Письмо XXXѴ.

Якутскъ.

Въ ночь миновали станціи Улаханъ и Табагу. — Верстъ за 30 не доплывая до Якутска, видѣнъ на лѣвомъ берегу Лены высокій горный мысъ, далеко высунувшійся въ рѣку: это Кангаласкій камень. Отъ этого мыса горы уклоняются въ лѣвую сторону и оставляютъ площадь шириною отъ 7 до 10 верстъ. Здѣсь поля и перелѣски, здѣсь жилища Якутовъ, здѣсь заимки Якутскихъ дворянъ, здѣсь стоитъ и городъ Якутскъ. Мы плыли между островами протокою, называемою Шестаковкою, которая лѣтомъ пересыхаетъ. Въ 8 часовъ показались колокольни Якутска, а спустя нѣсколько времени открылся и весь городъ; но видъ его съ рѣки не стоитъ изображенія: мелкое деревянное строеніе, изъ-за котораго выглядываютъ два—три церковныхъ шпица, — и только. Напротивъ того, видъ Якутска съ зимней дороги занимателенъ: у въѣзда возвышаются двѣ церкви, за которыми открывается хорошо застроенная Никольская улица; но теперь, чѣмъ ближе подплывали мы къ городу, тѣмъ картина становилась хуже.

Въ 9 часовъ мы остановились на берегу подлѣ полиціи. — Множество Якутовъ толпилось около насъ, Русскіе же проходя мимо, кланялись. Такое здѣсь обыкновеніе; жители знаютъ другъ друга, но въ пріѣзжемъ чиновникѣ думаютъ видѣть что-нибудь высшее, и почтеніе свое обнаруживаютъ снятіемъ шапокъ.

И такъ мы въ Якутскѣ подъ 62° Сѣверной широты, за 9,000 верстъ отъ Петербурга, въ странѣ мятелей и снѣговъ, гдѣ жилъ Войнаровскій, прославленный поэмою, посвященною одному изъ блестящихъ нашихъ прозаистовъ, который въ послѣдствіи времени жилъ въ Якутскѣ. — Здѣсь Академикъ Поповскій наблюдалъ прохожденіе Венеры чрезъ солнце; здѣсь долженъ остановиться и я для наблюденій, правда, но совсемъ не ученыхъ. Можетъ быть я увижу берега Восточнаго Океана, можетъ быть проѣдусь на собакахъ по Тундрѣ и взгляну на Ледовитое Море и незаходимое солнце, а давно ли я гулялъ по Невскому проспекту! Могущество обстоятельствъ, Тебѣ покорно все въ здѣшнемъ мірѣ, великое и малое! — Такъ думалъ я, пробираясь по улицамъ Якутска на свою квартиру.

Письмо XXXѴI.

Якутскъ.

Рѣка Лена во всѣхъ отношеніяхъ есть государственная дорога въ Якутскъ, Колыму, Камчатку и Америку. Большая часть населенности Киренскаго уѣзда, Русскія селенія Якутской области, расположены по берегамъ этой рѣки, на-право и на-лѣво пустыня, гдѣ бродятъ Тунгусы и дикіе звѣри. Съ половины Ноября устанавливается по всей рѣкѣ зимняя дорога и продолжается до 1-го Апрѣля, а иногда и далѣе. Дорога ровная; но жестокіе морозы, отъ которыхъ нѣтъ спасенія, сколь бы тепло вы ни одѣлись, много дѣлаютъ непріятностей. Продолжительное однообразіе, двѣ горы, узкая полоса горизонта, снѣгъ и горы, небо и снѣгъ, утомляютъ чрезвычайно зрѣніе и наводятъ смертельную скуку. Прибавьте къ тому сорока-градусные морозы, 40 и 50 (*) верстныя станціи, часто худыхъ лошадей, особенно по Якутской области, незнающихъ овса; прибавьте къ тому частыя наледи, въ которыхъ погрязнетъ и повозка, и лошади, въ которыхъ иногда приведется ночевать, въ ожиданіи свѣжихъ лошадей, и вы найдете дорогу въ Якутскъ не только мучительную, но даже опасною, если не для жизни, то для здоровья. Отъ Витима къ Якутску, на каждой станціи, устроены Якутскіе комельки: эта спасительная выдумка достойна того, чтобъ изобрѣтателю ея былъ поставленъ монументъ. Перемерзнувшій путешественникъ, около огня, пылающаго въ комелькѣ, обсушитъ свое платье и отогрѣетъ замерзнувшіе члены въ полчаса. Заведеніе это стоитъ того, чтобъ учреждено было на всѣхъ станціяхъ и въ Россіи. Якутскій комелекъ довольно широкъ; дрова ставятъ къ стѣнѣ вертикально, полѣно подлѣ полѣна, и когда онѣ разгорятся, производятъ сильное пламя, которое тотчасъ нагрѣетъ всю комнату.

(*) Теперь на половинѣ этихъ станцій устроены новыя.

Привычка ямщиковъ къ морозамъ удивительна: голыми руками запрягаютъ они лошадей, проваливаются въ наледь, и съ полными сапогами воды ѣдутъ до станціи. Натурально, что вода и ноги замерзаютъ, но это ни чего: привычка ко всему пріучаетъ человѣка; онъ умѣетъ замерзнувшую ногу оттаивать постепенно безъ поврежденія. Остается сказать о лошадяхъ. Въ Киренскомъ уѣздѣ лошади приводныя изъ Красноярска, въ Якутскомъ Якутскія; онѣ не очень велики, но крѣпки и горячи; со станціи бѣгутъ не видя свѣту, а на другую часто приходятъ шагомъ. Случается, что на половинѣ дороги ямщикъ оставитъ васъ однихъ, а самъ поѣдетъ за свѣжими лошадями, — извольте часа два ожидать его на морозѣ! Дорога зимою отъ большихъ снѣговъ и сильныхъ вѣтровъ безпрестанно переметается, а отъ ѣзды гусемъ очень узка; а потому кибитка, ширѣ обыкновенной, безпрестанно проваливается (обрѣзывается) то въ ту, то въ другую сторону.

Путешествіе лѣтомъ скучно и безпокойно, но все-таки лучше зимняго. Въ Якутскъ плывутъ или на проходныхъ собственныхъ лодкахъ и павозкахъ, или на почтовыхъ. Въ почтовой лодкѣ могутъ помѣститься рядомъ два человѣка, надъ ними ставится сводъ или коробъ изъ тонкихъ досочекъ, одѣтыхъ смоленою холстиною. Два гребца гребутъ веслами, къ которымъ привязанъ колокольчикъ, что означаетъ почтовое достоинство лодки; а кормчій управляетъ кормою. До Якутска, при хорошей погодѣ, выплываютъ въ 12 сутокъ. Но тѣснота, сырость, безпокойство на станціяхъ при переходѣ изъ одной лодки въ другую, особенно ночью, несносны. Всего лучше, особливо семейному человѣку, достать въ Качугѣ свой павозокъ — онъ стоитъ рублей 100 — и брать на каждой станціи гребцовъ по подорожной. Обратный путь изъ Якутска дѣлается или на тѣхъ же лодкахъ, которыя тянутся лошадьми, что довольно медленно, или путешественники ѣдутъ верхомъ, что довольно тягостно.

Лѣтняя почтовая дорога, для верховой ѣзды, проложена, по большой части, по лѣвому берегу Лены, болѣе доступному, нежели правый.

Судоходство по Ленѣ производится на судахъ трехъ родовъ, выключая почтовыя лодки, о коихъ было уже говорено.

Дощеники, суть большія, плоскодонныя суда, съ одною мачтою, употребляются, по большой части, для свозу тяжестей изъ Якутска вверхъ по Ленѣ; они доходятъ только до станціи Якурима, — здѣсь, по причинѣ мелководія, товары перегружаются въ павозки. Всѣ суда тянутся до Киренска людьми, а далѣе лошадями.

Павозки походятъ на Петербургскія барки съ дровами, только гораздо ихъ меньше, и покрыты на два ската кровлею. Грузу поднимаютъ до 1,500 пудовъ; управляются веслами, а при попутномъ вѣтрѣ идутъ на парусѣ. Они чрезвычайно удобны для сплава внизъ по рѣкѣ тяжестей, менѣе аршина погружаются въ воду, и стоятъ не дорого. Павозки бываютъ или проходные, или торговые: на первыхъ товары везутся прямо въ Якутскъ для тамошняго города, или для Охотска и проч., а на вторыхъ въ носу устроивается лавочка съ мелочными товарами, какъ-то: чаемъ, сахаромъ, платками, китайками, ситцами и пр. и пр. Торговцы останавливаются у каждой деревни и снабжаютъ жителей береговъ Лены потребностями для ихъ быта на весь годъ, а въ то же время сами покупаютъ туземныя произведенія. Отправляясь съ Качуга въ первыхъ числахъ Мая, они приплываютъ въ Якутскъ въ концѣ Іюня и успѣваютъ иногда продать, во время пути, тысячи на двѣ рублей. Самыя безобразныя, простыя суда, называются барками: это плотъ, на которомъ сдѣланъ огромный деревянный ящикъ съ двумя закромами внутри, верхъ покрытъ кровлею на два ската, а къ бокамъ привѣшено два весла. Барки набиваются исключительно мукою; ихъ можно назвать плывучими закромами. Нерѣдко попадаютъ онѣ на мели, иногда разбиваются объ утесы. Торгующіе мукою пристаютъ къ селеніямъ, продаютъ свой товаръ или на деньги, или мѣняютъ на бѣлку, лисицъ, кедровые орѣхи и проч. и проч.

Каждое судно управляется лоцманомъ, который стоитъ обыкновенно у кормоваго весла, и гдѣ нужно войти въ протоку, или отгресть отъ мели, кричитъ работникамъ: ко гребямъ! Отъ Качуга до мѣста, называемаго Перегребъ, гдѣ отъ праваго берега перегребаютъ на лѣвый, нанимаютъ особеннаго лоцмана изъ туземцевъ и нѣсколько лишнихъ работниковъ: первый нуженъ для того, что Лена съ каждою. весною перемѣняетъ фарватеръ; а послѣдніе, какъ запасные помощники, нужны при частыхъ перегребахъ по протокамъ и при снятіи съ мелей, на кои нерѣдко наноситъ суда быстротою теченія. Проходные же получаютъ: лоцманъ отъ 70 до 100 рублей, — работники 30, 40 и 50 рублей, судя по смышлености.

Лена на всемъ протяженіи своемъ, отъ Качуга до моря, не имѣетъ пороговъ; вода въ ней мягка и тепла, а отъ песчанаго дна прозрачна, только на незначительной глубинѣ. Отъ Витима она дѣлается рыбною рѣкою: стерлядь, осетры, нельма, омули, моксуны ловятся лѣтомъ во множествѣ; есть и ерши, но жители пренебрегаютъ ими. — Мнѣ показались они хуже Невскихъ. — Омуль Ленскій совсѣмъ не то, что Байкальскій: первый вдвое больше послѣдняго, впрочемъ совершенно похожъ на него и видомъ и вкусомъ. Если бы Лена вмѣсто Ледовитаго Моря впала въ Восточный Океанъ, сколько бы выгодъ доставила она Сибири!

Теперь остается намъ рѣшить вопросъ: по чему Русскіе назвали рѣку Лену этимъ именемъ? Покойный Семивскій (*), съ удивительною настойчивостію силился произвести слово сіе отъ лѣни, доказывая, что рѣка Лена имѣетъ тихое теченіе. Многіе и теперь такъ думаютъ. Но можно ли рѣку эту назвать тихою? можно ли ее сравнить, наприм. съ Волгою? Лена вездѣ быстра, какъ Нева, тише Ангары, а можетъ быть, и Вилюя, откуда въ первый разъ выплыли на нее казаки.

(*) Извѣстія о Восточной Сибири.

Якуты называютъ Лену Öрюсъ, что значитъ рѣка; или Табиляхъ, что значитъ протока, или, въ высокомъ слогѣ Эббе, что значитъ бабушка. Въ этихъ трехъ словахъ не слышится слова Лены. Другихъ названій этой рѣки нѣтъ на языкѣ Якутовъ.

Теперь обратимся къ другому народу, бродящему по берегамъ сей рѣки, къ Тунгусамъ. Спросите у Тунгуса: какъ эта рѣка называется по Тунгуски? онъ вамъ скажетъ Лена.

Весьма естественно, что казаки отъ Тунгусовъ узнали о рѣкѣ Ленѣ, и Тунгуское названіе осталось за этою рѣкою; я немогъ доспроситься у жителей, что значитъ слово Лена. Тунгусы же не понимали, о чемъ ихъ спрашивалъ. Эту неудачу встрѣчалъ я, къ сожалѣнію, и между Русскими въ Якутскѣ.

Письмо XXXѴII.

Якутскъ.

Якутскій край и рѣка Лена извѣстны стали Русскимъ съ 1620 года. Мангазейскіе казаки, покорявшіе на рѣкѣ Вилюѣ Тунгусовъ, узнали отъ нихъ, что рѣка эта впадаетъ въ большую рѣку Лену, по которой живетъ народъ, называемый Іӧко. Казаки не упустили воспользоваться этимъ извѣстіемъ: подъ предводительствомъ Головы Василья Мартынова, они спустились по Вилюю въ рѣку Лену, нашли Якутовъ и обложили ихъ ясакомъ. Спустя лѣтъ шесть послѣ того, Енисейской команды Сотникъ Бекетовъ, о которомъ мы уже говорили, вышелъ на Лену съ рѣки Куты, проплылъ по ней почти до устья Алдана, и заложилъ въ 1632 году Якутскій острогъ, на правомъ берегу рѣки Лены, на урочищѣ Гимадай, верстахъ въ 70 ниже нынѣшняго Якутска. По прошествіи десяти лѣтъ, Якутскій острогъ перенесенъ на урочище, называемое по озеру, Сай-Саръ, — что значитъ: пріятная весна, гдѣ стоитъ и понынѣ. Сначала Якутскъ управлялся Начальниками, присылаемыми изъ Енисейска, но какъ Мангазейцы по праву перваго открытія считали Якутскъ своимъ достояніемъ, и право собирать ясакъ съ Якутовъ своею обязанностію, въ чемъ Енисейцы имъ препятствовали: то и вышли отъ сего большія несогласія и даже драки, подавшія поводъ утѣсненнымъ Якутамъ къ востанію. Нѣсколько мѣсяцевъ содержали они Якутскій острогъ въ осадѣ, стараясь зажечь деревянныя стѣны зажженымъ берестомъ, пущеннымъ на стрѣлахъ; но Русскіе успѣвали заливать пожаръ, а пищалями и ружьями отгонятъ Якутовъ.

Для прекращенія несогласій и водворенія порядка, посланъ былъ изъ Москвы въ 1638 году Стольникъ и Воевода Петръ Петровичъ Головинъ, который и прибылъ въ Якутскъ 1-го Іюня 1640 года. Съ того времени онъ сдѣлался центральнымъ мѣстомъ управленія всѣхъ завоеванныхъ странъ на Востокѣ. Изобильные звѣриные промыслы и выгодная торговля съ инородцами, вскорѣ привлекли туда многихъ искателей счастія изъ Россіи: они женясь на Якуткахъ, завелись домами. 50 человѣкъ изъ служилыхъ и дѣтей Боярскихъ получили право дворянства, а 500 человѣкъ поступили въ казаки, и какъ тѣмъ, такъ и другимъ отведены были земли, изъ коихъ большая часть въ послѣдствіи отошла опять къ Якутамъ.

Якутскъ построенъ на долинѣ, которая начинаясь отъ Кангаласкаго камня, верстахъ въ 30 выше Якутска, идетъ вдоль по Ленѣ верстъ на 70, имѣя различную ширину, отъ 5 до 7 верстъ. Средней величины кряжъ песчаныхъ горъ, сопровождающій лѣвый берегъ Лены, уклонился влѣво и далъ просторъ для жительства Русскимъ и Якутамъ. Якутскъ стоитъ на лѣвомъ берегу рѣки Лены подъ 62° 1’ 50” широты и 147° 23’ 45” долготы, разстояніемъ отъ Петербурга 8,807 верстъ. — Расположенъ болѣе въ длину, нежели въ ширину. Въ немъ считается до 300 обывательскихъ домовъ, изъ коихъ одинъ каменный, и семь церквей. Гостиный дворъ каменный, въ немъ помѣщается и Городовой Судъ. Жителей считается 1,819 душъ м. п.

Пятисотный казачій полкъ расположенъ по всей области, въ городѣ же стоитъ только часть его и инвалидная команда.

Якутскъ съ перваго взгляда поражаетъ какимъ-то мнимымъ великолѣпіемъ. Отъ чего же? Это раздраженіе чувствъ! Проѣхавши Леною 2,500 верстъ, вы встрѣтите на пути только два маленькіе городка, Киренскъ и Олекминскъ; но здѣсь глазъ вдругъ поражается хорошо застроенною Никольскою улицею, каменными церквами, и какимъ-то многолюдствомъ. Ѣдущіе изъ Охотска, Камчатки и Америки, еще болѣе чувствуютъ это раздраженіе: а потому-то каждый путешественникъ неравнодушно говоритъ о Якутскѣ въ запискахъ своихъ.

Хотя городъ лежитъ на берегу величайшей въ свѣтѣ рѣки, но лѣтомъ и зимою умираетъ, такъ сказать, отъ жажды; весною же каждый почти годъ терпитъ отъ наводненія. Когда строился Якутскъ, тогда Лена протекала подлѣ самаго города, большимъ протокомъ; но лѣтъ за 50 предъ симъ, во время необыкновеннаго разлитія, протокъ заметало пескомъ, и Лена течетъ подлѣ города только въ большую воду. Жители ѣздятъ за водою версты за двѣ, черезъ островъ, до большой протоки, или берутъ воду ниже города. Въ избѣжаніе затрудненій, въ каждомъ домѣ набиваются погреба льдомъ зимою, и ледяную воду употребляютъ на чай и для кушанья.

Легко можетъ статься, что сильнымъ наводненіемъ или болѣе занесетъ эту протоку, или снова сдѣлаетъ судоходною. Между тѣмъ песокъ, безпрестанно сдуваемый вѣтрами съ берегу въ протоку, возвышаетъ ея дно, и быть можетъ, по времени сравняетъ ее съ городомъ и увеличитъ Якутскій лугъ еще на двѣ версты въ ширину.

Хотя Якутскъ стоитъ и на равнинѣ, но равнина эта имѣетъ множество ложбинъ, гдѣ гніетъ застоявшаяся дождевая вода. Пошелъ дождь, — не проходимая грязь, отъ солонцеватой почвы; настала засуха, вѣтеръ, — пыль столбомъ. Здѣсь господствуетъ песокъ, камней нѣтъ даже на берегахъ Лены, а потому и вымостить города нечѣмъ, если бы захотѣли. Множество хорошихъ деревянныхъ домовъ доказываютъ, что городъ находился когда-то въ возрастающемъ положеніи. Здѣсь вы на каждомъ домѣ увидите два столба съ перекладиною. — Что это такое? Въ Генварѣ мѣсяцѣ вѣшаютъ на эти столбы говядину, которая остается на морозѣ и вѣтрахъ до Апрѣля мѣсяца: тогда ее снимаютъ и подаютъ на столъ вмѣстѣ съ конфектами. Въ самомъ дѣлѣ это лакомый кусокъ, требующій однакожъ крѣпкихъ зубовъ. Отправляющіеся въ дальнія дороги, запасаются провеслою говядиною, безъ которой они бы довольствовались одними сухарями. Охотскъ славится провеслыми оленьими языками. Говядина хороша, но весѣлицы безобразятъ домы; можно бы ихъ устроить гдѣ-нибудь во дворѣ. Еще примѣчательность, при каждомъ домѣ непремѣнно есть Якутская юрта, въ которой живутъ работники и пріѣзжіе изъ улусовъ Якуты.

Письмо XXXѴIII.

Якутскъ.

Въ Якутскѣ пять каменныхъ церквей и двѣ деревянныя: Троицкій соборъ, Спасскій монастырь, Іоанна Предтечи, Никольская, Благовѣщенская, за городомъ на Иркутской дорогѣ, Преображенская и Никольская. Соборъ, старѣйшая изъ всѣхъ каменныхъ церквей, построенъ въ одинъ этажъ съ отдѣльною колокольнею, и раздѣленъ на двѣ половины, зимнюю и лѣтнюю. Первая ничего особеннаго не имѣетъ, но послѣдняя отличается богатымъ иконостасомъ подъ золотомъ. Легкая цвѣтистая кисть Иркутскаго живописца Мурзина видна на всѣхъ образахъ; жаль, что въ рисункахъ этого художника нѣтъ пропорцій и преспективы. Меня поразила мысль почтеннаго Протоіерея Федора Прокопьевича Амвросова, приведенная въ исполненіе плохимъ маляромъ. Въ Соборѣ, на верху Царскихъ дверей, написано: Кто есть сей Царь славы? — Это вопросъ, который разрѣшается при открытіи дверей, за ними на стѣнѣ изображенъ Господь Вседержитель, съ надписью: Господь силъ, той есть Царь славы? Стѣны и куполъ раскрашены клеевыми красками, туземнымъ живописцемъ казакомъ Донинымъ.

Въ монастырѣ лѣтняя церковь блеститъ раззолоченымъ иконостасомъ, съ образами работы того же живописца Мурзина. Стѣны раскрашены клеевыми красками имъ же, но клеевая работа далека отъ мастера. Въ прочихъ церквахъ любопытный не встрѣтитъ ничего изящнаго; но въ деревянной Преображенской церкви, снаружи ничего не обѣщающей, я былъ пріятно изумленъ богатствомъ утварей, ризницы, великолѣпнымъ паникадиломъ и щегольскою отдѣлкою иконостаса. Подлѣ этой церкви строится другая, каменная, но работа остановлена уже нѣсколько лѣтъ. Кажется неумѣніе и страхъ попасть въ бѣду, заставили здѣшняго Архитектора сказать, что церковь худо основана, худо выведены стѣны, а слѣдовательно и кончить ее невозможно; хотя церковь доведена до сводовъ, а колокольня не имѣетъ только послѣдняго яруса. Въ самомъ дѣлѣ, чрезъ нѣсколько лѣтъ ни какой Архитекторъ не будетъ имѣть возможности окончить ее, потому, что церковь оставлена на разрушеніе стихіямъ.

Большихъ колоколовъ нѣтъ; церковное пѣніе еще во младенчествѣ, громогласіе всѣми уважается, хотя, признаться, оно и вводитъ въ соблазнъ. — Есть хоръ пѣвчихъ изъ казаковъ, но нѣтъ хорошаго учителя и голосовъ: басы производятъ тоны, похожіе на звуки, слышимые при раздираніи толстой холстины; дишканты поютъ какимъ-то особеннымъ голосомъ, которому нѣтъ и названія; альты поютъ тенорами, а теноровъ и неслышно. Піано выражается почти шопотомъ, за то уже форто, слишкомъ форто; при всемъ томъ каждый обращается къ вамъ съ вопросомъ: каковы наши пѣвчіе? — Что имъ отвѣчать?

Если здѣшніе храмы не прельщаютъ архитектурою, за то многіе изъ нихъ отличаются богатствомъ ризницы и утварей. Я искалъ въ церквахъ старинныхъ образовъ, занесенныхъ казаками завоевателями: находилъ ихъ, но къ сожалѣнію подновленными новѣйшею рукою; впрочемъ Русская живопись XVII столѣтія не рѣдкость.

Письмо XXXIX.

Якутскъ.

Судя по географическому положенію Якутска, надлежало бы полагать, что тамъ постоянно холодно въ продолженіи цѣлаго года; напротивъ того здѣсь холодно только зимою. Прошла зима, насталъ Іюль мѣсяцъ, атмосфера наполняется густымъ туманомъ, солнце, какъ раскаленный шаръ, пылаетъ на небѣ и жгетъ землю, трава выгораетъ, отъ жару нѣтъ нигдѣ спасенія, улицы пустѣютъ, жители закрываютъ окна ставнями и сидятъ въ темнотѣ. Ужасная жажда, особенно послѣ обѣда, мучитъ чрезвычайно. Термометръ на солнцѣ показываетъ +45, въ тѣни +28. — Но вотъ въ половинѣ 11 часа закатилось солнце — и вдругъ сильная роса покрыла землю. Взгляните на термометръ, онъ уже показываетъ +12, а къ солнечному восходу +8. Но что за прелесть здѣшняя ночь! Петербургская должна уступить ей, потому, что Якутскъ тремя градусами сѣвернѣе нашей столицы, и если спуститесь по Ленѣ верстъ за 400, то найдете уже солнце незаходимое. Въ половинѣ 11 часа, какъ я уже сказалъ, солнце втрое больше видимой величины своей, красное, какъ рубинъ, опускается за гору: западъ загорается пурпуромъ и золотомъ, и легкая прохлада вѣетъ въ воздухѣ. Въ половинѣ 12 часа сдѣлается нѣсколько потемнѣе, какъ въ пасмурный день; около перваго часа умолкнетъ пѣніе птицъ, которыхъ, впрочемъ, здѣсь немного. Небо чисто, свѣтло и беззвѣздно. Восходитъ бѣлая безсвѣтная луна. — Работники принимаются за труды: заскрипятъ телѣги, застучатъ топоры, и это продолжается до 12 часа дня; далѣе работать нѣтъ ни какой возможности. Въ 2 часа восходитъ солнце — не на Востокѣ, а почти на самомъ Сѣверѣ, — въ видѣ огромнаго бѣлаго шара. Жары начинаются въ половинѣ Іюня и оканчиваются въ исходѣ Іюля. Само собою разумѣется, что они происходятъ отъ продолжительнаго нагрѣванія солнцемъ атмосферы. За то здѣсь удивительно какъ скоро все растетъ и созрѣваетъ. Хозяйка моей квартиры высадила огурцы въ парникъ 29 Мая, — къ 10 Іюля они уже поспѣли. Морковь и рѣпа родятся хорошо, но капуста не вьется въ кочаны.

Нельзя ли допустить старинной мысли, что около полюсовъ, по крайней мѣрѣ лѣтомъ, море свободно отъ льдовъ? Шестимѣсячное постоянное нагрѣваніе атмосферы можетъ совершенно распустить хоть какой толстый ледъ.

Здѣсь въ каждомъ достаточномъ домѣ строится возвышенная свѣтелка для лѣта, въ которой обыкновенно спятъ. Мухъ и комаровъ такое множество, что невозможно растворить рта; отъ оводу скотъ находитъ спасеніе только около жилья.

Якуты, да и многіе изъ Русскихъ, живутъ лѣтомъ въ берестяныхъ юртахъ (ураса). Если ураса большая, то въ самомъ дѣлѣ въ ней какъ-то прохладнѣе; но въ маленькой чрезвычайно душно.

Гулять за городъ ѣздятъ жители обыкновенно подъ вечеръ; здѣсь нѣтъ хорошихъ окрестностей. — И вотъ еще странность: отправляясь въ поле, берутъ съ собою ледъ для самовара! потому что вблизи нѣтъ ни одного ключа, ни одной рѣчки, кромѣ озеръ. Осенью эти озера бываютъ наполнены гусями и утками, гдѣ самый страстный охотникъ можетъ утѣшить свою охоту. Къ вечеру обыкновенно изчезаютъ комары и оводъ, воздухъ дѣлается прохладнѣе; но сильная роса не даетъ загуляться. Луга усѣяны незабудками и представляются синими коврами. Хорошихъ полевыхъ цвѣтовъ нѣтъ, кромѣ большой сараны (Lіlіum spectabіle и Delphinium grandіflorum). Однакожъ флора здѣшняя не такъ бѣдна, какъ думалось. Лѣсъ состоитъ изъ березнику, ивняку, сосны и листвени. Сосна недостигаетъ величины строеваго лѣса, а потому лучшія бревна проплавляютъ изъ Олёкмы. Березъ большихъ и развѣсистыхъ непримѣтно: ихъ съ большимъ трудомъ разводятъ въ городѣ: песчаная ли почва тому причиною, или другое что, до сихъ поръ не доказано. Изъ ягодныхъ деревъ одна боярка видна по перелѣскамъ, черемуху же и рябину привозятъ издалека, сверху Лены, такъ какъ и морошку. Этой ягодѣ, собираемой въ Охотскѣ, умѣютъ дать вкусъ, котораго морошка Петербургская не имѣетъ. Тайна состоитъ въ томъ, что собранную ягоду кладутъ во фляги, въ коихъ прежде была Кизлярская водка. Въ дорогѣ морошка перетрясывается, даетъ сокъ, который соединясь съ водкою, оставшеюся въ деревѣ, сообщаетъ ягодамъ пріятный вкусъ. Брусника здѣсь превосходна и родится въ изобиліи; жители варятъ изъ нея кисель, а выжатый сокъ пьютъ съ водою вмѣсто квасу. Для лѣта самый лучшій напитокъ есть кумысъ, который Якуты привозятъ во множествѣ въ городъ для продажи. Напитокъ здоровый, а особливо для имѣющаго слабую грудь; но признаюсь, не скоро можно привыкнуть къ нему. Мысль, что онъ дѣлается изъ кобыльяго молока, хранится въ неопрятной посудѣ, невольно закрадывается въ голову, когда задумаешь выпить этого татарскаго пойла. Впрочемъ съ предразсудкомъ скоро можно управиться, и въ послѣдствіи мы пили кумысъ, какъ живую воду. Якуты чувствуютъ отъ этого напитка охмѣленіе, котораго однакожъ я не примѣчалъ надъ собою. Кумысъ не совѣтуютъ пить съ жару: говорятъ, что человѣкъ пухнетъ отъ того; надобно немного отдохнуть, и потомъ утолять свою жажду. Для неотвѣдывавшихъ никогда кумысу скажу, что онъ есть ни что иное, какъ наша сыворотка, нѣсколько побольше заквашенная; иной походитъ даже вкусомъ на кислыя щи, и также пѣнится, если встряхнуть бутылку.

Письмо ХL.

Въ Якутскѣ при нестерпимыхъ лѣтнихъ жарахъ, земля растаиваетъ только па 1½ аршина, далѣе въ глубину лежитъ земля мерзлая, никогда не растаивающая. Здѣсь въ каждомъ погребѣ, среди лѣта, замерзаетъ свѣжая говядина и термометръ Реомюровъ постоянно показываетъ —6°. Переходъ отъ жара къ холоду очень скоръ. Стоитъ только сдѣлать нѣсколько шаговъ въ любой погребъ и кругомъ васъ все замерзло, все въ зимнемъ оцѣпенѣніи. Глубоко ли простирается пластъ мерзлой земли, еще неопредѣлено. Случай однакожъ далъ возможность развѣдать здѣшнюю почву до значительной глубины.

Жители Якутска нуждаются въ водѣ: рѣка Лена течетъ подлѣ города только весною въ большую воду, но удаляется лѣтомъ на другую сторону острова. Каждый довольствуется ледяною водою. Хозяинъ одного дома расчитавъ, что на глубинѣ 5 саженъ, равной руслу рѣки, онъ непремѣнно найдетъ воду, рѣшился выкопать колодезь. Для чего начали рыть яму, шириною въ квадратную сажень. Въ 1830 году углубились на 14 саженъ, но вода не показывалась. Работа продолжалась обыкновенно зимою, потому что лѣтомъ на днѣ колодца гаснула свѣча, а работники чувствовали боль въ головѣ.

Въ 1838 году достигли 54 саженъ глубины, но послѣдствія были однѣ и тѣже. Какъ стѣны колодца состоятъ изъ твердой замерзшей земли, то и не было надобности укрѣплять ихъ срубомъ. Съ половины Мая до Октября колодезь закрывали досками и заваливали землею, въ предосторожность, чтобъ стѣны колодца неразстаяли отъ лѣтней теплоты и необвалились.

Когда углубились до 51 сажени, земля оказалась гораздо рыхлѣе, нежели въ верхнихъ пластахъ, такъ что безъ сруба трудно было копать далѣе.

До глубины 14 саженъ, пласты земли были осмотрѣны и описаны Горнымъ Инженеромъ Г. Злобинымъ, вотъ ихъ порядокъ отъ поверхности.

На 2 сажени глубины идетъ черноземъ, перемѣшанный съ пескомъ.

На 2½ сажени, мелкій иловатый песокъ.

На ½ аршина, также песокъ съ древесными обломками.

На 3 сажени 1 арш., крупный песокъ съ мелкими кругляками; пластъ этотъ оканчивается древесными корнями.

На ½ аршина, флецовый известковый камень окрашенный въ слояхъ водянистымъ желѣзомъ и слои эти какъ бы изрыты водою.

На 1 сажень, весьма мелкій, чистый, сухой песокъ, пепельнаго цвѣта, на вкусъ, щелочноватый и вяжущій.

Флецовый известковый камень, отъ 3 вершковъ до полуаршина толщиною.

На 2 сажени и 2 аршина, мелкій спекшійся песокъ, съ кусками сѣрнаго колчедана, какъ бы сплавленнаго съ каменнымъ углемъ.

Въ десяти послѣднихъ саженяхъ глубины, выкопанныхъ зимою 1836 — 1837 годовъ, встрѣтили каменный слой, наклоненный къ NW, но какія пласты идутъ за 14 саженною глубиною, неизвѣстно. Хозяинъ говоритъ, въ короткихъ словахъ, что вся формація колодца песчаноглинистая.

Въ теченіе 10 годовъ дѣланы были въ колодцѣ наблюденія надъ температурою земли и воздуха. Они изображены въ слѣдующей таблицѣ :

Слѣд. на глубинѣ послѣднихъ 10 саженъ температура земли ни сколько не измѣнилась. Таковую неподвижность можно приписать двумъ причинамъ: или невѣрности наблюденій и самаго инструмента, или колодезь достигъ уже той глубины, откуда начинается постоянная температура. Наконецъ неподвижность эту можно приписать и однородности слоя, изъ котораго состоитъ послѣднее пространство.

Продолжаютъ ли копать колодезь — неизвѣстно. А весьма желательно для пользы наукъ, чтобъ на это дѣло обращено было вниманіе людей просвѣщенныхъ и любопытныхъ. Какъ бы то ни было, а довольно уже того, что до сихъ поръ сѣверная почва ни гдѣ не была изслѣдована до глубины, столь значительной.

Въ письмѣ IX мы сказали, что въ 115 верстахъ отъ города Киренска къ Сѣверу, на глубинѣ одной сажени, встрѣчается пластъ мерзлой земли, въ 2 аршина толщиною, подъ которымъ лежитъ опять земля талая. Судя потому, что пластъ этотъ, по мѣрѣ приближенія къ Сѣверу, дѣлается толще, можно полагать, что близь полюсовъ планета наша промерзла насквозь и не имѣетъ внутренней теплоты. Не отъ этого ли происходитъ и сжатость ея у полюсовъ?

Письмо XLI.

Якутскъ.

Изъ старинныхъ зданій въ Якутскѣ сохранилась одна только крѣпость. Я сказалъ много: не сохранилась, а доселѣ видны еще три башни, часть стѣны и двое воротъ. Корыстолюбивое невѣжество не уважаетъ остатковъ старины! Острожки и городки въ Сибири постепенно уничтожаются. Вѣроятно, придетъ время, когда мы тщетно будемъ искать слѣдовъ военной архитектуры нашихъ казаковъ завоевателей. Еще десять лѣтъ, и на томъ мѣстѣ, гдѣ была Якутская крѣпость, останется нѣсколько догнивающихъ бревенъ. Ежели бы поправили оставшуюся стѣну и башни, то крѣпость простояла бы еще цѣлое столѣтіе.

Завоеватели Сибири, покоривъ какой нибудь новый народъ, строили въ землѣ ихъ или острогъ, или рубили городъ, гдѣ, оставя гарнизонъ, продолжали свои завоеванія далѣе. Острогъ, какъ самое слово показываетъ, состоялъ изъ высокаго тына или частокола, на верху завостреннаго, имѣлъ башни и ворота. Городокъ же строился изъ бревенчатыхъ стѣнъ, съ бойницами и навѣсами. — Острожки еще видны кое-гдѣ по Китайской границѣ, напримѣръ: въ Тункѣ, Харацаѣ и проч., но городовъ, кромѣ Якутска, ни гдѣ уже нѣтъ.

Якутскій городъ, какъ уже сказано, заложенъ въ 1632 году, на урочищѣ Гимадай, но спустя 10 лѣтъ, перенесенъ на нынѣшнее мѣсто. Старая ли крѣпость разобрана и перенесена сюда, или построена новая, о томъ ни кто въ Якутскѣ не знаетъ; многія, однакожъ, задымившіяся и обозженныя бревна заставляютъ думать, что нынѣшняя крѣпость построена изъ стараго лѣса; а знаки, поставленные на каждомъ бревнѣ, какъ дѣлается при переноскѣ деревянныхъ строеній, еще болѣе убѣждаютъ въ этомъ мнѣніи.

Крѣпость стоитъ на ровномъ мѣстѣ, въ верстѣ разстоянія отъ Лены. — Она, какъ видно по остаткамъ, была квадратная, каждый бокъ ея имѣлъ 63½ сажени. По угламъ были башни въ нѣсколько этажей, а въ срединѣ ворота. Крѣпостныя стѣны построены срубами, длина каждому 1½ сажени, ширина 4 аршина 2½ четверти, а вышина 2½ сажени. Въ каждомъ срубѣ, со внѣшней стороны, прорѣзаны два небольшія отверстія, для стрѣлянія изъ ружей: слѣдовательно въ каждомъ изъ нихъ помѣщалось по два казака, которые стрѣляли, вѣроятно, лежа, или стоя на колѣнахъ, судя по недальному разстоянію отверстій отъ земли. Срубы примыкаются одинъ къ другому и составляютъ нижнюю или главную стѣну, на которой сдѣлана другая стѣна, въ одно бревно толщиною, также съ отверстіями для стрѣлянія. Эта стѣна, вышиною въ сажень, подпирается со внутренней стороны небольшими бревенчатыми будками съ двумя амбразурами для наружныхъ выстрѣловъ. Будки эти простираются не во всю стѣну всплошь, но чрезъ срубъ, т. е. будка, потомъ простая стѣна, потомъ опять будка, и такъ далѣе. Длина каждой будки 5 аршинъ, вышина 1 сажень и 2 четверти, ширина 2 аршина. Верхняя стѣнка виситъ надъ основаніемъ крѣпости на четверть аршина, для того, чтобъ непріятеля, подошедшаго къ стѣнѣ, можно было обливать горячею водою, или бросать на него каменья. Наконецъ вся стѣна покрыта кровлею на два ската и со внутренней стороны имѣетъ галлерею. Высота стѣны вообще 3 саж. 2 четверти, толщина 4 аршина 2½ четверти, Какъ ворота, такъ и башни выдаются впередъ отъ стѣны на одну сажень, и для перекрестнаго огня имѣютъ амбразуры. Въ нѣкоторыхъ башняхъ сдѣланы подлазы, т. е. отверстія, въ которыя осажденные выходили на вылазку; а на сторонахъ, обращенныхъ въ поле, видны по четыре отверстія для ружейной стрѣльбы. Каждый бокъ башни въ 3 сажени. Ворота шириною въ 3½ саж.; дверь въ нихъ сдѣлана изъ толстыхъ досокъ, съ калиткою, и закладывалась брусьями въ нѣсколько рядовъ. Вся крѣпость, на разстояніе ружейнаго выстрѣла, обнесена была высокимъ частоколомъ или палисадомъ, съ воротами и башнями. — Отъ этого укрѣпленія остались теперь только одни ворота. За палисадомъ, вѣроятно, стояли и пушки, потому что на главной стѣнѣ видны только отверстія для ружейныхъ дулъ. Достойно примѣчанія, что крѣпость построена хотя изъ лѣса очень тонкаго, но до сихъ поръ, т. е. болѣе двухъ сотъ лѣтъ, сохранилась. Изъ старинныхъ строеній существуютъ три анбара: въ одномъ изъ нихъ, гдѣ прежде, какъ примѣтно по множеству спицъ, вбитыхъ въ стѣны, хранилась мягкая рухлядь, помѣщенъ теперь Архивъ. Кромѣ этихъ анбаровъ, есть еще каменный домъ, построенный, какъ гласитъ надпись надъ дверями, въ царствованіе Петра І-го, въ 1707 году, при Стольникахъ и Воеводахъ Шишкиныхъ. Въ немъ помѣщено Уѣздное Казначейство. Отъ Воеводскаго дома остались одни только кучи кирпича.

Любопытный, осматривая остатки стѣнъ и башни, найдетъ ихъ разстрѣлянными пулями и дробью; это поведетъ его къ догадкамъ, не выдержала ли когда нибудь крѣпость осады; или не была ли взята Якутами и выручена Русскими. Вотъ развязка: каждый житель Якутска, купивши винтовку, или дробовикъ, идетъ пробовать оружіе свое за крѣпость и стрѣляетъ въ стѣну: такимъ образомъ, въ продолженіи нѣсколько десятковъ лѣтъ, стѣна унизалась пулями и дробью.

Изъ стариннаго оружія не осталось въ крѣпости ни одной вещи: мѣдныя пушки проданы въ монастырь и употреблены въ колоколъ; прочее отправлено въ Охотскій портъ, или распродано. Нѣкоторые изъ здѣшнихъ жителей показывали мнѣ патроны, набитые звѣриными и птичьими когтями. Вѣроятно, по недостатку въ свинцѣ, казаки стрѣляли и когтями.

Мнѣ сказывали, что въ воротахъ крѣпости, и теперь еще стоящихъ, была гдѣ-то на столбѣ надпись, означающая, когда и кѣмъ построена Якутская крѣпость; но я тщетно искалъ любопытную надпись: вѣроятно бревно съ историческимъ свидѣтельствомъ нѣсколько дней согрѣвало избу здѣшняго жителя, а можетъ быть, ушло и на постройку клуба. Извѣстно только, что крѣпость заложена въ день Бориса и Глѣба, потому, что въ этотъ день бывалъ прежде крестный ходъ около нея.

Я разспрашивалъ у здѣшнихъ стариковъ о Войнаровскомъ, Миллерѣ, но ни кто объ нихъ и не слыхалъ. — Нѣкоторые, однакожъ, помнятъ Профессора Поповскаго, наблюдавшаго прохожденіе Венеры чрезъ солнце, что было въ 1766 году. Говорятъ, что онъ для наблюденій построилъ обсерваторію на томъ мѣстѣ, гдѣ теперь кирпичные сараи; что окончивъ свое дѣло, на другой же день уѣхалъ изъ Якутска. Еще одинъ старикъ, бывавшій по торговлѣ въ Колымѣ, разсказывалъ мнѣ, что видалъ Билингса, Осипа Ивановича; что Билингсъ пріѣхавъ въ Колыму изъ Чукотской земли, при взглядѣ на церковь крестился, плакалъ и говорилъ: слава Богу, наконецъ я въ землѣ христіанъ, живъ, и бѣда миновалась! Спросилъ, много ли въ крѣпости казаковъ, оружія и велѣлъ быть готовымъ къ оборонѣ; что Билингсъ былъ ростомъ малъ, и потому Чукчи не уважали его.

Помнятъ нѣкоторые старики какого-то Головкина, сосланнаго въ Жиганскъ или Колыму, что онъ тамъ умеръ, но родственники тѣло его увезли въ Россію. Болѣе я никакихъ историческихъ разсказовъ не слыхалъ.

Письмо ХLІІ.

Якутскъ.

Якутскій Архивъ есть одинъ изъ примѣчательнѣйшихъ во всей Сибири, какъ по своей древности, такъ и по рукописямъ, въ немъ сохранившимся. Архивы прочихъ городовъ Сибири истреблены пожарами, но Якутскій оставался до временъ любопытнаго Миллера во всей полнотѣ. Извѣстно, что Якутскъ былъ главнымъ городомъ всѣхъ странъ, завоеванныхъ на Востокѣ отъ Енисея. Тутъ жили воеводы, посылавшіе команды для провѣданія о земляхъ неизвѣстныхъ, и покоренія народовъ немирныхъ. Сюда присылали завоеватели свои донесенія, отсюда получали они подкрѣпленія, порохъ, свинецъ и провіантъ. Иркутскъ возникъ и сдѣлался главнымъ городомъ уже въ послѣдствіи времени. Исторія завоеванія амурскихъ странъ, столь любопытная, сохраняется до сихъ поръ въ разныхъ донесеніяхъ: Пояркова, Бахтеярова, Перфильева, Хабарова, Степанова и прочихъ. Исторія открытій по берегамъ Ледовитаго Моря, Восточнаго Океана, скрывается между этими же бумагами. Но въ какомъ уваженіи находились эти драгоцѣнные историческіе факты! они брошены были на жертву времени и стихіямъ въ анбаръ, сквозь худую кровлю котораго текла дождевая вода, и бѣдные свитки изчезли. Нѣкоторые изъ нихъ превратились въ прахъ; другихъ нельзя уже развернуть: отъ сырости они слились въ одну массу. Множество рукописей растащено, и употреблено на заклейку оконъ и стѣнъ; даже въ Якутскихъ юртахъ я видалъ окна, сдѣланныя изъ старинныхъ рукописей, и съ одного изъ нихъ снялъ донесеніе Томскихъ казаковъ объ открытіи ими Охотскаго Моря (ламъ). Правда, что трудолюбивый Миллеръ, живучи въ Якутскѣ, много пересмотрѣлъ свитковъ, много сдѣлалъ выписокъ изъ нихъ, но вѣроятно, многое осталось неизвѣстнымъ; напримѣръ, мы до сихъ поръ не читали подлиннаго донесенія казака Семена Дешнева о путешествіи его по Ледовитому Морю, кругомъ Чукотскаго носа въ Камчатку. Два мѣсяца я рылся въ полуистребившихся свиткахъ, но не пересмотрѣлъ и половины. Хотя большая часть изъ нихъ заключаютъ въ себѣ донесенія о провіантѣ, но тутъ же мелькаютъ историческія объясненія.

Между рукописями попадаются нѣкоторыя писанныя на берестѣ, но онѣ не старѣе XVII столѣтія, и всѣ почти содержатъ донесенія Жиганскихъ казаковъ о полученіи и расходѣ провіанта. На берестѣ писали они за неимѣніемъ бумаги. Множество ябѣдъ и доносовъ доказываютъ, что духъ подъячества завелся здѣсь съ основанія города. Первый воевода, Головинъ, смѣненъ по доносамъ; слѣдственное объ немъ дѣло содержится въ двухъ свиткахъ, имѣющихъ около аршина въ діаметрѣ. Слѣдующіе за нимъ воеводы подвергались той же участи. Правда, что они многое себѣ позволяли и судили ближнихъ не столько по законамъ и гласу совѣсти, сколько по видамъ. Человѣкъ, попавшійся подъ судъ, хотя бы съ перваго раза признался въ преступленіи, но все-таки подвергался пыткѣ, не покажетъ ли участниковъ, а въ нихъ то и все дѣло. Для примѣра, я привожу здѣсь одно обстоятельство, извлеченное изъ бумагъ Архива. Гдѣ-то на Ленѣ, Русскій крестьянинъ, поссорясь съ роднымъ братомъ своимъ, въ дракѣ зарѣзалъ его ножемъ. Родная мать ихъ была свидѣтельницею всего произшествія; — преступникъ самъ признался въ убійствѣ, говоря, что онъ въ минутной вспышкѣ зарѣзалъ своего брата, безъ всякаго обдуманнаго намѣренія. — Казалось бы и довольно. — Нѣтъ! его пытали, чтобъ узнать не подъучилъ ли его кто нибудь сдѣлать смертоубійство: несчастному дали полтораста ударовъ кнутомъ и три встряски. — Вотъ какъ дѣлались встряски: обѣ руки у преступника связывали близъ ладоней длинною веревкою, поднимали его посредствомъ ворота къ самому потолку застѣнка, гдѣ производилась пытка, и вдругъ опускали; падая, онъ недоставалъ ногами до пола. — Каковы были эти встряски? крестьянинъ и въ пыткѣ говорилъ одно и тоже, почему и опредѣлено: дать ему 50 ударовъ кнутомъ и оставить на мѣстѣ жительства, по просьбѣ матери. Теперь спрашивается: что было жесточѣе, пытка или самое наказаніе?

Далѣе, воеводы научали какого нибудь преступника оговорить богатаго купца въ участіи съ нимъ. Такимъ образомъ наученнаго выводили къ гостиному двору, и онъ показывалъ на любаго купца. — Само собою разумѣется, что купца брали подъ стражу и подвергали пыткѣ, если онъ не откупался. — Служилые же люди останавливали на улицахъ Якутовъ и снимали съ нихъ торбазы (обувь); на рынкѣ брали у нихъ даромъ говядину, рыбу и проч.

Письмо ХLIІІ.

Якутскъ.

Съ 4-го Іюля по 1-е Августа въ Якутскѣ бываетъ ярмарка. Въ нынѣшнемъ году приплыло изъ Иркутска 40 павозковъ и барокъ; одной муки привезено 100,000 пудовъ. Говорятъ, что количества этого на продовольствіе цѣлой области недостаточно. Въ самомъ дѣлѣ, Якуты и Тунгусы считаютъ теперь хлѣбъ въ числѣ необходимыхъ потребностей; даже одѣваются не въ кожаные, а въ суконные кафтаны. Хлѣбъ и сухари суть важнѣйшія статьи въ торговлѣ Якутской области; за ними слѣдуютъ: чай, сахаръ, ткани и мануфактурныя издѣлія. Товары эти развозятся изъ Якутска въ Охотскъ, Колыму, Вилюйскъ и Камчатку. Купцы изъ отдаленныхъ мѣстъ области, множество Якутовъ и Тунгусовъ пріѣзжаютъ на ярмарку въ Якутскъ. Главнѣйшая статья вывоза есть пушные звѣри, какъ-то: соболи, лисицы, песцы и бѣлка, а потомъ куницы, мамонтова кость, кабарожья струя и моржовый зубъ. Количество всѣхъ товаровъ въ иной годъ простирается до двухъ милліоновъ. Въ Якутскѣ два гостиныхъ двора, одинъ каменный, а другой деревянный. Первый стоитъ на Никольской улицѣ и называется большимъ базаромъ; а другой на берегу Лены, въ которомъ преимущественно продается мука, носитъ названіе малаго базара. Лавки эти во время ярмарки бываютъ открыты; городъ дѣлается многолюднымъ, и каждый спѣшитъ въ гостиный дворъ запастись припасами на цѣлый годъ, потому что послѣ ярмарки цѣны обыкновенно поднимаются. — Здѣсь вы увидите и Суздаловъ, мѣняющихъ образа и картины, и Жидовъ, продающихъ ваксу. — Дѣятельность этихъ двухъ народовъ достойна удивленія: они вездѣ пролѣзутъ, не смотря на несчастные случаи, которые съ ними встрѣчаются. Жидъ, продавецъ ваксы, сказывалъ мнѣ, что онъ родомъ изъ Вильны, объѣхалъ всю Россію, а теперь оканчиваетъ путешествіе по Сибири, гдѣ, можетъ быть, положитъ и голову свою. Якуты бродятъ по домамъ и лавкамъ, продаютъ своихъ лисицъ, бѣлку, зайцевъ, горностаевъ, и воруютъ, что попадется. Между тѣмъ картежные игроки ловятъ пріѣзжихъ, и оставляютъ ихъ безъ всего. Страсть къ игрѣ между Якутами до такой степени усилилась, что даже работники играютъ другъ съ другомъ на пищу, и проигравшій свою порцію, идетъ спокойно спать голодный, какъ ни въ чемъ не бывало. Хотя полиція и преслѣдуетъ игроковъ, но кто устоитъ противъ убѣжденія, подписаннаго рукою Князя Хованскаго!

Біографію соболей, лисицъ и проч., я помѣщу ниже, но теперь скажу о мамонтовой кости.

Съ береговъ и острововъ Ледовитаго Моря купцы Жиганскіе, Колымскіе и другіе, ежегодно привозятъ въ Якутскъ около тысячи пудовъ мамонтовыхъ клыковъ. Пріискъ этихъ костей начали производить со второй половины XVII столѣтія. Кости находятъ или въ обрывахъ рѣкъ и рѣчекъ или на днѣ стекшихъ небольшихъ озеръ, или выкинутыми со дна морскаго. Мамонта не должно смѣшивать со слономъ или носорогомъ, отъ которыхъ онъ отличается: во-первыхъ густою, рыжеватою и длинною шерстью, во-вторыхъ гривою, совершенно рыжаго цвѣта, въ третьихъ фигурою клыковъ, въ четвертыхъ неимѣніемъ хобота. Судя по устройству мамонта, можно полагать, что онъ питался древесными вѣтвями, а не травою, которую доставать не могъ, стоя на ногахъ. Нельзя сказать рѣшительно, чтобъ мамонтъ обиталъ только въ странахъ за полярнымъ крутомъ: кости его находятъ даже около Иркутска.

Если положить, что полтораста годовъ занимаются этимъ промысломъ, то выходитъ, что полтораста тысячъ пудовъ найдено мамонтовой кости. — Сколько же надобно звѣрей, чтобъ дать такое количество клыковъ, и могло ли пространство земли, за полярнымъ кругомъ лежащее, помѣстить столько огромныхъ животныхъ и доставить имъ питаніе? — Кажется мамонты роняли свои клыки чрезъ нѣсколько лѣтъ. — Гибель этихъ животныхъ произошла, вѣроятно, вдругъ отъ какихъ нибудь внезапныхъ, неожиданныхъ причинъ, и притомъ въ глубокой древности: потому, что ихъ находятъ до сихъ поръ совершенно цѣлыми, съ кожею и мясомъ, иногда подъ слоемъ земли въ 20 саженъ толщиною. — Много однакожъ между клыками попадается и дряблыхъ. Если допустить возможность существованія мамонтовъ въ климатѣ столь холодномъ, каковъ нынѣ за полярнымъ кругомъ, по уваженію тому, что мамонтъ покрытъ густою шерстью, — какъ думаетъ Араго; — то вопросъ, чѣмъ питался мамонтъ по берегамъ и островамъ Ледовитаго Моря, гдѣ нѣтъ даже и кустарнику — останется не рѣшенымъ. Мысль, что гибель этихъ животныхъ произошла отъ быстраго измѣненія климата, истребившаго и животныхъ и дерева, дѣлается господствующею. Какой-то Французъ недавно доказывалъ: что Азіятцы въ войскахъ своихъ употребляли слоновъ; а извѣстно, что Чингисъ-Ханъ былъ въ Сибири; слоны его издохли. — Вотъ вамъ и мамонты! Мысль эта столь нелѣпа, что не заслуживаетъ опроверженія.

Якутскіе купцы ѣздятъ для торговли въ Жиганскъ, Зашивсрскъ, Колыму, Охотскъ, Камчатку, Удьское и Вилюйскъ.

Въ Колымѣ производится мѣновая торговля съ Чукчами. Русскіе даютъ имъ желѣзо и табакъ, отъ нихъ получаютъ куницъ отдѣльно и въ платьѣ, лисицъ, песцовъ всѣхъ сортовъ и моржовый зубъ. Двѣ послѣднія статьи Чукчи достаютъ, по большой части, отъ Американцевъ и Островитянъ, чрезвычайно нуждающихся въ табакѣ. Колыма, или по настоящему Средне-Колымскъ, отстоитъ отъ Якутска въ 2,500 верстахъ. Дорога туда верховая и совершается почти на однѣхъ и тѣхъ же лошадяхъ, по мѣстамъ пустымъ, болотистымъ и грязнымъ, гдѣ встрѣчается множество озеръ, которыя надобно объѣзжать. Я говорю о лѣтнемъ пути; зимою же, хотя дорога и сокращается, но ужасные морозы дѣлаютъ ее опасною для путешественника. Ночуютъ обыкновенно на пустомъ мѣстѣ, въ снѣгу: разгребая его до земли, ставятъ пологъ или ровдужную палатку о трехъ стѣнахъ, а передъ отверстіемъ разводятъ большой огонь. На пути лежатъ два маленькіе городка, Верхоянскъ и Зашиверскъ, которые однакожъ лежатъ не одинъ за другимъ, но если поѣдете черезъ одинъ, то другой останется въ сторонѣ. До Верхоянска встрѣчаются изрѣдка Якутскіе улусы, далѣе же совершенная пустота.

Изъ Жиганска и Зашиверска, кромѣ соболей, песцовъ и лисицъ идетъ преимущественно Мамонтова кость, о которой мы уже говорили.

Въ Удьской острогъ, близъ Восточнаго Океана, возятъ обыкновенные товары, но важнѣйшая статья привоза есть мука, сухари и коровье масло; кромѣ того пригоняютъ множество оленей и лошадей. Всѣ вещи мѣняютъ Тунгусамъ на соболей, лисицъ, и кабарговую струю (мускусъ). Олень есть единственное достояніе Тунгуса, безъ котораго онъ не можетъ обойтись; а какъ животное это худо плодится въ умѣренныхъ странахъ около Амура и по прочимъ рѣкамъ, кромѣ того, каждый почти годъ гибнетъ во множествѣ отъ заразы; то купцы пригоняли ихъ по нѣскольку тысячъ съ рѣки Вилюя. Лошадей брали Тунгусы на убой, а масло и сухари покупали какъ лакомство; но всего удивительнѣе, что чай и сахаръ расходился между Тунгусами въ большомъ количествѣ. Мѣстное Начальство (*) нашло мѣну, производимую Русскими купцами, для Тунгусовъ, вредною, и запретило имъ въѣздъ въ улусы подъ опасеніемъ взысканія 500 руб., а назначило имъ пункты, отстоящіе отъ Тунгусскихъ кочевьевъ въ 500 и 800 верстахъ, гдѣ устроены и запасные магазины. Чтожъ изъ этого вышло? Тунгусы въ первый же годъ потеряли своихъ оленей. Сдѣлавшись пѣшими, не могли выдти на ярмарочныя мѣста столь далеко, почему и обратились съ соболями и струею къ хлѣбнымъ Даурамъ, обитающимъ по Амуру. Такимъ образомъ торговля соболями отклонилась въ Китай, и наши купцы, вывозившіе прежде изъ Удьскаго болѣе 10,000 шкуръ соболиныхъ, стали вывозить меньше половины. Кабарговой струи прежде вывозилось изъ Удьскаго края до 8,000 штукъ, а нынчѣ едва 3,000. Кромѣ упадка торговли, произошли еще другія послѣдствія не меньше гибельныя, но ихъ трудно доказать. Въ дополненіе скажу, что купцы ѣздятъ въ Удьское и на лошадяхъ и на оленяхъ, смотря по времени года; путь сей не менѣе затруднителенъ какъ и Колымской, потому, что однѣ и тѣже лошади идутъ туда и обратно.

(*) Такъ было до 1832 года.

Изъ Охотска привозятъ Камчатскихъ соболей и лисицъ, бѣлку и отчасти бобровъ; изъ Гижиги, лежащей на Пенженскомъ заливѣ, моржовый зубъ; въ маломъ количествѣ, теплыя перчатки тамошней работы, которыя имѣютъ цѣну даже въ Иркутскѣ; оленины и пыжиковъ (шкуры молодыхъ оленей).

На Вилюй, кромѣ обыкновенныхъ товаровъ, возятъ пыжиковъ и оленину, а оттуда привозятъ соболей, лисицъ и бѣлку. Бѣлка, лисица, соболь и горностай суть повсемственныя произведенія здѣшней области. Однихъ лисицъ вывезено въ нынѣшнемъ году изъ Якутской области до 13,000. Весь пушной товаръ идетъ преимущественно въ Москву, а кабарговая струя исключительно въ Китай.

Кромѣ того множество заячьихъ шкуръ отправляется отсюда въ Россію.

Письмо ХLIѴ.

Якутскъ.

Въ землѣ, гдѣ больше звѣрей, нежели людей, первые обращаютъ на себя большее вниманіе; но до сихъ поръ я говорилъ мимоходомъ о господствующемъ классѣ здѣшнихъ тварей. Начну съ самаго знаменитаго по цѣнѣ, прочности и теплотѣ: это будетъ соболь, столь давно преслѣдуемый и Русскими и Якутами, и Тунгусами; предметъ ссоръ, убійствъ, путеводитель къ открытію новыхъ странъ и народовъ, оживитель дѣятельности и духа промышлености въ здѣшнихъ странахъ. Вотъ сколько политическихъ достоинствъ имѣетъ этотъ звѣрекъ!

Соболь наружнымъ видомъ и внутренними качествами походитъ на кошку, только морда и уши у него длиннѣе кошечьихъ; обитаетъ или по горамъ, или по рѣчкамъ, въ дремучихъ лѣсахъ. Гнѣздо, гдѣ ночуетъ, дѣлаетъ обыкновенно въ древесномъ дуплѣ, или подъ деревомъ въ землѣ, и наполняетъ его травою, мохомъ и перьями. Для обитанія своего избираетъ околотокъ верстъ на пять, и на разстояніи этомъ дѣлаетъ нѣсколько запасныхъ гнѣздъ; но если забѣжитъ далеко и встрѣтитъ другаго соболя, то ночуетъ въ его гнѣздѣ. Самка для родовъ избираетъ мѣсто уединенное, обыкновенно гдѣ-нибудь подъ плитою въ горѣ, и родитъ скрытно отъ самца, который пожираетъ дѣтей своихъ, если только найдетъ ихъ. Дѣтей у самки бываетъ не всегда одинаковое количество: иногда 2 или 3, а иногда 6, 7 и даже 9. Соболь звѣрь хищный, питается другими животными, преимущественно же бѣлкою, хорьками, горностаями, рябчиками и тетеревами; словомъ, не спускаетъ ни кому, лишь бы былъ подъ силу. Онъ золъ, проворенъ, быстръ и лукавъ, собака развѣ на чистомъ мѣстѣ можетъ поймать его; но чуть дерево, соболь уже на немъ начнетъ прыгать съ одного на другое, на разстояніи саженъ пяти, и уйдетъ изъ виду. Само собою разумѣется, что при таковыхъ качествахъ онъ никому недостается въ добычу, развѣ одинъ орелъ успѣетъ поймать его въ свои ужасные когти. Но Тунгусъ есть вѣчный, непримиримый врагъ соболя: пока еще не глубоки снѣги, онъ преслѣдуетъ его своею звѣроловною собакою, которая обыкновенно загоняетъ звѣря на дерево, и лишь чуть соболь сплошалъ, Тунгусъ поражаетъ его пулею изъ своей винтовки, которая, увы! ни когда не дѣлаетъ промаха. Этотъ промыселъ называется: промыселъ собачьею ногою. Но когда снѣгъ сдѣлается глубокъ, такъ что собака уже не можетъ бѣжать по немъ не проваливаясь, Тунгусъ ставитъ на слѣдъ соболя лукъ со стрѣлою; соболь, идучи по тропинкѣ, имъ проложенной, задѣваетъ за тонкій снурокъ, сдергиваетъ укрѣпленіе, многовенно стрѣла поражаетъ его, и вмѣстѣ съ нимъ поднимается на воздухъ, посредствомъ очепа, гдѣ соболь и виситъ до прихода Тунгуса. Предосторожность необходимая; иначе убитый звѣрь будетъ съѣденъ другими звѣрями, или ворономъ. Въ Удьскомъ краю попадаются соболи совершенно бѣлые, но шкуры ихъ, кромѣ рѣдкости, ни какого достоинства не имѣютъ. Промыселъ соболей продолжается во всю зиму до весны, и въ хорошіе годы Якутская область доставляла шкуръ тысячъ до 18. Между тѣмъ какъ въ 1830 году было ихъ только до 6 тысячъ. Самыми лучшими соболями почитаются Олёкминскіе, добываемые въ вершинахъ рѣки Олёкмы; за ними слѣдуютъ Алданскіе, потомъ Удьскіе, за тѣмъ уже Колымскіе и Жиганскіе; а самый послѣдній сортъ составляютъ соболи Вилюйскіе. Изъ этого видно, что лучшіе соболи обитаютъ по рѣчкамъ, вытекающимъ изъ Яблоноваго хребта.

Характеръ лисицы всякому извѣстенъ, и мнѣ остается только раздѣлить ее на сорты. Лучшія чернобурыя лисицы попадаются во всей области, но преимущественно идутъ изъ Камчатки, Колымы, урочища Омекона и Зашиверска. Звѣрь этотъ питается зайцами, и если много зайцевъ, то и лисицъ изобиліе. Ихъ ловятъ луками, нерѣдко Якуты находятъ гнѣзды лисицъ и маленькихъ воспитываютъ при юртахъ своихъ въ ямахъ.

Бѣлка обитаетъ по всѣмъ лѣсамъ Сибирскимъ, но преимущественно по кедровымъ, коихъ орѣхами и питается. Самая лучшая есть черная, и преимущество это принадлежитъ Олёкмѣ. Якутская область въ хорошій годъ даетъ до 500,000 бѣличьихъ шкуръ. Бѣлка попадаетъ иногда совершенно бѣлая.

Горностай звѣрекъ быстрый, смѣлый, проворный и злой; питается птицами и звѣрями. Видали, какъ горностай, напавши на тетерева, былъ имъ поднятъ на воздухъ, и до тѣхъ поръ держался на тетеревѣ, пока не умертвилъ его. Они падали на землю вмѣстѣ, но горностай успѣвалъ спастись отъ ушибу, помѣщаясь на тетеревѣ. Здѣсь говорятъ, что онъ загрызаетъ даже сохатаго (лося), влѣзая къ нему въ ухо (*); зайцовъ же давитъ безъ пощады. Горностаевъ ловятъ или силышками, или маленькими лучками, (черканъ), дѣлая на концѣ стрѣлы костылекъ, которымъ придавливаетъ звѣрка къ землѣ. Горностай идетъ съ Вилюя, Зашиверска, Жиганска и Колымы. Въ лучшіе годы выходитъ его штукъ тысячъ до 25. Песцы ловятся по берегамъ и островамъ Ледовитаго Моря; въ годъ вывозится ихъ тысячъ до 12 всѣхъ сортовъ. Кабарга обитаетъ по горамъ отъ южныхъ предѣловъ Сибири до Охотскаго Моря. Этотъ звѣрь изъ роду сайги, ростомъ бываетъ съ козла, имѣетъ два клыка въ верхней челюсти. Питается травою, и для обитанія выбираетъ мѣста самыя уединенныя. Замѣчено, что старые самцы живутъ по вершинамъ горъ, молодые въ срединѣ, а самки на низу: это беззащитное животное достается въ добычу волку, медвѣдю и тигру. Самецъ на четвертомъ годѣ своего возраста имѣетъ на брюхѣ наростъ, извѣстный въ торговлѣ подъ именемъ кабарожей струи. — Самка раждаетъ въ годъ два раза, по два дѣтенка. Кабарга составляетъ главнѣйшую пищу Тунгусовъ; они ловятъ ее и луками, и бьютъ изъ винтовокъ. Въ прежнія времена изъ Удьскаго края вывозилось однихъ струй до 8 тысячъ штукъ въ годъ. Теперь спрашивается: сколько всѣхъ кабарговъ убивается въ годъ? Безъ сомнѣнія, 8 тысячъ надобно помножить на три, потому, что молодымъ самцамъ и самкамъ никто не ведетъ счета.

(*) Объ этомъ пишетъ и Бюфонъ въ своей Естественной Исторіи.

Письмо ХLѴ.

(Продолженіе.)

Якутскъ.

Заяцъ, по Сибирски ушканъ, обитаетъ вездѣ по лѣсамъ и служитъ пищею всѣмъ плотояднымъ животнымъ. Здѣсь нерѣдко попадаются зайцы совершенно черные, но они не имѣютъ цѣны, и покупаются за рѣдкость. Въ разсужденіи зайцевъ примѣчено, что количество ихъ въ продолженіи 7 лѣтъ увеличивается, а въ другіе 7 лѣтъ уменьшается; и что они въ это время постоянно идутъ отъ Запада на Востокъ и обратно. Лисицы слѣдуютъ по пятамъ за зайцами.

Олень есть домашнее и дикое животное. Въ естественномъ состояніи онъ обитаетъ вездѣ по лѣсамъ, но преимущественно на Сѣверной тундрѣ, гдѣ пасется величайшими стадами. Лѣтомъ отъ комаровъ и мошекъ идетъ къ холоднымъ берегамъ Ледовитаго Моря, а на зиму возвращается опять въ лѣса. Путешествіе это совершаютъ олени огромными стадами, подъ предводительствомъ вожатаго. Въ это время жители Колымы и Зашиверска караулятъ ихъ при большихъ рѣкахъ, чрезъ которыя олени непремѣнно должны переплывать. Стадо, пришедши къ рѣкѣ, останавливается: Вожатый олень заходитъ въ воду по колѣно, вбираетъ въ себя воздухъ, чтобъ узнать нѣтъ ли вблизи человѣка или звѣря; потомъ пускается черезъ рѣку, а за нимъ и все стадо. Вдругъ охотники бросаются на нихъ въ легкихъ лодкахъ и стараются поворотить стадо противу теченія рѣки. Тогда нѣсколько человѣкъ колютъ оленей короткими копьями на-право и на-лѣво, между тѣмъ другіе подхватываютъ убитыхъ, несущихся быстротою рѣки, и вытаскиваютъ на берегъ; нѣкоторые олени сами выходятъ на берегъ; и тутъ падаютъ. Иногда цѣлое стадо погибаетъ при переправѣ. Далѣе, Юкагиръ или Тунгусъ постоянно слѣдуетъ за оленями съ семействомъ своимъ и каждый день убиваетъ по одному; но житель Колымы и Зашиверска запасается оленьимъ мясомъ на цѣлый годъ.

Медвѣди водятся по обоимъ берегамъ рѣки Лены до самаго Якутска, а потомъ по Охотской дорогѣ. Въ иное лѣто множество лошадей погибаетъ на пути въ Охотскъ отъ Сибирской язвы. Тогда медвѣдю бываетъ раздолье: онъ то поживится флягою спирта, то сумою муки или сухарей. Флягу медвѣдь умѣетъ раскупорить, не смотря на то, что она бываетъ обшита кожею. Натянувшись спирта, онъ начинаетъ проказить: бѣгаетъ, кувыркается черезъ голову, валяется, реветъ, и обезсилѣвъ засыпаетъ, суму съ мукою онъ тащетъ обыкновенно къ рѣчкѣ, сыплетъ муку въ воду, чтобъ сдѣлать кашу, но выведенный изъ терпѣнія непослушаніемъ своенравныхъ волнъ, бросаетъ суму въ воду и съ ревомъ убѣгаетъ прочь. Шкуры здѣшнихъ медвѣдей хороши. Камчатскіе ихъ лучше; но самыми превосходнѣйшими считаются медвѣди Американскіе.

Волковъ во всей Якутской области очень мало; они бываютъ здѣсь случайно, захожіе, и то не каждый годъ.

Въ Удьскомъ краѣ изрѣдка появляется бабръ (тигръ). Этотъ захожій гость изъ Китая въ короткое время успѣваетъ много накутить, пока Якуты или Тунгусы не убьютъ его. Всего удивительнѣе то, что онъ будучи жителемъ умѣренныхъ странъ, выдерживаетъ тамошнюю холодную зиму. Мнѣ расказывали, что однажды появился тигръ въ Якутскомъ улусѣ по Удьской дорогѣ; каждый день онъ похищалъ или корову или лошадь, наконецъ вывелъ Якутовъ изъ терпѣнія. Они собрались и пошли на тигра, вооруженные ружьями и пальмами (большой ножъ на длинной палкѣ). Вскорѣ они нашли звѣря: онъ лежалъ спокойно, положивъ голову на переднія лапы и равнодушно смотрѣлъ на приближающуюся толпу. Якуты остановились, и долго разсуждали о томъ, что дѣлать имъ съ непріятелемъ, столь ужаснымъ. Наконецъ одинъ Якутъ, отважнѣе прочихъ, рѣшился выступить противъ звѣря съ пальмою. Того-то кажется и ожидалъ тигръ. — Едва лишь отошелъ Якутъ отъ партіи своей шаговъ на 10, какъ звѣрь съ одного прыжка схватилъ его и разорвалъ на части, въ виду всѣхъ товарищей. Кончивъ свое дѣло, онъ легъ на старое мѣсто и по прежнему устремилъ глаза на испуганную толпу Якутовъ. Къ вечеру уже рѣшились они подвинуться къ тигру и выстрѣлами изъ нѣсколькихъ винтовокъ вдругъ, убили звѣря. Тигры, сюда забѣгающіе, бываютъ длиною въ сажень, но не высоки на ногахъ: когти и зубы имѣютъ чрезвычайные. О быстротѣ ихъ скачковъ расказываютъ чудеса. Тигровъ два рода, одинъ называется барсомъ, а другой, изображающій гербъ Иркутской губерніи бабромъ, и есть настоящій тигръ. Оба рода обитаютъ въ горахъ, между Пекиномъ и Гобійскою степью лежащими, гдѣ Великая Стѣна (*). Нѣкоторые утверждаютъ, что животныя плотоядныя и хищныя теряютъ на Сѣверѣ свою лютость, и въ примѣръ приводятъ Камчатскаго медвѣдя, добраго и смирнаго ловца рыбъ. Но эта кротость происходитъ, кажется, отъ избытка въ пищѣ, а не отъ климата.

(*) Записки о Монголіи О. Іакинөа.

Письмо ХLѴІ.

Якутскъ.

Если допустить мнѣніе, что животныя плотоядныя и свирѣпыя на Сѣверѣ перераждаются въ кроткихъ; то вопросъ, каковы здѣсь люди, дѣлается необходимымъ. Ахъ! мой другъ, прошли тѣ времена, когда вѣрили, что климатъ имѣетъ вліяніе на нравственный составъ человѣка; можетъ быть, качества сердца и зависѣли когда нибудь отъ атмосферы, но теперь человѣкъ вездѣ одинъ и тотъ же: и Камчадалъ, и Парижанинъ, и Якутъ, и Москвичъ собственное я боготворятъ одинаково. Польза общая только на языкѣ, а на дѣлѣ лишь бы мнѣ было хорошо. Дворянъ здѣсь нѣтъ; чиновники же вообще люди безъ состоянія, живущія однимъ жалованьемъ и кое-какимъ хозяйствомъ; но господствующій классъ есть купцы, а какъ маленькій вездѣ подражаетъ большому, то и выходитъ, что общій характеръ здѣшнихъ жителей есть купеческій. Повсюду видна излишняя бережливость, вездѣ стремленіе къ деньгамъ, съ пренебреженіемъ чести. Здѣсь говорятъ: вить все равно будутъ судить какъ за рубль, такъ и за тысячу; пусть же буду варнакомъ, но съ деньгами! — Слово скупой употребляется здѣсь въ похвальномъ смыслѣ. — Слово богатъ, имѣетъ деньги, значить уже болѣе, нежели уменъ, но соединеніе ума съ образованностію. Ежели бы сказалъ кто нибудь, что такой-то пустой человѣкъ! Какъ пустой? Отвѣчали бы ему: да у него тысячъ 50 денегъ наличныхъ, да въ долгахъ на Якутахъ столько же! Наклонность къ тяжбамъ и ябѣдѣ нигдѣ, кажется, такъ не господствуетъ, какъ въ Якутскѣ: этимъ недугомъ заражены и Русскіе и Якуты. Говорятъ, что здѣсь бывали люди, которые ходили по домамъ, спрашивая, нѣтъ ли какого иска? Подумай-ко, не найдешь ли чего нибудь? Люди эти носятъ названіе дѣльцовъ. Подавъ ябѣду или доносъ, они воображаютъ, что уже погубили своего противника, уже гордятся своимъ поступкомъ. Здѣшніе дѣльцы, живущіе въ Иркутскѣ, присылаютъ друзьямъ своимъ и знакомымъ, какъ рѣдкость или новость, копіи съ ябѣдъ и прошеній своихъ. Говорятъ, что въ прежнія времена не проходило ни одной пирушки, гдѣ бы нѣсколько человѣкъ не подралось между собою въ сильной подгулкѣ, и чтобъ на завтра не подали другъ на друга прошеній.

Но за всѣмъ тѣмъ всѣ твердятъ, что прежде у нихъ было гораздо веселѣе; каждый день обѣды, вечера, праздники и проч. Можетъ быть, это и правда, потому что теперь несносная скука. Я былъ на обѣдѣ въ первомъ здѣшнемъ купеческомъ домѣ. — Гостей посадили за столъ по чинамъ и отношеніямъ; надобно замѣтить, что всѣ они или родственники, или хорошо знакомы между собою. Я думалъ, что найду здѣсь патріархальную простоту Русскихъ; ожидалъ что завяжутся общіе разговоры, или какой нибудь говорунъ обратитъ на себя вниманіе. — Ничего небывало. Каждый сидѣлъ молча, углубивъ носъ въ тарелку, изрѣдка кидая недовѣрчивыя взгляды на своихъ сосѣдей; или сказавъ слова два, осматривался на всѣ стороны, не подслушиваетъ ли кто его. Обѣдъ былъ огромный, во вкусѣ нашихъ предковъ, и продолжался часа четыре. Послѣ стола насъ всѣхъ пригласили на вечеръ. — Вечернія собранія оживляются Европейскими танцами. — Нечего говорить о музыкѣ и танцовщикахъ! За то здѣсь каждый танцуетъ; но всего удивительнѣе, что гости, просидѣвъ часу до 2-го, возвращаются домой къ своему ужину. Говорятъ, что обыкновеніе давать ужины, недавно вывелось, — разумѣется что изъ подражанія старшимъ. Мнѣ сказывали, что въ одномъ домѣ бываютъ собранія по Воскресеньямъ: картежники засидятся, въ другой комнатѣ накрываютъ на столъ, хозяинъ садится съ семействомъ за ужинъ, а гости слушаютъ только звукъ тарелокъ. Чѣмъ это отзывается? скупостію или невѣжествомъ? но дѣло въ томъ, что всѣ подражаютъ этому примѣру.

Сплетничество, общая принадлежность маленькихъ городковъ, свирѣпствуетъ здѣсь во всей силѣ. Въ большихъ собраніяхъ молчатъ и примѣчаютъ, но дома уже даютъ волю язычку.

Старушки нерѣдко толкуютъ между собою по-Якутски. Этотъ языкъ господствуетъ здѣсь между всѣми классами, какъ у насъ въ столицахъ Французскій. Нѣтъ ни одного жителя, которой бы не зналъ по-Якутски. Да и неудивительно: въ домѣ нянька Якутка, кухарка Якутка, работникъ, кучеръ — всѣ Якуты. Дитя, съ появленія чувства слуха, поражается звуками Якутскаго языка; поступая въ исправленіе обязанностей гражданина, имѣетъ дѣло по большой части съ Якутами. Здѣшній житель, отъ обращенія съ ними, нечувствительно перенимаетъ всѣ ихъ обычаи, и лучше говоритъ на Якутскомъ языкѣ, нежели на отечественномъ. Житель Якутска въ разговорѣ съ жителемъ Россіи понимаютъ другъ друга несовершенно; надобно прибѣгать къ объясненіямъ и повтореніямъ. Кромѣ словъ мѣстныхъ, настоящія Русскія употребляются здѣсь не въ обыкновенномъ значеніи; напр. здѣсь дрова называютъ саженями, муку провьянтомъ, капусту щами. Здѣсь говорятъ: я былъ на берегу и покупалъ сажени. Много ли у васъ посажено щей? А ходя по гостиному двору, спрашиваютъ: крупичатый провьянтъ есть? Сверхъ того во многихъ примѣтно сильное заиканье.

Здѣсь не пьютъ квасу, но воду или сыворотку, или даже сокъ брусники съ водою; пиво очень рѣдко. — Хлѣбы пекутъ вдругъ на нѣсколько мѣсяцевъ, выносятъ въ погребъ, гдѣ они перемерзнувъ, теряютъ свой вкусъ; также поступаютъ и съ булками. Къ чаю же сухари покупаютъ въ гостиномъ дворѣ, привозные изъ Москвы или изъ Иркутска.

Простой народъ одѣвается совершенно по Якутски, особливо зимою. Въ 180 верстахъ отъ города къ Юговостоку на рѣкѣ Амгѣ, лежитъ Амгинская слобода, въ которой живутъ крестьяне; но крестьяне эти не умѣютъ говорить по-Русски, и ни чемъ не отличаются отъ Якутовъ. На улицѣ въ Якутскѣ вы встрѣчаете только Якутовъ, и если вамъ нужно найти чей нибудь домъ, то не скоро доберетесь до него: у кого ни спросите, ни кто не знаетъ по-Русски. Это нерѣдко выводило меня изъ терпѣнія. Да и Русскій ни какъ вамъ не объяснитъ, о чемъ его спрашиваете: онъ вамъ не скажетъ да или нѣтъ, а поведетъ разговоръ околицей, такъ что вы по неволѣ отъ него отстанете. Лѣтомъ, когда приплываютъ павозки и барки съ хлѣбомъ, изъ Иркутской губерніи, появляется на улицахъ въ Якутскѣ Русскій духъ. — Якуты всѣ средняго роста; Русскій крестьянинъ между ними кажется исполиномъ, особливо если ростъ его больше обыкновеннаго. Вы на него будете смотрѣть съ какимъ-то удовольствіемъ, онъ вамъ напоминаетъ о родинѣ, вамъ хочется поговорить съ нимъ, услышать звуки отечественнаго языка. Обстриженные въ кружокъ густые волосы, нерѣдко борода, все дѣлаетъ его оригинальнымъ между Якутами, наполняющими городъ. Вы сравниваете Русскаго съ Якутомъ и не удивляетесь, что горсть казаковъ обращала въ бѣгство тысячи Азіятцевъ. И Монголъ, и Якутъ, и Тунгусъ называютъ Русскаго лѣшимъ. Немудрено, что съ густыми волосами и бородою, которой Азіятцы не имѣютъ; съ оружіемъ, наносящимъ смерть въ отдаленіи и невидимо, Русскій показался имъ духомъ, въ лѣсахъ обитающимъ.

Главнѣйшій промыселъ здѣшнихъ жителей, кромѣ торговли, есть скотоводство: каждый имѣетъ по нѣскольку быковъ и коровъ, которыхъ для прокормленія отдаетъ Якутамъ, или изъ молока, или за бездѣльную плату. Конечно, въ этой операціи не безъ грѣха бывало, особливо въ старинныя времена; за то нынчѣ Якуты безпрестанно объявляютъ хозяевамъ, что быкъ или корова издохли. — Жители Якутска хотя и занимаются сѣнокосомъ, но по большой части сѣно достаютъ отъ Якутовъ, вѣчныхъ своихъ должниковъ и работниковъ. Здѣсь каждый хочетъ выѣхать на Якутѣ — одинъ Якутъ есть фондъ общественнаго довольствія, есть производящая сила на фабрикѣ Русскаго. Но Якутъ съ своей стороны не упуститъ ни одного случая, гдѣ можетъ обмануть Русскаго; особенно потому, что Якуту болѣе пяти рублей вѣрить не должно. — Зная этотъ законъ, Якутъ пользуется имъ, смотря по обстоятельствамъ.

Я опять обращаюсь къ Русскимъ. — Во многихъ видна набожность, состоящая въ частомъ хожденіи въ церковь, ставленіи свѣчь предъ образами и земныхъ поклонахъ. Нѣкоторые изъ купцовъ построили на свой счетъ церкви, сдѣлали въ нихъ богатые вклады и вообще радятъ о церковномъ благолѣпіи; но о добрыхъ дѣлахъ они толкуютъ по своему. Первымъ добрымъ дѣломъ считаютъ соблюденіе постовъ, въ строгомъ смыслѣ не яденія скоромнаго; воздержаніе же по ихъ мнѣнію, дѣло другое. Многіе посѣщаютъ церкви каждый день, не пропуская ни заутрень, ни обѣдень, ни вечеренъ; кромѣ того молятся еще дома, гдѣ богатство образовъ достойно удивленія.

Гостепріимство Сибирское здѣсь по расчету: куда вы не придете въ домъ, вамъ подносятъ рюмку мадеры, и потомъ чай. Если выпивъ чашку откажетесь, вамъ непремѣнно подадутъ другую; и если вы хотите выпить двѣ чашки, то непремѣнно первую накройте, вторая уже сама явится. Обѣды очень рѣдки, и то въ домахъ иногородныхъ купцовъ; завтраки бываютъ у всякаго, кто только въ силахъ ихъ дѣлать. На вечерахъ столы трещатъ подъ вареньями и конфектами; чай подаютъ раза три въ продолженіе вечера; кофе рѣдокъ, а шеколаду я ни гдѣ не видалъ; шампанское пьютъ даже въ Колымѣ. Но господствующій напитокъ есть мадера. Наливки очень рѣдки; первое мѣсто между ними занимастъ дикуша (Rіbes Dіkuscha), родъ смородины, которую привозятъ мерзлую съ Алдана. Въ нѣкоторыхъ домахъ щеголяютъ Иркутскою облѣпихою (Hyppope Ramnoіdes).

Вообще здѣшніе жители въ обращеніи тонки и скрытны; легко увлекаются обстоятельствами, по которымъ располагаютъ и свое поведеніе. Я былъ на экзаменахъ въ здѣшнихъ училищахъ — ихъ три: духовное, гражданское и казачье. Успѣхи учениковъ не завидны; способъ преподаванія, кажется, безъ примѣненія къ общественной жизни. — Ученіе наизусть, самое безполезное, замѣтно было въ духовномъ училищѣ. Ученики уже на возрастѣ, есть иные лѣтъ по 17, а потому и строже хочется взыскать съ нихъ. Кончившіе курсъ ученія и поступившіе на службу и къ гражданскимъ обязанностямъ, отличаются отъ неученыхъ только умѣніемъ называть науки. Можетъ быть, это происходитъ отъ того, что юноша по выходѣ изъ училища, ни гдѣ не слышитъ о наукахъ; всегдашній разговоръ о тяжбахъ и ращетахъ заставляетъ его покинуть науки и слѣдовать общему стремленію. Дарованія здѣсь мѣряются знаніемъ указовъ и умѣніемъ употреблять ихъ, по большой части, не кстати. Пьянство, кажется, вывелось, но игра находитъ своихъ поклонниковъ. Въ городѣ есть клубъ, а въ немъ театръ, на коемъ служащая и торгующая молодежь ломаетъ комедіи.

Чтеніемъ книгъ почти не занимаются. Хотя нѣкоторые и получаютъ Московскія газеты, но въ нихъ читаютъ только одни законы, и встрѣтясь другъ съ другомъ, спрашиваютъ: нѣтъ ли новаго указа въ газетахъ? Въ трехъ домахъ есть фортопіяны, но домы эти не здѣшніе, и живутъ не по-Якутски. Ручные органы довольно часто встрѣчаются, однакожъ, для многихъ все равно, играютъ ли Господи помилуй, или увертюръ изъ Водовоза.

Воспитаніе дѣвицъ ограничивается умѣніемъ читать и писать; о пріятныхъ искуствахъ здѣсь понятія не имѣютъ. Въ собраніяхъ каждый сидитъ чинно на своемъ стулѣ, не вставая съ мѣста: ходить по комнатѣ считается неприличнымъ, говорить женщинѣ съ мужчиною — преступленіемъ. Здѣсь разсуждаютъ: о чемъ, кромѣ худаго, можетъ говорить мужчина дѣвицѣ, остается вопросъ: хорошъ ли женскій полъ въ Якутскѣ? Я не знаю, что на это отвѣчать; по крайней мѣрѣ скажу, что женщины здѣшнія стараются быть прелестными, и въ этомъ намѣреніи не щадятъ ни румянъ, ни бѣлилъ. Одѣваются по модѣ, господствовавшей 10 лѣтъ назадъ. Между Якутками встрѣчаются довольно милыя личики, съ черными пламенными глазами; но странный нарядъ, по крайней мѣрѣ, для глазъ Европейца, дѣлаетъ ихъ не занимательными. Иногда таковая красавица разъѣзжаетъ по городу верхомъ на быкѣ; иногда на саняхъ, лѣтомъ, бороздитъ улицы, безъ всякаго сожалѣнія къ бѣдному животному, которое задыхается отъ усталости. Иногда видите Якутскую красавицу, бѣгающую по двору въ одной рубашкѣ, либо наигривающую на варганѣ.

Говорятъ, что въ прежнія времена здѣшнія дамы зимою катались обыкновенно на быкахъ. Нынче однѣ старушки, и то изрѣдка, поддерживаютъ старое обыкновеніе. — Какъ примѣтно всѣ здѣшніе жители страстные охотники до чесноку: гдѣ соберется много людей, тамъ отъ чесночнаго запаху нѣтъ спасенія.

Между жителями Якутской области есть, такъ называемые, Имеряки. — Мнѣ сказывали, что слово это происходитъ отъ Якутскаго Имерехъ, что значитъ: вздрагивать, бѣсноваться. Болѣзнь ли это, или привычка, трудно рѣшить. Если подлѣ Имеряка крикнуть, онъ начинаетъ драться, кидаться на всѣ стороны, иногда дѣлаетъ то, что передъ нимъ дѣлаютъ, кривляется, повторяетъ ваши слова и проч. Въ Колымѣ и Зашиверскѣ есть другой родъ бѣснующихся: это наши кликуши. Если одна изъ нихъ закричитъ, то и прочія тоже дѣлаютъ. — Недугъ этотъ, если можно такъ назвать его, существуетъ между женщинами.

Письмо XLѴII.

Якутскъ.

Въ предъидущемъ письмѣ я сказалъ о наклонности жителей Якутска къ тяжбамъ и судамъ. — Склонность эта не есть принадлежность одного Якутска. Г. Бѣлявскій въ путешествіи своемъ къ берегамъ Ледовитаго Моря по Тобольской губерніи, замѣтилъ тѣже качества въ жителяхъ Березова. Неужели сутяжество избрало нашъ сѣверъ гнѣздилищемъ своимъ? Разсмотримъ это нравственное явленіе въ бытіи сѣвернаго человѣчества и поищемъ началъ, отъ которыхъ оно произошло.

Казаки завоевавъ Сибирь, нашли ее страною богатою пушными звѣрями, нашли жителей одѣтыхъ въ собольи мѣхи. Дань присланная Царю, изумила весь дворъ богатствомъ. Молва, какъ водится, преувеличила истину и составила пословицу: въ Сибири бьютъ соболей бабы коромыслами. — Сибирь золотое дно. Люди, потерявшіе всё состояніе, забулдыги, рыскуны, бросились въ Сибирь изъ Вологодской губерніи, поселились тамъ, женились на туземкахъ и образовали первое поколѣніе Сибиряковъ. Къ нимъ присоединились бѣглецы и люди, преслѣдуемые закономъ. Установилось Правительство: въ Сибирь посланы были Воеводы и Стольники. Они раздѣлили все народонаселеніе на состоянія. Одну часть назвали дворянами, другую казаками, а третью посадскими. Необходимость заставила образовать состояніе крестьянъ, хотя земледѣліемъ занимались всѣ состоянія. Воеводы, посылаемые въ Сибирь, были такіе люди, которымъ нужно было покормиться, да и немогло быть иначе: они служили безъ жалованья. Забравшись напр. въ Якутскъ, они забывались и считали себя, по-крайней мѣрѣ, Удѣльными Князьями. Желаніе обогатиться скоро и легко заставляло ихъ прибѣгать къ жестокостямъ и притѣсненіямъ, а отдаленность отъ столицы, дѣлала ихъ смѣлыми и дерзкими. Тогда составилась пословица: до неба высоко, а до Царя далеко. Какъ бы то не было, а притѣсненія и жестокости порождали жалобы. Первые Якутскіе воеводы смѣнены по Высочайшему повелѣнію и увезены за карауломъ въ Москву. Успѣхъ жалобъ породилъ подражателей. Вотъ первая причина наклонности къ ябѣдѣ.

Въ царствованіе Екатерины іі, открыто множество городовъ въ Сибири, и учреждены Присутственныя мѣста: ихъ нужно было наполнить чиновниками. Состоялся указъ, коимъ обнародовано, что всѣ, желающіе служить въ Сибири, получаютъ два чина въ награжденіе. Толпа безталанныхъ, развратныхъ и забулдыгъ наводнила Сибирь. Правда, что между ними были люди дѣловые и съ поведеніемъ, но они, прослуживъ извѣстный срокъ, уѣзжали въ Россію, въ Сибири же оставалась только одна осадка, т. е. люди, которымъ или нечѣмъ было выѣхать, или некуда. Начальство принуждено было многихъ уволить изъ службы, другихъ же разослало по отдаленнымъ городамъ. Получивъ прогоны на проѣздъ, они проматывали ихъ немедленно, и опять оставались въ Губернскихъ городахъ. А какъ изъ Иркутска или Тобольска на Сѣверъ путь водяной, то промотавшихся забулдыгъ нашли удобнымъ плавить по водѣ въ Якутскъ или Березовъ. Такимъ образомъ Сѣверные города наполнились подъячими, и ябѣдничество пустило корни.

Подъячіе, какъ люди, непривыкнувшіе къ тяжелой работѣ, должны были снискивать пропитаніе своимъ перомъ, а чтобъ было занятіе перу, нужны процессы. Дѣльцы подстрекали поссорившихся подавать другъ на друга прошенія, утѣшая взысканіемъ штрафа за безчестіе; брались хлопотать за нихъ по судамъ; писали просьбы, аппеляціи. Такимъ образомъ нечувствительно развилась въ народѣ склонность къ ябѣдничеству. При Губернаторѣ Трескинѣ всѣ дѣльцы, служившіе въ Иркутскѣ по присутственнымъ мѣстамъ и любившіе, къ сожалѣнію, навѣщать домы подъ фирмою Орла и Елки, были отправлены въ Якутскъ. Ябѣдничество усилилось до такой степени, что чиновникъ или гражданинъ не стыдился признаваться торжественно, что такой-то наплевалъ ему публично въ лицо, или провелъ рукою нескромно по ланитѣ. Обезчещенный такимъ образомъ не считался презрѣннымъ; напротивъ его принимали вездѣ съ сожалѣніемъ, какъ обиженнаго. Ни кто не хотѣлъ понять, что каждый самъ себя доводитъ до униженія поступками своими. Понятіе о чести было искажено и составлено по мѣстнымъ отношеніямъ. Обманъ, взятки, утайка, присвоеніе, запирательство, стали щитаться уже принадлежностію ума, или твердости характера. Самое начальство, съ котораго берутъ невольно примѣрь, не могло похвалиться нравственностію.

Въ концѣ прошедшаго столѣтія въ Охотскѣ былъ Начальникъ Коллежскій Ассессоръ Кохъ. Этотъ человѣкъ, отличавшійся несправедливостями и притѣсненіями, составилъ для себя пословицу, выражающую вполнѣ его властолюбіе. Онъ твердилъ каждому: На небѣ Богъ, а въ Охотскѣ Кохъ.

Другой властелинъ, подобный ему, говаривалъ: На небѣ Илья, а здѣсь Я.

Такимъ образомъ жители Сѣверной Сибири, будучи подъ вліяніемъ властолюбія и подъячества, сдѣлались скрытными, хитрыми и склонными къ сутяжничеству.

Теперь далеко не то, что было прежде. Новое поколѣніе шутитъ надъ стариками законниками, и лукаво предлагаетъ имъ вопросы о томъ, что они такъ смѣшно скрываютъ. Вопросъ, что новаго въ газетахъ, уже несчитается нескромнымъ и старички смѣло отвѣчаютъ, что Англійская Королева оставила свои владѣнія и путешествуетъ по твердой землѣ.

Письмо XLѴIII.

Якутскъ.

Казаки проникнувъ въ Сибирь, нашли тамъ жителей незнающихъ земледѣлія, но питающихся мясомъ и молокомъ въ различныхъ измѣненіяхъ. Русскому хлѣбъ столько же необходимъ, сколько свѣтъ дневной. Пища побѣжденныхъ народовъ была непривычна имъ, а въ иныхъ случаяхъ и противна уставамъ церкви. Казаки должны были везти съ собою провіантъ. — Сколько разъ писали они, что плавая по Охотскому морю безъ провіанта, осквернили душу свою тюленями и другими морскими звѣрями. Начальство уважило эту крайность и завело хлѣбопашество на рѣкѣ Енисеѣ. Земледѣліе подаваясь вслѣдъ за успѣхами казаковъ отъ Запада къ Востоку, достигло береговъ Илима, а потомъ и Лены.

Якутскъ сдѣлался центромъ управленія завоеванныхъ странъ. Но почва тамошняя, никогда не растаивающая глубже аршина, ранніе холода лѣтомъ, не благопріятствовали земледѣлію.

Подъ 57° широты, на устьѣ рѣки Киреньги, заложенъ городокъ Киренскъ. Первые опыты земледѣлія тамъ удались, и жители Якутска оставили земледѣліе. Между тѣмъ къ Юговостоку отъ Якутска по рѣкѣ Амгѣ, впадающей въ рѣку Алданъ, основано Русское селеніе. — Здѣсь земледѣліе поддерживалось кое-какъ. Крестьяне объякутились и привыкнули къ мясной и молочной пищѣ. Мысль, что хлѣбъ не можетъ родиться въ Якутской области, сдѣлалась общею и внесена въ Географію и Статистику. Г. Бардовскій, въ изданной въ 1837 году Географіи, говоритъ, что рожь родится только до Енисея, а далѣе къ Востоку урожай ненадеженъ. На чемъ основалъ Г. Бардовскій столь рѣшительное опредѣленіе, нельзя постигнуть. Если въ Статистикѣ Г. Зябловскаго и сказано, что Иркутская губернія неудовлетворяется своимъ хлѣбомъ, но значительную часть его получаетъ изъ Томской губерніи, то показаніе это давно опровергнуто. Хлѣбъ родится худо только за 57° широты, но Южная часть Иркутской губерніи не только что удовлетворяется своимъ хлѣбомъ, но каждый годъ до 600,000 пудовъ отпускаетъ его въ Китай и въ Якутскую область.

Въ началѣ нынѣшняго столѣтія, въ г. Олёкмѣ, на берегу Лены подъ 60º Сѣверной широты, тамошній Коммиссаръ Звѣревъ, не зная ни о широтѣ мѣста, ни объ улучшенномъ хозяйствѣ, посѣялъ рожь. Опытъ былъ неудаченъ. На слѣдующее лѣто онъ посѣялъ ярицу и ячмень. Первая замерзла въ колосу, второй созрѣлъ совершенно. Такимъ образомъ изучивъ въ нѣсколько лѣтъ почву и климатъ, онъ дошелъ до того, что сталъ довольствоваться собственнымъ хлѣбомъ. Явились подражатели. Хлѣбъ начали сѣять въ другихъ мѣстахъ; но неудачи охладили рвеніе, а надежда на звѣриные промыслы льстила лучшими выгодами. Земледѣліе оставлено и поддерживалось кое-гдѣ въ ничтожномъ размѣрѣ.

Въ 1835 году одинъ чиновникъ въ Якутскѣ посѣялъ для опыта ярицу. Хлѣбъ созрѣлъ и снятъ благополучно. Здѣсь опять явились подражатели и земледѣліе шло съ перемѣннымъ успѣхомъ. Обыкновенно, хлѣбъ не созрѣвши въ колосѣ, гибнулъ отъ павшихъ въ началѣ Августа иньевъ. Для полнаго созрѣнія жита недоставало недѣль двухъ теплаго времени въ концѣ лѣта. Многолѣтніе опыты научили, что весною не должно упускать ни одного теплаго дня и сѣять хлѣбъ тотчасъ какъ скоро снѣгъ сойдетъ съ земли. Не знаю дѣланы ли были опыты сѣять поздно осенью предъ наступленіемъ холодовъ, чтобъ посѣянное зерно неуспѣло дать ростка. Этотъ способъ, давно извѣстный во многихъ мѣстахъ, кажется обѣщаетъ болѣе успѣха, нежели посѣвъ рано весною, въ землю несовершенно еще растаявшую. На десятину (80 длин. и 40 саж. шир.) сѣютъ обыкновенно отъ 4 до 6 пудовъ ярицы и урожай бываетъ въ щастливое лѣто самъ 40. Вообще замѣчено, что чѣмъ рѣже посѣяны зерна, тѣмъ урожай богаче. Опыты земледѣлія, доселѣ производимые, доказали, что хлѣбъ въ Якутской области можетъ родиться только при благопріятныхъ случаяхъ; можетъ быть со временемъ, когда оклиматизируются сѣмяна, когда дознанъ будетъ способъ полеводства, земледѣліе и станетъ въ число принадлежностей сельскаго хозяйства; но теперь оно въ страдательномъ положеніи.

Вотъ нѣсколько видовъ Якутскаго земледѣлія.

Въ 1840 году, купецъ Леонтьевъ имѣлъ 17 десятинъ озимаго и 33 яроваго. Снялъ озимаго 137 четв., яроваго 262 четв.

Купецъ Шиловъ имѣлъ 7 десятинъ озимаго и 17 десятинъ яроваго. Снялъ перваго 21 четв., а втораго 106 четв.

Почетная гражданка Колесова съ 15 десятинъ сняла 123 четв.

За Русскими увлеклись и Якуты. По офиціальнымъ свѣдѣніямъ значится:

Въ 1840 году въ Кангаласскихъ наслегахъ посѣяно яроваго 124 четв., снято 853 четв. Въ Бутурусскихъ посѣяно 68 четв., снято 636, Въ Мегинскихъ посѣяно 32 четв., снято 242. Въ Борогонскихъ посѣяно 2 четв., снято 22 четверти.

Достойно примѣчанія, что Гималайскій ячмень сильно распространился и занимаетъ теперь первое мѣсто на пашняхъ; его употребляютъ какъ пшеницу и какъ ячмень на крупу.

Нельзя не порадоваться такимъ успѣхамъ, которые со временемъ освободятъ Якутскую область отъ зависимости Иркутской губерніи. Но достанетъ ли терпѣнія выдержать иногда четыре или пять неурожаевъ сряду; теперь земледѣліе, какъ одна охота, есть пріятное занятіе, за которое, вѣроятно, не оставитъ безъ награды попечительное правительство. Между тѣмъ общее правило здѣшнихъ жителей, положительная польза, едвали не охладитъ этого занятія. Хозяинъ моей квартиры, видя нѣсколько разъ меня, наблюдающаго на морозѣ Сѣверное сіяніе, и сообразивъ всѣ послѣдствія, отъ того произойти имѣющія, наконецъ вынужденъ былъ спросить у меня. Скажите ради Бога, какая польза отъ этого! Стоите на морозѣ и смотрите на небо? Признаюсь я ненашолся отвѣчать ему, хотя и чувствовалъ что оба мы правы, но каждый сообразно своимъ понятіямъ.

Письмо ХLІХ.

Якутскъ.

О Якутахъ подробнѣе будетъ говорено ниже. — Здѣсь я скажу нѣсколько словъ объ отношеніяхъ между ними и Русскими.

Якуты, при врожденной способности къ воровству и мошенничеству, отъ обращенія съ Русскими, чрезвычайно усовершенствовались во всѣхъ тонкостяхъ великой науки плутовать. Въ городѣ почти каждый день слышно про ихъ шалости; мало того, что очищаются по ночамъ анбары и уводится со двора скотъ, Якуты дѣйствуютъ уже открыто, какъ лучшіе мошенники. Напримѣръ: одинъ Якутъ укралъ у чиновника изъ чулана рыбу, но въ воротахъ встрѣтился съ хозяиномъ. Купите тоенъ, (Господинъ) рыбу! сказалъ Якутъ. — Что просишь? Якутъ запросилъ втридорога. — Вонъ бездѣльникъ! Якутъ смиренно поклонился и ушелъ. Хорошо я сдѣлалъ, думалъ чиновникъ, что не купилъ рыбы, вить у меня есть своя! При входѣ въ комнату, кухарка объявляетъ ему, что изъ чулана пропала рыба. — Давно ли? Должно быть недавно, потому что по утру она была еще цѣла. Чиновникъ догадался, что Якутъ продавалъ ему рыбу, у него украденную, послалъ за нимъ въ погоню, но уже слѣдъ простылъ.

Другое обстоятельство. Одна купчиха поручила своему родственнику купить для нея на рынкѣ тушу мерзлой говядины. Родственникъ вмѣсто одной туши купилъ двѣ: одну для купчихи, а другую для себя, и убѣдилъ стоявшаго тутъ Якута, которому, вѣроятно, расказалъ исторію своего порученія, пособить ему довезти говядину до дому. Хозяйки небыло дома, и говядину приняла кухарка. Едва лишь купчиха успѣла придти домой, какъ вдругъ является къ ней Якутъ. Давича говорилъ онъ, я купилъ на рынкѣ говядину, а какъ мнѣ не на чемъ было довезти ее до своей квартиры, то упросилъ я вашего родственника взять мою говядину и припрятать въ анбаръ; теперь я ѣду въ улусъ, прикажите кухаркѣ вашей отдать мнѣ говядину. Хозяйка позвала кухарку. Знаешь ли ты этого Якута? Знаю, онъ давича съ вашимъ родственникомъ привезъ говядину. Сколько? Двѣ туши. Ну такъ отдай же одну изъ нихъ этому Якуту!

Наклонность къ воровству питаетъ въ Якутахъ то, что ихъ не наказываютъ за шалости, а пойманнаго высылаютъ только въ улусъ. Хотя Сибирскимъ учрежденіемъ установлено за преступленія, сдѣланныя на Русскихъ земляхъ, судить инородцевъ общими государственными узаконеніями, но здѣсь этотъ законъ какъ-то измѣненъ въ пользу Якутовъ.

При дурныхъ качествахъ Якуты имѣютъ много и хорошихъ, напр. они искусные плотники и печники: деревянные домы строятъ такъ чисто, и такъ плотно, что хоть бы лучшему мастеру такъ сдѣлать. Изъ мамонтовой кости дѣлаютъ они гребни, гребенки и фишки очень хорошо. Въ городѣ мебель работаютъ исключительно Якуты; при недостаткѣ въ инструментахъ, трудности побуждаютъ терпѣніемъ, и за все получаютъ самую ничтожную плату: можно сказать, что работаютъ изъ пропитанія.

Якутки хорошія швеи, кухарки и работницы. — Мнѣ сначала показалось варварствомъ, когда увидѣлъ, чѣмъ Русскіе кормятъ Якутовъ, но послѣ узналъ, что и дома Якутъ тѣмъ же питается. Въ кипящую воду насыпаютъ посѣянной ржаной муки: комки разбиваютъ мутовкою, и когда клестеръ этотъ совершенно разотрется, прибавляютъ чашку какого нибудь молока или немного масла. Вотъ и все! Этотъ кормъ называется здѣсь Якутскою кашею.

Вообще о Якутахъ можно сказать, что они чрезвычайно остры и переимчивы. Скоро выучиваются читать и писать, и склонны къ художествамъ. Между ними былъ даже одинъ живописецъ, котораго работа видна и теперь во многихъ домахъ и церквахъ. — Они сами плавятъ желѣзо, и дѣлаютъ изъ него ножи, ножницы, косы и пр. Якутское желѣзо чрезвычайно мягко: ножикъ гнется во всѣ стороны. Но вотъ странность! въ землѣ мѣховъ не умѣютъ дѣлать мѣховъ! Вы можете здѣсь купить соболей, лисицъ и пр., но сдѣлать изъ нихъ хорошій мѣхъ никто не умѣетъ.

Письмо L.

Якутскъ.

Весна и лѣто здѣсь продолжаются не болѣе двухъ съ половиною мѣсяцовъ. — Съ 1-хъ чиселъ Августа по вечерамъ начинаетъ попыхивать холодной вѣтерокъ, и ночи дѣлаются темными. Вскорѣ большой иней истребляетъ зелень. — Все желтѣетъ, листья валятся съ деревъ, и термометръ по утрамъ показываетъ уже — 5, 6 и 7 градусовъ. Если время это можно назвать осенью, то потому только, что снѣгъ еще не покрылъ земли; впрочемъ вода замерзаетъ и холодъ съ каждымъ днемъ увеличивается. Въ это время, каждый почти вечеръ, мы видали метеоры, называемые летающими драконами. Въ половинѣ Сентября снѣгъ покрываетъ землю, установляется зимняя дорога, и по Ленѣ во множествѣ несется ледъ. Въ 1-хъ числахъ Октября морозы простираются уже до 15 (*). Лена замерзаетъ. И всѣ одѣваются въ зимнія платья, всѣ вооружаютъ домы свои противъ морозовъ. — Въ окна вставляютъ или двѣ рамы, изъ коихъ на внутренней толстой, вмазано два стекла, или такъ называемые ставеньки. Ставенекъ есть толстая доска, съ квадратнымъ отверстіемъ по срединѣ, въ которое вставляется маленькое стеклянное или слюденое оконцо. Въ продолженіе дня оно покрывается толстымъ слоемъ инея, почему на ночь, при закрытіи ставней, вынимаютъ его и просушиваютъ на печи, а отверстіе закрываютъ деревянною дощечкою. Поутру опять вставляютъ чистыя оконцы; иначе, въ продолженіе зимы, намерзъ бы на нихъ претолстый слой льда. Широкая толстая доска, заграждая собою половину окна, удерживаетъ въ комнатѣ теплоту. Въ прежнія времена, вмѣсто стекляныхъ или слюдяныхъ оконцевъ, ставили ледяныя, что и теперь дѣлаютъ въ Якутскихъ юртахъ, на станціяхъ и въ бѣдныхъ домахъ. Окно это хотя немного пропускаетъ свѣта, за то дешево и держится до самаго тепла; тогда только начинаетъ оно таять со внутренней стороны. Впрочемъ и льдину каждый день надобно очищать отъ куржевины (инею). Но вотъ странность! Жители, вооружая домы свои противъ морозовъ со всѣхъ сторонъ, оставляютъ полы въ комнатахъ безъ вниманія. — Вообразите! Здѣсь въ каждомъ домѣ полъ состоитъ изъ одного ряда досокъ, безъ накатника. Само собою разумѣется, что изъ щелей ужасно дуетъ, — но это ничего. Даже невозможно доказать, сколько гибельно для здоровья такое обыкновеніе: голова въ теплѣ, а ноги зябнутъ.

(*) Обыкновенное состояніе барометра, между 30,2 и 30,6 дюймами Англійскаго размѣра.

Съ половины Декабря начинаются ужасные морозы: всякой гвоздь или болтъ въ домѣ промерзаетъ и покрывается иньемъ. Стекла лопаются, стѣны трещатъ, морозный туманъ наполняетъ атмосферу, и чѣмъ холоднѣе, тѣмъ онъ гуще; дымъ изъ трубъ стелется надъ домами и увеличиваетъ мракъ. — Въ 11 часу утра всходитъ солнце: едва подымется оно на туманный и мрачный горизонтъ и тотчасъ закатается. Оно не свѣтитъ и не грѣетъ, а представляется тусклымъ фонаремъ. Въ самый полдень не нужно поднимать головы, чтобъ взглянуть на него. Дня почти нѣтъ, надобно вѣчно сидѣть дома, о прогулкѣ нельзя и думать. Здѣсь вы не увидите ни воробья, ни сороки, ни вороны; нѣтъ даже голубей; только чечетка и черный воронъ выдерживаютъ здѣшнюю зиму. Термометръ безпрестанно стоитъ на 35, 38 и 40 градусахъ. Въ морозы воздухъ бываетъ чрезвычайно тихъ, развѣ одинъ хіусъ (тихое теченіе воздуха) приводитъ его въ движеніе. Чтобы было, если бы вѣтеръ присоединился къ такимъ морозамъ? Но это кажется, дѣло невозможное. Въ 1828 году морозы въ Декабрѣ и Генварѣ по утрамъ простирались до 46 градусовъ, въ полдень же было 44 и 43. — Извѣстно, что самый сильный морозъ бываетъ тотчасъ по восхожденіи солнца. Въ продолженіе морозовъ былъ столь густой туманъ, что ѣдучи по срединѣ улицы, нельзя было разсмотрѣть домовъ по сторонамъ; ничего нельзя было видѣть впереди за три сажени, потому что испареніе отъ лошади еще болѣе затемняло окружающіе предметы. Житель теплыхъ странъ не повѣритъ, если ему скажутъ, что человѣкъ при 46° можетъ пребывать на свободномъ воздухѣ безвредно; пусть этотъ невѣрующій пересѣлится въ Якутскъ, онъ пойдетъ въ морозъ по улицѣ на ряду съ прочими, не отморозивъ даже носу. Дѣло въ томъ, что морозы начинаются не вдругъ, а исподволь; а къ чему не можетъ привыкнуть человѣкъ! Въ 40 градусные морозы, я для опыта выходилъ гулять въ Петербургской зимней одеждѣ, т. е. въ шинели на ватѣ съ бобровымъ воротникомъ, въ обыкновенныхъ сапогахъ, съ шерстяными чулками. Болѣе получаса гуливалъ я по улицамъ и возвращался благополучно домой. Лице, носъ и уши, завернутые въ воротникъ, были теплы, ноги зябли, но не слишкомъ; только колѣна мерзли и рѣсницы отъ дыханія смерзались; воротникъ безпрестанно покрывался инеемъ, который по очищеніи вновь раждался черезъ нѣсколько минутъ (*). Въ груди дѣлалось сильное стѣсненіе, тамъ лежалъ будто камень; но это случалось при скорой ходьбѣ, при умѣренной же ничего особеннаго не было. Въ началѣ зимы, съ наступленіемъ морозовъ, дѣлалась въ горлѣ какая-то горечь, но и это вскорѣ прошло. Однакожъ во все пребываніе мое въ Якутскѣ я чувствовалъ необыкновенное состояніе моей груди и сиповатость въ голосѣ. Немудрено, что здѣсь для пѣвческаго хора не могутъ набрать голосовъ! При 38 градусахъ морозу, если дохнуть сильно, то слышно какъ замерзаетъ дыханіе въ воздухѣ: оно трещитъ или шумитъ какъ сухая трава.

(*) Расказы новѣйшихъ мореплавателей, что на сѣверныхъ моряхъ глаза покрываются ледяною корою, подвергаются сильному сомнѣнію. — Доказано, что морозъ не бываетъ болѣе 46° по Реомюру. Почему же наши путешественники по Ледовитому морю Гг. Геденштромъ и Врангель ничего не говорятъ о замерзаніи глазъ. Почему Якутскіе жители не примѣтили до сихъ поръ подобнаго явленія? Не приняли ли Гг. мореплаватели замерзаніе ресницъ за ледяную кору на глазахъ. — Впрочемъ это явленіе можетъ быть принадлежитъ только нѣкоторымъ мѣстамъ.

Въ продолженіе зимы я нѣсколько разъ замораживалъ ртуть на свободномъ воздухѣ: это здѣсь не рѣдкость. Зимою въ гостиномъ дворѣ мерзлую ртуть, для продажи, рубятъ ножикомъ. Ртуть въ твердомъ состояніи похожа на олово, легко ломается, куется холоднымъ молоткомъ, и брошеная на полъ не издаетъ ни какого звука. Вотъ процессъ замерзанія ртути при 39 градусахъ мороза!

Ртуть, выставленная на морозъ въ чашечкѣ, черезъ 5 минутъ была совершенно въ жидкомъ состояніи.

Чрезъ 5 минутъ была хотя и въ жидкомъ видѣ, но при наклоненіи чашки, приставала къ бокамъ ея плоскими дендритами.

Чрезъ 5 минутъ показалось множество прекраснѣйшихъ кристалловъ. На боку чашечки сперва дѣлается твердая точка, отъ нея вытягивается длинная игла, на которую начинаютъ садиться съ боковъ въ три ряда иглы, двѣ долгихъ, а между ними одна короткая; изъ этого выходитъ вѣточка, похожая на еловую.

Чрезъ 5 минутъ кристаллы достигли уже своей настоящей величины, а на копцахъ ихъ, къ верху обращенныхъ, начали образоваться площадки, для сплошнаго замерзанія.

Чрезъ 5 минутъ площадки сдѣлались больше съ боковъ чашечки сплошное замерзаніе увеличилось.

Чрезъ 5 минутъ, посрединѣ замерзнувшей ртути, была еще жидкая; но пространство, ею занимаемое, было стѣснено кристаллами.

Чрезъ 5 минутъ жидкой ртути осталось еще менѣе. Поверхностные кристаллы начали сливаться въ сплошную форму.

Чрезъ 5 минутъ жидкаго ничего не осталось и ртуть совершенно замерзла.

И такъ замерзаніе ртути при 39 градусахъ морозу совершилось въ сорокъ минутъ.

Внесенная въ комнату ртуть, черезъ 12 минутъ совершенно разстаяла.

Въ продолженіе морозовъ, я часто зарывалъ одинъ изъ своихъ термометровъ въ снѣгъ: утромъ вынутый показывалъ, противъ стоявшаго на открытомъ воздухѣ, менѣе 12 градусовъ. Изъ этого слѣдуетъ, что снѣгъ не изъ лучшихъ проводниковъ холода. Этотъ опытъ я повторялъ нѣсколько разъ при различныхъ температурахъ, и разность выходила всегда та же. Вотъ почему животныя зарываются на ночлегъ въ снѣгъ; имъ тамъ теплѣе.

Письмо LІ.

Якутскъ.

Въ продолженіе зимы, по ночамъ, великолѣпное зрѣлище занимало наше вниманіе, зрѣлище, котораго происхожденіе человѣкъ досихъ поръ не можетъ ни понятъ, ни изъяснить, и наслажденіе, которымъ предоставлено жителямъ унылыхъ сѣверныхъ странъ, лишенныхъ, въ продолженіе зимы, дневнаго свѣта. Я говорю о сѣверныхъ сіяніяхъ. Нынѣшняя зима была богата сими явленіями; они были видимы и въ Южныхъ предѣлахъ Россіи, наприм. Кяхтѣ, Оренбургѣ и пр., даже въ Парижѣ блистало сѣверное сіяніе, какъ бы для показанія, чѣмъ щедрая природа услаждаетъ дикихъ чадъ своихъ на Сѣверѣ.

Въ Якутскѣ, какъ и вездѣ, простой народъ почитаетъ эти явленія предвѣстниками войны; всѣ говорили, что война будетъ непремѣнно на Западѣ, потому что на Западной сторонѣ было больше столбовъ, да и концы ихъ какъ бы склонялись въ ту же сторону. Ошибались ли Якутскіе жители въ своихъ догадкахъ, предоставляю судить каждому. Но Якуты считаютъ сѣверныя сіянія предшественниками сильныхъ морозовъ.

Самое блистательное сѣверное сіяніе было 29-го Октября. Оно началось въ 10 часу вечера и продолжалось болѣе двухъ часовъ. Немного къ Западу отъ истиннаго Сѣвера, на краю горизонта, показалось темное облачко, около котораго началъ разливаться и попыхивать полукругомъ свѣтъ. Нѣсколько повыше полукруга показался еще свѣтъ, распространившійся потомъ въ видѣ полукруга до созвѣздія большой медвѣдицы. Между обоими полукругами видно было чистое небо, шириною, какъ казалось, на аршинъ разстоянія. Вскорѣ по всей площади верхняго полукруга начали пробѣгать бѣлые столбы, достигавшіе иногда до зенита; ихъ появленіе и исчезаніе было мгновенно. На Западной сторонѣ полукруга было ихъ болѣе, нежели на Восточной. Въ тоже самое время и на нижнемъ полукругѣ начали появляться вдругъ багровые цилиндры; вся площадь ими наполнилась; цвѣтъ ихъ сдѣлался ярче, и вдругъ они начали двигаться во всѣ стороны. То сбѣгутся одинъ съ другимъ и оба исчезнутъ, то столкнувшись разбѣгутся, то вдругъ нѣсколько ихъ исчезнетъ, и въ тоже время явятся на мѣсто ихъ другіе. Все это происходило съ величайшею быстротою — только успѣвай слѣдовать за ними глазами. Огненное море это и для понимающаго, что оно только безвредный метеоръ, покажется ужаснымъ зрѣлищемъ, тѣмъ болѣе, что все это какъ будто передъ самыми глазами, какъ будто въ верстѣ разстоянія. Не мудрено, что наши старинные Лѣтописцы видали на небѣ сражающіяся войска, кровавыхъ людей и проч. Не мудрено, что ихъ набожное воображеніе видѣло въ этихъ явленіяхъ предвозвѣстіе гнѣва Божія, готоваго излиться на родъ нечестивыхъ. Въ Западной сторонѣ цилиндровъ было болѣе, нежели въ Восточной; тамъ они являлись изрѣдка. Когда явленіе начало уже ослабѣвать, на Западной сторонѣ нижней дуги показалось густое черное облако; оно растянулось къ Востоку какъ бревно, и раздѣлило дугу на двѣ равныя части. Ни треску, ни шуму слышно не было; на завтра поутру термометръ 18½.

25-го Ноября, въ половинѣ 11-го часа, я увидѣлъ сѣверное сіяніе уже во всей полнотѣ. Оно не имѣло никакой опредѣленной фигуры, было чрезвычайно разстянуто отъ Запада до Востока. Хотя и было въ немъ что-то похожее на дугу, достигавшую до большой медвѣдицы, но появлявшіяся выше этого созвѣздія на чистомъ небѣ свѣтлыя облака безпрестанно измѣняли видъ всего явленія. Облака эти показавшись, напримѣръ, на Западѣ, тянулись къ Востоку, а Восточныя растилались къ Западу, какъ бы притягивая другъ друга. Хотя бѣлые столбы и мелькали, но не часто; нѣкоторые изъ нихъ пробѣгали чрезъ два свѣтлыя облака, стоявшія одинъ надъ другимъ съ промежутками. Багровые цилиндры показывались изрѣдка, но движенія между ними не было. Множество звѣздъ падало въ метеоръ, но я не примѣтилъ, чтобъ онѣ производили новое воспламененіе. Все явленіе продолжалось часу до 2-го ночи, то ослабѣвая, то усиливаясь. По утру морозъ — 34, 27-го числа 36.

29-го Ноября было самое простое сѣверное сіяніе, безъ лучей и цилиндровъ: въ продолженіе двухъ часовъ стоялъ на Сѣверѣ свѣтъ, измѣнявшійся отъ наплывавшихъ облаковъ.

14-го Декабря, поутру, въ 6 часу, видимо было сѣверное сіяніе, не похожее на вышеописанныя. Изъ подъ-горизонта съ величайшею скоростію стремилась вверхъ свѣтлая матерія, на которой мелькали бѣлые лучи, то къ верху широкіе, то узкіе. Лучи эти, то начинались въ срединѣ метеора, то выбрасывались изъ подъ-горизонта; нѣкоторые изъ первыхъ достигали почти до зенита. Полярная звѣзда была отчасти покрыта свѣтомъ, который простирался болѣе въ высоту, нежели въ ширину. Свѣтлая волнующаяся матерія и безпрестанно мелькавшіе лучи, широкіе и безобразные, въ цѣломъ представляли какъ бы пожаръ, когда загораются одно за другимъ разныя вещества, напр. порохъ, спиртъ и тому подобное. Внизу сіянія было нѣсколько черныхъ длинныхъ облаковъ. Когда метеоръ достигнулъ своей полноты, на восточной сторонѣ его образовался большой снопъ багроваго цвѣта, похожій на волосатую комету; усиливаясь въ густотѣ цвѣта, онъ занялъ важное пространство отъ низу къ верху. Въ тоже время и на западной сторонѣ началъ показываться подобный снопъ, но онъ полноты не достигнулъ, между тѣмъ какъ первый изчезъ. Если бы они образовались въ одно время, то вѣроятно произошло бы между ними притяженіе, какое бываетъ въ малыхъ цилиндрахъ. Узкое, длинное, черное облако, показалось и здѣсь къ концу явленія. Очень было примѣтно, что свѣтлая матерія извергалась изъ одного мѣста, занимавшаго подъ горизонтомъ небольшое пространство. Въ продолженіе явленія термометръ показывалъ 36½. Вѣтеръ былъ Сѣверъ умѣренный; небо ясно. Когда взошло солнце, термометръ опустился до 38.

28 Декабря, въ 10 часовъ вечера, на чистомъ небѣ, подъ большою медвѣдицею, нѣсколько къ Западу отъ истиннаго Сѣвера, вдругъ появился свѣтъ, началъ густѣть, распространяться къ Востоку и составивъ узкую дугу, изчезъ. Чрезъ три или четыре минуты опять тоже явленіе. Собственно говоря свѣтъ не распространялся, но какъ бы выступалъ изъ чего-то по всей дугообразной линіи, начинаясь всегда на Западѣ. Это продолжалось часу до 1-го. Въ третьемъ же часу ночи было сильное сѣверное сіяніе, котораго къ сожалѣнію, я не видалъ. Разсказываютъ, что кромѣ обыкновеннаго свѣта, видны были два солнца: одно на Востокѣ, а другое на Западѣ. Эти солнца безпрестанно двигались сверху внизъ, или снизу вверхъ, но такимъ образомъ, если одно пойдетъ вверхъ, другое въ тоже время спускается внизъ.

25 и 30-го Генваря, 23, 24 и 25-го Февраля были въ Якутскѣ сѣверныя сіянія, которыхъ я не могъ уже видѣть.

Всякое описаніе, какъ бы оно ни было точно, не можетъ выразить всего, что бываетъ въ этихъ великолѣпныхъ явленіяхъ сѣвернаго неба.

Если можно допустить какое нибудь раздѣленіе въ Сѣверныхъ сіяніяхъ, то допустимъ принятое жителями сѣверныхъ странъ. Изъ 5 или 6 сіяній видѣнныхъ мною, ни одно не походило на другое, да и само на себя походитъ оно только въ одно мгновеніе. Слабое сіяніе безъ лучей и другихъ принадлежностей называется отбѣль; полное же, гдѣ лучи, цилиндры и проч., всполохъ. Такъ называлъ, кажется, и Ломоносовъ Сѣверное сіяніе. Отбѣли въ Якутскѣ бываютъ весьма часто, черезъ день или два; я примѣтилъ ихъ даже въ Иркутскѣ, а въ Петербургѣ зимою бываютъ они почти каждый день. Надобно имѣть большой навыкъ, чтобы отличить ихъ отъ обыкновенныхъ тонкихъ облаковъ.

Въ сіяніяхъ, которыя мнѣ случалось видать, я замѣтилъ слѣдующую общую характеристику. Центръ ихъ бываетъ (въ Якутскѣ) не въ истинномъ Сѣверѣ, но всегда нѣсколько къ Западу (*). Въ полныхъ сіяніяхъ видны три цвѣта: общій, какъ млечный путь; бѣлый, видимый въ столбахъ или лучахъ; и багровый, въ цилиндрахъ. Слѣдовательно три различныя матеріи входятъ, повидимому, въ составъ сѣвернаго сіянія. Стремленіе главной матеріи всегда склоняется къ Западу; какъ лучей, такъ и цилиндровъ всегда бываетъ больше на западной сторонѣ. Во всемъ явленіи не примѣтно ни какого горѣнія, но свѣтъ является вдругъ, или образуется исподоволь. Нѣтъ ничего похожаго на горѣніе газа, но что-то фосфорическое. Бѣлые лучи, или столбы, кажется, въ одно время стремятся и вверхъ и внизъ; или уже быстрота движенія ихъ обманываетъ зрѣніе. Они, какъ примѣтно, ближе къ глазу, нежели главный свѣтъ; не выкидываются изъ чего-либо, но означаются или выступаютъ вдругъ. Время ихъ существованія можетъ быть измѣряно нѣсколькими моментами, такъ точно, какъ появленіе, движеніе и изчезаніе багровыхъ цилиндровъ.

(*) Въ Якутскѣ склоненіе магнитной стрѣлки западное.

До совершенной полноты сіяніе достигаетъ скоро, но изчезаетъ медленно. Послѣ того морозъ увеличивается нѣсколькими градусами. По малости моего компаса, я не примѣтилъ движенія магнитной стрѣлки въ продолженіе сіянія.

Вопросъ, что такое сѣверное сіяніе, не разрѣшенъ еще новѣйшею физикою. Всего основательнѣе думать, что оно есть явленіе электромагнитное. Вотъ нѣсколько данныхъ, извлеченныхъ изъ многихъ наблюденій!

1.) Въ каждомъ сѣверномъ сіяніи, бываетъ на краю горизонта густое черное облако, безпрестанно въ фигурѣ своей измѣняющееся. Иногда непримѣтно этого облака, потому, что оно скрывается подъ горизонтомъ. Я замѣтилъ, что электрическій свѣтъ постоянно окружаетъ это облако, и какъ бы разливается изъ него.

2.) Физическій опытъ распространенія электричества подъ колоколомъ въ изрѣженномъ воздухѣ, очень походитъ на сѣверное сіяніе и заставляетъ думать, что оно есть распространеніе электричества въ верхнихъ слояхъ изрѣженнаго воздуха.

3.) Разность цвѣтовъ свѣта, видимаго въ сѣверномъ сіяніи, можно объяснить различіемъ слоевъ воздуха, или соединеніемъ его съ газами, или даже степенью силы электричества. Извѣстно, что въ окисленномъ угольномъ гасѣ, электрическая искра является ярко бѣлою. — Вотъ бѣлые столбы. Въ водородномъ гасѣ, мутно-красною. Вотъ багровые цилиндры. Въ эфирномъ испареніи сильная искра получаетъ красивый зеленый цвѣтъ. — Вотъ радужныя дуги.

4.) Электричество, по взаимному стремленію, соединяясь въ массы, образуетъ цилиндры, дуги, столбы и снопы различныхъ цвѣтовъ, смотря потому, въ какомъ воздухѣ они составились. Стремленіе ихъ другъ къ другу и отталкиваніе объясняется физически.

5.) Дѣйствіе электричества на магнитную стрѣлку давно доказано.

Не происходитъ ли сѣверное сіяніе отъ слѣдующихъ причинъ.

Извѣстно, что вода, превращаясь въ пары, пораждаетъ электричество. Паръ или туманъ отдѣляется изъ воды въ двухъ случаяхъ: при кипѣніи и при замерзаніи. Я замѣтилъ въ Якутскѣ, что по утрамъ, когда бываетъ самая низкая температура воздуха, изъ рѣки Лены, покрытой уже льдомъ, поднимаются пары; и чѣмъ морозь сильнѣе, тѣмъ гуще туманъ.

Если допустить мнѣніе, что у полюсовъ море никогда не замерзаетъ, то при усилившемся холодѣ, изъ моря должны подниматься пары, и въ тоже время образоваться электричество. Если же море подъ полюсами никогда не разстаиваетъ, то при увеличившемся морозѣ, пары будутъ подниматься изъ льда и пора ждать электричество. Мысль, что морозъ выжимая пары, производитъ электричество, оправдывается тѣмъ, что послѣ сѣверныхъ сіяній стужа всегда увеличивается. Морозъ, происходящій отъ неизвѣстныхъ намъ причинъ подъ полюсами, не вдругъ распространяется, и достигаетъ, напримѣръ до Якутска, на слѣдующее утро послѣ ночи, въ которую видно было сѣверное сіяніе. Такимъ образомъ электричество образуется при превращеніи воды въ пары, разливается въ верхнихъ слояхъ изрѣженнаго воздуха и производитъ явленіе, которое мы называемъ сѣвернымъ сіяніемъ. Можетъ быть спросятъ, почему же не видимъ сѣвернаго сіянія надъ другими морями зимою. Можетъ быть потому, что степень холода здѣсь не столь сильна, какъ подъ полюсами, а можетъ быть и надъ нашими сѣверными морями образуются сѣверныя сіянія, но мы не можемъ ихъ видѣть надъ своею головою. А можетъ быть это явленіе принадлежитъ исключительно тому мѣсту, гдѣ магнитный полюсъ.

Можетъ быть магнитный полюсъ привлекаетъ къ себѣ электричество изъ окрестностей. — Сгустившись, оно обнаруживается тѣми явленіями, которыя мы видимъ.

Чѣмъ ближе къ Сѣверу, тѣмъ ярче сѣверное сіяніе. Въ Колымѣ при сѣверномъ сіяніи можно читать книгу.

Явленіе сѣвернаго сіянія убѣждаетъ насъ въ той истинѣ, что человѣкъ при помощи наукъ, въ нынѣшнемъ ихъ состояніи, поднялъ покрывало съ таинственной статуи природы только на одной пятѣ; что далѣе, онъ не знаетъ. Можетъ быть, остальное не вѣдомое, такъ просто, какъ извѣстный ларчикъ, отворявшійся безъ подавленія пружинъ и винтиковъ.

 

(OCR: Аристарх Северин)

При копировании и размещении текста книги на сторонние ресурсы указывать ссылку на источник!