Ремесла и искусства у якутов

Обработка дерева, глины, кожи у якутов

Впереди всех и по количеству и по разнообразию изготовляемых из него предметов стоит, конечно, лиственничное дерево. Это тяжелое, плотное, твердое дерево, здесь самое дешевое. Все громоздкие, не боящиеся расколки предметы изготовляются из него. Из него приготовляют также предметы, требующие значительной упругости, как-то: луки к самострелам, вилы, рукоятки грабель, оси к телегам, шесты двухлопаточных весел, оглобли к саням, коромысла к ловушкам (на зайцев), рукоятки кос-литовок и т.п. Из старых лиственничных пней делают: ступки, кэли для толчения древесной заболони, хлебных колосьев; бочки для тары, касас; огромные воронкообразные щиты для обивания снопов; корыта, лотки — вообще все, что при больших размерах требует выделки из одного куска. Из лиственничных древесных наплывов, ур, делают громадные,1\2 и 3 /4 аршина в диаметре, чашки и тарелки. На севере доски и все, что приготовляется из них, столы, стулья, ящики, лодки и т.п., делается исключительно из лиственницы. На юге, там, где есть сосна, последняя, благодаря своей легкости, мягкости в обработке и меньшей колкости, вытеснила лиственницу из дощатого производства. Там даже двери, полки и внутренние в избах перегородки нередко делаются из сосновых досок, что считается своего рода комфортом. Второе место после лиственницы занимает береза. Вся мелкая домашняя посуда: чашки, ложки, кубки, коробочки, ящички и т.п. — делается из березового дерева. Из него также делаются рукоятки к топорам, молоткам, косам-горбушам, приклады к винтовкам, черенки к копьям, рогатинам, ножам. В старину делали легкие охотничьи и военные луки и стрелы. Все, что требует большей стойкости и пластичности материала, делается якутами из этого дерева. Все вы¬гнутое, коленчатое, подвергающееся частым сотрясениям и ударам — березовое. Седельные луки, колесные я и ступицы, полозья и копылья у нарт и саней обязательно березовые. Якуты, живущие у границ леса, где дерево это плохого качества, пят за привозные с юга полозья от 3 до 5 рублей, а за части седла — до 10 рублей серебром. Все, что должно отличаться тонкостью отделки, быть фигурно изваяно, покрыто рисунками и узорами, непременно березовое. Береза считается барыней-деревом, а его "щетка" (известная уродливость корневища) высшим по красоте образцом древесного материала. Из "щетки" якуты выделывают довольно изящные табакерки, женские рабочие коробки, ящики для хранения чая, черенки к ножам, трубочки и т.п. Она, особенно сырая, легко обрабатывается, и слои ее, темные и светлые, сочетаются иногда в действительно прекрасные узоры. Из нее не делают только никогда посуды для жидкостей.

Из других сортов дерева значительным употреблением пользуется тальник. Тонкие молодые его побеги служат всюду как связки, точь-в-точь как в Европе. Из них плетут также корзины и верши. Из толстых загибают крупные связи для саней и телег, гнут дуги, гнут стулья, делают обручи на бочки и т.п. Дерево тополя, осины, ольхи, пихты, кедра и др., здесь растущих, употребляется на поделки якутами только случайно. Из двух первых на севере, на Колыме, Оленеке, Анабаре, Пясине и Хатанге делают небольшие лодочки-стружки. На Лене, Алдане, Яне, Алазее я таких стружков не видел, хотя тополь там растет. Приемы обработки дерева у якутов самые простые. Главные инструменты: топор, сюгё, нож, бысах, и сверло, бюргес. В последнее время к ним прибавились: простой полукруглый струг, пила и толстое долото. На севере, где большую часть домашней посуды выделывают дома, вся она изготовлена при помощи только этих незатейливых инструментов. На юге, где ремесла более обособленны, столяр кроме того обыкновенно обладает пилой широкой и узкой, рубанками, коловоротом, стамесками, долотами, даже иногда — рашпилем. Но всюду топор играет первую роль. Топором якуты владеют мастерски, и плотники они отличные. Большинство церквей в Якутском округе и почти все дома в городе Якутске выстроены якутскими плотниками. При плотничьей работе они употребляют те же приемы, тот же рай-циркуль для притесывания, ту же смоленую веревку, отвес, угольник и линейку, что и русские. Руководящего плотничьей артелью старшего плотника зовут по-русски — "уставщик". Но главные их инструменты, топоры и ножи, удержали старинную форму. Весят они от двух до четырех фунтов, не больше, и стоят от 50 коп. до 1 рубля. Тешут якуты ими гладко, чисто и быстро; даже мелкие вещицы они охотно обделывают топором. За неимением больших продольных пил якуты редко также пилят доски; чаще они их вытесывают по одной или по две из одного толстого бревна, расколов его надвое. Для этого они выбирают отборные деревья с прямыми нескрученными слоями, называемые кильмас. Я видел довольно длинные доски в палец толщиной, вытесанные совершенно гладко и равномерно. Такая доска стоит от 25 до 40 коп. Шириной она обыкновенно в 6. Соединяют их якуты в большие плоскости при помощи шпонок и клея. Шипы и пазы якутам мало известны. Сбив и склеив доски, ровняют и подтесывают их острым топором. Когда желают таким большим плоскостям придать известную гладкость, то за неимением струга и рубанка слегка выгибают толстый, слабо каленный якутский нож и двумя руками строгают неровности тонкой стружкой, сильно прижимая ладони к доскам. Тот же более выгнутый нож служит для выбирания и выглаживания углублений в плоской посуде.

Для выделывания более глубокой посуды, чашек и кубков, употребляется опять тот же нож, только на этот раз выгнута не середина его, а конец. У кустарей есть, впрочем, для таких поделок особые разнообразно выгнутые стальные лезвия. Тот же нож сплошь да рядом употребляется вместо сверла, вместо внутренней пилы, вместо художественного резца. После топора он чаще всего появляется в руках якутского кустаря. Они не жалеют денег и охотно платят рубль и полтора за сносный, острый клинок. Остальные якутские инструменты, рубанки, струги, сверла, долота, стамески и т.п. той же формы, что и русские, и названия носят русские. Обыкновенно они самодельные и плохого достоинства. С помощью этих инструментов якуты выделывают свою мебель, простую и узорчатую: столы круглые (якутские) и четырехугольные, шкафы, стулья, ящики. Какой была вся эта мебель до XVII столетия, до пришествия русских, неизвестно; теперь она носит следы сильного русского влияния и зовется по-русски. Крепят бока ящиков и коробок (доски) якуты различно. Скрепление "на замок" им известно, но считают его русским; предпочитают скреплять на деревянные гвозди и клей, а еще охотнее связывают ремешками, волосяными веревками, талинками или гибкими древесными корнями. Бондарного искусства якуты до недавнего времени совсем не знали. Всю посуду, сделанную из клепок и связанную обручами, они называют по-русски: ухат (ушат), бедро (ведро), пляхы (фляга) и т.д. Старинные бочки для тары, касас, они делали и теперь еще во многих местностях делают из лиственничных дуплистых пней. Для этого они спиливают их, выравнивают внутри, выжигая и выстругивая, а затем вставляют дно. Иногда выжигают пень еще на корню, чтобы увеличить его отверстие и облегчить срубание. Обручей якуты, по-видимому, не знали. На треснувших касасах я часто видел скрученный с помощью палки ремень. Бондарное искусство распространено пока только среди подгородных якутов. Такой же прием выделки стенок из одного куска и вставного отдельно дна я часто встречал и в мелкой якутской посуде: в маленьких ведерках для сохранения сливок, в больших узорчатых ведрах, в которых подают кумыс женщинам, а также табакерках и коробках, выделываемых из березовой "щетки". Якутские деревянные чашки, кубки для кумыса выделываются всегда из одного, хорошо просушенного, цельного куска березы. Судя по украшениям, умение приготовлять эту посуду нисходит у якутов к глубокой древности. Вся она сделана от руки. О токарных станках у якутов, даже о том грубом подобии их, которое встречается у наших деревенских колесников, я никогда не слышал и не видел их. Деревянные изделия якуты охотно красят, но не полируют и не покрывают лаком.

Единственное исключение представляет, пожалуй, кумысная деревянная посуда, которую ежегодно, складывая в амбары дои хранения на зиму, смазывают сверху густо сливками или маслом, что, по мнению якутов, предохраняет ее от растрескивания. Действительно, жир, впитываясь в дерево, уменьшает его чувствительность к влажности и делает сосуд прочнее, тверже, вместе с тем глаже становится его поверхность; это-то и нравится якутам. Из крупных деревянных предметов якутская лодка, сани и телега носят в своей форме и работе столько следов разнообразных позднейших влияний, что первоначальный их вид и посторонние на них наслоения чрезвычайно трудно проследить. Все они — недавние якутские приобретения. Телега во многих местах до сих пор им неизвестна. Колымским якутам мне с трудом удалось разъяснить идею колеса, и они не находили никакой разницы в передвижении по земле на телеге и санях, на которых они возят тяжести и летом. Даже сани в этих отдаленных северных местностях мало употребляются якутами, да и то исключительно для собачьей и оленьей езды. Употребление хомута и дуги им неизвестно, и когда, изредка, для проезжих чиновников, им приходится запрягать лошадей, то впрягают их в те же оленьи нарты, при помощи той же оленьей лямки, задевая ее за седло. Тогда на эту лошадь или на другую, впереди нее, садится верховой ямщик. Понятно, что и лошадь и едущий в санях устают страшно от постоянных подергиваний и встряхиваний. Иногда вместо лямки употребляют оглобли, которые тоже привязывают к седлу. Происхождение бычьих саней и бычьей упряжи не так ясно. Предания насчет этого я не нашел. Это до того грубый и первобытный прибор, что, пожалуй, начало его можно искать в тех двух лесинах с загнутыми вверх корнями, соединенных поперечным толстым бруском, в которые впрягают, точно в оглобли, быка и на которых до сих пор возят якуты из лесу матерые бревна строевого леса.

Бычье ярмо состоит из двух совершенно одинаковых частей: верхней — ара, и нижней — булгали. Они гладко выструганы, выгнуты и соединены между собой и с оглоблями с помощью ремней, продетых в сделанные на концах дырки. Ара прикреплена наглухо, а один конец булгали, обыкновенно левый, может скользить свободно на петле по оглобле. Ярма якутские совершенно похожи на бурятские и на монгольские. Якутские сани формой, размером, работой совершенно схожи с русскими дровнями; служат они исключительно для возки тяжестей: сена, дров, причем вожак садится верхом на быка. Даже когда они пустые, едущий предпочитает сидеть верхом. Употребление длинных вожжей в бычьей упряжи не привилось, и идея вожжей по происхождению у якутов русская, о чем свидетельствуют и предание, и название бодзи. Сено в старину не приходилось возить, а лес на топливо возили якуты, по всей вероятности заарканив лесину за седло лошади, как и теперь возят его на близкие расстояния в дороге в случае необходимости. Впрочем, Георги говорит о том, что якуты возят свои вещи "на небольших узких санях, в которые впрягают рогатый скот". Кстати укажу, что в олонго на санях ездят только злые, дьявольские богатыри, что упряжь, хомут, ярмо, оглобли употребляют преимущественно враждебные герою-якуту злые герои, которые, по всем данным, иностранцы. Якутские герои и героини всегда ездят верхом на лошадях и возят свои богатства вьюками. Оно так и было в действительности. Как кочевой, наезднический народ, якуты седло научились приготовлять раньше других перевозочных средств. Якутское седло, как вьючное, так и верховое, сделано все почти из дерева. Вьючное состоит из двух дощечек, соединенных на концах небольшими деревянными дугами. Посередине к этим основным доскам прикреплен крестик, за выступающие плечи которого закладывают уши вьюков. Под седло и под тяжести на спину и бока лошади подкладывают толстый потник. Седло верховое по конструкции очень похоже на вьючное. Основание составляют также две параллельные дощечки, слегка выгнутые и наклоненные друг к другу под углом, подобно краям корыта, лишенного дна и боков. На концах они соединены дугами, но дуги эти, толстые, высокие, соответственно вырезанные и приспособленные, образуют высокую азиатскую луку и не менее высокую спинку. От луки к спинке, в пустоте, оставшейся между описанной выше деревянной рамой, натянут ремень сиденья. На верх седла кладется подушка. К кольцам, вбитым в передние концы параллельных дощечек, прикрепляются стремена, а дальше за ними три подпруги. Стремена нередко деревянные, с ободом из тальника, загнутого и заложенного концами в отверстия стременной плашки; все части седла скреплены с помощью ремней, что обеспечивает большую упругость и большее сопротивление на излом.

Якутское верховое седло, как было сказано выше, близко подходит к якутскому вьючному седлу, которое в свою очередь в идее родственно с деревянной рамой, употребляемой якутскими пешеходами для носки грузов: это тонкие дощечки, способствующие разложению давления тяжести более равномерно по всей спине. Только у седла дуги по понятным причинам кривые. Якутское седло, особенно старинное, представляет по типу менее усовершенствованный прибор, чем, например, монгольское или бурятское. Оно тяжелее последних, лука его выше и грубее, скакать и прыгать через препятствия в нем неудобно, зато оно крепко сидит на лошади и, благодаря его высоте, длине и ширине его основания, на нем сидеть удобно и на него под ездока можно грузить много. У европейцев широта якутской луки, пока они к ней привыкнут, вызывает сильную боль в бедрах и паху. Спина и ноги мало устают в якутском седле даже при дальних поездках. Остальные части якутской верховой и вьючной сбруи делаются из волоса, кожи и сухой травы. Перейдем к описанию обработки этих материалов. Кожу на всякие поделки якуты употребляют преимущественно коровью и кобылью. Замши из этих кож якуты не приготовляют, хотя такого рода выделка имеет у них особое название сары, и крытый замшей кафтан зовется сары сон.В настоящее время замшу они покупают у тунгусов или выделывают сами исключительно из оленьей кожи. Приемы ее выделки усвоены ими, по-видимому, у тех же тунгусов и юкагиров, у которых они позаимствовали и северного оленя. Инструменты и приемы для выделки кожи всюду тождественны. При выделке якуты прежде всего очищают ее от волоса. Волос преимущественно бреют или сдирают вместе с эпидермой насухо при помощи разной формы скребков. На севере я видел, что для разрыхления и очищения кожи от шерсти ее слегка смачивали водой, затем смазывали испортившимися рыбьими внутренностями и клали надолго в теплое место, свернувши в комок шерстью внутрь. Через два дня шерсть свободно слезала. Удаливши волос, принимаются за мятье. Для этого сухую кожу проминают сначала в руках или при помощи деревянных станков, колотушек, очень схожих с употребляющимися в России для мытья и трепания конопли. Затем кожу со стороны мездры смазывают маслом, сливками или сажей, смотря по качеству требуемого материа¬ла. Для худших сортов ограничиваются сорой, без которой на юге не обходится никакая выделка. Иногда к соре добавляют немного муки. Если требуется мягкость, то кожу проминают вторично с коровьим маслом, сливками или скотским мозгом.

На севере рыбий жир и рыбья печень заменяют масло. Видел я также на севере, что тонкую выделанную кожу, предназначенную на верхнее платье, дымили. Для этого из нескольких кож строят маленькую палаточку и разводят в ней из сырого смолистого дерева слабо тлеющий огонь. Такая кожа приобретает красивый оливковый цвет и не так поддается влиянию сырости. Красят якуты кожу охрой, белой глиной, юронг буор, и разными растительными красками в цвета: черный, оранжевый, коричневый, желтый, белый. Кожи, на которых волос должен остаться нетронутым, мнут таким же образом, употребляя те же приемы смягчения и разрыхления. Я не знаю, чтобы якуты дубили кожу, хотя прекрасных дубильных материалов, как сосновая ивовая кора, у них под руками много. Только косвенно, при употреблении отвара ольховых шишек или тальниковой коры как красок, некоторые кожи дубятся ими с поверхности — в очень, впрочем, слабой степени. Для выделки ремней кожу, еще сырую, разрезают на узенькую длинную ленту и, если веревка должна быть двойная, тут же скручивают и сушат. Затем мнут ее при помощи прибора, состоящего из тяжелого деревянного болвана и палки с двумя отверстиями. Ремень продевается несколько раз сквозь отверстия посередине палки и в ухо болвана; затем всю связку подвешивают к потолку. Болван оттягивает ее книзу, и во время передвижения палки он же заставляет ремни равномерно скручиваться и раскручиваться. Острые края отверстий, скользя по ней, проминают веревку. Кроме платья, обуви, ремней, из кожи выделывают части русской упряжной сбруи, а также седельные подушки, седельные фартуки и чепраки, дорожные сумки, уздечки, оброти, подпруги, плетки и пр. Тонко изрезанная кожа употребляется во всевозможные связки. Наконец, из нее выделывают старинную дорожную посуду — симир. Самый крупный образец этого рода представляет "кумысный мешок". Это кожаный бурдюк, плоский, призматический, суживающийся кверху и оканчивающийся совсем узким горлышком. В горлышко это, дома вставляют деревянную изящно вырезанную втулку, халя. В дороге мешок замыкают с помощью двух связанных на обоих концах палочек — тылба. Точь-в-точь такие же, только поменьше размером, мешки употребляются якутами летом для перевозки вьюками жидкостей, молока, соры, сливок, а также масла, которое легко на солнце тает и подвергается порче. Маленькие мешочки называют уменьшительным именем — симирчах. Некогда они были в большом употреблении, но теперь мало-помалу вытесняются менее удобными, но более дешевыми русскими деревянными фляжками. Кожу для симиров берут преимущественно кобылью, ее не мнут, а только очищают от волос, пропитывают маслом или кобыльим жиром и сильно коптят в дыму. Эта кожа не промокает. Она идет на приготовление больших кумысных круглых чанов, холлогос, а также небольших при производстве кумыса употребляющихся ведер и подойников, турсук, симир исит. Остальная молочная посуда у якутов вся без исключения берестяная. Работа и форма этой посуды ничем почти не отличается от русской берестяной посуды. Производство ее мало-помалу выделяется в кустарный промысел для тех мест, где привольнее растет береза.

Раньше уметь ее шить были обязаны все женщины, но теперь на юге многие забыли соответственное приготовление бересты и не умеют прочно и хорошо ее закреплять. Якутская берестяная посуда далеко не так изящна, как, например, тунгусская или мангутская, иногда сплошь покрытая тиснеными узорами, вышитая бисером и выкрашенная в разнообразные цвета. Способ скрепления краев тоже различный у этих народов; тунгусы и мангуты предпочитают соединять березовую кору на замок, подобно нашим белорусам; если они сшивают ее, то шов обыкновенно запрятан, он некрасив, за нитки служат сухожилия северного оленя. Якута сшивают бересту бечевками из конского волоса; шов чаще всего крестообразный, составляет главное и чуть ли не единственное украшение посуды; мастера стараются, чтобы он был ровный и чтобы белые и черные цвета волосяных бечевок приятно в нем сочетались. Из бересты шьют и мелкую посуду: табакерки, коробочки... и огромные, холлогосы, вмещающие по нескольку ведер жидкости. Бересту, как было говорено выше, употребляли раньше на крышку урас, на лодки, на обертывали тела и подстилку для трупов, на чехлы к лукам, копьям, на колчаны, даже на надставки к котлам; вообще, употребление ее, по-видимому, было обширнее; теперь, с усовершенствованием инструментов, обособлением ремесел и возрастанием торговли, ее вытесняет более прочная деревянная посуда, заменяет ткань, железо, медь. Кора других деревьев употребляется только как красильное вещество, да еще кора тополя, как подмесь к табаку. Исключение составляет лиственничная кора. Ее корою кроют крыши домов, выкладывают неглубокие погреба, ее употребляют на постройку лесных и рыбачьих шалашей и выделку грубых коробок под уголь, древесные стружки и т.п.

Наряду с древесной корой и кожей стоит в якутском хозяйстве конский волос. Из него приготовляют сети, неводы, веревки, кёньчесы подпруги и т.п., из него делают махалки от комаров, тайбур, им набивают седельные подушки, его пучки употребляют как украшение посуды в торжественных случаях и как жертву. В старину бахромой из конского белого или крашеного волоса оторачивали верхнее платье.

Волосяные веревки, сети, сучатся обыкновенно из двуцветных волос: черного и белого. Толщина их самая разнообразная, смотря по назначению. Обыкновенно они скручены из двух только прядей. Из таких бечевок, сшивая их в одной плоскости, делают к обротям прекрасные крепкие повода, кёньтёс, шириной в дюйм; подпруги к седлам, холун, в 1 1/2 и 2; волосяные циновки и даже толстые зимние чулки. Лучшим волосом считается волос с хвоста, худшим — с гривы, еще худшим — очески с гривы и хвоста, вылезающие во время линьки животных. Ради волос гриву кобыл и жеребят по осени обстригают. Жеребцов и рабочих лошадей не стригут, считая, что животные от этого слабеют. Соединять в одну ткань нитки и веревочки, как волосяные, так и всякие другие, при помощи вязальных спиц, крючка или ткацкого станка якуты не умеют и, по-видимому, не умели никогда; веретено им также незнакомо, и нити, даже толстые веревки они сучат рукой на голом колене. Занимаются этим главным образом женщины, и некоторые достигли высокого совершенства: нитки их, ровные и твердые, не хуже пряжи. О сбивании шерсти или волоса в войлок или сукно якуты понятия не имеют. На севере, случалось, спрашивали меня об этих фабрикатах: "Какого это зверя кожа?" Даже узлы их для соединения веревок не отличаются разнообразием; по большей части это общераспространенные двусложные, крестообразные вязи. Очевидно, в прошлом у якутов как прибор для стягивания и связывания преобладали ремни. Для привязывания лошадей и вообще животных у них есть очень остроумный, быстро развязы-вающийся и никогда не стягивающийся узел. С помощью его можно в каком угодно месте веревки сделать постоянную прочную петлю какой угодно величины, но связать два разорванных конца нельзя. Для этого якуты употребляют два узла, схожие с европейскими: один затяжной, другой — бантиком. Ремни они сшивают.

Якутский узел — остроумнейшее изобретение. Завязывается он чрезвычайно быстро и просто, и выучиться его делать механически, завязывать не глядя чрезвычайно легко. Завязать его можно даже в рукавицах, так как отдельные пальцы не играют в этой работе важной роли. Развязывается же он еще проще: потягиванием за свободный конец веревки А. Он по типу близок к башкирскому узлу, но превосходит его быстротой в развязывании. Его, несомненно, изобрели люди, для которых отвязать возможно скоро лошадей, ускакать или настичь кого-то было нередко вопросом жизни и смерти. Этот узел, как бы ни билась лошадь, не развяжется сам собой и не затянется наглухо; мерзлые ремни и веревки завязываются в него так же хорошо, как талые.

Вслед за кожей, берестой, волосом по важности и количеству употребления нужно поставить у якутов глину; если же принять во внимание глину, идущую на обмазку домов, совершаемую сызнова через каждые несколько лет или даже ежегодно, и обмазку камельков, производимую раза два в месяц, то количество это возрастет до громадных размеров. О нем ясно свидетельствуют большие ямы, находящиеся где-нибудь поблизости от каждой якутской юрты. Для обмазок употребляют глину худшего сорта, с большой примесью песка; она зеленоватого цвета, чешуйчатого сложения; пласты ее на большей или меньшей глубине залегают почти всюду в долинах рек. На плоскогорье она далеко не так распространена, и я знаю на севере местности, где на десятки верст кругом глины, песка и камня на поверхности нет нигде, где все лед и торф или очень богатый растительными остатками негодный для какой-либо поделки озерный ил. В таких местностях, чтобы не возить далеко глину, якуты, между прочим, стараются ставить юрты недалеко от немногочисленных ее залежей. Это не всегда совпадает с другими удобствами, как, например, близостью улова, и показывает, думаю, на важность этого материала в якутском хозяйстве, Тем не менее керамика якутов стоит на очень низком уровне. Глины они никогда не квасят, не промывают, даже мнут и размельчают ее небрежно. В производстве они отличают два ее сорта: обыкновенную, буор, что значит также вообще почва, и горшечную глину — туой. Впрочем, они отличают еще глину огнеупорную, но зовут ее так же, как и горшечную — туой. Первый род глины употребляется исключительно для обмазки, и делают из нее только кирпичи. Для замазок ее разводят водой, разминают лопатами, а ради уменьшения растрескивания подмешивают в нее траву, сенную труху, коровью шерсть. Дома обмазывают довольно толстыми слоями, но камельки мажут тонкими слоями, причем для более быстрого высыхания слоев глины разводят в том же камельке сейчас же огонь. Есть у них еще одно техническое в этих случаях правило: разводить глину кипятком или по крайней мере теплой водой. В глину, предназначенную для наружных слоев камелька, богатые якуты подмешивают сору, что придает большую прочность, блеск и более светлый цвет обмазке. Из той же глины якуты иногда бьют свои камельки; внутрь «место кёрна ставят дуплистое дерево, которое впоследствии выжигают.

Кирпичное производство якуты целиком позаимствовали у русских. Кирпичи, по-якутски кирпис, выделывают они плохие, неровные и неоднородные, а обжигают их еще хуже. На севере и на юге в захолустье якуты совершенно незнакомы с кирпичами и если делают их, то только для печей в церквах и управах. Кирпичи там обжигают очень редко, а печники во всем улусе наперечет. Горшечное производство распространено значительно больше. Глину на горшки якуты тщательно разыскивают в горных долинах. Копают ее неглубоко, с поверхности, не глубже двух-трех аршин. В 1890 году я посетил такие разработки горшечной глины в Хатьшгаринском наслеге Намского улуса. Они находились верстах в 15 от улусной управы на северо-запад, в вершине небольшой пади, каких множество здесь среди высоких уступов древних ленских берегов. По дну оврага плыл ручеек. Залежи, слывущие в околотке хорошим качеством глины, представляли невысокие волдыревидные бугры у подножия горного ската. Разработка состояла в том, что желающий достать глину сбрасывал сверху незначительной слой почвы и выбирал со дна ямы и ее стенок нужное ему количество материала. Таким образом яма внутри земли расширялась, пока ее земляная крыша не выдерживала тяжести и не обрушивалась вниз. Тогда переходили к следующему бугру. Я видел многие выработанные ямы и несколько новых. В одной из них при мне как раз работал якут. Он с трудом вытаскивал из глубины ямы куски в 10 — 15 фунтов вязкой, темной, почти черной глины и клал их на краю отверстия. Из этих кусков впоследствии вылепливались кирпичи от трех до десяти фунтов весом, которые, высушенные, обращались в продаже под названием туой. Обыкновенная горшечная якутская глина всегда темного цвета, жирная, вязкая, тяжелая. В Якутске на рынке есть также в продаже горшки из белой глины, но горшки эти, я слышал, русского производства. Они совершенно другой формы и сделаны на гончарном станке. Обыкновенно якуты горшков не покупают), а покупают глину (от 5 до 10 коп. за фунт) и дают переделывать ее вместе с обломками старых горшков мастерам. Те превращают обломки старых горшков в порошок и, смотря по сорту туоя, подбавляют его к жирным больше, к тощим — меньше. Туой тоже дробят молотком на каменной плитке, порошок собирают в корыто и разводят теплой водой с подмесью соры. Затем густое тесто ударам деревянного молотка уминают до тех пор, пока оно не станет однородно и пластично, как воск. Тогда делают из него булку и из нее руками лепят стенки горшка, подбавляя, если нужно, свежей глины. Когда горшок получит уже известную желательную форму, внутрь его вставляют полукруглый или круглый гладкий камень и, поддерживая рукой, ударам лопатки снаружи по поверхности горшка выравнивают и выглаживают его стенки. Гончарного станка якуты не употребляют, и все производство ведется от руки. Горшки якуты слабо прокаливают тут же в камельке на углях. Редко накаливают до красного каления, чаще ограничиваются темно-красным. Нагретый до этой температуры горшок поливают водой. Если желают получить более прочные горшки, то воду заправляют молоком или сорой. Затем горшок опять слабо прокаливают. Якутские горшки очень некрепки и быстро от употребления размокают: гниют, как говорят якуты. Через стенки нового горшка обязательно просачивается вода, пока он не "заварится", для чего лучшим средством считается варить молоко. После каждой варки их обязательно чистят и сушат. 

Жидкость не может в нем стоять двух-трех дней кряду без вреда для них. Горшечной глазури якуты не знают. Форму своим горшкам, даже большим - в полтора-два ведра величиной, — якуты всегда придают яйцевидную, удлиненную, с маленьким донышком и слегка выгнутыми краями. Формой, работой, украшениями якутские горшки чрезвычайно близки к горшкам каменного века. Инструменты, употребляемые для выделки их, тоже близко подходят к находимым в кухонных остатках этих времен. Есть, впрочем, местности, где якуты не знают горшечного производства, и в домашнем обиходе употребляют исключительно железную и медную посуду. К таким нужно причислить все улусы Верхоянского и Колымского округов, улус Жиганский и якутские поселения по Оленеку, Хатанге, Анабару и т.п. По-видимому, это произошло от отсутствия или чрезвычайной редкости в этих местностях залежей горшечной глины. Я таких залежей там не видел; говорили мне якуты, будто бы существуют таковые где-то в Тас-Ханяхтасском хребте, недалеко от станции Кюрелях, по почтовому Верхоянско-Колымскому тракту. Образцы ее, достав ленные мне оттуда, оказались прекрасной белой огнеупорной глиной с примесью крупнозернистого песка. Последнее делало ее малотягучей и сильно пористой, что для якутских горшечников, не умеющих промывать глину, лишало ее всякой ценности. Такие глины употребляются якутами только как плавильные тигли. Они некрепки и спекаются в горне. В Якутском округе встречал я тоже у тамошних кузнецов тигли из юной, мелкозернистой глинки пепельного или белого цвета. Они прекрасно выдерживали самую высокую температуру и, по-видимому, состояли из чистого каолина. Месторождения не мог узнать: мастера такие вещи неохотно открывают посторонним. Якутские кузнецы имеют обыкновение свои тигли вслед за опорожнением их, еще докрасна накаленные, погружать в холодную воду или молоко.

Кузнечные горны якуты делают из простой глины и обмазывают их огнеупорной тогда только, когда употребляют их для выплавки железа. Отсутствие горшечного производства в отдаленных, менее культурных местностях Якутской области, а также недостаток в литературе указаний на знакомство с ним якутов в прошлом породили мнение, что с горшечными изделиями они познакомились относительно недавно при посредстве русских. Мнение это приходится оставить ввиду признаков глубокой древности якутского горшечного дела. Уже Страленберг пишет, что горшки "они выделывали сами". Происхождение этого ремесла у них, несомненно, самостоятельно, что доказывают чисто тюркские названия разной величины горшков и инструментов производства. Старинное слово кюось обозначает по преимуществу "глиняный горшок" и строго отличается от салыр, котел. Оно известно и там, где якуты теперь не знают глиняной посуды, употребляется в смысле "варить пищу" и служит для измерения (дороги) расстояния. "Один горшок", "два горшка", "горшок пешего, конного", "бычий горшок", "часть горшка", кюось бысага, значит расстояние, которое сможет сделать при данном способе передвижения и по известной дороге человек в то время, "когда уварится горшок мяса средней якутской семьи". Время это равняется двум часам, а размер дороги — от 7 до 10, даже 1—2 верст. Этот способ мерить дорогу не встречается у соседних племен, по-видимому, «вывезен с далекого юга и нисходит до тех времен, когда якуты владели стадами овец. Возможно, что с появлением металлов и усилением кочевания временно развитие горшечного дела у якутов задержалось, даже пало. Примеры подобного падения были отмечены в истории культуры и в других местностях. Но знание горшечного производства поддерживалось очевидно, в народе преданиями, и с увеличением оседлости оно быстро увеличиваться и совершенствоваться. Укажем хотя бы на соль, которую якуты вводят теперь в горшечное дело для придания большей крепости и уменьшения промокаемости своих горшков.

Читать далее