СТРАНИЦА О ЯКУТСКЕ

СААТЫРЬ.

Якутская Баллада.

Не вѣтеръ вздыхаетъ въ ущельѣ горы,

Не камень слезится росою

То плачетъ Якутъ до полночной поры,

Склонясь надъ женой молодою.

Ужъ пятую зорю томится она,

Любви и веселья подруга,

Безъ капли воды, безъ цѣлебнаго сна,

На жаркой постелѣ недуга:

Съ румянцемъ ланитъ лучъ надежды погасъ:

Какъ воронъ надъ нею погибели часъ.

***

Умолкните, чаръ и моленія вой

И бубновъ плачевные звуки (1)!

Съ одра Саатырь поднялась головой,

Простерла поблеклыя руки:

И такъ, какъ подъ снѣгомъ роптанье ручья,

Какъ звонъ колокольчика дальной (2),

Струится по воздуху голосъ ея.

Внемлите вы рѣчи прощальной;

Священъ для живыхъ передсмертный завѣтъ:

У гробныхъ дверей лицемѣрія нѣтъ!

***

„О други! уйдетъ ли журавль отъ орла?

Отъ пуль быстроногія козы ? —

Коль смертная тѣнь мнѣ на сердце легла,

Прильютъ ли дыханія слезы?

О мужъ мой — не плачь: намъ судьба изрекла

И въ бракѣ разлучную долю.

По волѣ твоей я доселѣ жила,

Исполни теперь мою волю:

Покой и завѣтъ нерушимо храня,

На горномъ холмѣ схорони ты меня!“

***

„Не вѣшай мой гробъ на лѣсной вышинѣ (3).

Духамъ, непогодамъ забавой —

Въ родимой землѣ рой могилу ты мнѣ,

И кровлей замкни величавой.

Вотъ слово еще: роковое оно —

Едва я дышать перестану —

Сей перстень возьми и ступи въ стремено,

Отдай его Князь Буйдукану.

Разгадки жъ тому не желай, не слѣди —

Тайна эта въ моей погребется груди!....“

***

И смерть осѣнила больную криломъ —

Сомкнулись тяжелыя вѣжды;

Казалось, она забывается сномъ

Въ объятіяхъ сладкой надежды;

Съ дыханіемъ устъ замирали слова,

И жизнь улетѣла со звукомъ,

Отринувъ стрѣлу, такъ звенитъ тетива,

Могучимъ расторгнута лукомъ.

Родныхъ поразилъ изумляющій страхъ....

На сердцѣ тоска, и слеза на очахъ.

Убрали. Поднизки подобіемъ струй

Текутъ на богатыя шубы (4).

Но грусти печать — отъ родныхъ поцѣлуй

Не сходитъ на блѣдныя губы (5);

Лишь смѣло къ одру подходилъ Буйдуканъ

Одинъ, и стопою незыбкой:

Онъ обнялъ ее, не смущенъ и румянъ,

И вышелъ съ надменной улыбкой.

И чудилось имъ — Саатыри чело,

Какъ сѣвернымъ блескомъ на мигъ разсвѣло!...

***

На утро, гдѣ Лена межъ башнями горъ

Течетъ подъ завѣсой тумановъ,

И вѣтеръ, будя истлѣвающій боръ,

Качаетъ гробами Шамановъ... (6),

При кликѣ родныхъ Саатырь принесли

Въ красивой колодѣ кедровой (7),

И тихо, разверзтое лоно земли

Сомкнулось надъ жертвою новой.

И дѣвы и жены, и старый и младъ,

Въ улусъ потекли озираясь назадъ. —

***

Вскипѣли котлы, задымилася кровь

Коней — украшенія стада,

И брызжетъ кумысъ отъ широкихъ краевъ,

Онъ счастья и горя услада;

И шумно, кругомъ, упоенья кумиръ

Аяхъ пробѣгаетъ бездонный (8),

Ужъ вянетъ заря. Поминательный пиръ

Затихъ. У Чувала (9) склоненный

Кругъ сонныхъ гостей возлежитъ недвижимъ,

Лишь въ юртѣ, синѣя, волнуется дымъ.

***

Осыпаны кудри цвѣтныхъ тальниковъ

Росинками ночи осенней,

И вышита зелень холмовъ и луговъ

Узоромъ измѣнчивыхъ тѣней;

Вотъ мѣсяцъ надъ тѣменемъ сумрачныхъ скалъ

Вспрянулъ кабаргой златорогой,

И лучъ одинокій по Ленѣ упалъ

Видѣньямъ блестящей дорогой:

По мхамъ, по тропамъ заповѣдныхъ полянъ

Мелькаютъ онѣ сквозь прозрачный туманъ.

***

Что крикнулъ испуганный вранъ на скалѣ,

Блюститель безмолвія ночи?

Что искрами сыплютъ и меркнутъ во мглѣ

Огнистыя филина очи?

Не адскій ли по лѣсу рыщетъ ѣздокъ,

Заглохшей Шаманскою тропкой?

Какъ бубенъ звуча, отражаемый скокъ

Гудетъ по окрестности робкой.....

Вотъ кто-то примчался — онъ блѣденъ лицемъ,

Какъ идолъ стоитъ на холмѣ гробовомъ.

***

И прянулъ на землю; ударъ топора

Раздвинулъ затворъ надъ могилой

И молвитъ онъ мертвой: „Подруга, пора!

Женихъ дожидается милой!

Воскресни для новыхъ веселія дней,

Для жизни и счастія. Кони

Умчатъ насъ далеко — и вѣтеръ степей

Завѣетъ слѣды отъ погони.

Притворной кончиною вольная вновь,

Со мной ты найдешь и покой и любовь“

***

„Ты ль это, о милой? о Князь Буйдуканъ!

Какъ вѣчно казалось мнѣ время!

Какъ душно и страшно мнѣ было! Обманъ

На сердце налегъ будто бремя....

Роса мнѣ катилась слезами родныхъ...

На вѣтрѣ — ихъ стонъ безотрадной.!

И черви на мѣсто перстней золотыхъ

Вились — и такъ смѣло, такъ жадно!...

Вся кровь моя стынетъ — а близокъ ли путь!..

О милой, согрѣй мнѣ въ объятіяхъ грудь!“

***

И вотъ поцѣлуевъ таинственный звукъ

Подъ кровомъ могильной святыни

И сладкія рѣчи... но вдругъ и вокругъ

Слетѣлися духи пустыни,

И трупы Шамановъ свились въ хороводъ,

Ударили въ бубны и въ чаши... (10).

Внимая трепещутъ любовники! Вотъ

Имъ вопятъ: „вы наши, вы наши!

Не выдастъ могила схороненный кладъ;

Преступниковъ духи караютъ, казнятъ!“

***

И падаютъ звѣзды, и прыщетъ огонь...

Испуганный адскою ловлей

Храпитъ и кидается бѣшеный конь

На кровлю — и рухнула кровля!

Вдали огласился раздавленныхъ стонъ...

Погибли. Но тѣнь Саатыри

Донынѣ пугаетъ измѣнчивыхъ жёнъ

По тундрамъ Восточной Сибири;

И ловчій, когда разливается тьма,

Въ боязни бѣжитъ роковаго холма.

А. Б.

ПРИМѢЧАНІЯ.

Содержаніе этой Баллады взято изъ Якутской сказки. Саатырь — значитъ „игривая“.

1. Якуты до сихъ поръ не кинули обычая при болѣзняхъ призывать Шамановъ, которые гаданія, леченья и мольбы свои сопровождаютъ воплями и звуками бубна (дюгюрь).

2. Якутскія узды нерѣдко увѣшиваются позвонками.

3. Въ старину они вѣшали гробы свои на деревьяхъ или ставили ихъ на подрубленныхъ пняхъ.

4. Серебряныя украшенія женскія, сдѣланныя довольно искусно изъ цѣпочекъ и пластинокъ, весьма широкихъ.

6. Якуты боятся прикосновенія къ мертвымъ.

6. Шаманы долѣе прочихъ пользовались правомъ воздушнаго погребенія. Еще теперь въ дикихъ мѣстахъ можно видѣть гробы ихъ.

7. Колода, пустая въ срединѣ и расколотая пополамъ — Якутскій гробъ.

8. Аяхъ — огромный деревянный кубокъ — въ него входитъ ведра полтора, но я видѣлъ удальцовъ, которые осушали его съ разу. Прожорство Якутовъ на праздникахъ (исыхъ) невѣроятно: — въ моихъ глазахъ одинъ изъ нихъ выпилъ 30 фунтовъ растопленнаго масла.

9. Чувалъ — каминъ, очагъ: онъ стоитъ посре-динѣ юрты, спинкою ко входу. Якуты не знаютъ иныхъ печей.

10. Суевѣрія всѣхъ народовъ сходны. Якуты вѣрятъ, что колдуны ихъ покидаютъ ночью гробы свои, пляшутъ, бьютъ въ бубны, стараются вредить живымъ, и тому подобное.

1828. Якутскъ.

(OCR: Аристарх Северин)