Глава VI.

Наши работы по „Казенному“ перевалу. — Проектъ дороги. — Обратный путь въ шугу по Маѣ. — На берегу Лены въ юртѣ якутскаго старосты. — Обличительно-наставительный документъ. — Переправа черезъ Лену. — Итоги экспедиціи.

 

31-го Августа, мы снова разстались съ В. Е. и двинулись по „казенной“ дорогѣ на Джугджуръ, на этотъ разъ при 7 лошадяхъ и четырехъ рабочихъ.

1-го Сентября въ верстѣ съ ¼ отъ вершины перевала былъ избранъ пунктъ для стоянки, и мы принялись за работу. Нѣтъ надобности описывать ходъ этихъ работъ; достаточно сказалъ, что задача заключалась въ томъ, чтобы съ вершины перевала проэктировать грунтовую дорогу, которая должна спуститься внизъ подъ уклономъ, не превышающимъ maximum’a, допускаемаго въ дорожной техникѣ. Понятно, что это требованіе можетъ быть соблюдено при извѣстномъ характерѣ мѣстности, дозволяющемъ растянуть спускъ на значительное разстояніе. Этому условію б. или м. удовлетворялъ склонъ гольцовъ, ограничивающихъ распадокъ истока Альдомы съ юга [1]. Переносъ съ мѣста на мѣсто и установка инструмента, тасканіе цѣпи, реекъ и другихъ нивеллировочныхъ принадлежностей по крутому, иногда град. до 40, откосу, усыпанному мелкой отсыпью, легко сползающей подъ ногами, — все это сопряжено было съ немалыми неудобствами и затрудненіями. Послѣднія усиливались къ тому же, какъ я уже говорилъ о томъ раньше, постоянными, все время почти не стихавшими, жестокими сѣверо-запад. вѣтрами. Съ перемѣной-же этого вѣтра на юго-восточный, долина окутывается густымъ, клубящимся туманомъ, насквозь пронизывающимъ сыростью одежу. Разумѣется, въ такихъ случаяхъ работа не возможна; доводилось приступать къ ней только къ полудню, а то и позже. Холода усиливались съ каждымъ днемъ. Утромъ въ 7, 8 часовъ температура рѣдко подымалась выше 0. Вода въ ручьяхъ, а мѣстами и въ самой рѣчкѣ, за ночь покрывалась льдомъ, который съ 7-го числа уже не оттаивалъ днемъ. 9-го сопки подернулись бѣлымъ саваномъ, и куропатки, охота на которыхъ доставляла намъ мясной обѣдъ, также перемѣнили свое сѣрое одѣяніе на бѣлое. Кедровка (по якутски оноло) торопилась наполнить свою кладовую подъ камнемъ зимнимъ запасомъ орѣховъ [2]. На работу выходимъ въ полушубкахъ и въ теплыхъ перчаткахъ. Ежевечернія восхожденія на вершину перевала къ мѣсту стоянки даютъ знать себя своей утомительностью хуже работы. Приходишь къ палаткѣ весь мокрый отъ пота, но за то у костра вся усталость и всѣ невзгоды дня смѣняются самымъ пріятнымъ самочувствіемъ, а еще недавно угрюмые, дрожавшіе отъ холода и ругавшіеся на своемъ языкѣ рабочіе приходятъ вдругъ въ благодушно болтливое настроеніе. Велика живительная сила огня въ сибирскихъ пустыняхъ, и лишь тутъ, у костра, постигаешь не теоретически только, а всѣмъ существомъ своимъ возникновеніе культа огнепоклонничества, существующаго въ извѣстныхъ формахъ и по нынѣ у тунгусовъ и якутовъ [3].

[1] Вѣрнѣе сказать — котловина, куда спускается нѣсколько мелкихъ распадковъ съ сухими въ эту пору руслами вершинъ р. Альдомы.

[2] Nucifraqa Caryocatactes. Зимой этотъ ея складъ заносится глубокимъ снѣгомъ, но птица съ замѣчательною точностью находитъ мѣсто его расположенія и прочищаетъ клювомъ и ногами ходъ къ нему въ видѣ корридора, иногда болѣе полусажени длиной. (Сообщеніе тунгусовъ).

[3] Шаманъ совершаетъ свое священнодѣйствіе не при дневномъ свѣтѣ, а при огнѣ. Онъ произноситъ заклинанія, обращаясь лицомъ къ камельку. Первая рюмка водки, первая ложка сората, масла и всякаго предлагаемаго ему угощенія преподносится духу огня. Такое-же значеніе жертвы получаетъ выбрасываніе на пылающіе угли камелька остатковъ пищи, что не рѣдко можно наблюдать, посѣщая якутовъ въ ихъ юртахъ.

7-го Сент. мы подвинулись съ проведеніемъ линіи пути версты на 4. Пора было перенести стоянку поближе къ мѣсту работъ. Мы перекочевали на восточный подъемъ перевала и растянули палатку среди густого, крупнаго и высокаго кедровника, стелющіеся стволы котораго въ нижней своей части достигаютъ четверти въ діаметрѣ [4]. Кормовища не богатыя, но недостатка въ нихъ нѣтъ. Попадалась вѣчно зеленая Сибикте, — колѣнчатое низкорослое растеніе изъ вида хвощей, которое якуты считаютъ самой питательной осенней и зимней травой для лошадей.

[4] Шишки были уже на столько зрѣлы, что легко опадали на землю при встряхиваніи дерева. Однажды я наткнулся на цѣлую кучу фунтовъ въ 10 орѣховъ, перемѣшанныхъ съ истертой чешуей шишекъ. Несомнѣнно, это было дѣло лапъ медвѣдя. Запасливый звѣрь прикрылъ кучу травой, вѣроятно, въ предохраненіе отъ расхищенія ея кедровками. Онъ очень любитъ орѣхи и предпочитаетъ ихъ ягодамъ. Желудокъ медвѣдя, застрѣленнаго Карамзинымъ во время нашего посѣщенія Одорійскихъ переваловъ, былъ исключительно набитъ орѣхами.

14-го Сент. работы были закончены. Проектная дорога, высоко извиваясь по откосамъ, вступаетъ на обширную площадь полукруглой террасы и, лавируя здѣсь между холмами битаго камня, глубокими рытвинами и оврагами, на 6-й вер. и 300 саж. отъ вершины перевала спускается, наконецъ, къ руслу рѣки. Рабочіе чрезвычайно скептически относятся къ нашей работѣ. Часто можно слышать, какъ они, въ увѣренности, что тойоны не понимаютъ ихъ рѣчей, подвергаютъ язвительной критикѣ эту затѣю. Дорогу занесетъ снѣгомъ, завалитъ обрушивающимися саженными навѣсами, которые при своемъ паденіи увлекаютъ за собой груды подвижной отсыпи. Послушать ихъ — такъ зимой отъ нея и слѣда не останется; никакіе щиты, по ихъ мнѣнію, не помогутъ, „развѣ что дорогу запрячешь въ ящикъ“.

— Что-же, ты думаешь: ученый тойонъ глупѣе тебя? Возражаетъ казакъ Тимофею.

— Въ тайгѣ да въ хребтахъ всякій нуча, будь то самъ генералъ Муравьевъ [5], глупѣе тунгуса, отвѣчаетъ онъ.

[5] Муравьевъ Амурскій проѣзжалъ изъ Аяна въ Якутскъ въ 1849 г.

— Кырджыкъ даганы, догоръ (вѣрно говоришь, пріятель), поддерживаетъ его Александръ.

Надо сказать, что тунгусы и наши рабочіе, въ частности, склонны преувеличивать всякіе страхи. Но въ данномъ случаѣ въ ихъ пессимизмѣ не малая доля резонныхъ основаній, на которыя, при соображеніяхъ о постройкѣ дороги, слѣдуетъ обратить серьезное вниманіе. Сохраненіе пути на Джугджурѣ въ удобопроѣздномъ состояніи, несомнѣнно, потребуетъ солидныхъ сооруженій. Конечно, это дѣло техники, справляющейся и не съ такими затрудненіями. Вопросъ только въ томъ, на сколько проведеніе здѣсь тракта признавать настоятельной необходимостью. Рѣшеніе-же этого вопроса въ благопріятномъ смыслѣ, можно надѣяться, не заставитъ себя долго ждать. Помимо интересовъ торговли, быстрый культурный, а въ особенности военный ростъ нашихъ восточныхъ сосѣдей требуетъ скорѣйшаго соединенія Аяна съ внутренними сравнительно населенными районами области, съ которыми этотъ лучшій портъ Охотскаго моря находится въ настоящее время почти въ полномъ разобщеніи.

Въ виду того, что проведеніе шоссейнаго пути обошлось-бы чрезвычайно дорого, П. А. Сикорскій въ своемъ проектѣ, представленномъ Иркутскому Генералъ-Губернатору, останавливается на устройствѣ грунтовой дороги, т. е. такой, матеріаломъ которой является грунтъ, имѣющійся въ каждомъ данномъ пунктѣ, при чемъ полотно остается ничѣмъ не покрытымъ. Прежде всего необходимо вырубить просѣку въ 20 саж. ширины для осушенія дороги и устраненія заваловъ ея падающими деревьями, прорыть боковыя и отводныя канавы и сформировать полотно на ровныхъ мѣстахъ, на косогорахъ и крутыхъ склонахъ горъ. Помимо этихъ, общихъ для всей дороги, работъ, потребуются въ нѣкоторыхъ участкахъ особыя, — а именно: устройство на крутыхъ склонахъ и въ руслахъ рѣчекъ, кромѣ насыпей, подпорныхъ стѣнъ для поддержанія полотна; на большихъ рѣчкахъ, какъ Альдома, Аимчанъ и Челасинъ, вмѣсто мостовъ, стоящихъ очень дорого, проектируется переправа на карбазахъ; на остальныхъ мелкихъ рѣчкахъ предлагаются мосты или болѣе дешевыя сооруженія — водоспуски, каковые необходимы также въ сухихъ оврагахъ, переполняющихся водой, какъ въ весеннюю вору, такъ и въ обильные дожди среди лѣта. При такихъ условіяхъ потребуется 25 мостовъ и 61 водоспускъ, а вся дорога въ 204 или въ 206 верстъ обойдется по приблизительной смѣтѣ (принимая поденщину въ 1 р.) въ 400,000 р. Но въ виду почти полнаго безлюдья края и необходимости подвоза съѣстныхъ припасовъ издалека, эта цыфра должна быть увеличена по меньшей мѣрѣ въ полтора раза. Удешевленіе могло бы быть достигнуто развѣ лишь при пользованіи китайскими или корейскими рабочими, такъ какъ якутъ даже при усиленномъ напряженіи отличается чрезвычайно малой производительностью труда, при безусловной, въ то-же время, необходимости для его организма обильнаго и хорошаго питанія (мясо и жиръ) въ пору тяжелыхъ работъ. Весьма вѣроятно, что Одору—Челасинъ—Игниканское направленіе оказалось бы во многихъ отношеніяхъ предпочтительнѣе старой дороги. Но этотъ вопросъ, конечно, не можетъ быть рѣшенъ на основаніи однихъ отзывовъ Карамзина. Путь долженъ быть изслѣдованъ инструментально.

* * *

Послѣдніе дни разговоры рабочихъ постоянно вертѣлись на необходимости торопиться съ отъѣздомъ.. Всѣ признаки погоды обѣщали, по ихъ мнѣнію, давно не бывалое раннее замерзаніе Маи. Шуга, какъ они утверждали, должна появиться не позже 20-го числа. Намъ это казалось невѣроятнымъ, и запугиванія насъ рабочими мы склонны были объяснять ихъ заинтересованностью въ скорѣйшемъ возвращеніи, въ виду наступленія сезона промысла на бѣлку. Но въ концѣ концовъ ихъ явная тревога оказала, на насъ свое воздѣйствіе, тѣмъ болѣе что перспектива добираться до Усть-Майскаго селенія зимнимъ путемъ не сулила ничего привлекательнаго. Поставивъ въ конечномъ пунктѣ проектнаго спуска столбъ съ приличной случаю надписью, которую Александръ не безъ изящества вырѣзалъ своимъ якутскимъ ножемъ, мы немедленно-же стали собираться въ обратный путь. В. Е. Гориновичъ, перевалившій черезъ Джугджуръ 9-го сентября, долженъ былъ также въ этотъ день послѣдовать за нами, закончивъ съемку старой дороги на 136-й верстѣ.

Было облачно и сравнительно тихо. Но на половинѣ крутого подъема по зигзагообразной тропѣ внезапно повалилъ густой снѣгъ: въ какихъ нибудь 10 минутъ вся окрестность получила чисто зимній характеръ. На вершинѣ съ такой же внезапностью насъ встрѣтила сильная сѣверо-западная пурга, противъ которой съ великимъ трудомъ можно было устоять на ногахъ. Нельзя было поднять голову и открыть глаза: вѣтеръ швырялъ въ лицо непрерывной струей острыхъ, какъ иглы, снѣжинокъ. Пока я успѣлъ вынуть изъ футляра барометръ, руки окоченѣли такъ, что мнѣ не удалось записать тутъ же его показаній, а между тѣмъ термометръ при барометрѣ показывалъ всего лишь —0,5º (С.). Чѣмъ далѣе спускались мы по Кынгачангу, тѣмъ сила вѣтра все болѣе ослабѣвала, и у Бомъ-Таса въ 8 ч. вечера, гдѣ мы расположились ночевать, онъ уже не въ состояніи былъ помѣшать рабочимъ раскинуть палатки.

Прилагаю таблицу барометрическихъ показаній за время нашего пребыванія на перевалахъ Джугджура. Если незначительное число наблюденій въ каждомъ данномъ пунктѣ лишаетъ ихъ цѣнности въ качествѣ метеорологическаго матеріала, то, быть можетъ, они все-таки не останутся безполезными для сравненія съ наблюденіями будущихъ изслѣдователей этой части Станового хребта. Къ сожалѣнію, значеніе ихъ обезцѣнивается еще болѣе отсутствіемъ показаній температуры воздуха, такъ какъ — стыдно сказать — экспедиція позабыла захватить съ собою термометръ. Всѣ приведенныя въ статьѣ температуры составляютъ показанія барометрическаго термометра. Нужно замѣтить, впрочемъ, что на стоянкахъ на сушѣ, а также въ лодкѣ по рѣкѣ барометръ обыкновенно оставался открытымъ достаточно долгое время (весьма не рѣдко болѣе часа), чтобы воспринять довольно близко внѣшнюю температуру. При вычисленіи абсолютныхъ высотъ по полученнымъ такимъ образомъ даннымъ, ошибка, полагаю, будетъ все таки менѣе грубой, если для температуръ воздуха брать показанія барометрическаго термометра, какъ это я дѣлалъ, а не соотвѣтствующія показанія аянской метеорологической станціи, такъ какъ положеніе Джугджура относительно морского уровня должно сильно сказываться на разницѣ его въ этомъ отношеніи съ Аяномъ. Долженъ сказать, сверхъ того, что у меня не было подъ рукой поправокъ къ нашему анероиду (Naudet № 630). такъ что при вычисленіи они во вниманіе не принимались. Но и тутъ ошибка не можетъ быть значительной: за время нашего пребыванія въ Аянѣ барометръ на уровнѣ моря показывалъ давленіе отъ 761 до 762 съ десятыми, слѣдовательно, поправка къ нему должна представлять весьма ничтожную величину, которая можетъ быть игнорируема безъ чувствительнаго ущерба для приблизительнаго опредѣленія высотъ.

* * *

21-го сентября. Мы прибыли въ Нельканъ. Мѣстечко было значительно оживленнѣе, чѣмъ въ первое наше посѣщеніе, благодаря только что приплывшимъ товарнымъ лодкамъ съ двумя, тремя десятками лямовщиковъ. Привезенные товары и продукты привлекли, кромѣ того, кочевавшихъ по близости тунгусовъ, спѣшившихъ заполучить муки и чаю въ счетъ предстоящей добычи бѣлки. Поигравъ въ карты и покутивъ здѣсь обыкновенно нѣсколько дней, лямовщики возвращаются на берестянкахъ на Алданъ; но на этотъ разъ имъ пришлось торопиться, такъ какъ не сегодня—завтра, должна была показаться шуга. Мы продали своихъ лошадей и часть излишней провизіи по весьма сходной для покупателей цѣнѣ [6] и 23-го сент. отчалили отъ берега, на своемъ шитикѣ, провожаемые ружейной пальбой гостепріимныхъ нельканцевъ. „Почетный киги“ Уйбанъ Антоновъ убѣдительно просилъ насъ остановиться на ночлегъ въ его юртѣ на устьѣ Ватанги; мы согласились, и онъ уѣхалъ впередъ на вѣткѣ приготовиться къ нашей встрѣчѣ. Это приглашеніе не было безкорыстнымъ. Онъ обращался къ намъ съ просьбой выхлопотать ему кафтанъ за долголѣтнее служеніе въ званіи старосты и хотя не получилъ никакихъ обѣщаній, но, очевидно, разсчитывалъ расположить насъ къ таковымъ своимъ пріемомъ и подобающими въ такихъ случаяхъ приношеніями. Извѣстно, что тщеславіе и страсть къ знакамъ отличій въ такой-же мѣрѣ присущи дикарямъ, какъ и цивилизованному европейскому человѣку; якуты и тунгусы, если судить о послѣднихъ по примѣру Антонова и отчасти Карамзина, намекавшаго также намъ на кафтанъ, не составляютъ въ этомъ отношеніи исключенія. Первые имѣютъ особенное пристрастіе къ медалямъ, вторые, повидимому, предпочитаютъ кафтаны. Но, увы! надежды Антоновы разбились о шугу, внезапно хлынувшую уже поздно вечеромъ верстъ за 10 до Ватанги. Вѣтку его раздавило льдинами, и самъ онъ, выбравшись изъ воды на берегъ, поплелся домой пѣшкомъ. Ta-же шуга вынудила и насъ причалить на ночлегъ, далеко не доѣзжая до его жилища.

[6] По 30 р. за лошадь. Онѣ были отпущены на подножный кормъ въ тайгу до Дмитріева дня, т. е. до 10 ноября: за это время на столько отъѣлись на омнонѣ и сибикте (виды хвоща), что вполнѣ были годны на убой (по 5 р. нудъ мяса). Для характеристики свойствъ якутской лошади не безъинтересенъ фактъ, сообщенный мнѣ прибывшими лѣтомъ 95 г. въ Якутскъ нельканцами: мой конь, самый смирный въ путешествіи, на столько одичалъ за 1½ мѣсяца на свободѣ, что его вынуждены были застрѣлить, такъ какъ, не смотря на всѣ ухищренія, никакимъ образомъ нельзя было его поймать.

24-го сентября. — Шуга идетъ. Рабочіе говорятъ: еще двѣ, три ясныхъ ночи — и ходъ запретъ. Подрядчикъ Соловьевъ нѣсколько лѣтъ назадъ застигнутъ былъ рѣкоставомъ 22-го сентября близъ Карпиля, а купецъ Силинъ и того ранѣе — близъ Селенды. Оба они покинули лодки, вернулись обратно въ Нельканъ и уѣхали оттуда на лошадяхъ. По убѣжденію рабочихъ, та-же перспектива предстоитъ и намъ, а потому, говорятъ они, не лучше-ли вернуться теперь-же? Вода нынче такъ мала, какъ давно не запомнятъ.

25-го сентября. Шуги нѣтъ. Ночь была не холодная, облачная и такой-же пасмурный день. (+4º).

26-го сент. Ночью морозъ. Утромъ въ 6 ч. 20 м. —6°, но шуги нѣтъ. Гребемъ, что есть мочи, поочередно всѣ, не исключая и насъ, „маленькихъ тойоновъ“, какъ зовутъ рабочіе меня и В. Е. До половины восьмого сдѣлали 100 верстъ. Вечеромъ потеплѣло (+4° С.). Небо затянулось тучами.

27-го сент. Ночь теплая. Въ 7 часовъ утра темпер. +3º. Рѣка чиста. Съ 9 ч. до 11 сидѣли или, лучше сказать, вертѣлись на мели. Это было вер. въ 3-хъ, не доѣзжая р. Кумахи. Орудовали на всѣ манеры, но безуспѣшно. Рѣшили разгрести лопатами гальку и образовать такимъ образомъ каналъ, по которому, дѣйствительно, и вытащили лодку на глубину. Весь составъ команды, не исключая и казаковъ, работалъ въ водѣ, не скидая обуви и штановъ. Къ счастью, при облачномъ небѣ, мороза не было: терм. показываетъ тѣ же +30. Тѣмъ не менѣе вымокшіе люди дрожали всѣми членами, и нѣкоторымъ я долженъ былъ вливать въ ротъ порцію спирта, такъ какъ они сами не могли этого сдѣлать, не расплескавъ изъ чашки почти всю жидкость. Обогрѣлись и обсушились въ домѣ Николая Бубякина. По его словамъ, мель, черезъ которую мы пробились, растянулась при теперешнемъ, необычайно низкомъ, уровнѣ воды, во всю ширь рѣки, и обойти ее нигдѣ нельзя. Шуга здѣсь проходила третьяго дня.

28-го сент. Съ устья Юдомы прётъ шуга. По словамъ Луки Бубякина, недѣлю тому назадъ пошла первая шуга изъ этой рѣки. Въ 9 ч. утра Т. —5° С. Все кругомъ бѣло. Уже дней 10, какъ выпалъ снѣгъ, покрывшій землю вершка на два. Забереги большіе, саж. 8 и болѣе. Ледъ ихъ на столько твердъ, что можно свободно ходить, не опасаясь провалиться. Свободныя мѣста отъ льдинъ покрыты „саломъ“; грести трудно, лодка идетъ тяжело, тѣмъ болѣе, что всѣ эти дни дуетъ противный С. З. вѣтеръ. Дальше шуга все гуще и плотнѣе. Сломали два весла.

29-го сент. Вѣтеръ спалъ. Въ 9 ч. утра —3,2°. Лавируемъ между льдинами, расталкивая ихъ шестами. У устья Чабды увидѣли лодку, вытащенную на берегъ и возившихся около нея людей. Это были мелкіе торговцы якуты, отправлявшіеся съ разнымъ товаромъ по тунгусскимъ стойбищамъ. Уже три дня, какъ они стоятъ здѣсь; забереги не пустили ихъ идти далѣе на бичевѣ. Послали человѣка на Усть-Маю за лошадьми и пока принялись сооружать нарты. Проживающій здѣсь старовѣръ утверждаетъ, что при ясномъ небѣ Мая должна стать этой ночью. Но „ежели Богъ помилуетъ“, то за завтрашній день еще успѣемъ проскочить до Алдана. Рабочіе смущены; они предлагаютъ высадиться на берегъ. Но мы рѣшаемъ плыть, пока окажется возможнымъ. Осталось всего 85 верстъ. Большія плотныя льдины до 4 вершковъ въ толщину шаркаютъ о тяжело двигающуюся, облѣпленную застывшимъ „саломъ“ лодку. Завидѣвъ впереди обширное пространство сплошной ледяной поверхности, мы налегаемъ на весла въ четыре руки на каждое и, разогнавъ лодку, пробиваемъ сквозь него путь.

По мѣрѣ наступленія темноты рабочихъ начинаетъ разбирать страхъ. Если случится наскочить на мель, — мы погибли: напоръ льдовъ перевернетъ лодку. Лучше остановиться, говорятъ они, и идти до Усть-Маи пѣшкомъ, а оттуда выслать за кладью скопческихъ лошадей. Эти люди, проводящіе на рѣкѣ чуть не половину всей своей жизни, при настоящихъ, казалось бы, ничего необычнаго не представляющихъ условіяхъ, теряются, впадаютъ въ малодушіе и преувеличиваютъ опасность. Мы стараемся ихъ успокоить, разъясняемъ и увѣряемъ, что серьезной опасности для нашей жизни не можетъ быть.... Но наши успокоительныя рѣчи дѣйствуютъ на нихъ не надолго. Какъ то лодку повернули рулемъ наискось теченія, чтобы обойти льдины; набѣжавшая глыба слабо толкнула ее въ бокъ. Рабочіе загалдѣли на своемъ языкѣ. Больше всего волновались лоцманъ и Тимоѳей. В. Е. понялъ, что они сговариваются сойти на берегъ и такимъ образомъ или заставить и насъ сдѣлать тоже, или предоставить насъ собственнымъ силамъ. Казаки молчатъ и, повидимому, сочувствуютъ заговору. Мы спускаемся къ себѣ подъ крышу и совѣщаемся на счетъ тактики, какой слѣдуетъ держаться въ данномъ случаѣ.

Слышимъ: берутся за шесты, пихаютъ лодку къ берегу и разбиваютъ забережный ледъ.

— Вы чего это дѣлаете?

— Хотимъ приставать. Мы не съ тѣмъ нанимались, чтобы здѣсь погибать.

— Ладно, приставайте. Обойдемся и безъ васъ.

Взваливъ на спину свои подстилки, первыми вышли лоцманъ и Тимоѳей.

— Ну, кто хочетъ высаживаться, — выходи скорѣй! Намъ ждать некогда.

Въ нѣкоторой нерѣшительности потянулись еще двое, трое.

— Расторгуевъ, Жарковъ! Остаетесь или ѣдете съ нами?

— Ѣдемъ, ваше благородіе?

— Ты, Онисимъ, чего-жъ не сходишь?

— Я тоже ѣду съ вами.

— А вы, ребята, приходите на Усть-Маю, тамъ получите разсчетъ, какой вамъ слѣдуетъ. Отчаливай!

Иниціаторы заговора не ожидали такого оборота. Они были увѣрены, что, лишившись большей половины команды, тойоны не рискнутъ съ слабыми силами двигаться дальше и должны будутъ подчиниться ихъ рѣшенію.

— Ежели такъ, такъ и я не останусь, говоритъ Александръ, вспрыгивая поспѣшно въ лодку.

— Минъ да акары буолбапынъ [7], слѣдуя его примѣру, заявляетъ другой.

[7] Я тоже не дуракъ.

И пристыженные бунтовщики одинъ за другимъ полѣзли въ лодку.

30 сент. 2 часа по полуночи. Т. —5,2° С. Плывемъ всю ночь при тускломъ свѣтѣ подернутой туманомъ луны, воюя съ льдинами шестами, баграми, а кто желѣзными лопатами. Въ половинѣ четвертаго остановились у Намудыра, укрѣпивъ лодку за вколоченные въ толстые забереги шесты. Луна зашла, настала темь, и мы не рискнули двигаться дальше, не посовѣтовавшись съ живущимъ по близости тунгусомъ Христофоромъ. Онъ совѣтуетъ обождать до разсвѣта: ниже пойдутъ мѣста съ большими скопленіями льдовъ; морозъ не великъ, и рѣка, по его мнѣнію, до утра еще не станетъ. Такъ и рѣшили поступить. Истомленные тревогой и усиленной работой, рабочіе, свернувшись калачиками, тотчасъ уснули.

6 часовъ утра. Т. —2,5° С. „Туръ! Туръ! Пора отчаливать“! У Суонъ-Бесьтяхъ наткнулись на непроходимое нагроможденіе ледяныхъ глыбъ. Съ трудомъ на шестахъ подались назадъ и подтянулись къ правому берегу. Здѣсь льды стиснули лодку съ боковъ и вынесли ее у устья Охтанды на чистое мѣсто. Къ полудню (Т. —1° С.) пошелъ густой снѣгъ. Грести тяжело: сало пристаетъ къ бокамъ лодки и къ весламъ, намерзая толстымъ слоемъ, который время отъ времени нужно сбивать. Верстахъ въ 10 отъ устья настигли сплошную, во всю ширину рѣки, ледяную площадь, которая медленно подвигалась впередъ, задерживаемая треніемъ о забереги. Пытались пробиться сквозь нее, но напрасно. Пока возились съ этимъ дѣломъ, набѣжавшія льдины повернули шитикъ кормой впередъ. Чтобы уйти отъ напора шуги, мы прорубили въ ледяномъ полѣ бухту, вошли въ нее и, сложивъ весла, шесты и багры, предоставили себя волѣ стихіи. Снѣгъ валитъ крупными хлопьями, впереди ничего не видать. Плывемъ съ страшной медленностью — отъ 1 до 1½ версты въ часъ. Костеръ на носу потухъ; дровъ нѣтъ, — ни чай вскипятить, ни согрѣться; за то спокойно: никому никакой работы. Большинство рабочихъ спитъ.

Седьмой день, какъ на нашихъ глазахъ происходитъ процессъ замерзанія рѣки. Мнѣ не случалось ранѣе интересоваться этимъ предметомъ, и я не знаю никакихъ теорій на этотъ счетъ. Но здѣсь моему наблюденію, не вооруженному соотвѣтствующей научной подготовкой, дѣло представлялось въ такомъ видѣ. Въ день отъѣзда изъ Нелькана уже были незначительные забереги; но рѣка была чиста и прозрачна, — такъ наз. сала на ней еще не было. Къ сожалѣнію я тогда не всматривался въ ея дно; только за Ватангой я обратилъ вниманіе на киселеобразныя массы на днѣ б. или м. круглой или продолговатой формы, объемомъ отъ кулака до полуаршина въ діаметрѣ. Однѣ изъ этихъ массъ вдругъ всплываютъ на поверхность, тогда какъ другія остаются прикрѣпленными къ дну. Всплывающія уносятъ съ собой гальку, отдѣльные камни которой, смотря по размѣрамъ увлекающей ихъ массы, величиной съ гусиное яйцо. Это такъ наз. грунтовой ледъ. Комья его особенно часто отрывались отъ дна и подымались на верхъ какъ будто-бы отъ ударовъ веселъ; по крайней мѣрѣ, по сторонамъ лодки, при энергичной работѣ гребцовъ, ихъ всплывало всегда болѣе, чѣмъ въ отдаленіи. Поднявшись, такой комокъ разжижается, камешки падаютъ обратно на дно, и самъ онъ расплывается по поверхности въ ту густоватую массу, которая называется саломъ. 28-го встрѣчались часто и не расплывшіеся комки, удерживавшіе въ себѣ камешки, что, быть можетъ, объяснялось понизившейся температурой верхнихъ слоевъ воды при —5° С. въ воздухѣ. Это было то-же сало, только болѣе густое. Отдѣльныя, болѣе сгущенныя его массы, скоро смерзались, образуя рыхлыя губчатыя глыбы, покрывавшіяся сверху вначалѣ незначительной толщины ледяной корой. Это и есть то, что мы называемъ шугой. По мѣрѣ своего уплотненія, уносимыя теченіемъ глыбы обламываютъ края забереговъ, и шуга въ дальнѣйшемъ своемъ движеніи является уже смѣсью льдинъ поверхностнаго и грунтоваго образованія. Она становится все гуще, и, наконецъ, отдѣльныя, тѣсно сплоченныя льдины сковываются морозомъ въ сплошную массу, примерзающую къ заберегамъ, — и рѣка встаетъ. Можно сказать, слѣдовательно, что Мая, какъ и всѣ, вѣроятно, сибирскія рѣки, замерзаетъ со дна, а не съ поверхности.

Въ половинѣ 6-го мы подходили къ устью. Открылось широкое, болѣе или менѣе свободное отъ шуги пространство. Несшая насъ ледяная масса разорвалась и образовала проходъ для лодки. Раздается крикъ казака: „туръ, туръ! тургенъ, тургенъ!“ — Рабочіе повскакивали. Лоцманъ побѣжалъ къ рулю. Снѣгъ уже съ часъ какъ пересталъ. Передъ нами показалась совершенно чистая полоса Алдана. Вся команда пришла въ восторгъ, точно Колумбовы спутники, увидѣвшіе землю. Теперь ужь мы внѣ опасности: мы вступаемъ въ свободную отъ льдинъ, спокойно колыхавшуюся поверхность алданской воды. Расторгуевъ, Жарковъ и Онисимъ подняли ружейную пальбу, сопровождавшуюся всеобщимъ неистовымъ „ура!“ Команда налегла на греби по два человѣка на каждое, чтобы перерѣзать поперекъ рѣку. Гребцы напираютъ на весла всѣмъ корпусомъ, подпрыгивая на сидѣньѣ и оглашая воздухъ дружнымъ громкимъ гиканьемъ. Вотъ на горѣ показались усть-майцы. Они бѣгутъ къ берегу, размахивая шапками въ знакъ привѣта. Наша лодка быстро приближается къ селенію. Обыватели встрѣчаютъ насъ изъявленіемъ радости по случаю счастливаго возвращенія. Они уже думали, что насъ затерло шугой.... Староста хотѣлъ уже посылать людей на розыски.... „Ну, слава Богу! все обошлось благополучно“.

Было около 7 ч. вечера. Раздавался благовѣстъ къ вечернѣ: завтра Покровъ.

* * *

Выѣхавъ изъ Усть-Майскаго селенія 3-го октября уже по санной дорогѣ на обывательскихъ, мы 5-го переѣхали р. Амгу по льду и далѣе на почтовыхъ были 7-го числа на берегу Лены у Боръ-Ыларскаго станка. Здѣсь перевоза не оказалось. Надо было ѣхать верстъ 20 сѣвернѣе на станокъ верхоянскаго тракта. Отсюда насъ направили еще верстъ за 10 къ старостѣ Тулунгинскаго наслега, обнадеживая, что тамъ должна еще быть переправа. Въ этомъ мѣстѣ материкъ узокъ, а протоки уже замерзли, и не далѣе какъ вчера былъ перевезенъ нарочный казакъ.

По всему этому побережью населеніе довольно густое и производитъ впечатлѣніе зажиточности. Жилища не разбросаны, а составляютъ не большіе, но частые поселки. Почти въ каждомъ дворѣ видны скирды хлѣба, но, судя по ихъ размѣрамъ, сѣютъ по немногу, какъ заявляли намъ, отъ 3-хъ до 10-ти пудовъ и въ весьма рѣдкихъ случаяхъ больше. Былъ сильный вѣтеръ при морозѣ градусовъ въ 20° С. Приходилось разъ пять или шесть заходить въ юрты, чтобы обогрѣться или разспросить дорогу [8]. Вездѣ варятъ и ѣдятъ карасей, ловля которыхъ по озерамъ теперь въ самомъ разгарѣ. Юрты просторныя, высокія, прочно сложенныя изъ толстыхъ плахъ. Внутри чисто, полы мощеные, широкіе ороны устланы плетеньемъ (cëpè) изъ болотной травы, рѣзные шкафы съ посудой, цѣлые иконостасы въ углу.... Хотоны (помѣщеніе для скота) не рѣдко стоятъ отдѣльно отъ юртъ. Здѣшніе якуты пріятно поражаютъ своей относительной опрятностью, хорошей одеждой и вообще довольствомъ, которое для меня, прожившаго около трехъ лѣтъ среди намскихъ якутовъ, сразу же кидалось въ глаза. Но, не смотря на близость къ городу и къ скопческимъ селеніямъ, по-русски не говорятъ; кое-кто „мало мало слышитъ“, т. е. пойметъ несложный вопросъ, но отвѣтитъ на него обязательно по-якутски. Мы заночевали у тулунгинскаго старосты съ тѣмъ, чтобы утромъ перебраться черезъ рѣку. Ледъ въ двухъ протокахъ, черезъ которыя нужно было перетаскивать лодку къ материку, уже достаточно окрѣпъ у береговъ (3¼ вершка); но середина, замерзшая только этой ночью, еще очень слаба. Якуты предложили намъ, если мы торопимся, проломать ледъ, чтобы переправиться черезъ протоки по водѣ, либо обождать сутки — время, необходимое для того, чтобы середины достаточно промерзли. Такъ какъ пробивать каналъ пришлось бы на разстояніи въ общемъ саж. 250, то мы предпочли обождать до завтраго, что, по увѣренію якутовъ, нисколько не ухудшитъ условій переправы черезъ материкъ [9].

[8] На Боръ-ЬІларскомъ станкѣ не оказалось лошадей; пришлось ѣхать и далѣе съ тѣмъ-же ямщикомъ, который привезъ насъ сюда.

[9] Такъ мѣстные жители называютъ главное русло рѣки.

Юрта старосты, въ которой мы провели двѣ ночи, построена изъ массивныхъ лиственничныхъ плахъ въ обычной у якутовъ формѣ усѣченной пирамиды. Снаружи она обмазана глиной съ навозомъ четверти на двѣ толщиной. Вокругъ подъ стѣнами широкія низкія нары (оронъ), раздѣленныя перегородками на отдѣльныя спальныя мѣста. Почти по серединѣ, нѣсколько ближе къ передней стѣнѣ, камелекъ, сооруженный на кругломъ, аршина два въ діаметрѣ основаніи изъ земли, набитой во вкопанное на половину въ полъ полубочье. Онъ сложенъ изъ жердей, поставленныхъ почти отвѣсно, съ незначительнымъ уклономъ назадъ и обмазанъ толстымъ слоемъ глины. Его широкое устье, при весьма узкомъ трубномъ отверстіи, обнимаетъ почти половину основанія. Топятъ крупноствольнымъ тальникомъ, которымъ изобилуютъ острова Лены. Лиственница по близости уже истреблена на отопленіе города и двухъ скопческихъ селеній, — Большая и Малая Мархи. Огонь въ камелькѣ поддерживается постоянно; даже ночью, когда дрова догорятъ, и температура въ юртѣ сильно понизится, кто нибудь встаетъ, подкладываетъ полѣнья и раздуваетъ пламя. Передняя и правая отъ входа стѣны — безъ оконъ, въ остальныхъ по три окна въ полъ-аршина высоты и въ 1½ четверти ширины. Рамы стеклянныя, безъ приставленныхъ пока еще снаружи льдинъ, но ледяныя плиты у многихъ стоятъ уже заготовленными на протокѣ. Потолокъ перекрещенъ въ разныхъ направленіяхъ полками изъ частаго переплета тонкихъ березовыхъ тесинъ. Тутъ помѣщается посуда изъ бересты, тонко нащепленная лучина, сушится для разныхъ подѣлокъ береза; сюда-же кладутъ, раздѣваясь на ночь, одежду. На право у высокой, почти до потолка, досчатой переборки, отдѣляющей женское помѣщеніе отъ мужского, — шкафъ съ чайной посудой, тарелками, оловянными и серебряными ложками и т. д. Въ лѣвомъ углу надъ орономъ почти въ сажень длины — полка, въ одинъ рядъ уставленная иконами съ прилѣпленной у каждой изъ нихъ восковой свѣчей. Тутъ-же большой четырехугольный столъ, выкрашенный въ красную и зеленую краску. Другой — круглый, съ выточенными на подобіе лошадиныхъ копытъ ножками, стоитъ близъ шкафа. Передъ камелькомъ нѣсколько табуретовъ (олохъ-масъ) изъ тальника почти всегда заняты грѣющимися у огня изъ семьи или изъ приходящихъ. Гладкіе, точно отполированные массивные столбы кругомъ юрты, подпирающіе вѣнецъ крыши, образуютъ какъ-бы колоннаду, которая придаетъ помѣщенію оригинальный, въ своемъ родѣ даже эффектный видъ. На столбахъ воткнуты колышки въ формѣ птичьихъ головокъ, служащіе вѣшалками для платья. Хотоновъ два; одинъ изъ нихъ, для дойныхъ коровъ и молодятника, пристроенъ къ юртѣ, но имѣетъ особый ходъ со двора. Какъ это жилье, такъ и всѣ прочія, расположенныя на островахъ между протоками Лены, — зимнія помѣщенія якутовъ. При скотоводческомъ хозяйствѣ переселеніе съ лѣтниковъ на зимники имѣетъ весьма существенное удобство: гораздо проще переѣхать семейству съ его несложнымъ имуществомъ и со скотомъ поближе къ стогамъ сѣна, чѣмъ тратить время и трудъ на перевозку послѣдняго часто за много верстъ. Въ предохраненіе отъ разрушительнаго дѣйствія разливовъ, выбираютъ для построекъ мѣста тихаго теченія среди тальниковой поросли, ослабляющей напоръ ледохода. Въ прошлую весну (1894 г.) вода унесла половицы нашей юрты и совсѣмъ размыла камелекъ. Такія разрушенія представляютъ, впрочемъ, рѣдкое явленіе; но каждую осень хотонъ и юрту приходится обмазывать, а при плохой обмазкѣ стѣны снаружи необходимо покрывать разжиженнымъ въ водѣ снѣгомъ, отчего получается сплошная ледяная корка, задерживающая внутри тепло.

Семья старосты состоитъ изъ 10 душъ мужчинъ и женщинъ и двухъ малолѣтнихъ дѣтей. Съ трехлѣтней дѣвочкой нянчились всѣ и обращались очень нѣжно, — черта, свойственная всѣмъ якутамъ, отличающимся вообще гуманнымъ и заботливымъ отношеніемъ къ своимъ дѣтямъ. Взрослые имѣютъ свои особыя мѣста на оронѣ, на которомъ у ногъ стоятъ небольшіе сундуки съ личнымъ имуществомъ каждаго члена семьи. Помѣщеніе хозяйки и двухъ старухъ задергивается на ночь пестрыми ситцевыми занавѣсками. Старухи — тетки, дряхлыя, молчаливыя, не сходятъ съ своихъ мѣстъ: одна слѣпая неподвижно сидитъ весь день, какъ истуканъ; другая мнетъ заячьи шкурки. Но остальная женская часть семьи обнаруживаетъ гораздо больше дѣятельности, чѣмъ мужская. Бабы вѣчно заняты то уходомъ за коровами, то очищеніемъ хотоновъ отъ навоза, то возней съ наполненными молокомъ чибишахами и варкой пищи. Хозяинъ за время нашего пребыванія не дѣлалъ буквально ничего и много спалъ; другіе изъ мужчинъ больше слонялись изъ юрты въ юрту, разузнавали и приносили домой свѣжія новости. По вечерамъ хозяинъ усаживался у камелька, поворачиваясь къ огню то той, то другой стороной, распаривая такимъ образомъ разныя части своего тѣла. Около него собиралась постоянно мѣнявшаяся по своему составу группа: одни уходили, другіе приходили, — и разговорамъ не было конца. Нашъ казакъ подвергался обстоятельному допросу: зачѣмъ мы ѣздили въ Аянъ, что мы видѣли по пути, скоро ли станутъ строить дорогу и — что, кажется, интересовало ихъ всего болѣе — сколько мы получаемъ жалованья и хорошо ли нагрѣли руки въ этой командировкѣ. Среди якутовъ циркулируетъ слухъ о переселеніи въ область большихъ массъ русскихъ крестьянъ. Это ихъ очень тревожитъ, такъ какъ, по объясненію старосты, у нихъ и безъ того стѣсненіе въ землѣ. Моему отрицанію справедливости подобныхъ слуховъ не придали никакого довѣрія. Я слышалъ, какъ одинъ изъ присутствующихъ, не подозрѣвая, что я могу понять его, сказалъ „семіе“ (вретъ); а другой, подтверждая замѣчаніе перваго, выразился еще рѣшительнѣе: „кини кырдыгы этень кяріэтя атыръ-огусъ біени батыэ-этя, (скорѣе поросъ случится съ кобылой, чѣмъ онъ тебѣ правду скажетъ)“. Не дѣлая обобщеній, нельзя не замѣтить, что въ этомъ чрезвычайно характерномъ для якута сравненіи сказывается глубокое недовѣріе къ русскому человѣку, носящему званіе чиновника [10]. — Разговоры прекращались часовъ въ десять, публика расходилась, и семья располагалась спать. Нѣкоторые снимали при этомъ рубахи, а иные укладывались въ полномъ deshabillé. Эту привычку объяснили мнѣ обиліемъ блохъ и вшей, которыми въ особенности кишатъ грязное бѣлье и юрты бѣдняковъ. Какъ здѣсь, такъ и въ другихъ случаяхъ мнѣ не приходилось проводить спокойной ночи у якутовъ. Правда, они не издаютъ громкаго русскаго храпа, за то всю ночь вы слышите разговоры и пѣніе сквозь сонъ. Порою подымается цѣлый концертъ дребезжащихъ, завывающихъ звуковъ, способный разсѣять, какой угодно, богатырскій сонъ усталаго путешественника. Эту оживленную дѣятельность внѣ сознанія обнаруживаетъ, кажется, преимущественно мужской полъ: по крайней мѣрѣ, я ни разу не слыхалъ разговаривающими или поющими спящихъ женщинъ. Утромъ съ разсвѣтомъ прежде всего просыпаются молодыя бабы и принимаются за свои хозяйственныя хлопоты. Я не замѣтилъ, чтобы онѣ умывались; но хозяинъ смачивалъ лицо водой и вытиралъ его подоломъ своей рубахи, которую подсушивалъ потомъ у камелька. Онъ зажигалъ передъ иконами свѣчи, и мужчины становились на молитву, крестясь и дѣлая частые мелкіе поклоны. Затѣмъ свѣчи тушились; всѣ усаживались за столъ, на которомъ стоялъ большой ведерный самоваръ. Только старыя тетки оставались на своихъ оронахъ, да молодухи продолжали суетиться, временами присаживаясь въ сторонѣ, чтобы выпить между дѣломъ чашку чаю. Разливаніемъ занималась хозяйка. Пили съ молокомъ (безъ сахару) съ ячменной лепешкой, обмакивая куски ея въ миску съ взбитыми сливками (кыэрчагъ). Второй разъ чаевали въ полдень, опять съ лепешкой и съ хаяк’омъ — замороженная смѣсь пахтанья, молока и сливочнаго масла. Обѣдали уже въ сумерки, часовъ около четырехъ. Прямо на столъ вываливались изъ миски вареные коровьи потроха. Хозяинъ разрѣзалъ мясо на куски и самъ же распредѣлялъ порціи, составляя ихъ изъ разныхъ сортовъ потроховъ. Женщины, кромѣ хозяйки, сидѣвшей за столомъ, получали свои порціи прямо въ руки и уходили за перегородку. Ѣли, по обыкновенію у якутовъ, захватывая кусокъ губами и отрѣзая его каждый разъ ножемъ у самыхъ губъ. Старухамъ подавали на оловянныхъ тарелочкахъ. Одна изъ тетокъ пользуется, повидимому, особеннымъ почетомъ: къ ней придвинули маленькій круглый столикъ, и, пока она ѣла въ своемъ темномъ углу, молодуха свѣтила ей, держа, въ рукѣ зажженную лучину. Часовъ въ 8 вечера снова пили чай и ѣли карасей, вареныхъ вмѣстѣ съ внутренностями (безъ желчи), при чемъ съѣдалось рѣшительно все, кромѣ костей. Послѣ каждой трапезы начиналось обязательное у якутовъ всеобщее громкое рыганье на всю юрту.

[10] За какого они меня принимали.

Иванъ Николаевъ изъ состоятельныхъ, но не изъ богатыхъ тойоновъ. Скота у него 100 штукъ, не считая годовалыхъ и двухъ-годовалыхъ телятъ. Хлѣба сѣетъ 20 пудовъ; урожай въ настоящемъ году вышелъ мѣстами средній (самъ 5—самъ 6), мѣстами выше средняго. Сѣна вездѣ хороши и обильны. Степень состоятельности Николаева должно быть, однако, значительнѣе, чѣмъ можно судить по количеству скота и продукта земледѣльческаго хозяйства: слѣдуя меркантильному духу своего племени, онъ занимается всякаго рода гешефтами, которые даютъ ему нѣкоторый и, вѣроятно, не ничтожный, доходъ. Такъ, большая часть хлѣба раздается имъ родовичамъ за подряды по уборкѣ будущаго урожая, заготовкѣ дровъ для продажи скопцамъ и другія работы. Недохватку для собственнаго потребленія ему выгоднѣе прикупить у тѣхъ же скопцовъ на наличныя деньги. У него можно найти дабу, ситецъ, табакъ и еще кое-какой товаръ, который расходится среди сосѣдей въ долгъ подъ масло, молоко, мясо; на перепродажѣ этихъ продуктовъ въ городѣ онъ, конечно, наживаетъ извѣстный процентъ. Очень можетъ быть, что даже изъ нашего пребыванія у него онъ извлечетъ нѣкоторую выгоду, такъ какъ между инородцами принято, что староста, взыскиваетъ со всего наслега мнимые или дѣйствительные расходы по пріему чиновныхъ гостей. У него сохранилось истрепанное, засаленное „Наставленіе старостѣ“ изданія 40-хъ годовъ, отпечатанное на грубой синеватаго цвѣта бумагѣ [11], а по стилю относящееся скорѣе къ прошлому столѣтію. Я привожу изъ этого рѣдкаго теперь документа, нѣкоторые пункты, такъ какъ слабыя стороны якутской жизни, обличаемыя въ нихъ, подмѣчены весьма вѣрно и остаются въ силѣ и по настоящее [12] время.

[11] Имѣется въ библіотекѣ Якут. музея.

[12] Сохраняю правописаніе подлинника.

1-е. Обязываешься ты какъ сынъ Христовой церкви вести добропорядочную жизнь и блюсти, чтобъ ввѣренные управленію твоему сородцы укрѣплялись въ вѣрѣ православной чрезъ познаніе Бога, внушаемаго Священнымъ ученіемъ, удаляясь шаманскихъ внушеній и обычаевъ, противныхъ Христіанину; непремѣнно возбранять безбрачное сожитіе по Якутскому обычаю, съ давнихъ временъ введенное между якутами и дозволяемыя вопреки чести и закона еще въ малолѣтствѣ совокуплять мужеской полъ съ женскимъ.

2-е. Недопущать родовичей твоихъ до распутства, пьянства, грабежей, воровства, строго преслѣдуя и искореняя сіи закоснелыя пороки и обретенныхъ въ винахъ сихъ по мѣрѣ внушеніемъ или наказаніемъ предотвращать.

4-е. Опыты изъ дѣлъ производимыхъ въ присутственныхъ мѣстахъ Якутской области показали, что какъ самые родоначальники и ихъ зажиточные сородцы часто вовлекались въ излишніе съ общественниковъ своихъ поборы подъ видомъ раскладокъ, во мзду себѣ сборъ таковой употребляли на подносимыя подарки въ лихву себѣ и другимъ лицамъ: обязываешься ты по долгу присяги всемѣрно отъ сего удаляться и настоятельно подобныя поборы воспрещать въ случаѣ законной за тобой строгой наказанности. Соблюдая сіе обязанъ ты еще: а) отнюдь не допущать, чтобы одно лицо бралось платить за многихъ Государственныя подати и общественныя повинности, чтобъ кромѣ десятскихъ, опредѣленныхъ къ сбору податей, отнюдь ни ктобы не смѣлъ взыскивать съ родниковъ податей, а каждый родникъ лично-бы и по одиночкѣ платилъ сборщику податей прищитывался съ нимъ.

5-е. Дѣла показываютъ, сколь якуты вообще наклонны къ производству тяжебъ, оканчивающихся въ послѣдствіи одними только издержками для самихъ истцовъ значительными, ибо во-первыхъ сочиненіи просьбъ слѣдствія по симъ жалобамъ чиновниковъ служащихъ только къ обремененію въ переѣздахъ самыхъ сородцовъ, вовторыхъ объявленія неудовольствія апелляцій по переносѣ изъ одного судебнаго мѣста дѣла въ другое ни къ чему не ведетъ какъ токмо къ издержкамъ и обремененію напрасному перепискою. Обязанъ ты стараться, чтобъ до подобныхъ дѣлъ ввѣренныхъ попеченію твоему инородцевъ не допускать, а стараться миролюбно прекращать между ими всякую вражду и распри....

6-е. Между сородцами твоими конечно могутъ встрѣтится и такіе изъ нихъ, которые забывъ Бога, и совесть по одной только ненавистной злобѣ, корысти ради будутъ производить воровство скота между жилищами якутовъ [13] и неоднократно въ семъ замѣченные сами инородцами должны быть удаляемы отъ общества по приговорамъ, какъ нетерпимые разорители своихъ собратій...

[13] Этотъ пунктъ можетъ относиться собственно къ подгороднымъ наслегамъ.

9-е. Правительство желало, чтобъ якуты для собственнаго своего и родовичей спокойствія старались обзаводиться строеніемъ сообразно русскимъ крестьянскимъ жилищамъ и тѣ которые хотѣли знать пользу жилищъ русскихъ устроили оные, но обычай кочевной ихъ жизни судя по мѣстности и занятіямъ якутовъ въ приспособленіи содержанія своего скотоводства, почти лишилось надежды думать, чтобъ якуты устроились въ жизни своей въ наслѣгахъ какъ русскіе крестьяне деревнями, то по крайней мѣрѣ обязанность твоя какъ родоначальника состоять будетъ въ томъ, чтобъ понудить твоихъ родовичей къ заведенію чисто устроенныхъ юртъ, и такъ, чтобъ хотоны ихъ имѣли особой для скота входъ и выходъ, а не черезъ ту самую юрту, въ которой расположено жительство семейства, якута, отъ каковой неопрятности, нечистоты и зловонія не возможно и на малое время остановиться въ юртѣ, чтобъ не пріобщить къ себѣ запаха коровьяго пота, такъ сильно поражающаго, что можетъ повредить здоровьѣ человѣка, отъ сего то самаго какъ замѣчено и сами привыкшіе къ нему сородцы не имѣютъ здороваго тѣлосложенія.

10-е. Никто изъ подчиненныхъ тебѣ родовичей своевольно отъ жительства отлучаться недолженъ и сего тебѣ недозволять, ослушниковъ таковыхъ сыскивать и за то по мѣрѣ вины наказывать, но при семъ надлежитъ тебѣ обращать вниманіе, не было-ли причиною своевольнаго переселенія родовичей крайность въ пропитаніи отъ непризрѣнія бѣдныхъ и неимущихъ сородцовъ твоихъ, то въ такомъ случаѣ не мѣру наказанія на нихъ полагать должно, но призрѣть таковыхъ раздѣленіемъ къ зажиточнымъ родовичамъ, показавъ въ семъ случаѣ примѣромъ самого себя, ибо замѣчено безпрестанно усиливающееся нищенство въ особенности въ городѣ; отвратить мѣру сію никто болѣе неможетъ какъ сами родовичи ихъ наслѣговъ, отъ коихъ они удаляются для мирскаго пропитанія, до такой крайности ты обязанъ сородцевъ не допускать, а пропитывать сказанными средствами, ибо замѣчено, что состояніе бѣдныхъ якутовъ промышляющихъ работою непоправляется, а болѣе бѣднѣетъ отъ того, что въ производствѣ имъ платы за работу состоятельными якутами несоблюдается ни порядка, ни состраданія, ибо работники у якутовъ никогда платы своей не получаютъ деньгами или цѣнными вещами, а болѣе производится имъ оная изношеннымъ платьемъ и скотскими шкурами, кои изнашиваясь въ той-же работѣ, бѣднаго сего якута заставляютъ быть вѣчнымъ работникомъ богатаго сородца его, почему поручается тебѣ, какъ родоначальнику строго соблюдать, дабы зажиточные якуты не отягощали бѣдныхъ въ производствѣ имъ платы.

11-е. А какъ примѣры начальниковъ дѣйствуютъ надъ подчиненными убѣдительнѣе, нежели мѣры строгой взыскательности надъ умами подчиненныхъ, то обязанъ ты какъ староста твоего рода самъ ни какихъ обидъ, притѣсненій, налоговъ, взятокъ ни для свойства, ни корысти ради и по прихоти не дѣлать подъ строгою отвѣтственностью и по законамъ опредѣленнаго наказанія.

* * *

9-го октября съ утра стали собираться къ переправѣ. Это была довольно сложная процедура. Нужно было перетащить двѣ большія лодки, нагруженныя нашею кладью, на протяженіи 1½—2 верстъ черезъ двѣ замерзшія протоки и песчаные острова къ материку. Сговорились съ якутами за 15 руб. Орудовали человѣкъ десять съ помощью быка, впряженнаго въ дровни, на которыхъ лежалъ носъ лодки. Главное русло уже замерзло на 100—120 саж. отъ берега. Забереги, гладко обточенные огромными льдинами плывущей шуги, достигаютъ четвертей до 2½ толщины. Лодки были спущены въ воду, но съ переправой якуты рѣшили обождать, пока не разсѣется густой туманъ, изъ-за котораго дальше нѣсколькихъ саженъ ничего нельзя было видѣть. Прошло около часу, — туманъ не только не редѣлъ, а временами становился еще гуще. Дулъ порядочный вѣтеръ при морозѣ свыше 20° С. Костра развести нечѣмъ, — вездѣ голо: одинъ песокъ да ледъ. Якуты, одѣтые налегкѣ, сильно продрогли. „Если тойоны не боятся, мы готовы ѣхать“, говорятъ они намъ. Мы выражаемъ согласіе и усаживаемся въ лодки. Перевозчики оказались молодцами и, глядя, какъ они ловко и скоро справлялись съ своимъ дѣломъ, мы поминали лихомъ нашихъ трусливыхъ майскихъ рабочихъ. Лодки быстро сновали просвѣтами между двигавшимися островами обширныхъ льдинъ. Въ то время какъ одни со всѣхъ силъ напирали на весла, другіе съ шестами и баграми отталкивались отъ налетавшихъ глыбъ. Все это дружно, быстро и смѣло. Черезъ полъ-часа мы переѣхали материкъ шириною здѣсь не болѣе 1½ верстъ и карабкались на обрывистую песчаную кручу берега. Забереги здѣсь самыя ничтожные, а шуга движется съ замѣтно большей скоростью, чѣмъ на серединѣ и на противуположной сторонѣ. Принимая при этомъ во вниманіе, что фарватеръ уклоняется въ данномъ мѣстѣ къ лѣвому берегу, невольно приходишь къ мысли о возможности опредѣлить направленіе фарватера посредствомъ наблюденія надъ замерзаніемъ рѣки. Такъ какъ берега и вообще болѣе мелководныя ея мѣста замерзаютъ ранѣе, то остающаяся наиболѣе продолжительное время не замерзающей полоса и должна обозначить направленіе фарватера. Наши перевозчики подтверждаютъ такое заключеніе, и — по ихъ словамъ—эта полоса становится обыкновенно не ровной ледяной поверхностью, а торосомъ, что весьма упрощаетъ нанесеніе ея на карту.

Отсюда пройдя версты четыре пѣшкомъ до Тулунгинскаго станка намской дороги и поручивъ прибрежнымъ якутамъ доставить вещи на быкахъ, мы на обывательскихъ лошадяхъ того-же дня прибыли въ городъ.

* * *

Кромѣ настоящихъ „Записокъ“, а также проекта дороги, представленнаго г. Иркутскому Генералъ-Губернатору, дѣятельность экспедиціи выразилась въ слѣдующихъ картографическихъ результатахъ:

1) Глазомѣрная съемка р. Маи отъ устья до мѣстечка Нельканъ (провѣрена и исправлена карта 1850 г. на протяженіи 330 в. и снята вновь на 240 в., т. е. вплоть до Нелькана).

2) Полуинструментальная съемка старой нелькано-аянской дороги на разстояніи 136 в. съ барометрической нивеллировкой.

3) Планъ, а также продольный и детальный профиля проектнаго спуска съ Джугджурскаго хребта по перевалу Кынгачангъ-Альдома и

4) Глазомѣрная съемка путей черезъ перевалы Нингмагичангъ-Быранджа и Одору-Челасинъ.

Яковъ Стефанович.

Якутскъ—Иркутскъ,

1895 г.

 

(OCR: Аристарх Северин)

Барометрическія наблюденія.

На перевалѣ Кынгачангъ-Альдома. 1884 года.

(Большой анероидъ Naudet № 630. Терм. C.).

 

На вершинѣ Джугджура у перевала «Крестяхъ».

 

 

На перевалѣ Одору-Озерная (Келлахъ)—Челасинъ.