Письма съ Алдана.
Войнаральский Порфирий Иванович
I.
(2 октября 1895 г.).
«Восточное обозрѣнiе» №138, 22 ноября 1895
Зима уже установилась. Снѣгу выпало на четверть; по озерамъ прекрасное сообщеніе уже дней 6. Но Алданъ еще не сталъ и Тукуланъ, вытекающій съ Верхоянскаго хребта, шумитъ, или, — какъ острятъ проѣзжающіе казаки — тукаетъ, такъ внушительно, что за нѣсколько верстъ узнаешь о приближеніи къ нему.
Якуты, ведущіе свое хозяйственное лѣтосчисленіе съ Покрова, перешли на зимнее положеніе; сдѣлали подсчетъ своему зимнему бюджету. Теперь для каждаго хозяина уже вполнѣ опредѣлилось, сколько сѣна будетъ нужно на прокормъ скота и сколько окажется въ излишкѣ на продажу. Предназначены и тѣ коровы или быки, которыхъ надо продать или убить. Сдѣлки по прокорму скота на зиму, по найму рабочихъ, возчиковъ и подрядчиковъ для перевозки казенной клади въ сѣверные пункты области, тоже закончены.
И въ результатѣ всѣхъ этихъ расчетовъ и договоровъ большинство изъ нашего околодка переходитъ на зимнее положеніе съ полнымъ убѣжденіемъ, что никакъ нельзя будетъ перебиться безъ того, чтобы не продать сверхъ разсчета ту или другую скотинушку.
Дефицитъ въ бюджетѣ большинства якутовъ неизбѣженъ и слишкомъ ясенъ для каждаго; но это не пугаетъ его. Онъ сжился съ такимъ результатомъ своего годового труда; считаетъ его обычнымъ и какъ-бы непредотвратимымъ. Такой дефицитъ повторяется ежегодно и это его не удручаетъ. Выносливость якутскаго организма и къ голоду и къ холоду, — есть-ли она особенность племени, или результатъ нужды — все равно, — дѣлаетъ свое дѣло. Никогда вы не услышите ропота или жалобы инородца. Если, въ разговорѣ случайно онъ и скажетъ, что очень голоденъ, что не ѣлъ до сыта уже много времени, то скажетъ это такъ просто, что непривычный человѣкъ пожалуй не повѣритъ.
Однакожъ, то спокойствіе, съ которымъ инородецъ относится къ своему обычному дефициту, обусловливается не только этою выносливостью, но и тою увѣренностью, какая срослась со всѣмъ міровоззрѣніемъ его, что «хорошіе люди», т. е. богатые его сородовичи, какъ-бы тѣ не покуражились, а въ концѣ концовъ все-таки не откажутъ въ необходимой ссудѣ. Въ каждомъ околодкѣ всегда найдется тотъ или другой состоятельный якутъ, который внесетъ повинности, дастъ кирпичъ чаю, дабу, тары (кислое молоко), сѣна, а то и корову. Можно достать и зерна (ячменя), но оно не всегда подъ силу. Оно дорого, да и расходы на другія нужды *) поглощаютъ всѣ источники доходовъ отъ будущаго труда. Правда, мучная пища съ каждымъ годомъ становится все болѣе и болѣе насущною потребностью, но въ крайности безъ нея еще можно обойтись. Прежде всего былъ-бы чай. Нѣсколько чайниковъ въ день этого горячаго напитка, забѣленнаго хотя бы ничтожнымъ количествомъ молока отъ стародойки да кусокъ тары не дадутъ истощать. Мука-же, какъ равно мясо и масло, могутъ совершенно отсутствовать въ теченіе нѣсколькихъ мѣсяцевъ. Взамѣнъ ихъ всегда можно найти заболонь, чертополохъ, щавель и запасы мелкой, хотя-бы и прокислой рыбы, а то и обглоданныя уже кости у кого-нибудь изъ сосѣдей. Отъ суроваго холода, въ крайнемъ случаѣ, защитятъ достаточно двѣ рваныхъ полусгнившихъ, пропитанныхъ грязью и жиромъ рубашки, штаны изъ телячьей да кафтанъ изъ коровьей кожи домашней выдѣлки.
*) Изъ которыхъ содержаніе скота играетъ главную роль.
При такой нетребовательности якутскаго организма (я говорю о большинствѣ) не страшна никакая будущность. Якутъ, или тунгусъ, относятся спокойно не только къ дефициту настоящаго, но и къ переплатамъ за кредиты, которыя неизбѣжно ведутъ къ еще большему дефициту будущаго. Но долговременная практика такихъ заработковъ едва-ли могла-бы имѣть мѣсто, если-бы не было такой выносливости. Нельзя порою не удивляться, какъ это въ циклѣ якутской, или вообще инородческой нравственности, могутъ рядомъ уживаться и такое санкціонированіе ростовщическихъ процентовъ, на взиманіе которыхъ готовъ почти всякій изъ нихъ и, съ другой стороны, еще болѣе глубокій по древности, обычай гостепріимства.
Нерѣдко можно видѣть, какъ, добывъ съ большимъ трудомъ кусокъ мяса, или нѣсколько фунтовъ муки, якутъ истребляетъ все это въ компаніи многихъ случайныхъ собесѣдниковъ, не находя возможнымъ оставить себѣ даже лучшій кусокъ.
Правда, такія сцены въ трактовыхъ стойбищахъ встрѣчаются уже очень рѣдко. Здѣсь стремленіе къ вымогательству замѣстило гостепріимство, да и вообще по тракту все болѣе и болѣе завладѣваетъ жизнью инстинктъ легкой наживы, оттѣсняя на задній планъ болѣе симпатичные, патріархальные обычаи.
Весьма естественно, что кризисъ, который теперь переживаютъ якуты, тяжелый кризисъ перехода отъ былыхъ, патріархальныхъ устоевъ къ новымъ, болѣе культурнымъ, а притомъ затянувшійся на очень долгое время, по обширности малонаселенныхъ пространствъ, — создалъ такой конгломератъ во всѣхъ сферахъ жизни, что оріентироваться въ оцѣнкѣ тѣхъ или другихъ явленій чрезвычайно трудно.
Но, мнѣ кажется, можно сказать съ увѣренностью, что многія поражающія насъ явленія, будучи продуктомъ узкаго экономическаго теченія — могли войти въ жизнь лишь только потому, что былые устои якутской жизни дали для того подходящую почву не только въ общемъ свойствѣ, но въ частности поразительною выносливостью съ одной стороны и гуманными обычаями съ другой. Послѣдніе, обезпечивая существованіе каждаго сородовича отъ безусловно голоднаго состоянія, тѣмъ самымъ удешевляли его трудъ, оплачиваемый обыкновенно минимумомъ потребностей. А способность переносить стоически всякія лишенія отодвинули этотъ минимумъ еще ниже. Такимъ образомъ стремленіе къ «легкой наживѣ» нашло крайне, благопріятную для себя почву: трудъ оцѣнивалъ себя ниже своей и безъ того ужь очень низкой потребительной стоимости.
Но то-же теченіе внесло и элементы, подрывающіе эту почву. По мѣрѣ торжества эгоистическаго побужденія къ наживѣ, естественно все болѣе и болѣе слабѣетъ патріархальный духъ. Уменьшеніе-же надежды на поддержку общества или сородовичей заставляетъ поднять цѣнность своего труда, а постепенно развивающіяся потребности возвышаютъ эту цѣнность еще болѣе.
Отсюда неизбѣжная борьба между «наживою» съ одной стороны и дорого оцѣнивающимъ себя трудомъ, съ другой, борьба эта идетъ безпрерывно, хотя и глухо, незамѣтно. Она можетъ быть и несознательною, но лежитъ въ основѣ каждой сдѣлки, каждаго найма. И тотъ, за кѣмъ въ данный моментъ больше силы, экономической, умственной или нравственной — тотъ и беретъ верхъ. И обѣ стороны безмолвно признаютъ право побѣдителя. Никто не возмущается громаднымъ процентомъ кредита; всякій признаетъ право силы дающаго этотъ кредитъ. И точно также самъ рыцарь наживы совершенно спокойно подчиняется требованію труда относительно дорогой платы, если въ данный моментъ за представителемъ труда всѣ шансы силы. И если даже послѣдній обезцѣнитъ свой трудъ, то всѣ, не исключая и самого противника, назовутъ его дуракомъ.
Какъ отраженіе этой борьбы, охватывающей, вмѣстѣ съ побужденіями «легкой наживы», все большее и большее поле инородческой жизни, мы видимъ поражающее каждаго страшное разнообразіе цѣнъ на одинъ и тотъ-же предметъ, въ одно и то-же время, въ одномъ и томъ-же мѣстѣ, но въ сдѣлкахъ между различными лицами. Это разнообразіе величины цѣнъ «по лицамъ», до того обычно, что мѣстный житель всегда безошибочно по «цѣнѣ» опредѣлитъ тѣхъ лицъ, между которыми она состоялась.
Въ настоящее время, какъ вообще, такъ и по величинѣ большинства цѣнъ, можно сказать, что отмѣчаемая нами борьба «наживы» съ «трудомъ» еще въ полномъ разгарѣ, и что пока побѣда за первою. Духъ былого еще не исчезъ. Оттѣсняемый съ путей культуры, онъ ютится еще въ таежныхъ захолустьяхъ, замедля окончательный исходъ этой борьбы.
Каковъ будетъ этотъ исходъ, сказать трудно. Легко можетъ быть, что обезсиленное большинство, доведенное борьбою до потери человѣческаго достоинства, обратится въ добровольныхъ рабовъ болѣе сильной и интеллигентной группы своихъ-же сородовичей. И такой исходъ наиболѣе вѣроятенъ, если интеллигентное общество не обратитъ своего вниманія на эту далекую окраину и признаетъ его совершенно непригоднымъ дать «труду» такіе приложенія, чтобы оплата онаго была выше подачки побѣждающихъ рыцарей наживы.
Но легко также можетъ быть, что обезцѣненный трудъ, въ связи съ природною выносливостью, успѣетъ оживотворить внесенную культурою попытку къ земледѣлію прежде, чѣмъ наступитъ полное торжество «наживы». И тогда, смѣю думать, таежникъ нашъ, благодаря той-же отдаленности отъ рынковъ, успѣетъ воспользоваться хорошо оплачиваемымъ природою земледѣльческимъ трудомъ, чтобы одержать побѣду надъ мѣстными рыцарями легкой наживы. Пожелаемъ имъ успѣха и перейдемъ къ текущимъ интересамъ нашего околодка.
(Продолженіе будетъ).
Письма съ Алдана.
(Продолженіе).
«Восточное обозрѣнiе» №139, 24 ноября 1895
Въ предыдущемъ 1894 г. весна была поздняя, разливъ р. Алдана большой; трава покрыла землю только въ первыхъ числахъ іюня. Но подъ вліяніемъ перемежающихъ дождей въ іюнѣ и жаркаго іюля хлѣба вышли хорошіе. 20 іюля первая холодная ночь уже не повредила его, хотя нѣсколько попортила травы. Когда родится здѣсь хлѣбъ, то родится прекрасно. За исключеніемъ полнаго неурожая въ 1892 г., послѣдніе 6—7 лѣтъ хлѣбъ доходилъ хорошо; а по здѣшнему опредѣленію: плохи значитъ самъ 7—8, средній урожай самъ 10—18, хорошій самъ 20, но бываетъ у отдѣльныхъ хозяевъ и до 40. Но такъ какъ площадь посѣвовъ очень незначительна по 2—4 пуда на семью, то своего хлѣба, конечно, не хватило почти ни у кого. Только у одного старика, неперестававшаго заниматься хлѣбопашествомъ съ самого введенія здѣсь этого дѣла (лѣтъ 50—60 назадъ), съ посѣва въ 2 п. 30 ф. родилось болѣе 120 пуд. и у него, слѣдовательно, не только хватило на свою семью, но и осталось на продажу. Въ среднемъ-же, по околодку свой хлѣбъ ѣли до января, а затѣмъ пришлось или покупать мукою по 2 р. за пудъ или зерномъ по 1 р. 30—1 р. 70 к. или же замѣнять его разными привычными суррогатами. Послѣднее практикуется чаще; такъ было и въ этомъ году. Рѣдко кто ѣлъ хотя и покупную муку до весны; на покупку нѣтъ источниковъ дохода. Даже для посѣва, при всемъ желаніи каждаго увеличить площадь засѣва, достать зерна было негдѣ. Пріобрѣтать-же издалека за наличныя деньги — послѣднихъ не имѣется.
Хотя травы 1894 г. были и хороши, но морозъ 20 іюля не далъ имъ дозрѣть. По крайней мѣрѣ такъ говорятъ якуты и тѣмъ объясняли, что сѣно того года было менѣе питательно. При разсчетѣ необходимаго на прокормъ сѣна этого принимали 2 воза вмѣсто обычныхъ 3. Накошено было въ среднемъ по 40 возовъ (кубич. саж.) на каждаго взрослаго работника (т. е. считая въ томъ и бабу при немъ). Хорошій работникъ накашиваетъ и убираетъ до 60—70 возовъ, но это рѣдкій и въ очень хорошій годъ.
Изъ сѣна этого пришлось уплатить долги и въ результатѣ къ веснѣ 1895 г. не хватило для своего хозяйства ни хлѣба, ни сѣна. Новые долги стали неизбѣжны; другихъ промысловъ для большинства нѣтъ. Объ отдѣльныхъ хозяйствахъ скажемъ послѣ.
Уже нѣсколько лѣтъ, какъ я интересуюсь въ подробностяхъ бюджетами 40 съ небольшимъ семей моего околодка и могу сказать, что необходимость долговъ вытекаетъ роковымъ образомъ изъ малодоходности, чтобъ не сказать убыточности, — скотоводческаго хозяйства, Только хозяйства, опирающіяся на конный скотъ или ведущіяся при помощи дешевыхъ рабочихъ, обходятся безъ кабальнаго кредита.
Формы долговъ различны. Понадобились деньги на уплату повинностей или-же на уплату за сѣно и т. п. предметы первой нужды, якутъ принимаетъ на себя обязательство дать масло по 30—35 коп. за безмѣнъ, рыбу по 2 руб. пудъ, или сѣно не дороже 1 р. за возъ, тогда какъ цѣна этихъ предметовъ во время сдачи бываетъ 60—65 к., 3—4 р. и 2 р. 50—3 р. Какъ видите, процентъ не малый и самый большій именно на томъ самомъ предметѣ, который всего болѣе нуженъ самому должнику. Не надо забывать, что процентъ этотъ не годовой, а только за 2—4 мѣсяца!
Молоко коровы за лѣто 10 р. или деньгами, или сѣномъ. Сама-же корова по дорогой цѣнѣ не болѣе 20 р. Слѣдовательно, взявъ корову 9 мая и не имѣя на уплату 10 р., приходится отдать 10 возовъ сѣна, которое даетъ владѣльцу коровы 25—30 р. Исключивъ прокормъ ея будущею зимою — для богача не дороже 3 р. корова эта дала прибыль болѣе своей стоимости. Такова выгода скотоводства для состоятельныхъ людей. Но для маломѣрнаго его сородовича прокормъ коровы до полнаго возраста обходится вдвое дороже, чѣмъ удастся за нее выручить при продажѣ отъ нужды.
Въ общемъ, можно сказать, скотоводческое хозяйство какого-нибудь района представляетъ нынѣ собою такое сочетаніе хозяйственныхъ функцій, въ которомъ масса малоимущихъ выкармливаетъ себѣ въ убытокъ извѣстное количество скота съ тѣмъ, чтобы постепенно этотъ скотъ переходилъ за безцѣнокъ въ руки немногихъ отдѣльныхъ богачей; а затѣмъ, продолжая и далѣе кормить этотъ скотъ своимъ дешевымъ сѣномъ, покупаетъ молоко и мясо по баснословно дорогой цѣнѣ.
Когда я буду говорить объ отдѣльныхъ характерныхъ хозяйствахъ, то коснусь доходности отъ скота болѣе подробно и высказанное мною сейчасъ положеніе будетъ достаточно иллюстрировано.
Но деньги не всегда нужны. Необходимы чай, даба, сѣно и зерно, какъ я уже упомянулъ выше. Купить все это за деньги или за избытокъ сѣна не приходится. Такого избытка нѣтъ такъ-же, какъ и денегъ. Вѣдь осталось только то, что не ушло на уплату стараго долга, а этотъ остатокъ недостаточенъ для своего скота.
Наиболѣе обычная форма обязательства, послѣ запродажи сѣна повозно, это испольная работа на своемъ или хозяйскомъ мѣстѣ. Максимальная плата за половину накошеннаго и убраннаго сѣна (1 мужч. и 1 женщ.) во все сѣнокосное время (отъ 29 іюня по 1 сентября) въ первомъ случаѣ 20 и въ послѣднемъ 15 руб. Эти цифры выражаютъ собою самый большій заработокъ отъ сѣнокоса, если есть свой скотъ, для котораго необходимо тоже имѣть сѣно. Такимъ образомъ при продуктивности сѣнокосной работы въ 40 возовъ (какъ это было въ 1894 г.) заимодавецъ получилъ 20 возовъ за 15—20 р. Но ужь эти 15— 20 р. были имъ даны не деньгами, а товаромъ, именно: чай по 1 р. за кирпичъ, даба по 3 р., мука по 2 р. (собственныя-же цѣны на нихъ съ провозомъ изъ Якутска чай — 65 к., даба — 2 р. 55 к, или даже 2 р. 35 к.; мука 1 р. 40 к.). Ясно, что процентъ дороже, чѣмъ при кредитѣ деньгами, но потому, конечно, что срокъ кредита длиннѣе. Бываютъ при такой формѣ кредита очень характерные случаи, характернѣе тѣмъ болѣе, что они признаются всѣми якутами совершенно обычными, естественными, хотя не могутъ не рѣзать слуха культурнаго человѣка. Напримѣръ, въ зиму189½ г. одинъ якутъ С. взялъ на себя долгъ въ 20 руб. за половину его сѣна въ лѣто 1892 года, но къ несчастію его лѣто 1892 года было крайне неблагопріятное: сначала засуха, а въ iюлѣ и августѣ безпрерывные дожди. Почти все накошенное сѣно сгнило, осталось неубраннымъ.
С. успѣлъ собрать и поставитъ около 10 возовъ. Кредиторъ его былъ человѣкъ состоятельный, имѣющій всегда запасъ сѣна отъ предъидущихъ лѣтъ. С., жалѣя перевести весь свой скотъ по недостатку корма, уплатилъ своему кредитору не сполна половинную часть, а менѣе и если не ошибаюсь, вмѣсто 5 возовъ, даже 3.
На слѣдующій 1893 г. сѣно родилось хорошо. С. накосилъ 50 возовъ. И вотъ кредиторъ его за недоданные въ прошломъ году 2 воза, или около того, взялъ съ него половину этого сбора, т. е. не много — не мало, какъ 25 возовъ. Цѣна-же на него была не менѣе 2 р. Во сколько-же обошлось ему это сѣно и какъ великъ % онъ получилъ за 20 р., данные въ кредитъ зимою 189½ года?!
Такъ какъ наше инородческое хозяйство въ массѣ слишкомъ не сложно, то другихъ общераспространенныхъ формъ долга у насъ нѣть; а объ особенныхъ, какъ напримѣръ на перевозку клади, на поставку мяса — скажу послѣ.
Такимъ образомъ мои сосѣди встрѣчали весну настоящаго года съ достаточнымъ количествомъ долговыхъ обязательствъ на шеѣ. Въ этомъ смыслѣ они не составляли исключенія отъ другихъ сородовичей, а также не думали и не думаютъ, чтобы могло быть иначе. Они лишь съ нетерпѣніемъ ждали весны съ ея рыбными промыслами. Но промыслы были плохи и въ р. Алданѣ, и въ р. Тандѣ, впадающей почти противъ устья Тукулана (и эта мѣстность называется Тандинскiй берегъ Алдана), и даже въ озерахъ. Не весело стало тандинцу; а тутъ еще весна запоздала: не мало скота пришлось подымать. Но вотъ рухнувшій было, но еще глубокій снѣгъ снова окрѣпъ въ морозныя ночи 15 и 16 апрѣля, а промышленники замѣтили слѣды сохатыхъ, уже нѣсколько лѣтъ неловившихся. Началось всеобщее оживленіе. Голодные желудки ободрили всѣхъ. Но идти на сохатаго не всякій можетъ. Идутъ только тѣ, кто къ тому привыкъ, а другіе ждутъ. Разговорамъ, ожиданіямъ нѣтъ конца. Промышленники возвращались и уходили обратно (на лыжахъ), указавъ куда слѣдовало выѣхать за добычею. Прошло всего 9 дней и промыселъ окончился. Снѣгъ снова рухнулъ и почти половина добычи осталась не вывезенною по отдаленности и глубинѣ снѣга. Звѣрь завлекалъ охотника за 30—40 верстъ въ горы, а снѣгъ былъ въ эту весну необычайно глубокъ. Вывезенная добыча насытила голодныхъ инородцевъ, но не надолго. Хотя промыслъ, по обычаю, раздаренъ всѣмъ, кто хотѣлъ, но онъ былъ, въ сущности, очень не великъ. На рѣдкую семью пришлось болѣе 3-хъ пудовъ, а много-ли это на голодные желудки?
Благо начали телиться коровы; и вотъ наши тандинцы стали ждать зелени, чтобы было побольше молока. Съ клочка сѣна корова много не дастъ, но къ 1 мая нѣтъ еще и признаковъ близкой весны.
Огонеръ.
«Восточное обозрѣнiе» №13, 31 января 1896
Зима въ полномъ разгарѣ. Наступили Дмитріевскіе морозы, но они не такъ страшны въ этомъ году. Снѣгъ выпалъ рано и глубокій. А это, по мѣстному убѣжденію, умѣряетъ суровость зимы. Познакомившись съ выносливостью якутовъ ко всякаго рода неудобствамъ, мы перестали здѣсь удивляться, многому, какъ, напр., безмятежному ихъ существованію въ теченіе нѣсколькихъ мѣсяцевъ совершенно впроголодь; утомительнымъ и, казалось-бы, непосильнымъ переходамъ и переѣздамъ громадныхъ пространствъ, при такихъ условіяхъ, отъ которыхъ европеецъ пришелъ бы въ ужасъ, и вообще поразительному несоотвѣтствію мизерности результатовъ съ суммою затраченныхъ труда и энергіи. А потому, насъ ужь нисколько не поражаютъ обычныя картины настоящаго, яко-бы, осенняго сезона. Юрты еще не приведены сполна на зимнее положеніе; льдины вставлены не вездѣ; двери не обтянуты кожею; обмазка не кончена; холодъ, сырость не тревожатъ обитателей ихъ. Полуголые старики и дѣти не замѣчаютъ этихъ неудобствъ. Взрослые, не теряя энергіи, почти цѣлый мѣсяцъ ежедневно работаютъ на озерахъ, добывая немногочисленныхъ, тощихъ и мелкихъ карасей. Работа эта на льду и подъ льдомъ, постоянно въ водѣ, при сильныхъ морозахъ, въ жалкой одежонкѣ, не особенно легка и пріятна, но она привлекаетъ къ себѣ весь околодокъ. Получить десятокъ мелкихъ карасей на ужинъ для семьи — интересъ не малый. Но и такая добыча не всегда бываетъ. Уловъ этой мелкой рыбы крайне не равномѣренъ, какъ по времени, такъ и по мѣстности. Случается, что эта каторжная работа за нѣсколько дней не даетъ ничего, хотя порою уловъ въ 10—20 пудовъ на одну тоню заставляетъ забыть всѣ неудачи. Правда, при большемъ числѣ лицъ, участвующихъ въ одномъ неводѣ, и при неизбѣжномъ дѣлежѣ добычи на всѣхъ безъ исключенія жителей даннаго раіона, доля каждаго даже при такомъ хорошемъ уловѣ, не велика, и запасъ каждой семьи, въ такихъ случаяхъ, не выражается болѣе, чѣмъ однимъ—тремя десятками карасей, но фактъ такого солиднаго улова, — уже самъ по себѣ даетъ какъ-бы нравственное удовлетвореніе. Разсказъ о немъ, и, конечно, всегда преувеличенный, слышится на далекомъ пространствѣ и переходитъ въ легенду; онъ поддерживаетъ импульсъ и энергію къ такой работѣ въ будущемъ.
Организація этого озернаго промысла *), въ общихъ и главныхъ чертахъ сохраняетъ былой, примитивный характеръ общинныхъ, артельныхъ промысловъ; наиболѣе состоятельный и предпріимчивый сородовичъ сооружаетъ неводъ на свой счетъ, хотя по большей части расходъ его ограничивается лишь пріобрѣтеніемъ матеріала (хвостоваго волоса). Плетутъ-же и устанавливаютъ неводъ, по большей части безъ всякаго вознагражденія, кромѣ, конечно, прокорма на время работъ, ближайшіе, болѣе искусные въ этомъ дѣлѣ, сосѣди.
*) Дважды въ году: теперь, осенью, по замерзаніи озеръ до 8 ноября и нѣсколько далѣе; затѣмъ весною болѣе короткое время предъ таяніемъ льда. Въ этомъ году весенній промыселъ былъ совершенно неудаченъ.
Доля вознагражденія этихъ работниковъ при устройствѣ невода опредѣляется въ каждомъ отдѣльномъ случаѣ. Естественно, что при первыхъ уловахъ имъ выдѣляются нѣсколько большіе паи изъ добычи, но такая прибавка и самый ея размѣръ есть дѣло совѣсти соучастниковъ въ работѣ. Доля хозяина невода нормирована болѣе ясно: онъ получаетъ одинъ лишній пай, но и въ этомъ отношеніи существуетъ до сихъ поръ еще нѣкоторыя неопредѣленности. Иногда, напр., если неводъ принадлежитъ двумъ отдѣльнымъ домохозяевамъ, каждый получаетъ по одному излишнему паю; и въ то-же время прежній хозяинъ продавшій имъ неводъ получаетъ на свою долю, пожизненно, тоже одинъ излишній пай. Такимъ образомъ капиталъ, вложенный въ неводъ поглощаетъ уже не одинъ, а три пая.
При раздѣлѣ добычи, кромѣ этихъ хозяйскихъ паевъ, принимаются въ раскладку всѣ наличные при уловѣ работники, безъ различія пола, силы и возраста, а также рабочій скотъ, употребляемый здѣсь для перевозки невода и добычи. Доля каждой рабочей единицы приблизительно одинакова. Первоначально дѣлятъ болѣе крупныхъ карасей (3, 2 и менѣе на 1 фунтъ) счетомъ, а потомъ мелочь распредѣляютъ горстями или ковшами. Въ число пайщиковъ зачисляются не только тѣ, работа которыхъ дѣйствительно необходима, но и вообще всѣ явившіеся на неводьбу. Однакожъ, систематическихъ злоупотребленій такимъ обычаемъ со стороны сообщественниковъ развиться не можетъ. Замѣчанія и насмѣшки дѣйствительныхъ рабочихъ парализуютъ охоту къ такимъ злоупотребленіямъ со стороны лицъ, способныхъ къ труду. Всѣ-же бѣдные и маломѣстные, разъ только они явились на неводьбу, обязательно получаютъ ту или другую долю, какъ-бы незначителенъ не быль уловъ.
Если-же уловъ выдается изъ обычныхъ по своему обилію, то принимаются въ разсчетъ не только нанятые работники, но и остающіеся дома члены ихъ семьи.
Кромѣ обезпеченія пищею нуждающихся въ ней сосѣдей, изъ такого озернаго улова выдѣляется обыкновенно нѣсколько наилучшихъ и наибольшихъ паевъ отдѣльнымъ лицамъ, временно или постоянно пребывающимъ въ околодкѣ. Каждый почетный инородецъ, уже отрѣшившійся отъ личнаго труда, каждый русскій пребывающій въ районѣ даннаго невода, и даже каждый пріѣзжій, получаетъ одинъ или болѣе паевъ, смотря по своему общественному положенію. Карасиный промыселъ, какъ источникъ пищи для большинства населенія, стоитъ очень близко къ другому, болѣе общему по области, озерному-же промыслу еще болѣе мелкой и разнообразной рыбы, мундушка, «бэчекъ», т. е. дѣтвора карасей, мелкіе окуньки, щучки, ерши, и т. п. мелочь добывается бѣдняками все время, когда озера свободны отъ толстаго слоя льда. Особенныхъ снастей для этого не требуется; можно обойтись даже безъ сѣтей, которыя не всегда по силамъ бѣдняку, хотя и не дороги (1—2 р.). Мелкія морды умѣетъ дѣлать и ставить каждый мальчикъ. Десятка 2—3 такихъ мордъ, да старый обломанный котелокъ составляютъ нерѣдко весь инвентарь бѣдной семьи, предохраняющій ее если не отъ голода, то хотя-бы отъ голодной смерти. Карасиный промыселъ, выдѣляя мелочь изъ добычи, по преимуществу, этимъ бѣднякамъ, тѣмъ самымъ увеличиваетъ сумму обычной ихъ пищи и потому, естественно, составляетъ по истинѣ эпоху въ годовомъ періодѣ ихъ полуголоднаго прозябанія. Маакъ былъ совершенно правъ, высказавъ, что мелкая рыба здѣсь — есть «пища бѣдныхъ». Слова эти вѣрны до сихъ поръ. Только благодаря этой пищѣ процессъ вымиранія или вырожденія идетъ сравнительно медленнымъ путемъ, не рѣжетъ наши нервы, не возбуждаетъ общественной тревоги, и мы спокойны... А развѣ это не благо? Продуктъ лѣтняго озернаго промысла слишкомъ мелокъ и мизеренъ, чтобы заслуживать вниманіе сытаго человѣка. Обиліе кумыса и другихъ молочныхъ продуктовъ у каждаго болѣе или менѣе достаточнаго сородовича избавляетъ его отъ необходимости промышлять мундушку, и потому бѣднякъ чувствуетъ себя полнымъ хозяиномъ этого промысла и испытываетъ большое наслажденіе, когда представляется случай подѣлиться своей скудною трапезою съ другими, можетъ быть еще болѣе нуждающимися.
Въ другомъ положеніи находится карасиный промыселъ: онъ даетъ и болѣе крупную и вкусную рыбу, имѣющую мѣновую стоимость. Сейчасъ, напр., въ городѣ карась продаютъ по 10 коп. за фунтъ. Это цѣна достаточно высокая и слухи о ней уже облетѣли всѣ улусы съ ихъ захолустьями. Недостатокъ, или вѣрнѣе отсутствіе какихъ-либо цѣнностей у массы населенія для обмѣна ихъ на предметы ввоза дѣлаетъ и этого мелкаго полуфунтоваго карася особенною драгоцѣнностью. Тотъ бѣднякъ, который, почему-либо, сохранилъ десятка два такой драгоцѣнности, чувствуетъ себя головою выше, онъ можетъ получить за нихъ уже не подачку, а по договору, кирпичъ чаю или фунтовъ 30 зерна. А болѣе оборотливый, средній якутъ, торопится собрать рыбу отъ всѣхъ сосѣдей; затрачиваетъ на это свой запасъ «тары», зерна, тощаго мяса, входитъ въ долги у болѣе состоятельнаго, чтобы на взятый у него чай пріобрѣсть побольше карасей и набравъ такимъ образомъ нѣсколько пудовъ спѣшитъ съ ними въ городъ. Провозъ за 150 — 250 верстъ онъ не ставитъ почти ни во что. Перспектива получитъ десятокъ, — два рублей «наличными» слишкомъ заманчива, чтобъ принимать въ разсчетъ работу коня или быка, а тѣмъ болѣе свой трудъ и хлопоты.
Подобный-же оборотъ дѣлается и на всякомъ другомъ предметѣ, на который существуетъ спросъ въ городѣ или на отдаленныхъ рынкахъ. Сюда относятся; болѣе крупная рѣчная рыба (осетръ, нельма и таймень), мясо, масло, шкуры, конскій волосъ, горная дичь и даже брусника.
Бываютъ часто случаи, когда вслѣдствіе распространившагося слуха о высокихъ городскихъ цѣнахъ, многіе изъ вышеозначенныхъ предметовъ вывозятся изъ улуса безъ остатка, что однако-же не всегда даетъ прибыль перекупщикамъ. Это обстоятельство обусловливается не только естественными колебаніями рыночныхъ цѣнъ, или общимъ свойствомъ «молвы», передающей всякій фактъ въ крайне преувеличенномъ видѣ, но, нерѣдко, умышленнымъ поднятіемъ цѣнъ, на короткое время, тою группою болѣе крупныхъ переторговцевъ, которые являются посредниками между этими захолустьями и скупщиками и капиталистами, организующими сбытъ ихъ внѣ области. И это вѣдомо естественно. (Для такихъ крупныхъ переторговцевъ обороты такого рода — источникъ ихъ существованія и наживы. Сумма оборота каждаго изъ нихъ не особенно велика, и если крупные капиталы мирятся на 10—20 проц. прибыли, то переторговцы, при ихъ ничтожныхъ оборотахъ стараются извлечь 30—50 проц.
Такимъ образомъ, не рѣдки случаи, когда при улусныхъ цѣнахъ на нельму въ 5 р. 50 к. пудъ, волосъ 80 к. фунтъ, мясо 2 р. 50 к.—2 р. 80 к. пудъ, шкуры въ 2 р., брусника въ 80 коп. — 1 р., масло 10—11 р., и т. п., продукты эти сбываются въ городъ за 5 р. 50 к., 2 р.— 2 р. 20 к., 1 р. 50 к., 9 р. и т. п.
Отмѣчаемый нами фактъ разницы въ цѣнахъ, въ ущербъ мелкимъ улуснымъ прасоламъ и какъ это ни странно, вовсе не служитъ на пользу массы, получающей повидимому цѣну выше рыночной; напротивъ, всю выгоду въ данномъ случаѣ извлекаютъ эти прасолы, а еще болѣе могущественные тойены, которые держатъ въ рукахъ весь край.
Прасолы, получая убытки, зависящіе отъ рыночныхъ цѣнъ, вполнѣ вознаграждаются дороговизною наличныхъ денегъ въ улусѣ и разницею на цѣнахъ предметовъ, вывозимыхъ ими изъ города (чай, даба, табакъ и т. под.)
Продавъ мясо, масло и рыбу и пр. на 10 и даже 25 проц. дешевле, они получатъ на чаѣ, табакѣ и красномъ товарѣ не менѣе 30 или 50 проц. Такъ при настоящихъ цѣнахъ въ городѣ на чай 58—60 к., табакъ 30—33 к., сарпинка 18—22 к., онъ сбудетъ ихъ при самой дешевой цѣнѣ по 80 к., 1 р. 50 к. и 25—28 к. Но прибыльнѣе всего торговля водкой, которая даетъ 100—150 проц. барыша.
Теперь ясно, почему наши улусные прасолы, ведущіе дѣло повидимому въ ясный убытокъ, не только не прекращаютъ своихъ оборотовъ, но еще богатѣютъ, и если не подвернется какой исключительный, несчастный случай, переходитъ рано или поздно въ категорію тойеновъ. Между тѣмъ, эти видимые убытки даютъ полное основаніе къ безконечнымъ жалобамъ торгующихъ на невыгоду дѣла, на дороговизну мѣстныхъ цѣнъ.
(Продолженіе будетъ).
Письма съ Алдана.
(Продолженіе).
«Восточное обозрѣнiе» №14-15, 2 февраля 1896
Такъ-же точно богачъ-якутъ жалуется на невыгодность земледѣлія, указывая на суровыя условія этого края и въ то-же время заполучая отъ него 50—100% прибыли и такой именно продуктъ (хлѣбъ), который, вслѣдствіе все болѣе и болѣе возрастающей въ немъ потребности, даетъ возможность держать въ кабалѣ всю окружающую голытьбу. Жалуется владѣлецъ многочисленнаго стада на недостатки луговъ, тогда какъ кромѣ львиной доли надѣльныхъ сѣнокосовъ у него имѣется по десятку особыхъ урочищъ, яко-бы имъ культивированныхъ. Дѣйствительно, недостатокъ хорошихъ луговъ у большинства, какъ результатъ захвата ихъ богачами, даетъ ему возможность обосновать такія жалобы. Жалуются вообще тойены-пауки на общее обѣдненіе края, на невыгоду кредитныхъ операцій и чуть-ли не полное свое разореніе, и въ доказательство того готовы предъявить толстыя пачки неоплаченныхъ домовыхъ документовъ, «брошенныхъ денегъ». И кто-же, конечно, дерзнетъ сказать, что эти «брошенныя деньги» уже давнымъ давно оплачены ему сторицею, а самые эти документы служатъ лишь выраженіемъ той безконечной паутинной нити, которою они опутали безмолвную массу.
Жалуется подрядчикъ на невыгоду перевозки возимой клади въ отдаленные округа. Убытки ихъ ясны: недородъ сѣна и порча отавы по тракту констатированы надлежащими учрежденіями, но кто-же подведетъ итоги тѣхъ барышей, которые получаютъ они на ⅔ получаемой впередъ провозной платы и на половинную долю пускаемой въ оборотъ казенной клади? И кто, съ другой стороны, сможетъ оцѣнить ту сумму убытковъ, которую въ дѣйствительности несетъ за свой страхъ фактическій возчикъ клади, вѣчный должникъ этого фиктивнаго контрагента?
Всѣ эти вопли, звуча въ унисонъ пискливымъ жалобамъ нашихъ ожирѣвшихъ скопцовъ, составляютъ такой умильный концертъ, который, несомнѣнно, будетъ отмѣченъ будущимъ историкомъ развитія культуры въ нашемъ краѣ.
Не жалуются лишь тѣ одичалые таежники, которыхъ такъ остроумно называютъ «звѣрями», «тварями» и «собаками» ихъ-же собратья — дѣльцы и «россійскіе выходцы». Ихъ много, и, конечно, даже громадное большинство; но мы не слышимъ ихъ жалобъ, какъ не слышимъ вообще и ихъ голоса.
Да и на что имъ жаловаться? Прозябая въ непосредственной связи съ дикою тайгою, выработавъ въ себѣ счастливую способность выносливости ко всякимъ лишеніямъ, никакихъ изъ лишнихъ потребностей предъявлять они не могутъ. А все, крайне необходимое для поддержки ихъ существованія, всегда можно достать чрезъ мѣстныхъ «дѣльцовъ» и «тойеновъ». Послѣдніе настолько великодушны и добры, что несмотря на вѣчные убытки, никогда не отказываются облагодѣтельствовать этихъ безмолвныхъ дикарей, своихъ вѣрныхъ «собакъ». Въ великодушіи своемъ они готовы вносить за неимущихъ подати наличными деньгами, которыя такъ дороги и рѣдки въ краѣ. Правда, что взносъ податей обезпечивается всегда не менѣе какъ 100 процентовъ, что дикіе таежники считаютъ святою обязанностью уплачивать долги покойнаго, но гдѣ-же гарантія того, что всѣ семьи этихъ должниковъ, не перемрутъ въ полномъ ихъ составѣ, разъ только какая-либо эпидемія совьетъ себѣ гнѣздо въ ихъ жилищахъ, которыя мало отличаются отъ звѣриныхъ логовищъ.
Въ результатѣ сѣтованій нашихъ тойеновъ на невыгодность кредитныхъ сдѣлокъ съ таежниками, мы въ скоромъ времени будемъ имѣть наслежныя кредитныя кассы для выдачи въ ссуду бѣднякамъ въ ограниченной суммѣ (3—10 р.) въ однѣ руки. Можно опасаться, что, съ открытіемъ ихъ, число желающихъ разобрать деньги будетъ превышать то, которое можно будетъ удовлетворить. Касса опустѣетъ въ одинъ день, а разобранныя по рукамъ кредитные билеты не замедлятъ поступить въ уплату долга этихъ заемщиковъ тѣмъ тойенамъ, которые такъ страдаютъ отъ непрочности кредита.
Впрочемъ, кредитныя операціи и теперь имѣютъ обширное распространеніе Въ общемъ, операція покупки на деньги съ каждымъ годомъ слабѣетъ. Подрядъ-же, съ полученіемъ задатковъ, господствуетъ.
Совокупными усиліями крупныхъ тойеновъ тайга наша къ половинѣ зимы, или еще ранѣе, очищается, въ буквальномъ смыслѣ слова, оголяется отъ всякихъ предметовъ сбыта, и даже личнаго необходимаго потребленія. Немудрено, что зимою, не говоря уже къ веснѣ, невозможно найти ни за какія деньги ни куска мяса, ни фунта масла; рыба, волосъ, дичь и ягоды уже сданы на рынокъ. То, что не подобралъ «подрядъ», то подчистилъ прасолъ.
Но зима еще длинна. Надо платить зимнюю половину повинностей. Коровы перестали доиться (съ 15 ноября), яловыя даютъ еле еле 2 — 2½ ф., запасъ тары не великъ; своя мука, если была таковая, на исходѣ; излишняго сѣна нѣтъ. Заработковъ никакихъ; о мясѣ, маслѣ и рыбѣ нечего и думать.
Такова обычная картина нашей захолустной жизни. Но это мы не называемъ «голодомъ», «суднымъ годомъ». Родилось сѣно, родился хлѣбъ; и то, и другое въ достаточ. количествѣ. Недостатокъ дополнитъ «мунду», чертополохъ, бязь, щавель, гоизена у болѣе состоятельныхъ и наконецъ опять та-же подрядная задолженность у близкихъ благодѣтелей тойеновъ.
26 ноября. Мы раньше сказали, что въ настоящемъ году у насъ родилось достаточно и сѣна и хлѣба. «Годъ хорошій», признаютъ всѣ якуты, по крайней мѣрѣ въ отношеніи наиболѣе сѣверной части Якутскаго округа, которую я имѣю въ виду въ настоящихъ письмахъ.
И дѣйствительно, сѣна собрано отъ 50—80 хорошихъ (не менѣе 20 руб.) возовъ съ каждаго надѣльнаго пая (Кюрюэ, или Эльбюга), хотя, въ виду обилія травъ, наихудшія мѣста остались нескошенными. О томъ-же обиліи травъ, т. е. объ избыткѣ ея противу необходимости говоритъ и тотъ фактъ, что въ этомъ году не производилась, обычная здѣсь, «повѣрка сѣновъ». Такая повѣрка производится не вездѣ. Такъ, напр., въ Верхоянскомъ улусѣ она бываетъ очень рѣдко; не вездѣ практикуется и здѣсь. Но у насъ она обычна и на этотъ предметъ избираются особые присяжные депутаты, которые вмѣстѣ съ хозяйственнымъ старостою и старшиною около 29 іюня, т. е. предъ началомъ покоса обязаны осмотрѣть всѣ покосы даннаго наслега и опредѣлить количество уродившагося сѣна на каждомъ урочищѣ. Общая сумма единицъ мѣры 1) дѣлится на число окладныхъ паевъ и, приравнивая къ величинѣ получаемаго так. образ. частнаго, вычисляется величина прирѣзки или отрѣзки для каждаго даннаго хозяйства.
1) Для каждаго наслега, и даже каждаго года эта единица мѣры бываетъ болѣе или менѣе различна, хотя и носитъ всегда названіе «возъ». Такое различіе въ величинѣ «воза» (доходящей иногда до 10—20 пудовыхъ возовъ, а съ другой стороны спускающейся до мизерныхъ 7—10 пудовъ, поднимаемыхъ въ разъ малосильнымъ, тощимъ быкомъ) въ каждомъ наслегѣ, родѣ, въ различные годы, при различныхъ условіяхъ и сдѣлкахъ, — настолько запутываютъ посторонняго человѣка, ЧТО едва-ли для ревизора или наѣзжаго изслѣдователя доступно точное опредѣленіе, а тѣмъ болѣе сравненіе количества урожаевъ сѣна и его распредѣленія.
Обычай этотъ, конечно, очень симпатиченъ. Но, къ сожалѣнію, какъ всегда и вездѣ, гнетъ зависимыхъ отношеній, значительно извращаетъ его въ практическомъ примѣненіи и нерѣдко передѣлъ этотъ для маломощнаго даетъ худшіе результаты, чѣмъ если бы его не было. Такая «повѣрка» луговъ считается излишнею, — какъ напр. и ВЪ наст. году, — когда для каждаго очевидно, что урожай травъ, даже на плохихъ участкахъ, достаточенъ для покрытія нуждъ даннаго хозяйства.
Урожай хлѣба въ общемъ никакъ не ниже средняго. Необходимо замѣтить, что понятіе о среднемъ, плохомъ и хорошемъ урожаяхъ здѣсь далеко не то, какъ въ мѣстностяхъ, имѣющихъ уже вѣковую исторію земледѣлія. Такъ, напр., въ моемъ околодкѣ, — гдѣ оно началось въ первый разъ въ видѣ миніатюрныхъ опытовъ, не болѣе какъ 50 лѣтъ тому назадъ, и гдѣ размѣръ посѣвной площади не превышаетъ 15 пудовъ въ самыхъ состоятельныхъ хозяйствахъ и опускается у большинства до 1—2 пудовъ — считается, за средній урожай, сборъ самъ 10—20. И только урожай выше этого признается «хорошимъ». Я лично знаю нѣсколько такихъ урожаевъ, которые здѣсь нисколько не считаются исключительными. Такъ, напр., сосѣдъ мой, засѣвая много лѣтъ подрядъ одинъ и тотъ-же клочекъ (около самаго дома) и получивъ въ этомъ году изъ 1 пуда сѣмени нѣсколько болѣе 20 пудовъ (ячмень), сѣтовалъ, что собралъ очень мало. Я вполнѣ понималъ эти сѣтованія; по личному наблюденію за послѣднія 5 лѣтъ, я зналъ, что кромѣ вполнѣ неурожайнаго 92 года, онъ могъ собирать ежегодно не менѣе 30—40 пудовъ. Можетъ быть меньшая, противу прежнихъ лѣтъ, урожайность должна быть объяснена истощеніемъ почвы; но, во всякомъ случаѣ, — особенно въ виду постоянной толоки (или какъ здѣсь говорятъ — удобренія) этого участка скотомъ, — заслуживаетъ вниманія детальныя объясненія самого хозяина, когда я съ нимъ осматривалъ его жниво. Указывая на различн. мелкіе клинья его участка, онъ сообщалъ, что тутъ вотъ по бугоркамъ хлѣбъ подгорѣлъ, гдѣ онъ запоздалъ посѣвомъ, гдѣ не вполнѣ удовлетворительно обработалъ землю, и въ заключеніе указалъ на небольшой клинъ, который обработанъ его женою и засѣявъ по нови первый разъ. Хозяйка не преминула появиться на мѣстѣ своей работы; радостная, торжествующая она неудержимо болтала о своихъ примитивныхъ манипуляціяхъ 2) и не безъ хвастовства помогала мнѣ пересчитывать число стеблей въ кустахъ отъ одного зерна, а также количество дошедшихъ колосьевъ и зеренъ въ нихъ. И это самодовольство ея дѣйствительно было вполнѣ основательно. Пашня была обработана превосходно; сѣмя посажено, а не разбросано, на разстояніи 3—4 вершковъ другъ отъ друга. Каждый кустъ отъ этихъ сѣмянъ имѣлъ отъ 10—33 стеблей, на которыхъ вполнѣ дошедшихъ колосьевъ 5—13. Число зеренъ въ главныхъ колосьяхъ доходило до 70.
2) Въ околодкѣ этомъ на каждый десятокъ семей имѣется не болѣе 1 сохи самой невозможной установки, и на 20 домовъ 1 желѣзная и 2 деревянныя бороны. Орудія эти во время посѣва переходятъ днемъ и ночью изъ рукъ въ руки за 3—5 верстъ. Быки слабы и къ веснѣ истощены до крайности, такъ что при такихъ услов. самый опытн. русскій пахарь (какъ я производилъ опытъ), не можетъ вспахать въ длинный рабочій день болѣе 300—400 квадр. сажень. При этихъ опытахъ брались 2 быка, которые впрягались въ соху поперемѣнно, т. е. бралось такое условіе, которое недоступно большинству моихъ сосѣдей. Очень часто пашня обрабатывается мизернымъ заступомъ съ площадью желѣза въ 4 кв. вершка и простыми граблями. Мотыга моя расхватывалась на перебой, какъ драгоцѣнное орудіе.
Сосѣди мои якуты, расширившіе въ послѣдніе годы посѣвы остаются въ большинствѣ случаевъ довольны результатами и крѣпко держатся за земледѣліе. Такъ на моемъ участкѣ, обработанномъ такъ-же и при такихъ условіяхъ, какъ и у якутовъ—сосѣдей, родилось, по мнѣнію якутовъ, очень плохо. Трава одолѣла, бурундукъ истребилъ очень много; обработка земли (пятилѣтній залогъ) была невозможно плохая, такъ что нѣкоторыя сѣмена дали всходы лишь въ іюнѣ. И все-таки по окончательному подсчету оказалось, что у меня урожай былъ самъ 7 слишкомъ.
Полагаю, что, не приводя дальнѣйшихъ примѣровъ, можно констатировать, что, въ этомъ году урожай хлѣба былъ болѣе, или менѣе удовлетворителенъ и такимъ образомъ, при обиліи сѣна, можно-бы было ждать самыхъ благопріятныхъ сочетаній для безмятежной жизни нашихъ таежниковъ, у которыхъ, кстати замѣтимъ, нѣтъ ни картъ, ни водки.
Между тѣмъ, мы уже видимъ, какъ незавидна картина жизни этихъ инородцевъ уже теперь, въ первой половинѣ зимы. Разъ съѣденъ уродившійся хлѣбъ, необходимо прибѣгнуть къ суррогатамъ, или воздержанію отъ пищи, а такъ какъ послѣднее возможно лишь въ извѣстныхъ предѣлахъ, то процессъ дальнѣйшаго закабаливанія неизбѣженъ.
Оказывается, что ни разнаго рода промыслы былого времени, ни скотоводство при настоящихъ условіяхъ, не въ состояніи дать запаса необходимыхъ пищевыхъ веществъ, чтобы хотя кое-какъ обойтись безъ закабаливанія до слѣдующей весны.
Мы видѣли, что всѣ продукты этихъ промысловъ и скотоводства съ неудержимой силою извлекаются изъ нашей тайги на внѣшнiй рынокъ, оставляя производителю лишь неимѣющую цѣны мелкую рыбку, да невыдерживающія провоза молоко и кислый таръ. Мы видѣли, что сбытъ этихъ продуктовъ идетъ не отъ избытка ихъ сверхъ собств. потребленія, а прямо въ ущербъ ему.
Огонеръ.
Письма съ Алдана.
«Восточное обозрѣнiе» №32, 15 марта 1896
23 декабря 1895 г. Рѣдкій день не приходится слышать продолжительныхъ разговоровъ о возчикахъ клади, по преимуществу казенныхъ, въ Верхоянскій и Колымскій округа. Въ былое время, до упадка нѣкоторыхъ колымскихъ фирмъ (двухъ Соловьевыхъ, Баромышка, дома Бережновыхъ и т. д.) и раззоренія семьи основателей Верхоянска — Гороховыхъ, нашъ околодокъ имѣлъ, можно сказать, значеніе торговой факторіи, и слѣды этого не исчезли еще до сихъ поръ. Здѣсь послѣдній пунктъ болѣе удобнаго сообщенія отъ г. Якутска по Верх.-Колымскому тракту. Только до Танды (здѣсь-же и почтовая станція, близь берега р. Алдана) считается возможною и практикуется санная доставка клади зимою и по водѣ лѣтомъ. Далѣе идетъ обязательно вьючный путь (по 6 пуд. на коня или же на оленяхъ, maximum 9 п. на нарту, т. е. пару оленей). Но оленями пользовались и пользуются только купцы и содержатели станковъ; а возчики казенной клади, — преимущественно якуты ближайшихъ сюда улусовъ, практикуютъ исключительно вьючный способъ. Отъ Якутска до Танды (250 вер.) съ пуда уплачивается отъ 40—50 коп., т. е. на 100 вер. 16—20 к., а отъ Танды до Верхоянска (700 вер.) отъ 2 р.— 2 р. 50 к. т. е. на 100 вер. 28½—35 к. Высокія провозныя цѣны зависятъ не отъ трудности Тандино-Верхоянскаго участка пути; это можно заключить изъ того, что по Охотскому тракту за 800 верстное разстояніе (отъ г. Охотска до Алдана было 800) платится тоже въ размѣрѣ 1 р. 80 к.—2 р. съ пуда, хотя удобство пути едва-ли отличается отъ Верхоянскаго. Послѣдній въ общемъ даже лучше; меньшая длина всѣхъ подъемовъ и меньше снѣговъ. Но здѣсь есть одинъ тяжелый перевалъ чрезъ хребетъ (220 вер.) Танды, и онъ-то даетъ основаніе или, вѣрнѣе, поводъ якутскимъ подрядчикамъ поддерживать за этимъ трактомъ репутацію невозможнаго для проѣзда на саняхъ. Что такая репутація не совсѣмъ вѣрна, ясно уже изъ того, что на оленяхъ ѣздятъ на саняхъ-же; а приспособить оленьи нарты къ конной упряжи чрезвычайно легко. Тѣ-же олени, вѣчно имѣющіеся близь перевоза у бродячихъ ламутовъ, могли-бы помогать и коннымъ транспортамъ.
На Алданѣ отъ прежней факторіи остались только ничтожные слѣды (2—3 амбара), но въ нравахъ и жизни этого околодка залегли такія черты, которыя не мало деморализовали патріархальные нравы таежниковъ. Впрочемъ, заговоривъ объ этомъ явленіи, необходимо отмѣтить, что оно присуще всѣмъ притрактовымъ пунктамъ. Изнанка культуры, ея темныя стороны всегда опережаютъ ея свѣтлыя вліянія и быстро распространяются по линіи путей сообщенія.
Постоянныя дѣла съ купцами, развращая отдѣльныя семьи, въ тоже время еще болѣе укрѣпляли за ними экономическую мощь, а вмѣстѣ съ тѣмъ и вліяніе на окружающее населеніе. Только въ этомъ смыслѣ и проявляется глав. образомъ вліяніе торговыхъ путей на массу населенія.
Ограниченная локализація торговыхъ сдѣлокъ въ главной ихъ части (организація перевоза клади составляетъ основу коммерціи полярнаго края — и въ этомъ отношеніи купцы стояли всегда въ полной зависимости отъ тойоновъ) немогла не отразиться сконцентрированіемъ извозной операціи въ рукахъ немногихъ тойоновъ. Въ этомъ отношеніи торговля и организаціи казенныхъ подрядовъ въ силу которыхъ непосредственное заключеніе контрактовъ съ казною доступно вообще болѣе состоятельнымъ лицамъ, дѣйствовали въ одномъ направленіи, подъ воздѣйствіемъ этихъ двухъ факторовъ; весь извозъ, какъ спекуляція, сосредоточивается фактически въ рукахъ небольшой группы лицъ, власть и силу имѣющихъ; попытки постороннихъ войти въ число этихъ контрагентовъ встрѣчаютъ съ ихъ стороны общій и дружный отпоръ.
По оффиціальнымъ даннымъ за доставку казенной клади изъ г. Якутска въ сѣверные округа, Верхоленскъ и Колымскъ якуты 2-хъ улусовъ Борогонскаго и Дюпсинскаго получаютъ въ годъ ок. 30.000 р. Принявъ въ разсчетъ, что въ этихъ 2-хъ улусахъ число хозяйствъ 4000, можно подумать, что населеніе этихъ улусовъ имѣетъ порядочный «заработокъ», какъ выражаются оффиц. отчеты. Интересно разсмотрѣть дѣйствительную величину этого заработка.
(Продолженіе будетъ).
Письма съ Алдана.
(Окончаніе).
«Восточное обозрѣнiе» №41, 5 апр. 1896
На сколько легка обязанность фактическаго возчика, можемъ видѣть изъ того, что на участки до Верхоянска приходится пройти, а не проѣхать, съ навьюченными кипами до 450 вер., по мѣстности, совершенно ненаселенной, кромѣ 3-хъ станціонныхъ юртъ. На пути до сел. Колымска, имѣются еще два такихъ-же участка, одинъ въ 450 вер. (отъ ст. Тостохъ до Индигирки) и другой въ 300 въ предѣлахъ Колымскаго округа. Понятно, что за отсутствіемъ жителей на этихъ участкахъ, кони питаются исключительно подножнымъ кормомъ. Истощенныя лошади, послѣ такихъ переходовъ, подкармливаются въ опредѣленныхъ мѣстахъ у ближайшихъ жителей покупнымъ сѣномъ, для чего останавливаются на 10—15 сутокъ. Въ Ср. Колымскѣ возчики и ихъ лошади отдыхаютъ до 60 сутокъ, тоже отчасти пользуясь сѣномъ. Считая затѣмъ, сверхъ отдыховъ для подкорма, собственно на путь до Колымска около 100 сутокъ и обратно около 60 дней, получимъ, что возчикъ тратитъ на доставку клади въ Ср.-Колымскъ не менѣе 9 мѣсяцевъ. Обыкновенно, выѣзжая съ Алдана около 26 октября, пріѣзжаетъ въ Ср.-Колымскъ около Благовѣщенья и, выѣзжая обратно 21 мая, возвращается на Алданъ не ранѣе около Ильина дня (20 іюля), т. е. уже послѣ перваго, лучшаго періода сѣнокоснаго времени.
Возчикъ полагается на 12 лошадей. На подкормъ каждаго коня, принимая minimum цѣны по 10 коп. за ночь, потребуется при путешествіи въ Колымскъ около 10 р., а въ Верхоянскъ около 3 р. На прокормъ самого возчика мы примемъ опять таки самую малую порцію, которая здѣсь можетъ быть для дорожнаго человѣка, при жестокихъ морозахъ, а именно: по 4 ф. мяса въ день, т. е. 3 пуд. въ мѣсяцъ, и не болѣе 20 ф. хаяку и 1 доски чаю въ мѣсяцъ. Полагая, что вся провизія на поѣздку въ Верх., т е. на два мѣсяца можетъ быть запасена съ собою, по сравнительно дешевой цѣнѣ (2 р. мясо, 3 р. хаякъ и 80 к. чай), мы получимъ затрату на нее въ 16 р. 60 к. Возчикъ въ Ср.-Колымскъ израсходуетъ въ первые 2 мѣс. эту-же сумму, а въ остальные 7 мѣс. онъ долженъ покупать мясо и хаякъ въ пути, не дешевле 3 и 4 р. за пудъ. Такимъ образомъ весь расходъ его будетъ 99 р. 20 к. За каждую лошадь возчикъ платить по 7 р., до Верхоянска и по 10 р. до Колымска; прибавляя къ этимъ расходамъ, расходы по содержанію лошадей мы получаемъ, что расходу до Верхоянска будетъ 136 р., а до Колымска 339 р.
Присоединимъ къ этому обязательные расходы на сбрую хотя-бы по 30 копѣекъ на коня для перваго и по 1 р. для второго — получимъ, что первый израсходовалъ всего около 140 р., а второй около 350 р.; получатъ-же они отъ подрядчиковъ — первый 120 р., и второй 300 р. Плата по 120 р. за 60 п. клади въ Верхоянскъ и 300 р. въ Ср.-Колымскъ какъ-бы таксирована. Ясно, что первый возчикъ будетъ имѣть дефициту 20 р., а второй 50 р.
Въ силу такого положенія дѣла, возчикъ волею-неволею запродаетъ одного изъ коней, а то и часть казенной клади, т. е. муки или соли.
Мы сейчасъ натолкнулись на фактъ продажи чужого имущества (конь, по большей части тоже чужой, — взятъ «въ тѣло»). А развѣ это не преступленіе? По культурному, несомнѣнно, да; но здѣсь такіе факты обычны, всѣмъ извѣстны и нисколько не осуждаются: они вызваны нуждою. Израсходованную въ дорогѣ муку возчикъ покупаетъ въ Верхоянскѣ изъ частныхъ рукъ не дешевле 4 р., въ С.-Колымскѣ около 7 р. за пудъ (при казенной цѣнѣ въ 7 р. 50 и 14 р.). Купленная мука сдается вмѣстѣ съ привозною и всѣ непріятности устранены. Средства на покупку добыты неизбѣжно продажею одного—двухъ коней и уже, конечно, не по 40, а по 20—30 рублей.
Провозная плата на муку и крупу за послѣдніе четыре года были въ Верхоянскѣ по 4 р. 11 к. за пудъ, а въ Колымскѣ по 7 р. 78 к. за муку и крупу, по 8 р. 45 к. порохъ и свинецъ. Ограничиваясь разсчетомъ на муку и крупу и имѣя въ виду, что на 1 коня считается по 6 пудовъ, находимъ, что за провозъ 10 коней клади до Верхоянска подрядчикъ получаетъ 246 р. 60 коп., а до С. Колымска 466 р. 80 к. Подрядчики, конечно, несутъ нѣкоторые расходы по заключенію контрактовъ, но мы не будемъ касаться пока тѣхъ ихъ операцій, которыя они производятъ на получаемыя отъ казны деньги, и которыя даютъ имъ несравненно большіе барыши, чѣмъ эти расходы, а потому мы считаемъ себя вправѣ не уменьшать суммы ихъ валовыхъ получекъ отъ казны по этому предмету. Но скинемъ стоимость провоза отъ Якутска до Алдана, которая обходится имъ не дороже 30 к. съ пуда. Тогда чистая прибыль ихъ на каждые 10 коней клади (60 п.) будетъ отъ Верх. подряда (246 р. 60—18 р.—120 р.)—108 р. 60 к. и отъ Ср. Колымска—(466 р. 80 —18 — 300 р.) 148 р. 80.
Подсчитывая процентныя отношенія, мы найдемъ, что каждая 1,000 р., расходуемая казною на перевозку клади, въ Верхоянскъ, распредѣляется такъ:
1) подрядчикамъ, какъ премія за ихъ доброе имя и искусство организовать спекуляцію 440 р.
2) владѣльцами коней, какъ 17,7 % чистой прибыли на этотъ ихъ капиталъ 340 р.
3) спекуляторамъ сѣна по Верх. тракту 200% чистой прибыли на ихъ затраты 146 р. 66 к.
4) рабочему населенію Якутскаго округа за подвозъ клади до Алдана 63 р. 34 к.
5) за доставку сѣна рабочимъ Верхоян. трактомъ, какъ оплата половины сѣнокоснаго періода 3—4 семей, 73 р. 34 к. Итого 1073, р. 34.
Избытокъ 73 р. 34 к. должны доплатить сами возчики.
Въ Ср. Колымскъ:
1) премія подрядчиковъ 318 р.
2) 25% на капиталъ въ коняхъ ихъ владѣльцамъ 257 р.
3) спекуляторамъ сѣна по Верх. и Колым. трактамъ 200 проц. чистой прибыли 257 р.
4) рабочему населенію Якут. округа, за подвозъ клади до Алдана 130 р.
5) рабочимъ за сѣно ½ рабочаго времени 1½—2 семьи 38 р. Итого 1000 р.
Принимая теперь во вниманіе, что изъ 30000 р. казенной платы за провозъ клади въ 2 округа, на каждый изъ нихъ идетъ приблизительно поровну (такъ въ 1893 г. въ Ср. Колымскъ отправлено муки, крупы, пороху и свинцу 1971 п. и за провозъ заплачено 15,482 р), находимъ, что возчики Якутскаго округа должны приплатить ежегодно отъ себя, — сверхъ даровой своей работы, не дающей даже на продовольствіе и др. убытки,—еще 1100 р. и что изъ общей суммы 31,100 р. приходится на долю.
1) 30—50 подрядчиковъ чистой преміи — 11.370 р.
2) хозяевамъ коней, какъ 17,7 — 25 проц, прибыли — 8.955 р.
3) спекуляторамъ за сѣно 200 проц. прибыли 6055. Итого премія капитала составляетъ 26,380 р., т. е. отъ 88 проц. всей расходуемой казною суммы.
4) рабочему населенію Якут. округа 3,050 р.
5) около 40—50 семействамъ Верх. и Колым. округа за не сѣнокосное время — 1,670.
Эти цифры краснорѣчиво говорятъ, какое недоразуменіе называть 30000 р. «зароботкомъ» населенія.
О значеніи 26,380 р., идущихъ на подкрѣпленіе силы кулачества — едва-ли что нужно добавлять.
Огонеръ.
(OCR: Аристарх Северин)