго волоку, по которымъ шли на государеву службу на великую рѣку Лену въ Якутцкой острогъ изъ Енисейскаго острогу стольники и воеводы Петръ Головинъ, Матвѣй Глѣбовъ, дьякъ Еуѳимей Филатовъ, во 148 году, и сколько до которой рѣки судового ходу, и стороннимъ рѣкамъ, которые пали въ Тунгуску и въ Илимъ рѣку». 2) «Роспись противъ чертежу отъ Куты рѣки вверхъ по Лѣнѣ рѣкѣ и до вершины, и стороннимъ рѣкамъ, которые впали въ Лѣну рѣку, и сколько отъ рѣки до рѣки судового ходу, и пашеннымъ мѣстамъ и роспросные рѣчи тунгускаго князя Можеулка про Брацкихъ людей и про Тунгускихъ и про Ламу, и про иные рѣки».

        Но этими росписями они не удовольствовались и въ томъ же 1641-мъ году тѣ же Ленскіе воеводы доносили царю о пріискахъ служивыми людьми новыхъ земель и о томъ, что они послали на Витимъ рѣку письменнаго голову Еналея Бахтеряева для ясачнаго сбору и пріиску новыхъ землицъ, для серебряной, мѣдной и свинцовой руды и хлѣбной пашни. «Да ему жъ, государь, Еналею, велѣли мы, холопи твои, Витиму рѣкѣ и падучимъ въ нее стороннимъ рѣкамъ и Чибиру озеру и Шилкѣ рѣкѣ до устья, и какіе люди по тѣмъ рѣкамъ живутъ, и много ли ихъ, и серебряной рудѣ, и мѣдной, и свинцовой, въ которыхъ мѣстѣхъ тѣ руды есть, и проходъ въ Китайское государство, по распросу иноземцевъ, велѣли сдѣлать чертежъ и роспись» 19). 

19 Тамъ же № 96, стр. 261. Въ приложеніяхъ къ статьѣ А. А. Гоздаво-Голомбіевскаго: „Опись чертежей, хранившихся въ разрядѣ во 2-й половинѣ ХѴП вѣка", въ Описаніи документовъ и бумагъ, хранящихся въ Моск. арх. минист. юстиціи, кн. VI, 1889 г., напечатаны 3 наказныя памяти, относящіяся къ первому времени воеводства Головина (1640 г.); въ нихъ предписывается каждому изъ посланныхъ составить чертежъ, см. стр. 29—35. (Ссылка Е. Е. Замысловскаго).

 

   Съ своей стороны московское правительство живо интересовалось Якутскимъ краемъ, доказательства чему мы находимъ у того-же Е. Е. Замысловскаго.

       «Въ наказѣ Ленскимъ или Якутскимъ воеводамъ Василію Пушкину и Кириллу Супоневу и дьяку Петру Стеншину, 1644 года февраля 10-го, говоритъ онъ, объ управленіи тамошнимъ краемъ находимъ слѣдующее любопытное извѣстіе: «Да о томъ о всемъ и про весь свой высмотръ, что на Лѣнѣ рѣкѣ учинятъ, велѣно имъ столнику и воеводѣ Петру Головину съ товарищи отписати, и Лѣнѣ, Алдону, и Чаю, и Вилюю, и инымъ рѣкамъ, и новымъ землицамъ, которые по тѣмъ рѣкамъ провѣдаютъ, да и Лѣнскому острогу, каковъ они поставятъ, и прежнимъ острожкамъ и дорогамъ, которыми они на Лѣну рѣку изъ Еиисейскаго острогу пойдутъ, роспись и чертежъ прислать къ государю къ Москвѣ. И столники и воеводы Петръ Головинъ въ прошломъ во 150 году писали къ государю царю и великому князю Михаилу Ѳеодоровичу всея Русіи, и прислали великой рѣкѣ Лѣнѣ и инымъ стороннимъ рѣкамъ только одинъ чертежъ съ Лѣнскаго волоку» 20).

20 См. Е.Е. Замысловскій, „Чертежи Сибирскихъ земель XVI—XVII вѣка", стр. 341-343. Ж.М.Н.П. ч. ССLХХV, 1891 г., іюль.

 

   Благое дѣло изученія края Якутское воеводство продолжаетъ и въ слѣдующіе года, уже въ царствованіе Тишайшаго Государя Алексѣя Михайловича, что видно изъ слѣдующихъ данныхъ:

   «Въ наказѣ Якутскаго воеводы Димитрія Францбекова Ерофею Хабарову, 1649 года марта 6-го, о походѣ въ Даурскую землю говорится: и тобѣ Ерофейку, съ тою государевою ясачною и поминочною казною послать въ Якуцкой острогъ, сколько человѣкъ пригоже, и той государевѣ казнѣ ясачныя именныя книги и рѣкамъ чертежъ, и многоль по тѣмъ рѣкамъ людей живетъ, и какіе люди и о томъ отписать въ Якутцкой острогъ, въ съѣзжую избу къ воеводѣ Дмитрію Андреевичу Францбекову да къ дьяку Осипу Степанову».

       Хабаровъ исполнилъ это порученіе, и въ отпискѣ къ царю Дмитрія Францбекова, 1650 года мая 26-го, находимъ слѣдующее йзвѣстіе: «А въ тѣхъ князь Лавкаевыхъ въ городахъ и въ улусѣхъ луги великіе и пашни есть, а лѣсы по той великой рѣкѣ Амурѣ темные большіе, соболя и всякаго звѣря много; и будетъ Богъ поручитъ твоимъ государскимъ счастіемъ аманатовъ, и тебѣ государю будетъ казна великая». «Да послали мы, холопи твои, ко государю его князь Лавкаевыхъ городовъ и земли чертежъ» 21).

21 См. іbid.

 

    Отсюда ясно, что заброшенный на край свѣта Якутскъ уже въ половинѣ ХVІІ вѣка несъ не одну ратную службу, но и другую великую службу, службу русскому просвѣщенію, и вносилъ свои вклады не только въ русскую, но и въ европейскую науку. Ниже мы увидимъ, что составитель знаменитой «Чертежной книги Сибири» Тобольскій боярскій сынъ Семенъ Ремезовъ пользовался всѣми росписями и чертежами своихъ предшественниковъ, а его книгой въ свою очередь пользовался голландскій ученый Витзенъ, сочиненіе котораго «О странахъ сѣверной и восточной Азіи и Европы» современники ставили такъ высоко, что считали его автора «новымъ Колумбомъ» и «открывателемъ сѣверо-восточнаго Свѣта».

         Такимъ образомъ Якутскъ сталъ той средой, изъ которой русская власть широкою волною разлилась на югъ, на сѣверъ и на востокъ.

      При изложеніи этихъ событій можно держаться одного изъ двухъ путей: хронологическаго или географическаго. Но первый изъ нихъ, въ данномъ случаѣ, является неудовлетворительнымъ, ибо представляетъ собою, въ силу самаго характера русскихъ завоеваній въ восточной Сибири, такую пеструю смѣсь личныхъ и географическихъ именъ, мелкихъ и крупныхъ событій и ихъ хронологическихъ датъ, что разбираться въ ней очень трудно; въ особенности если принять во вниманіе, что многія событія совершались одновременно и притомъ нерѣдко въ противоположныхъ концахъ этого огромнѣйшаго края.

           Поэтому мы остановимся на географическомъ способѣ изложенія, такъ какъ, во 1-хъ, онъ позволяетъ распредѣлить событія по опредѣленнымъ мѣстностямъ, а во 2-хъ, исключаетъ болѣе или менѣе одновременность событій и тѣмъ даетъ возможность изложить ихъ въ послѣдовательной связи.

      Руководствуясь этимъ, мы можемъ раздѣлить всѣ дѣйствія Якутскаго воеводства на пять частей:

1) Завоеваніе странъ, прилегающихъ къ сѣверо-западнымъ-берегамъ Байкала.

2) Попытки утвердиться на Амурѣ.

3) Покореніе береговъ Ледовитаго океана на востокъ отъ устьевъ Лены.

4) Покореніе западнаго берега Охотскаго моря и

5) завоеваніе Камчатки,

           Начнемъ съ борьбы на югѣ. Тутъ русскимъ пришлось встрѣтиться съ воинственнымъ племенемъ бурятъ, около Байкала, и даже съ войсками Богдыхана на Амурѣ. Поэтому ихъ успѣхи были здѣсь совсѣмъ иные, нежели въ борьбѣ съ дикими и сравнительно мирными сѣверно-сибирскими инородцами.

           Бурятъ русскіе покоряли лишь съ большимъ трудомъ, а овладѣть Амуромъ имъ не удалось совсѣмъ, несмотря на безумную отвагу казаковъ и многочисленныя попытки, повторявшіяся болѣе сорока лѣтъ (1643-1684 г.).

Въ виду всего этого мы оставимъ въ сторонѣ попытки утвердиться на Амурѣ и сдѣлаемъ лишь краткій обзоръ дѣйствій Якутскаго воеводства на верховьяхъ Лены, гдѣ жили тунгусы и буряты.

  Енисейскіе воеводы неоднократно пытались ихъ объясачить, но это имъ не удавалось. Такъ какъ съ учрежденіемъ самостоятельнаго Якутскаго воеводства верховья Лены были къ нему приписаны, то вновь прибывшіе воеводы немедленно приняли мѣры къ его закрѣпленію за русскою властью. Съ этою цѣлью въ 1641-мъ году снаряженъ былъ походъ подъ начальствомъ сына боярскаго Василія Власова съ отборными людьми. Побѣды Власова надъ бурятами заставили ихъ смириться, и главный изъ князей ихъ, Куршумъ, даже явился въ русскій станъ для принятія подданства.

           Но ограничиться этимъ набѣгомъ Якутское воеводство, конечно, не могло и не хотѣло. Чтобы стать твердою ногою въ этомъ краѣ, необходимо было прибѣгнуть къ старому и уже испытанному средству, т. е. поставить тамъ острогъ.

      И дѣйствительно, мы видимъ, что въ томъ-же 1641-мъ году мѣра эта приводится въ исполненіе.

   Пятидесятникъ Мартынъ Васильевъ съ товарищами, въ 1641 году мая 30-го, былъ посланъ ленскими воеводами Петромъ Головинымъ и Матвѣемъ Глѣбовымъ “на государеву службу вверхъ Лены рѣки и велѣно имъ въ Братской землѣ на устьѣ Куленги поставить острожекъ». Мартынъ Васильевъ съ товарищами исполнили порученіе и августа 29-го извѣстили ленскихъ воеводъ о походѣ къ верховьямъ Лены и основаніи острога 22).

22 См. у Замысловскаго, „Чертежи Сибирскихь земель". Ж.М.Н.П., іюнь 1891 г.

 

    Верхоленскій острогъ 23) (черт.3) дѣйствительно послужилъ опорою въ борьбѣ русскихъ съ бурятами. Три года спустя послѣ его основанія унравлявшій имъ пятидесятникъ Курбатъ Ивановъ внезапно напалъ на бурятъ за Ангарой, разбилъ ихъ и вернулся съ богатой добычей назадъ.

23 Теперь городъ Верхоленскъ Иркутской губ.

 

              Наружно смирившіеся буряты вскорѣ обнаружили свое вѣроломство, возстали въ 1644 году и, подступивъ къ острогу, держали запершихся въ острогѣ казаковъ въ осадномъ положеніи, едва не уничтоживъ совершенно въ 1646 году посланное воеводами подъ начальствомъ Бедарева къ острогу подкрѣпленіе до 130 человѣкъ.

        Въ 1648-мъ г. возстаніе верхоленскихъ бурятъ сдѣлалось общимъ; они раззорили русскихъ поселенцевъ, поселившихся около острога, и намѣрены были двинуться къ Усть-Кутскому острогу, но 200 ч. промышленниковъ подъ началомъ московскаго дворянина Василія Нефедьева успѣли придти на помощь къ Верхоленскому острогу и, отразивъ бурятъ, положили конецъ возстанію.

      Въ 1643-мъ году русскіе дошли до озера Байкала, а пятидесятникъ Курбатъ Ивановъ съ 75-ю промышленниками проникъ до острова Ольхона на оз. Байкалѣ 24). 

24 Записки и труды Иркутскаго Губернскаго Статистическаго Комитета, съ пятью литографированными картами округовъ Иркутской губерніи. Издано подъ редакдіею члена-секретаря комитета Д.Д. Ларіонова. 1868/69 г. Иркутскъ.

 

   Такимъ путемъ шли завоеванія Якутскаго воеводства на югѣ, въ верховьяхъ Лены.

      Теперь мы могли бы перейти къ его дѣйствіямъ на сѣверѣ, но предварительно должны сказать нѣсколько словъ о тѣхъ обстоятельствахъ, при которыхъ состоялось заложеніе Братскаго 25) и Балаганскаго остроговъ 26), потому что они находятся въ этомъ же краѣ и заключаютъ въ себѣ остатки древнихъ зданій, которые мы будемъ разсматривать ниже. 

25 Братскій острогъ, теперь село Братское въ Нижнеудинскомъ округѣ, на Ангарѣ, при впаденіи въ нее слѣва р. Оки, примѣрно верстахъ въ 500-хъ на с.-з. отъ Иркутска.

26) Балаганскій острогъ, теперь гор. Балаганскъ въ Иркутской губ., на Ангарѣ, примѣрно верстахъ въ 200 на с.-з. отъ Иркутска (черт.3).

 

      Среднее и верхнее теченіе Ангары уже издавна привлекало русскія силы, даже гораздо раньше основанія Якутска. Любопытный очеркъ этого движенія даетъ г. Ларіоновъ. Вотъ что онъ говоритъ по этому поводу: «Корыстные замыслы, слухи о богатыхъ серебряныхъ рудахъ на р. Ленѣ и вообще въ земляхъ бурятъ, богатый пушный ясакъ увлекали предпріимчивыхъ покорителей; и свѣдѣнія, имѣвшіяся о воинственности, большой военной силѣ, оружіи народовъ, обитавшихъ за рѣкою Енисеемъ, не удержали въ 1627 году Максима Перфильева рѣшиться съ 40 удалыми товарищами пуститься изъ Енисейска вверхъ по р. Верхней Тунгузскѣ (Ангарѣ) для объясаченія тамошнихъ народовъ. Попытка эта не обошлась ему дешево: хотя онъ и собралъ значительный ясакъ, но на обратномъ пути былъ настигнутъ тунгусами и въ сильной схваткѣ потерялъ много изъ своихъ товарищей ранеными и одного убитымъ, едва сохранивъ добычу».

        «Затѣмъ въ 1629 г. воевода енисейскій Яковъ Хрипуновъ, уже по приказанію изъ Тобольска, самъ долженъ былъ отправиться для поисковъ серебряной руды въ земляхъ бурятъ. Поднявшись по Ангарѣ до устья р. Илима, отсюда Хрипуновъ пошелъ сухимъ путемъ вверхъ по Ангарѣ; но у устья р. Оки встрѣтилъ огромное скопище бурятъ, гдѣ, въ схваткѣ съ ними, хотя и остался побѣдителемъ. однако повернулъ назадъ, расположившись станомъ у устья Илима. Смерть Хрипунова разстроила предпріятіе и собранные люди спѣшили возвратиться по домамъ».

        «Въ 1631 году Перфильевъ снова отправился по этому же пути, съ 2 пушечками и 80 казаками, для заложенія острога на этомъ пути. Доплывъ по р. Ангарѣ до Падунскаго порога, онъ остановился тутъ для постройки острога, не рѣшившись заложить его на устьѣ р. Оки, какъ было ему указано; и, построивъ острогъ нѣсколько ниже порога, назвалъ его «Братскимъ», который потомъ постепенно передвигали до самаго устья р. Оки (черт.3)».

       «Заложеніе Братскаго острога (1631 г.) есть краеугольный камень начала завладѣнія мѣстностью, занимаемой нынѣшней Иркутской губерніею».

 «Подчиненіе же русскому владычеству племенъ, населявшихъ центръ этой губерніи и югъ, шло уже чрезъ Братскій острогъ. Въ 1654 году, по приказанію енисейскаго воеводы Пашкова, вышедшимъ изъ Братскаго острога сыномъ боярскимъ Дмитріемъ Фирсовымъ построенъ былъ въ самомъ центрѣ бурятскихъ стойбищъ на р. Ангарѣ «Балаганскій острогъ» (черт.3). Подъ управленіемъ Фирсова, вліяніе Балаганскаго острога росло и распространялось между мѣстными племенами; и Фирсовъ началъ готовиться къ распространенію владычества русскихъ далѣе вверхъ по Ангарѣ; но поступившій на его мѣсто управитель Иванъ ІІохабовъ своимъ чрезмѣрнымъ корыстолюбіемъ и жестокостью довелъ покорныхъ бурятъ до того, что въ 1658 г. они возстали поголовно, убивъ собиравшихъ съ нихъ ясакъ, и бѣжали всѣ въ Монголію. Яковъ Тургеневъ, прибывшій на смѣну Похабова, не могъ уже поправить дѣла въ безлюдной странѣ и долженъ былъ только посылать розыскивать бѣглецовъ».

        «Похабовъ же, отправленный за карауломъ въ Енисейскъ, бѣжалъ и явился въ Илимскій острогъ; снова вошелъ въ милость и въ 1661 году появился на берегахъ р. Иркута среди бурятъ, еще прежде имъ объясаченныхъ, и при впаденіи р. Иркута въ Ангару основалъ острогъ, назвавъ его «Иркутскимъ», на мѣстѣ котораго стоитъ въ настояіцее время губернскій городъ Иркутскъ».

          «Основаніемъ «Иркутскаго острога» разъ навсегда было закончено утвержденіе русской власти въ краѣ» 27).

27 Іbid. у Д.Д. Ларіонова.

 

                 Обратимся теперь къ завоеваніямъ на сѣверѣ 28). 

28 Кромѣ вышеуказанныхъ трудовъ Оглоблина, Спасскаго, Замысловскаго и Ларіонова послѣдующій историческій очеркъ дѣйствій Якутскаго воеводства во второй половинѣ XVII столѣтія составленъ нами по трудамъ Фишера „Сибирская Исторія", Словцова „Историческое обозрѣніе Сибири", Андріевича „Исторія Сибири", Титова „Сибирь въ ХѴП вѣкѣ", Маныкина-Невструева „Завоеватели Восточной Сибири Якутскіе казаки", Миллера „Описаніе путешествій по Ледовитому океану", Крашенинникова „Описаніе земли Камчатки", Берха „Хронологическая исторія всѣхъ путешествій въ полярныя страны", Врангеля „Путешествіе по Сибири и Ледовитомѵ морю", Оглоблина „Семенъ Дежневъ" и мн. др.

 

          Первый походъ былъ предпринятъ въ 1632-мъ году, т. е. во время основанія Якутска, и направленъ на тунгусовъ Долгинскаго и Жиганскаго родовъ. Онъ очень удался, вслѣдствіе чего было устроено Жиганское зимовье на протокѣ Лены, теперь г. Жиганскъ, приблизительно въ 600 верстахъ ниже Якутска (табл.I).

            Шесть лѣтъ спустя, т. е. въ 1638 году, сотникъ Ивановъ съ 50-ю енисейскими казаками пошелъ изъ Якутска разыскивать рѣку Яну, которая течетъ почти прямо на сѣверъ и впадаетъ въ Ледовитый океанъ верстахъ въ 500 (по прямой линіи) на востокъ отъ устьевъ Лены (табл.I). Онъ дошелъ до Верхоянскаго хребта, тянущагося справа отъ Лены, перешелъ его и открылъ верховья Яны. Вслѣдъ затѣмъ, верстахъ въ 500 восточнѣе, онъ открылъ также верховья Индигирки и объясачилъ жившихъ тамъ юкагировъ. Послѣ этого онъ самъ вернулся въ Якутскъ, а для укрѣпленія русской власти въ этихъ мѣстахъ оставилъ отрядъ въ 16 казаковъ.

      Эти смѣльчаки не долго просидѣли на мѣстѣ и спустились въ 1640 г. внизъ по Индигиркѣ; когда-же въ слѣдующемъ году къ нимъ пришла помощь изъ Якутска, они направились далѣе на востокъ 29). Но дѣйствія ихъ выходятъ уже изъ предѣловъ разсматриваемаго нами сѣвернаго направленія, а потому мы оставимъ ихъ пока въ сторонѣ и обратимся къ болѣе раннимъ предпріятіямъ Якутскаго воеводства, направленнымъ къ покоренію восточныхъ земель и землицъ. 

29 См. у Маныкина-Невструева, стр. 23.

 

     До прибытія самостоятельныхъ воеводъ, Якутскъ зависѣлъ отъ Енисейска, а потому, страдая малолюдьемъ, обусловливаемымъ постоянной разсылкой людей въ дальніе походы, просилъ помощи у енисейскихъ воеводъ, а тѣ обратились въ свою очередь къ главной сибирской власти - къ Томску. Вслѣдствіе этого Томскіе воеводы послали въ 1636-мъ году казака Дмитрія Копылова съ 50-ю товарищами, который въ слѣдующемъ-же году поднялся по р. Алдану, т. е. правому восточному притоку Лены. Онъ засталъ уже зимовья, основанныя раньше его на Усть-Алданѣ на Ленѣ, затѣмъ верстами 300 выше на Усть-Амгѣ, лѣвомъ притокѣ Алдана, и наконецъ на Усть-Маѣ, правомъ притокѣ Алдана, берущемъ свое начало изъ Джугджурскаго хребта, близъ Охотскаго моря. Но онъ ими не удовольствовался и отправилъ въ 1639 году на востокъ атамана Ивана Москвитина съ 30 человѣками казаковъ. Они поднялись вверхъ по Маѣ, перевалили черезъ Джугджурскій хребеть, открыли верховья рѣки Ульи и спустились по ней къ Ламѣ или нынѣшнему Охотскому морю, которое казаки увидали здѣсь въ первый разъ. Рѣка Улья небольшая, длиной около 200 верстъ, течетъ на сѣверо-востокъ и впадаетъ въ море немного южнѣе нынѣшняго Охотска.

             На устьѣ Ульи казаками было поставлено зимовье, изъ котораго они обслѣдовали въ 1640 году побережье Ламы на югъ до р. Уда, а на сѣверъ до Татуя, изъ коихъ первый впадаетъ въ Удскую губу на С.-З. отъ устья Амура, а второй въ море немного сѣвернѣе Охотска (табл.I).

       Восемь лѣтъ спустя на р. Охотѣ, въ 3-хъ верстахъ выше ея устья, было основано казакомъ Семеномъ Шелковниковымъ зимовье, вмѣсто котораго годъ спустя, т. е. въ 1649 году, уже послѣ смерти Шелковникова, его спутники соорудили Косой острожекъ, давшій начало нынѣшнему Охотску, сыгравшему столь важную роль въ дѣлѣ покоренія Камчатки.

         Такимъ образомъ русское владычество дошло до своего восточнаго предѣла и дальше ему итти здѣсь было некуда.

  Почти одновременно съ дѣйствіями казаковъ на юго-востокѣ ихъ собратья на сѣверѣ также не дремали: казаки сотника Иванова, оставленные имъ на Индигиркѣ послѣ его отъѣзда въ Якутскъ, открыли въ 1638 году рѣку Колыму, бассейнъ которой былъ заселенъ юкагирами. Вслѣдствіе этого, нѣсколько лѣтъ спустя тамъ начинаетъ пускать корни русская власть, ибо уже въ 1644 году мы видимъ на Колымѣ три зимовья, изъ которыхъ Нижнеколымское было основано казакомъ Михаиломъ Стадухинымъ. Здѣсь русскіе узнали отъ юкагировъ о существованіи чукчей, съ которыми юкагиры были въ враждебныхъ отношеніяхъ. Стадухинъ отправился въ Якутскъ и сообщилъ тамъ впервые объ этомъ еще невѣдомомъ народѣ. Тогда Якутскіе воеводы послали его въ 1647 году обратно, давъ ему новый отрядъ. Цѣлью посылки было выясненіе земель на востокъ отъ Колымы и наложеніе ясака на народцевъ сѣвернаго побережья.

         Черезъ два года Стадухинъ прибылъ къ мѣсту назначенія и спустился на двухъ кочахъ 30) въ море; изъ нихъ одинъ разбило бурею, а на другомъ онъ пошелъ на востокъ и обогнулъ Шелагскій мысъ, но изъ-за голодовки долженъ былъ вернуться назадъ. 

30 „Кочъ" - плоскодонное судно, около 12-ти саж. длиною, съ одной палубою; ходило на веслахъ и подъ парусами.

 

      Почти одновременно съ этимъ является знаменитый походъ Дежнева для розысканія р. Анадыра, которая считалась золотымъ руномъ.

   О морскомъ походѣ Дежнева мы имѣемъ свѣдѣнія главнымъ образомъ изъ двухъ источниковъ:

    1) Изъ статьи извѣстнаго академика XVIII вѣка Гергарда Миллера «Описаніе морскихъ путешествій по Ледовитому и Восточному морю, съ Россійской стороны учиненныхъ», гдѣ онъ сообщаетъ первыя извѣстія о Дежневѣ, добытыя имъ въ Якутскомъ архивѣ и извлеченныя изъ собственныхъ «отписокъ» этого неутомимаго казацкаго морехода 31). 

31 См. его „Сочиненія и переводы къ пользѣ и увеселенію служащіе". 1786 г.

 

   2) Изъ челобитныхъ того-же Дежнева и отписокъ Якутскихъ воеводъ объ его службѣ, открытыхъ въ Московскомъ архивѣ м-ва юстиціи г. Н. Оглоблинымъ и опубликованныхъ имъ въ его любопытнѣйшемъ изслѣдованіи «Семенъ Дежневъ (1638-1671)» 32). 

32 Журналъ М.Н.Пр., ноябрь 1890 г.

 

  Дѣлая краткую сводку всѣмъ этимъ извѣстіямъ, мы приходимъ къ тому заключенію, что морской походъ Дежнева сложился слѣдующимъ образомъ:

    Въ 1648 году въ Нижнеколымскомъ острогѣ былъ задуманъ морской походъ съ промышленными цѣлями на р. Анадыръ, въ составъ участниковъ котораго входили промышленники и казаки. Во главѣ первыхъ стоялъ Ѳедотъ Алексѣевъ, приказчикъ московскаго купца Алексѣя Усова, а «начальными людьми» у казаковъ были устюжанинъ Семенъ Ивановъ Дежневъ и Герасимъ Анкудиновъ, причемъ первый еще въ предшествовавшемъ 1647 году былъ назначенъ правительственными властями Нижнеколымскаго острога для участія въ такомъ-же, впрочемъ, не удавшемся походѣ; при этомъ на него былъ возложенъ надзоръ за «государевой пользой» въ пути, въ виду чего онъ долженъ былъ собирать пошлину съ добычи и объясачивать инородцевъ. Очевидно, что и во второмъ походѣ его обязанности были тѣ же, и такимъ образомъ «служилое» значеніе дѣла Дежнева не подлежитъ никакому сомнѣнію; да и самъ онъ на него смотритъ такъ же, ибо проситъ потомъ въ Москвѣ у правительства жалованья за свою прошлую службу.

          Въ іюнѣ 1648 года Алексѣевъ и Дежневъ вышли въ море на шести кочахъ, имѣя съ собою девяносто человѣкъ казаковъ и промышленниковъ, и направились на востокъ.

       Вскорѣ отъ нихъ отдѣлились три коча, дальнѣйшая судьба которыхъ въ точности не извѣстна, хотя есть темныя указанія, что люди съ нихъ попали на сѣверную оконечность Америки. Алексѣевъ и Дежневъ смѣло продолжали путь на трехъ оставшихся въ ихъ распоряженіи кочахъ и достигли въ концѣ августа «Большого Каменнаго» или Чукотскаго носа, а въ началѣ сентября вступили въ нынѣшній, тогда еще никому неизвѣстный, Беринговъ проливъ. Но съ этого времени неудачи начинаютъ разстраивать походъ. Во первыхъ, у Большого Каменнаго носа разбило одинъ кочъ, причемъ люди съ него были сняты и посажены на уцѣлѣвшія суда, а Анкудиновъ перешелъ на кочъ Алексѣева. Послѣ этого, 20-го сентября, гдѣ-то немного южнѣе носа они высадились на берегъ, но подрались съ чукчами, при чемъ Алексѣевъ былъ раненъ и Дежневъ сталъ единственнымъ начальникомъ похода.

            Въ концѣ сентября начались страшныя бури, которыя и разлучили оба коча, послѣ чего Дежневъ уже болѣе не встрѣчался се своими спутниками, изъ коихъ Анкудиновъ и Алексѣевъ умерли потомъ отъ цынги, а остальные частію бѣжали, а частію были перебиты инородцами.

              По разлученіи кочей положеніе дѣла еще ухудшилось. Послѣ Покрова, т. е. послѣ 1-го октября, бури продолжали свирѣпствовать и утлое суденышко Дежнева было ихъ игрушкою, пока наконецъ его не выбросило на берегъ гдѣ-то за Анадыромъ, а гдѣ - неизвѣстно.

   Тогда Дежневъ съ 24-ю оставшимися у него людьми сухимъ путемъ пошелъ къ устью Анадыра, куда и добрался черезъ десять недѣль съ невѣроятными трудностями, потерявъ дорогою 12 человѣкъ отъ голода и холода 33). 

33 Обо всемъ. этомъ см. подробно у г. Оглоблина, „Семенъ Дежневъ", Журн. М.Н.П., ноябрь 1890 г., стр. 249 -258 и 270.

 

   Въ слѣдующемъ, т. е. 1649 году, Дежневъ заложилъ Анадырское зимовье на среднемъ теченіи Анадыра, превратившееся потомъ въ острогъ того-же имени. Поднявшись затѣмъ вверхъ по рѣкѣ, онъ объясачилъ прибрежныхъ жителей, имѣя въ своемъ распоряженіи, какъ мы только что указали, всего двѣнадцать человѣкъ. Къ счастыо, подоспѣла помощь съ запада: казакъ Семенъ Мотора пришелъ къ нему съ отрядомъ казаковъ и промышленниковъ въ апрѣлѣ 1650 года съ верховьевъ рѣки Анюя, впадающей справа въ устье Колымы. Онъ присоединился къ Дежневу для совмѣстныхъ дѣйствій.

      Вслѣдъ за Моторой двинулся казакъ Стадухинъ; но онъ дѣйствовалъ самостоятельно и, избравъ южное направленіе, достигъ верховьевъ р. Пенжины, а по ней добрался сухимъ путемъ до Пенжинской губы, омывающей съ запада сѣверную узкую часть Камчатки.

     Въ 1652 году Дежневъ спустился къ устью Анадыра и нашелъ тамъ островъ со множествомъ моржей, гдѣ и запасся моржевымъ зубомъ. Послѣ этого онъ плавалъ по берегамъ Олюторовскаго моря и послалъ въ 1654 годѵ въ Якутскъ подробную отписку о своемъ походѣ.

      Таковы были подвиги Дежнева, по мнѣнію его перваго историка Миллера. То же самое думаютъ вмѣстѣ съ Миллеромъ и иные историки, какъ напр. Фишеръ, Соловьевъ, Андріевичъ и др. Если это такъ, то Дежневу дѣйствителыю принадлежитъ великая честь открытія пролива, соединяющаго Ледовитый океанъ съ Тихимъ, который въ такомъ случаѣ совершенно неправильно называется Беринговымъ: его, по всей справедливости, слѣдовало-бы назвать Дежневскимъ.

         Впрочемъ не всѣ историки раздѣляютъ мнѣніе Миллера. Особенно суровый приговоръ Дежневу мы находимъ у Словцова, который называетъ его Миллеровскимъ «выведенцемъ» и говоритъ, что ему «немудрено было въ отпискахъ бахвалить съ дерзостью» 34). 

34 Словцовъ, „Ист. Обозр. Сибири", часть I, стр. 104.

 

                 Точно также открытіе Дежневымъ морского прохода между Азіей и Америкой отрицалъ въ XVIII вѣкѣ англичанинъ Борней 35). Впрочемъ, въ противовѣсъ имъ можно поставить мнѣнія Ломоносова, Крашенинникова 36), Берха 37), Врангеля 38) и другихъ, вполнѣ согласныхъ съ Миллеромъ. Наконецъ послѣднее изслѣдованіе г. Оглоблина вывело, повидимому, этотъ вопросъ изъ области сомнѣній и рѣшило его окончательно въ положительномъ смыслѣ. 

35 См. Burney „Russian discoveries".

36 „Описаніе Камчатки" (1786 г.).

37 „Хронол. ист. всѣхъ путешествій въ полярныя страны" (1821).

38 „Путешествія по Сибири и Ледовитому морю" (1841 г.).

 

   Какъ-бы то ни было, но, принимая во вниманіе, что Дежневъ дошелъ до устья Анадыра, а Стадухинъ - до Пенжинской губы, надо придти къ тому заключенію, что Якутское воеводство покорило къ половинѣ XVII столѣтія, т. е. къ началу царствованія Алексѣя Михайловича, русской власти всю сѣверо-восточную Азію, кромѣ Камчатки.

     Но мы уже видѣли, что только одно море могло остановить казаковъ въ ихъ неудержимомъ стремленіи на востокъ, а потому вопросъ покоренія Камчатки былъ только вопросомъ времени, особенно если принять во вниманіе весьма удачное выраженіе Словцова, что якутское начальство, «вѣрное ясаку, какъ магнитная стрѣлка полюсу», продолжало производить развѣдки, «нѣтъ-ли гдѣ еще человѣческихъ гнѣздъ не объясаченныхъ?».

    И дѣйствительно, покореніе Камчатки началось въ концѣ двойственнаго царствованія Петра и Іоанна, когда въ Анадырскій острогъ былъ отправленъ въ 1695 году пятидесятникъ Владиміръ Атласовъ.

    Онъ послалъ сперва на предварительныя развѣдки казака Морозко съ 16-ю товарищами, который, немного не доходя до р. Камчатки, т. е. до средины полуострова, объясачилъ коряковъ и вернулся съ этимъ ясакомъ къ Атласову.

     Если внимательно присмотрѣться къ подобнымъ походамъ, то невольно придется уплатить нравственный «ясакъ удивленія» мужеству, смѣлости и выносливости казаковъ. Возьмемъ хоть-бы тотъ-же походъ Морозко, имя котораго неизвѣстно никому, кромѣ небольшой горсточки лицъ, интересующихся исторіей Сибири. Вѣдь, въ сущности, какой громадный подвигъ онъ совершаетъ: только съ 16-ю товарищами онъ смѣло пускается въ дальній путь, къ совершенно неизвѣстному народу, проходитъ по крайне суровой и негостепріимной странѣ около 1200 верстъ въ одинъ конецъ 39) и возвращается назадъ, какъ ни въ чемъ не бывало, да еще съ богатымъ ясакомъ въ рукахъ. Это-ли не подвигъ! 

39 Отъ устьевъ Анадыра до р. Камчатки по прямой линіи около 1200 в.

 

  По возвращеніи Морозко въ 1697 году Атласовъ самъ пошелъ съ нимъ на р. Камчатку, съ несравненно болѣе значительными силами: съ нимъ было 120 человѣкъ казаковъ и юкагировъ. Онъ спустился къ Пенжинской губѣ и пошелъ западнымъ берегомъ полуострова, а Морозко послалъ на востокъ. Они затѣмъ снова сошлись на западномъ берегу верстахъ въ 600 ниже устья Пенжины и достигли верховьевъ Камчатки, гдѣ Атласовъ заложилъ Верхнекамчатскій острогъ, чѣмъ было положено первое основаніе русской власти въ Камчаткѣ. Послѣ этого Атласовъ съ богатымъ ясакомъ отправился въ Якутскъ, оставивъ въ острогѣ небольшой отрядъ казаковъ. Изъ Якутска. Атласовъ былъ отправленъ съ этими добрыми вѣстями въ Москву, а Тобольскіе воеводы, «князь Черкаскій съ товарищи», послали о немъ слѣдующую отписку въ Сибирскій Приказъ:

  «16-го декабря 1700 года явился въ Приказной Палатѣ Якутской казачей пятидесятникъ Володимеръ Отласовъ, который по посылкѣ изъ Якутцкаго былъ для пріиску иныхъ землицъ иноземцевъ, которые Тебѣ, великому государю, ясака не платили, а живутъ по Камчаткѣ и по инымъ рѣкамъ, подлѣ Пенжинскаго и Люторовскаго морь (т. е. морей) разные языки» 40). 

40 См. Н. Оглоблинъ, „Источники Чертежной Книги Сибири" Семена Ремезова. Библіографъ 1891 г., № 1-й, стр. 8.

 

            Но само собою разумѣется, что устроеніе одного острога не могло упрочить тамъ русской власти. И дѣйствительно, мы видимъ, что вся первая четверть XVIII вѣка проходитъ въ постоянныхъ казацкихъ походахъ на Камчатку, въ возстаніяхъ туземцевъ противъ русскихъ, а казаковъ противъ своихъ начальниковъ, причемъ кровь льется широкою рѣкою. Дѣла улучшаются лишь послѣ того, какъ въ 1717 году былъ найденъ туда болѣе удобный и краткій морской путь, вмѣсто страшно отдаленнаго сухого пути на Анадырскій острогъ, послѣ чего Охотскъ превратился въ портовый городъ.

   Въ всемъ этомъ завоевательномъ движеніи Якутскъ занимаетъ выдающееся мѣсто и всѣ походы, не исключая и морскихъ, направляются изъ него. Дѣло его кончается лишь въ 1733 году, когда Охотскъ былъ сдѣланъ портовымъ городомъ и главнымъ мѣстомъ Камчатскаго управленія. Кромѣ Камчатки, Охотску было подчинено тогда все побережье Ламы отъ самаго южнаго Удскаго острога и включая самый сѣверный - Анадырскій острогъ.

      Такимъ образомъ уже въ ХѴІІІ-мъ вѣкѣ была намѣчена нынѣшняя Приморская область.

      Съ этого времени историческая и завоевательная роль Якутска кончается: онъ вступаетъ въ ровное обычное существованіе русскихъ областныхъ городовъ и живетъ, такъ сказать, «но послужному списку», на что будетъ указано ниже.

        Скажемъ теперь нѣсколько словъ о нѣкоторыхъ наиболѣе выдающихся личностяхъ, стоявшихъ во главѣ его управленія.

        Несмотря на отдаленность Якутска отъ Москвы и крайне медленные способы сообщенія, зимой на саняхъ, а лѣтомъ на веслахъ по Ленѣ, его власти смѣнялись довольно часто. «Не считая управителей перваго 8-лѣтія, говоритъ Словцовъ, послѣ было воеводъ въ немъ 17 съ 1640 до 1717 г., начиная со стольника Головина до ландрата Ракитина. Послѣ Якутскъ поступилъ въ вѣдѣніе Иркутска». Это составитъ, замѣтимъ попутно отъ себя, въ среднемъ около 4,5 лѣтъ на каждаго.

        Изъ этихъ властей самыми замѣчательными были во 1-хъ основатель Якутска, умный и распорядительный стольникъ Бекетовъ. о которомъ Фишеръ говоритъ слѣдующее: «Бекетовъ прославился уже между бурятами у Ангары и Оки и Россійскому государству оказалъ великія услуги также на Ленѣ и черезъ хорошее свое поведеніе исполнялъ онъ возложенную на него надежду» 41). Во 2-хъ первые воеводы Петръ Головинъ и Матвѣй Глѣбовъ, одинъ пріѣздъ которыхъ, помимо упорядоченія края, внесъ, какъ мы видѣли, столько свѣту въ его изученіе. 

41 „Сибирская исторія", стр. 356.

 

    Затѣмъ выдаются смѣнившіе ихъ воеводы Василій Пушкинъ и Кирилла Суконевъ. Первый изъ нихъ, Василій Никитичъ Пушкинъ, былъ замѣшанъ въ дѣлѣ бояръ Романовыхъ и до своего воеводства, при Годуновѣ, былъ сосланъ въ ІІелымъ 42), а потомъ съ воцареніемъ Михаила попалъ въ воеводы 43). 

42 Куда былъ сосланъ также Иванъ Никитичъ Романовъ (Карамз. т. XI, гл. IX, стр. 61).

43 Андріевичъ, ч. I, стр. 136.

    Затѣмъ въ концѣ XVII столѣтія является въ Якутскъ воеводою Иванъ Приклонный, весьма важный для насъ въ томъ отношеніи, что при немъ былъ поставленъ въ 1683 году тотъ острогъ, остатки котораго дошли до нашего времени.

     Въ началѣ XVIII вѣка, какъ и слѣдовало ожидать, мы видимъ во главѣ Якутска нѣмца—Трауэрнихта, а въ 1717 году опять русскаго - Ракитина, но зато «ландрата».

        Этотъ Трауэрнихтъ, повидимому, очень обрусѣлъ, потому что его звали Дороѳеемъ Аѳанасьевичемъ. «Съ Москвы, говоритъ вѣдомость 1701 года, въ Якутцкой отпущенъ воеводою стольникъ Дороѳей Аѳанасьевъ с.Траурнихтъ, да дьякъ Максимъ Романовъ» 46). 

46 См. „Сибирскіе города. Матеріалы для ихъ исторіи ХѴІІ и ХѴШ столѣтій". Нерчинскъ. Селенгинскъ, Якутскъ. Москва: 1886 г.

 

    Трауэрнихтъ получалъ неоднократныя порученія отъ центральнаго правительства по разслѣдованію племенъ и земель восточной Сибири и по отправкѣ военныхъ отрядовъ въ Камчатку.

   Наконецъ послѣднимъ воеводою, заслуживающимъ вниманія, былъ полковникъ Елчинъ, который снарядилъ въ 1714 году первую морскую экспедицію въ Камчатку.

     Въ ХѴIІІ вѣкѣ Якутскъ мало по малу теряетъ свое военное значеніе. Вокругъ все было покорено и усмирено; отъ Амура Россія отказалась, а не вполнѣ покоренная Камчатка была выдѣлена въ отдѣльное управленіе, - вотъ почему съ этого времени судьба его представляетъ собой лишь рядъ административныхъ мытарствъ. Въ XIX столѣтіи военное значеніе его падаетъ окончательно, и въ началѣ этого вѣка большая часть его крѣпостныхъ стѣнъ была разобрана. Наконецъ въ 1822 г. онъ былъ назначенъ областнымъ городомъ Якутской области, каковымъ остается до настоящаго времени.

         Такимъ образомъ, начиная съ начала ХѴІІІ-го столѣтія, его дальнѣйшія судьбы можно просто прослѣдить по Полному Собранію Законовъ, что мы и попытаемся сейчасъ сдѣлать.

          18-го Декабря 1708 г. именнымъ указомъ Петръ Великій раздѣлилъ всю Россію «для всенародной пользы» на 8 губерній, и тогда Якутскъ или «градъ Якуцкой» вмѣстѣ съ восемнадцатью прочими городами вошелъ въ составъ Сибирской губерніи 47). 

47 П.С.З. т.IV (1700-1725) и т.V (1713-1719). Причисленіе Якутска къ Сибирской губ., 2218-3380.

 

       Въ 1733 году, т. е. въ царствованіе Анны Іоанновны. правительство нашло нужнымъ выдѣлить Камчатку изъ-подъ власти якутскаго начальства. Причины этого рѣшенія настолько любопытны и характерны, что мы приводимъ начало указа, изданнаго по этому случаю.

         Вотъ оно:

        «Извѣстно Намъ учинилось, что во отдаленныхъ Нашихъ Сибирскихъ владѣніяхъ въ якутскомъ вѣдомствѣ и на Камчаткѣ, какъ отъ Воеводъ, такъ и отъ посланныхъ для сбора съ ясашныхъ людей ясаку, Коммисаровъ и другіхъ сборщиковъ чинится Нашимъ ясашнымъ подданнымъ, какъ въ платежѣ излишняго ясаку, такъ и отъ взятковъ многое разореніе, наипаче жъ приметками своими женъ и дѣтей отнимаютъ, и развозя перепродаютъ; того ради Мы, Императорское Величество, призирая ихъ ясачныхъ Княжцовъ и прочихъ всякаго народа и званія, домами и юртами живущихъ и кочующихъ, Всемилостивѣйше повелѣли сими Нашими печатными указами объявить имъ Княжцамъ и прочимъ ясачникамъ Нашу Высочайшую милость и призрѣніе, что отправлены и отправляются нарочные особливые знатные люди, сыщики, которымъ повелѣно въ вышеупомянутыхъ разореніяхъ и обидахъ не токмо жестоко розыскивать, но пущихъ разорителей и смертію казнить, а взятые съ нихъ лишніе сборы и пограбленныя ихъ имѣнія, сколько отыскано будетъ, возвращать; также, которые изъ нихъ ясачники неволею побраны и разпроданы, изъ тѣхъ, кои не приняли вѣры Христіанской Греческаго исповѣданія и не крещены, отпустить въ прежнія мѣста, а которые и крестились, такимъ дается свободное житье въ городахъ и уѣздахъ между Христіанами собою и у кого хотятъ; а впредь для всегдашняго содержанія ихъ ясачныхъ людей въ порядкѣ и покоѣ безъ обидъ, выданы и объявлены имъ будутъ особливые публичные наказы, какъ съ ними въ сборѣ ясаку и впрочемъ должны Воеводы и Коммисары поступать. А въ Охотскъ и всѣ Камчатскія и тамошнія жъ сѣверныя земли опредѣляются особою отъ Якутска командою, и будетъ главной командиръ житъ для близости въ Охотскѣ, и чтобъ они Княжцы и ясачные люди, видя такую Нашу Императорскаго Величества милость, жили въ своихъ мѣстахъ безъ боязни въ покоѣ, и платили бъ въ казну Нашу ясаку только то, что съ нихъ по ихъ обычаю положено, или впредь положится, безъ тягости, а лишнихъ никакихъ ясаковъ и взятокъ Воеводамъ, Коммисарамъ и сборщикамъ, кои они напредь сего съ нихъ своими вымыслами съ разореніемъ неволею брали, не давали» 48). 

48 П.С.З. т.IX, стр. 131-132, № 6407, отъ 21 мая 1733 г.

 

      Указъ этотъ окончательно лишилъ Якутскъ его прежняго назначенія - быть исходнымъ мѣстомъ завоевательнаго движенія на крайнемъ Востокѣ и свелъ его на мирную дорогу.

        Въ 1764-мъ году Сибирь была раздѣлена на двѣ губерніи, Сибирскую и Иркутскую, при чемъ Якутскъ вошелъ въ составъ послѣдней.

    Въ началѣ царствованія Императрицы Екатерины II, въ 1768 году, для оживленія розничнаго торга и удешевленія товаровъ сенатскимъ указомъ отъ 25-го іюня приказано было учредить въ Восточной Сибири ярмарки: первую въ Иркутскѣ, вторую въ Селенгинскѣ, а третью въ Якутскѣ. «Третью ярмарку, говорится въ этомъ указѣ, учредить надлежитъ въ г. Якуцкѣ; время-жъ на то опредѣляется лѣтомъ іюня съ 1-го августа по 1-ое число, да зимою весь декабрь мѣсяцъ ...» 49). 

49 П.С.З. т.XVIII, стр. 695, № 13139, отъ 25-го іюня 1768 года.

 

       Затѣмъ, изъ Высочайше утвержденнаго доклада Сената отъ 31-го января 1775 года 50) мы узнаемъ, что въ томъ-же 1768 году Якутскъ былъ сдѣланъ «провинціальнымъ» городомъ, оставаясь попрежнему въ составѣ Иркутской губерніи 51). 

50 П. С. 3. т. XX, стр. 22, № 14242.

51 „Провинція" въ ХѴIII-мъ вѣкѣ была среднею формою между „губерніей" и „уѣздомъ".

 

   «Высочайшимъ Вашего Императорскаго Величества указомъ, говорится тамъ, даннымъ Сенату 1764 года октября 11 дня, повелѣно: по полученіи отъ Губернаторовъ о Губернскихъ, Провинціальныхъ и Воеводскихъ Правленіяхъ и ихъ уѣздахъ росписаній и мнѣній, разсмотрѣть, гдѣ какому Правленію по нынѣшнимъ обстоятельствамъ быть, и которыя по неудобности отмѣнить, а вмѣсто оныхъ или Коммисарства учредить, или и вовсе безъ всякаго правленія оставить, ... и что сверхъ того Сенатъ къ лучшему изобрѣсти можетъ, и все сіе къ апробаціи представить Вашему Императорскому Величеству. Сенатъ, разсматривая присланныя отъ Губернаторовъ, окромѣ Иркутскаго, о всѣхъ сихъ Правленіяхъ росписаніи и мнѣніи, въ поднесенномъ 1768 года Генваря 11 дня докладѣ представилъ учиненное имъ о городахъ положеніе на Высочайшую апробацію Вашего Императорскаго Величества, а въ разсужденіи Иркутской Губерніи упомянуто объ ономъ городѣ Якутскѣ, чтобъ въ ономъ учредить Провинціяльное Правленіе...»

        Изъ того-же доклада мы узнаемъ не только о дальнѣйшей судьбѣ Якутска, но также и нѣкоторыхъ иныхъ городовъ, древностей которыхъ мы будемъ касаться, какъ напр. Илимска, Балаганска и другихъ, слѣдовательно онъ для насъ вдвойнѣ любопытенъ. Изъ продолженія его мы видимъ, что Сенатомъ было приказано Иркутскому губернатору прислать «росписаніе о городахъ съ приложеніемъ о каждомъ своихъ примѣчаній и мнѣнія».

      Объ итогахъ этого приказа мы получаемъ свѣдѣнія изъ слѣдуюіцихъ словъ доклада: «Бывшій Иркутскій Губернаторъ Генералъ-Поручикъ Бриль, собравъ изъ всѣхъ вѣдомства его городовъ потребныя для того свѣденія, и по разсмотрѣніи оныхъ обще съ Губернскою Канцеляріею, за необходимое почёлъ учредить вновь разныя Провинціяльныя, Воеводскія и Коммисарскія Правленія... Въ слѣдствіе чего, сообразуясь съ особливымъ Иркутской Губерніи положеніемъ, въ отвращеніе такихъ затрудненій полагаетъ: 1. Губернскимъ городомъ оставить по прежнему Иркутскъ, а Провинціальными быть пригороду Удинску и назначенному отъ Сената городу Якутску. 2. Изъ Илимска, за неудобностію тамъ мѣста, гдѣ всегда лѣтомъ водою заливаетъ, и по отдаленности его отъ принадлежащихъ къ оному жилищъ, Воеводское Правленіе перенесть въ Усть-Керенской острогъ и переименовать, а въ Илимскѣ оставить Коммисарство, да изъ числа земскихъ начальствъ въ двухъ же мѣстахъ, а именно: въ Балаганскомъ острогѣ и на рѣкѣ Ангарѣ, съ названіемъ по сей рѣкѣ, учредить Воеводскія Канцеляріи. 3. ... и напослѣдокъ въ смотрѣніе Якутской Провинціи поручить Коммисарства въ Ижигинскомъ, Верьхоянскомъ и въ Среднеколымскомъ зимовьяхъ, да въ Алекминскомъ острогѣ и въ Верховилюйской волости, также городъ Илимскъ, который нынѣ состоитъ съ Воеводскимъ Правленіемъ». Всѣ эти административныя преобразованія были необходимы, по мнѣнію Бриля, въ силу «отчасти малолюднаго, въ разсужденіи обширности Иркутской Губерніи, заселенія; отчасти же, что тамошніе жители, ради чрезмѣрной дальности, въ платежѣ Государственныхъ поборовъ и въ нарядахъ для доставленія изъ мѣста въ мѣсто казенныхъ надобностей, чувствуютъ великое отягощеніе, а иногда убѣгая дальныхъ переѣздовъ, и должной по правосудію законовъ помощи лишаются; сверьхъ того надлежитъ принять въ уваженіе и сіе обстоятельство, что за малоимѣніемъ жительствъ и дальнимъ одного отъ другаго разстояніемъ, не только медленность, но и сущая неудобность въ дѣлахъ произходитъ».

         Сенатъ уважилъ его «резоны», а Императрица утвердила докладъ и такимъ образомъ дѣло было рѣшено.

         Въ концѣ царствованія Екатерины былъ узаконенъ гербъ Якѵтска, а именно 26-го октября 1790 года удостоился Высочайшаго утвержденія докладъ Сената «О гербахъ городовъ Иркутскаго Намѣстничества», причемъ Якутску оставленъ его «старый» гербъ, который въ данномъ случаѣ былъ лишь «конфирмованъ» Государынею. Содержаніе его было таково: «Въ серебряномъ полѣ орелъ, держащій въ когтяхъ соболя» 52). 

52 П.С.З., т.ХХШ, стр. 174, № 16913, отъ 26-го октября 1790 года.

 

  При Александрѣ І-мъ послѣдовали новыя административныя преобразованія: 22-го апрѣля 1805 года былъ изданъ Именной Указъ Сенату, по которому вся Иркутская губернія была раздѣлена на семь уѣздовъ, вмѣсто прежнихъ семнадцати, причемъ многолюднѣйшіе изъ нихъ были подраздѣлены на коммисарства.

       Это преобразованіе не миновало и Якутска, который сдѣлался уѣзднымъ городомъ Иркутской губерніи; но такъ какъ условія, указанныя Брилемъ, повидимому, еще дѣйствовали, то въ немъ было учреждено «Областное Управленіе». Въ пунктѣ 5-мъ этого указа причины подобнаго преобразованія и самый строй его изложены такъ: «По великому пространству, раздѣляющему Якутской край отъ Главнаго Губернскаго Начальства, дабы доставить обывателямъ сего края болѣе удобности какъ въ судѣ и расправѣ, такъ и въ другихъ отношеніяхъ ихъ къ Начальству, учредить въ городѣ Якутскѣ особенное Гражданское Правленіе, подъ именемъ Якутскаго Областнаго Правленія, которое соединять въ себѣ имѣетъ часть Полицейскую, Судную и Казенную. Правленію сему подчиненъ будетъ Якутскій край съ его Коммисарствами ... Предсѣдатель сего Областного Правленія имѣетъ быть Главнымъ по гражданской части Начальникомъ сего края, непосредственно зависящимъ отъ Генералъ-Губернатора. Предсѣдатель, Совѣтникъ и Ассессоры сего Правленія имѣютъ быть опредѣляемы не иначе, какъ по представленію Генералъ-Губернатора въ Правительствующій Сенатъ» 53). 

53 П.С.З. т.ХХѴIII, стр. 1001, № 21726, отъ 22-го апрѣля 1805 года.

 

          Такимъ образомъ, въ силу чисто естественныхъ условій, постепенно возрастаетъ административное значеніе Якутска. Тѣмъ не менѣе невозможность управлять всею сѣверовосточною Сибирью исключительно изъ Иркутска давала себя чувствовать попрежнему, что, конечно, не могло укрыться отъ зоркаго глаза Сперанскаго, назначеннаго въ 1819 году Генералъ-Губернаторомъ Сибири.

          Вслѣдствіе этого 22-го іюня 1822 года было утверждено созданное по его мысли «Учрежденіе для управленія Сибирскихъ Губерній».

       Сибирь была раздѣлена на Западную и Восточную; въ составъ послѣдней вошла, какъ самостоятелыіая губернія, «Область Якутская». Она обнимала собою 5 округовъ: Якутскій, Олекминскій, Вилюйскій, Верхоянскій и Средне-Колымскій. Областнымъ городомъ 54) былъ назначенъ Якутскъ. 

54 П.С.З. т.ХХХѴIII (1822—1823), стр 145. Назначеніе Якутска Областнымъ городомъ, 29125.

 

       Наконецъ въ послѣдніе годы царствованія Императора Николая I, въ 1851 году, во главѣ Якутской области былъ поставленъ гражданскій губернаторъ, непосредственно подчиненный Генералъ-Губернатору и Главному Управленію Восточной Сибири 55), т.е. учрежденъ порядокъ, дѣйствующій и понынѣ. 

55 Второе П.С.З., т.ХХVІ, № 25394.

 

        Таковы были историческія судьбы Якутска, этого стараго передового русскаго стана на отдаленномъ и невѣдомомъ Сѣверовостокѣ Азіи, этого казацкаго оплота, цѣлыхъ сто лѣтъ (1632—1733) непоколебимо отстаивавшаго славу русскаго оружія и силу русской власти, и этого орлинаго гнѣзда, питомцы котораго, крѣпкіе и лютые, какъ сибирскіе морозы, покорили своей родинѣ болѣе четырехъ милліоновъ квадратныхъ верстъ!

     Живыми свидѣтелями всѣхъ этихъ подвиговъ являются уцѣлѣвшія башни и стѣны Якутскаго острога. Этихъ воспоминаній достаточно, чтобы смотрѣть на нихъ съ благоговѣніемъ, какъ на народную святыню, независимо отъ ихъ археологическаго значенія.

     Конечно, если бы остатки эти принадлежали народу болѣе, чѣмъ мы, почитающему свое историческое и народное достоинство, какъ напр. англичанамъ или нѣмцамъ, надъ ними выстроили бы стеклянный колпакъ и гордились бы ими, какъ свидѣтелями своей старой славы! А у насъ? Власти стремятся во что бы то ни стало уничтожить ихъ, а у города съ 7000 жителей, съ двумя ярмарками, торгующими въ среднемъ на 2.000.000 руб. въ годъ, съ богатыми купцами-обывателями, не находится какой-нибудь тысячи рублей, чтобы подвести снизу огнившіе вѣнцы, а сверху сдѣлать тесовую крышу и тѣмъ спасти отъ гибели лучшее свое достояніе! Горько за памятникъ прошлой славы и обидно за современныхъ русскихъ людей!

     Попытаемся теперь хоть на бумагѣ удержать для потомства дорогія очертанія этихъ священныхъ и послѣднихъ остатковъ древне-русской твердыни.