ИЗВЛЕЧЕНІЕ ИЗЪ ПУТЕВЫХЪ ЗАПИСОКЪ А. АРГЕНТОВА

(читано въ общемъ засѣданіи сибирскаго отдѣла и. р. г. общества)

«Амуръ» №14, 5 апрѣля 1860

Ст. 1.

(Встрѣча съ шелагскими чукчами. Плаваніе по ледовитому морю.)

Въ 1848 году главнымъ моимъ мѣстопребываніемъ былъ скромный Нижнеколымскъ. Впрочемъ я мало сидѣлъ дома, велъ жизнь походную, почти безпрестанно находился въ разъѣздахъ по обширной нижнеколымской парохіи. Между прочимъ я долженъ былъ посѣтить чаванское поморье, гдѣ впервые познакомился съ сидячими чукчами и потомъ съ ними вмѣстѣ, на ихъ же байдарѣ плавалъ по ледовитому морю. Передавая печати замѣтки о своемъ путешествіи, позволяю себѣ надѣяться, что онѣ прочтутся не безъ интереса.

Мы ѣхали въ чаванскій край на восточное поморье для постройки тамъ церкви. Караванъ нашъ состоялъ изъ девятнадцати человѣкъ, семидесяти лошадей и трехъ дорожныхъ собакъ волкодавовъ. — Это на пустынной тундрѣ, можно сказать, цѣлая армія. По разлогу какой—то безымянной рѣчки, 60 верстъ восточнѣе большаго Баранова мыса, 21 іюля мы вышли на припаекъ (*) Ледовитаго моря и вотъ передъ нами становище чукчей. Опрокинутыя верхъ—дномъ три большія байдары просушивались на берегу и въ то же время защищали ихъ хозяевъ отъ солнца и непогодъ, служа имъ вмѣсто палатокъ. Рыболовныя сѣти изъ оленьихъ жилъ висѣли на воткнутыхъ въ песокъ тычинкахъ и провѣтривались. Имущество и разный скарбъ лежали ворохами, подъ ровдужнымъ парусомъ на накидныхъ подмосткахъ. Одѣтые въ свое буднишное платье изъ оленьихъ и нерпичьихъ шкуръ, Чукчи сидѣли семьями около разложенныхъ ими огней и готовили себѣ обѣдъ; въ желѣзныхъ котлахъ вариласъ рыба. Я подошелъ къ одному кружку и, бывъ ласково принятъ, помѣстился на замоинѣ (**) рядомъ съ хозяиномъ, дѣти не совсѣмъ довѣрчиво глядѣли на меня и что—то между собою шушукали, однако не оробѣли, не заплакали и не разбѣжались, какъ это бываетъ съ дѣтьми другихъ инородцевъ А когда я далъ имъ табаку и сахару, малютки сдѣлались такими развязными, какъ будто вѣкъ жили со мной.

(*) Припаекъ — часть моря, прилегающая къ материку.

(**) Замоина — лѣсина, принесенная къ берегу водою и замыта, заваленная иломъ.

Посмотрѣвъ другъ на друга, мы наконецъ вступили въ разговоръ. — «Изъ какихъ людей вы, откуда, для чего пришли сюда, бывали ли здѣсь прежде?»
началъ я обращаясь къ хозяину.

— Мы морскіе люди, съ шелагскаго мыса (: анкаленъ, эрри — ремкитъ: ), пришли сюда къ горнымъ нашимъ единоплеменникамъ для размѣна нерпячьяго жира на оленій; въ этихъ мѣстахъ прежде этого мы никогда небывали и морскіе наши товарищи въ прежніе годы тоже неходили сюда.

— Сколько шатровъ на эрренѣ, много ли у васъ народа, есть ли тамъ начальники и кто они?

— Народа у насъ много, а начальниковъ общественныхъ у насъ нѣтъ: — мы всѣ начальники каждый самъ для себя.

— Ѣздятъ ли къ вамъ русскіе?

— Нѣть.

— Можно ли плавать около эрреня?

— Плаваемъ, буде у кого есть байдары.

— А ледъ?

— И ледъ плаваетъ же.

— Накормите ли вы меня и на эрренѣ, какъ кормите здѣсь?

— Пріѣдешь, такъ будемъ рады, остановись у меня, я — Тэвляоргинъ.

— А что, на Колымѣ нѣтъ повѣтрія?

Это былъ первый вопросъ, обращенный чукчею ко мнѣ; потомъ Тэвляоргинъ, къ удивленію моему заговорилъ о баронѣ Врангелѣ и разсказалъ, что этотъ путешественникъ очень извѣстенъ ему, что онъ былъ другъ-прiятель Кымакая, а Кымакай Тэвляоргину родной отецъ, которому Врангель въ бытность свою на шелагскомъ мысѣ, за какія то услуги будто бы подарилъ дорогое ружье. Тэвляоргинъ теперь хотѣлъ знать, живъ ли, здоровъ ли и гдѣ находится баронъ, и ужъ не позабылъ ли-то онъ чукчей. — Поклонъ посылаетъ и трубку табака, сказалъ на это мой толмачъ, почтительно подавая словохотливому чукчѣ разкуренную ганзу, что у этихъ людей почитается большею вѣжливостью.

Говоря о г. Врангелѣ, Тэвляоргинъ называлъ его словомъ парнь, т. е. баронъ, отъ чего сначала я не понималъ, — о комъ шла рѣчь; я однако вспомнилъ, что г. Врангель, въ бытность свою на шелагскомъ мысѣ, точно былъ знакомъ съ Кымакаемъ и упоминаетъ о человѣкѣ этого имени въ своемъ путешествіи по восточной Сибири.

На другой день, 22 Іюля, новые знакомые мои очень бережно спустили байдары свои на воду, нагрузились и отправились въ путь, пригласивъ съ собою и меня, чему я былъ очень радъ: верховая ѣзда ужъ такъ мнѣ надоѣла. Мы направились къ Востоку и при попутномъ теченіи плыли благополучно. Ледъ плавалъ огромными массами, но при всемъ этомъ остановокъ не было; мы шли благополучно. Сдѣлавъ сорокъ верстъ морскаго пути, пристали мы къ устью рѣки Раучу—вэѣмъ. Чукчи не дали байдарѣ ткнуться о берегъ. Обутые въ непромыкаемые предлинные сапоги, (*) они соскочили въ воду и поддержали байдару, чтобы она не торкнулась о дресву. За тѣмъ разгрузились, и посудину свою на рукахъ бережно вынесли на берегъ.

(*) Сапоги эти по чукотски называются Нрѣчкатъ, изъ нерпячей кожи.

По этимъ странствованіямъ на утлыхъ байдаркахъ я заключилъ, что плаваніе по ледовитому морю, по крайней мѣрѣ, подлѣ береговъ, какъ на байдарахъ, такъ и на большихъ лодкахъ очень возможно.

Изъ распросовъ я узналъ отъ чукчей, что порою, особенно во время охоты за моржами, чукотскихъ промышленниковъ захватываетъ въ морѣ, штормъ и уноситъ далеко отъ береговъ или затираетъ въ льдахъ. Въ такихъ трудныхъ обстоятельствахъ чукчи однакожъ не теряются, они обыкновенно поднимаются на какой нибудь пловучій ледяной островокъ, сидятъ на немъ, спятъ, ѣдятъ и отдыхаютъ преспокойно подъ своими опрокинутыми байдарами, а сами между тѣмъ выжидаютъ перемѣны вѣтра, чтобы потомъ слѣдовать къ роднымъ берегамъ. Отолстѣлый, синій старый морской ледъ не дрябнетъ, этимъ онъ отличается отъ рѣчнаго. На немъ, въ случаѣ дѣйствительной опасности, отабариваться можно; онъ твердъ и подъ ногами людей не разсыпается. Переходъ съ льдины на льдину, при помощи байдары, почитается у чукчей дѣломъ очень возможнымъ. Бывали такіе примѣры, что оторванные отъ берега и брошенные бурею въ безбрежную даль водъ съ байдарою, чукчи странствовали по ледовитому морю мѣсяца по два и потомъ благополучно достигали берега.

Чукотскія байдары бываютъ длиною около 12, а шириною отъ 3 аршинъ; безъ уключинъ, на подъемъ легки и отъ того ихъ носятъ на рукахъ, когда спускаютъ на воду. Гребцы въ байдарахъ работаютъ стоя на ногахъ, весла держатъ въ рукахъ ни къ чему не прикрѣпленными. Люди, смотря по величинѣ байдары, размѣщаются по два и по три человѣка къ борту. Корму направляютъ посредствомъ широкаго ручнаго весла. На носу садится бдительный лоцманъ, обязанность котораго состоитъ въ томъ, чтобы подавать условные сигналы или кричать рулевому, куда тотъ долженъ править. Мачта — шестъ, подкрѣпляемый ремнями, легко снимается и также легко становится, внутренность байдары, деревянная рѣшетчатая, выдѣланная очень искусно; внѣшняя сторона обтянута кожею, выдѣланною изъ двоеной моржевой шкуры. На байдару уходитъ отъ 5 до 9 кожъ, смотря по величинѣ. Дно плосковатое, не много желобкомъ, а верхъ разведенъ и немного развилистѣе дна. Большая байдара поднимаетъ человѣкъ двадцать съ необходимымъ для нихъ грузомъ; при промѣнѣ и въ продажѣ байдара въ цѣнѣ равняется пуду табака съ наддачею къ тому желѣзнаго котла и топора; байдары прослуживаютъ отъ 2 до 4-хъ лѣтъ, смотря по плаванію и бережливости, при постоянномъ употребленіи, безъ просушки, она и одного года не прослужитъ. Кожа отъ сырости скоро прорывается и байдара дѣлается негодною.

Кромѣ большихъ посудинъ у чукчей есть еще маленькія байдарки, деревянныя же рѣшетчатыя, со всѣхъ сторонъ обтянутыя тонкою нерпичьею кожею. Эти байдарки очень легки на ходу и удобно переносятся однимъ человѣкомъ на плечѣ. Въ такую байдарку можетъ помѣститься не болѣе трехъ человѣкъ и при томъ такъ, что сидитъ лишь одинъ гребецъ, съ весломъ въ рукахъ, а прочіе забиваются въ корму и носъ и тамъ лежатъ недвижимо.

 

(Окончаніе впредь.)

(OCR: Аристарх Северин)

ИЗВЛЕЧЕНІЕ ИЗЪ ПУТЕВЫХЪ ЗАПИСОКЪ А. АРГЕНТОВА

(читано въ общемъ засѣданіи сибирскаго отдѣла и. р. г. общества)

«Амуръ» №15, 12 апрѣля 1860

Ст. 2. (оконч.)

(Плаваніе по Ледовитому морю. Достопримѣчательности берега Ледовитаго моря. Естеств. произведенія. Замѣчаніе о сѣверной землѣ.)

Въ 1850 году какъ бы измѣнивъ самой природѣ и своему названію, Ледовитое море съ 25 іюля и до глубокой осени оставалось совершенно свободнымъ отъ льда, который въ теченіе цѣлаго лѣта не показывался ни при какихъ вѣтрахъ на всемъ пространствѣ отъ Эрреня до устья р. Колымы. По истинѣ жаль, что такой прекрасной случай не выпалъ на долю нашихъ моряковъ — Лаптева, Лосева.. Биллингса и другихъ, посѣщавшихъ этотъ дальній уголъ сѣверо—восточной Сибири. Впрочемъ малоледное и даже вовсе безледное лѣто на морѣ, омывающемъ сѣверный берегъ восточной Сибири не считается большею рѣдкостью у чукчей. Они очень хорошо помнятъ такія года, потому что въ безледные годы у нихъ бываетъ безпромыслица и затѣмъ голодовка. Я лѣтовалъ тогда на большей рѣкѣ (: по чукотски — Равчу — вэѣмъ:) и такъ какъ мнѣ надлежало посѣтить Нижне—Колымскъ и осмотрѣть островъ Ае, находящiйся при устьѣ чаванской губы, то я воспользовался безледьемъ, плавалъ всюду свободно и преспокойно, и льда во все лѣто не видалъ совершенно. Сколько и ни спрашивалъ юкагировъ и чукчей, никто изъ нихъ не встрѣчалъ льдовъ этимъ лѣтомъ. На сѣверъ далеко я не углублялся; къ тому же и лодка у меня была не большая. Мнѣ не разъ приходило на мысль, что еслибы въ это время былъ здѣсь пароходъ? положимъ что, онъ не достигъ бы крайнихъ предѣловъ полюса, но все таки попытка проникнутъ на сѣверъ далѣе уже посѣщенныхъ прежде мѣстъ принесла бы большую пользу; тогда по всей вѣроятности разрѣшился бы важный вопросъ о большой лежащей на сѣверъ землѣ, въ существованіи которой увѣрены туземцы.

Человѣкъ, способный понимать и наслаждаться красотами природы, вездѣ найдетъ предметы, достойные изученія, найдетъ красоты, способныя занятъ его и доставить наслажденіе. Картины глубокаго сѣвера съ ихъ своеобразнымъ характеромъ, также какъ виды роскошной природы юга, способны дать пищу уму, наблюдательности и эстетическому чувству. Покрайней мѣрѣ видѣнныя мною чудеса нашего негостепріимнаго, но величественнаго сѣвера оставили въ моей душѣ самое глубокое никогда неизгладимое впечатлѣніе. И теперь, когда я передаю читателямъ разсказъ о моихъ отдаленныхъ странствованіяхъ, когда забыты всѣ испытанныя мною лишенія, — грозные виды сѣверной природы живы въ моей памяти, равно какъ живы и памятны тѣ чувства удивленія и восторга, которыя онѣ во мнѣ производили.

Между достопримѣчательностями прибрежьевъ Ледовитаго моря, посѣщенныхъ мною, первое мѣсто занимаетъ Камень Ралява, — такъ называютъ чукчи Большой барановъ мысъ. Это огромная масса камней, подошву которой съ трехъ сторонъ омываетъ необъятное море. Ралява увѣнчанъ тремя сопками, на темени которыхъ не замѣтно никакой ростительности, а на бокахъ прозябаетъ особый видъ осоки, называемой здѣсь бараньей отавой. Главная сопка на сѣверо-восточной сторонѣ.

Она состоитъ изъ чернаго шифера и высится пирамидою, съ гранями на четыре ската.

Вершина оканчивается острымъ гребнемъ. Бока срѣзаны правильно, ровно, безъ всякихъ уступовъ, и столь кругло. что на нихъ никогда не держится зимнiй снѣгъ, постоянно къ тому же сметаемый вѣтрами. Однакожъ замѣчательно, что въ лѣтнее время весь большой Барановъ мысъ довольно часто покрывается бѣлымъ саваномъ, — не потому ли что, что зимою снѣгъ сухъ, и сыпучъ, а лѣтомъ напротивъ онъ бываетъ мокрый и льнетъ ко всему.

Названіе свое Барановъ камень получилъ отъ водящихся въ этой мѣстности горныхъ барановъ. Море здѣсь изобилуетъ нерпами мелкой породы; бѣлуга и огромные тюлени появляются временемъ; киты—головачи каждогодно проходятъ мимо большаго Баранова камня въ исходѣ лѣта, по направленію отъ запада къ востоку. Еще замѣтилъ я, что во второй половинѣ августа къ большому Баранову камню во множествѣ вылетаютъ черноголовые гуси—нѣмки. По утесамъ гнѣздится также множество чаекъ, которыя передъ осенью всѣ улетаютъ къ востоку и вѣроятно, оттуда же возвращаются весною.

Большой Барановъ въ ясное погодье видѣнъ за сто верстъ и болѣе. Кому случится здѣсь заблудиться въ снѣговой пустынѣ, — тому стоитъ только вперить взоръ на большой Барановъ, — и онъ какъ маякъ тотъ—часъ наведетъ на истинный путь. Ралява вдается въ море мысомъ, который въ свою очередь разсыпается пятью скалистыми быками, сложенными изъ огромныхъ гранитныхъ плитъ, какъ будто отполированныхъ треніемъ нетающаго льда и всплесками морскихъ волнъ. Иногда мысъ этотъ покрывается ледяною корою, которая образуется отъ морской влаги и густыхъ осеннихъ тумановъ, тогда этотъ сѣверный исполинъ—гора ярко блеститъ, какъ бы прикрытый хрустальнымъ чехломъ. Ралява — отростокъ отъ массы горъ, къ которымъ онъ принадлежитъ по происхожденію своему и съ которыми соединенъ низменнымъ перешейкомъ; по этому, когда смотришь издали, онъ кажется не частію берега, а отдѣльною скалою, особо выдвинутою изъ подъ воды, такъ что обманывается глазъ. Ралява по чукотски значитъ — въ отдаленіи стоящіе шатры, на которые дѣйствительно весьма похожи сопки большаго Баранова камня издали.

Послѣ Ралява необыкновенно живописенъ и грозно дикъ большой каменный мысъ, лежащій отъ него къ западу. Приближаясь къ этому каменному мысу, путникъ увидитъ самыя фантастическія фигуры: шпицы, столбы, колонны, цѣлые замки.

Утесы эти извѣстны у Юкагировъ подъ особеннымъ названіемъ — каменные люди При скудномъ мерцаніи полярнаго дня зимою, при блескѣ сѣверныхъ сіянiй, при блѣдномъ свѣтѣ не закатывающейся тамъ полной луны, — разсѣяные по утесамъ кекуры (*) изумляютъ путника разнообразіемъ видовъ представляющихъ подобіе сценъ изъ человѣческой жизни; такъ я помню — одна группа имѣетъ большое сходство съ ламутомъ, отдыхающимъ послѣ охоты. Онъ опирается на свою винтовку, а у ногъ его собака и убитый медвѣдь. Когда же днемъ подъѣдешь къ этимъ скаламъ поближе, то увидишь только одни выдавшіеся изъ утесовъ кекуры. Такихъ видовъ довольно въ тѣхъ мѣстахъ, но особенно много на урочищѣ Лялеранъ, отъ Эррэня къ востоку за 80 верстъ; тамъ раскинулись кекуры на большое пространство, какъ лѣсъ, и въ нихъ нашли себѣ пріютъ горные бараны.

(*) Кекуры — столбообразные каменные выступы на горахъ, отдѣльно выдавшіеся пики.

Таиновы камни подошли къ Большой Барановской бухтѣ съ юговосточной стороны; при громадности своей онѣ отличаются особенною правильностію и легкостію формъ. Здѣсь постоянно держатся тарбаганы, олени, горные бараны, лисицы, песцы, россомахи, медвѣди; а изъ птицъ я замѣтилъ бѣлую куропатку съ розовымъ отливомъ на груди. Кажется птицы этого вида еще не описаны въ Естественной исторіи.

Впрочемъ бѣлыя куропатки съ розовымъ отливомъ на груди почитаются самыми обыкновенными даже въ Нижне-Колымскѣ.

Медвѣжій камень также очень живописенъ; онъ высокъ и стоитъ одиноко. Утесъ этотъ выдвинулся изъ земли по морскому припайку, по близости р. Колымы, его западное подножіе завалено огромнѣйшими валунами гранита. Стоитъ замѣтитъ, что упоминаемые утесы будучи уже и сами по себѣ значительно высоки, повременамъ кажутся еще выше, чѣмъ на самомъ дѣлѣ. Верхушки утесовъ будто отрѣшаются отъ своего основанія, всплываютъ къ облакамъ и кажутся висящими въ воздухѣ. Тогда глазъ видитъ ихъ на далекое разстояніе.

Верстъ 90 югозападнѣе медвѣжьяго камня находится устье р. Колымы; тутъ я встрѣтилъ бѣлыхъ чаекъ съ розовою грудью. Тамъ же видѣлъ я особенную породу ястребовъ, вооруженныхъ водоплавательными перепонками на подобіе утиныхъ; ястребы эти извѣстны подъ названіемъ тарбѣевъ.

Господствующія горныя породы между Колымою и островомъ Ае по морскому берегу, шиферъ, гранитъ и кварцъ. По Большой-Рѣкѣ (: Раучувэѣмъ:), отъ устья въ 20 верстахъ есть утесъ, изобилующій горнымъ хрусталемъ. Въ одномъ мѣстѣ, именно между малымъ Барановымъ и медвѣжьимъ камнемъ я встрѣтилъ бѣлую сланцеватую глину, извѣстную у юкагировъ подъ названіемъ сладкой глины. Въ западномъ углу Большой Барановой бухты есть мѣсто, гдѣ на пространствѣ саженей двѣнадцати изъ рытвинъ не высокаго, по видимому черноземнаго яра сочится густое черное иловатое вещество, съ отвратительнымъ запахомъ; жидкость эта изъ рытвинъ яра течетъ по песчаному морскому приплеску и скоро засыхая, превращается въ вонючій илъ. Подобныя же источины съ тяжелымъ для обонянія запахомъ попадаются между Баранихою и Большою рѣкою.

Между Большимъ Барановымъ камнемъ и Большою рѣкою есть высокія суглинистыя горы называемыя ѣдомами; ихъ подмываетъ моремъ. Тутъ изъ яровъ каждогодно вываливаются кости разныхъ до историческихъ животныхъ, и особенно мамонтовыя кости подъ именемъ которыхъ разумѣются оборонительные клыки сѣвернаго слона, изчезнувшей породы. Кости эти, равно и кости нѣкоторыхъ другихъ животныхъ, несуществующихъ уже на землѣ, а когда-то существовавшихъ и при томъ въ большомъ количествѣ, — нынѣ находятся лишь въ ископаемомъ состояніи; онѣ покоятся во внутренностяхъ ѣдомъ и по видимому не подвержены тлѣнію, доколѣ не коснутся ихъ атмосферный воздухъ, сырость, тепло, и тлящіе морозы.

Въ бытность мою на берегахъ Ледовитаго моря меня интересовалъ вопросъ о предполагаемой полярной сѣверной землѣ. Я собиралъ разныя свѣдѣнія относительно этого предмета и убѣдился, что или большая земля или по крайнѣй мѣрѣ цѣпь острововъ дѣйствительно существуетъ на сѣверѣ противъ береговъ Восточной Сибири между меридіанами Котельнаго острова и мыса Яканъ, находящагося въ Чукоціи.

Подтвержденіемъ предположенія о существованіи такой земли служатъ слѣдующія данныя.

1. на Ледовитомъ морѣ у сѣверовосточныхъ береговъ Азіи, небываетъ суточныхъ приливовъ, равно какъ и у сѣверозападныхъ береговъ Америки.

2. Льды плаваютъ на этомъ морѣ безвыходно, не какъ въ открытомъ океанѣ, а какъ бы на озерѣ.

3. Насупротивъ береговъ Сибирскихъ на Ледовитомъ морѣ существуетъ такъ называемая великая полынья, за которою въ зимнее время видѣнъ твердо стоящій ледъ, именно въ такомъ же положеніи, въ какомъ онъ находится у сибирскихъ береговъ по южную сторону ея.

4. Слѣдуя отъ сѣвера къ югу, киты осенью обыкновенно шатятся къ сибирскимъ берегамъ, что особенно замѣчено у Большаго Баранова и шелагскаго мысовъ. Это обстоятельство объясняется раннимъ замерзаніемъ моря на сѣверѣ, что возможно только при существованіи тамъ земли и острововъ; открытый океанъ или не замерзалъ бы вовсе или замерзалъ бы послѣ прибрежій:   но тогда киты не шатились бы осенью къ сибирскимъ берегамъ, гдѣ ихъ не рѣдко затираетъ льдами.

5. Замѣчено, что птицы весною пролетаютъ отъ сибирскихъ береговъ чрезъ Ледовитое море къ сѣверу откуда онѣ возвращаются въ исходѣ лѣта.

6. Замѣчено, что олени и песцы то отъ сѣвера приходятъ чрезъ ледовитое море къ сибирскимъ берегамъ, то съ этихъ береговъ опять уходятъ по Ледовитому морю куда-то къ сѣверу.

7. Легенды и преданія сѣверныхъ народовъ свидѣтельствуютъ о существованіи на сѣверѣ земли;

8. Страшный холодъ, замѣчаемый по берегамъ ледовитаго моря, гдѣ въ зимнее время спиртъ по цѣлымъ мѣсяцамъ держится между 30 и 40 ниже нуля по Р. свидѣтельствуетъ о существованіи супротивъ этихъ береговъ большой гористой земли. Море между Большимъ Барановымъ и Шелагскимъ мысами, уже въ Сентябрѣ замерзаетъ; съ открытымъ океаномъ, конечно, не могло бы этого быть.

9. Съ прибрежныхъ утесовъ между урочищами Яканъ и Лялеранъ, на сѣверѣ по временамъ видѣнъ гористый берегъ; то же самое замѣчено промышленниками на новой Сибири и въ другихъ мѣстахъ. А какъ сѣверныя эти горы видны (: по туземному взремѣняются:) именно тамъ, куда и откуда пролетаютъ птицы, переходятъ песцы и олени, — то надобно думать, что это не туманъ, не ледъ и не миражъ.

Развитіе этихъ положеній я отлагаю до другаго времени.

А. Аргентовъ

(OCR: Аристарх Северин)