ВЗГЛЯДЪ НА ЯКУТСКУЮ ОБЛАСТЬ.

Сибирь есть слово грозы и страха въ понятіяхъ Русскаго народа. Подъ именемъ Сибири разумѣютъ ссылочное мѣсто, содержащее людей отверженныхъ обществомъ, мѣсто заточенія, лишающее обитателей своихъ свободы пользоваться удовольствіями родины. Въ этомъ понятіи, Сибирь есть острогъ или тюрьма Россіи. И эта обширнѣйшая во всемъ свѣтѣ тюрьма начинается, полагаютъ люди не бывавшіе въ Сибири, непосредственно за громадною стѣною Уральскаго-Хребта. Но кому случилось побывать за Ураломъ и со вниманіемъ посмотрѣть на Сибирь, тотъ вполнѣ убѣдится, что попеченіями Правительства даже и тѣ самыя мѣста, кои предназначаются въ обиталище преступникамъ и отверженцамъ общества, доведены до такого благоустройства, какого можно пожелать вездѣ. Губерніи Тобольская, Томская, Енисейская и, до Якутской Области, Иркутская, заселяемыя ссыльными изъ Россіи, едва-ли не лучше многихъ внутреннихъ Россійскихъ Губерній по благоустройству и избытку способовъ къ жизни, представляемыхъ мѣстною природою. Не вполнѣ еще раздѣленная между людьми, а потому остающаяся индѣ во всей полнотѣ правъ своихъ, природа здѣсь многое даетъ труду даромъ. Во многихъ еще мѣстахъ не нужно покупать ни земли, ни лѣсу, такъ какъ они никому не принадлежатъ. Только простолюдинъ не лѣнись, ори, гдѣ захочетъ, землю, засѣвай ее зерномъ, снимай хлѣбъ и траву, руби лѣсъ, лови рыбу, звѣря и дичь, заводи скотоводство и всякое другое сельское хозяйство, и будетъ онъ совершенно обезпеченъ и доволенъ своимъ состояніемъ. По этому-то, народъ Русской въ Сибири живетъ несравненно опрятнѣе, чище и избыточнѣе, нежели внутри Россіи. Въ избѣ Сибирскаго селянина не встрѣтишь той грязи, которая пугаетъ васъ при самомъ входѣ въ избу Русскаго крестьянина. Домашній бытъ Сибиряка до того отличается, что проѣзжая изъ Сибири въ Россію, кажется — будто проѣзжаешь на-оборотъ изъ Россіи въ Сибирь.

Чегоже послѣ того бояться въ Сибири? — Скажутъ однако: пускай простому народу жить въ Сибири не дурно, но не будетъ-ли тамошняя жизнь мертва для человѣка, мало-мальски привыкшаго къ европейской жизни, для человѣка, который, не ограничиваясь первоначальными матеріальными потребностями, желалъ-бы удовлетворять требованіямъ образованнаго вкуса и наслаждаться удовольствіями моральными и духовными? — Правда, торговля и мануфактурная промышленность вообще не достигла еще въ Сибири до той степени развитія, на которой она стоитъ въ Россіи. Но какъ ни Сибирь отъ Россіи, ни Россія отъ Сибири въ настоящемъ ихъ состояніи отдѣлиться другъ-отъ-друга не могутъ, имѣя взаимную и равную другъ-въ-другѣ нужду, потому-что Россія пріобрѣтаетъ изъ Сибири мягкую рухлядь, металлы и минералы, а Сибирь снабжается отъ Россіи мануфактурными и торговыми издѣліями; то весь тотъ комфортъ, которымъ щеголяютъ въ Россіи, легко имѣть и въ Сибири, особливо нынѣ, когда на самой границѣ ихъ, въ Тюмени, учреждается особая Февральская ярманка, замѣняющая Сибирскимъ торговцамъ ярманку Нижегородскую. Чтожъ касается до нравственнаго образованія, то не говоря о лицахъ правительственныхъ и о чиновномъ сословіи, самые граждане, купцы и мѣщане Сибирскіе, любятъ посвящать свои досуги на чтеніе книгъ, и многіе изъ нихъ весьма начитаны; почему даже Образованный житель Столицы въ тамошнемъ обществѣ можетъ съ удовольствіемъ провести время, можетъ побесѣдовать, кромѣ торговли, пожалуй о литературѣ и о другихъ предметахъ, могущихъ заставить его забыть, что онъ не въ Россіи. Да и дѣйствительно, не для чего нынѣ отличать поименованныя губерніи грознымъ именемъ Сибири, когда въ нихъ все рѣшительно Русское: Русской языкъ, Русская вѣра, Русскіе нравы и обычаи, Русская промышленность, Русскія забавы и увеселенія. Сибирь уже далеко отодвинулась отъ Уральскаго-Хребта. Если разумѣть ее въ нравственномъ значеніи, то начало ея не ближе Якутской Области: тамъ точно Сибирь, тамъ мало Русскаго, тамъ Азія.

Много еще пустопорожнихъ, незаселенныхъ земель въ называемыхъ нынѣ Сибирскихъ Губерніяхъ; почему Правительство, вѣроятно избѣгая издержекъ на пересылку ссыльныхъ партій и вмѣстѣ не желая изнурять ихъ слишкомъ дальнимъ и труднымъ путемъ, не вводитъ ихъ въ Якутскую Область. Оттого, сторона эта весьма мало населена Русскими, такъ-что по берегамъ величайшей въ мірѣ рѣки Лены, которая есть единственный лѣтній и зимній путь изъ Иркутска въ Якутскъ, чрезъ 30 и 40 верстъ, едва встрѣчаешь мелкія Русскія деревушки, съ мелкимъ же Русскимъ народцемъ, отправляющимъ почтовую гоньбу, которая есть и назначеніе его, и частію промыселъ. Да и этотъ народецъ, отъ всегдашняго сообщенія съ Над-Ленскими лѣсными обитателями, Якутами и Кочующими-Тунгусами, въ быту своемъ запечатленъ болѣе азіятскимъ характеромъ. Подобно этимъ инородцамъ, онъ любитъ жить болѣе порохомъ и свинцомъ, нежели сохою и косою. Прибрежный Ленскій житель, кто-бы онъ ни былъ, зимою ходитъ въ «кутлянкѣ» и «дахѣ», а лѣтомъ съ винтовкой на плечѣ и съ ножомъ за сапогомъ. Среди неисходимыхъ хвойныхъ лѣсовъ, коими покрыты громадныя скалы и междугорныя пропасти Ленскія, гораздо естественнѣе жить дичью и звѣремъ, нежели скотоводствомъ и земледѣліемъ, для коихъ мѣстность представляетъ мало удобствъ. За неимѣніемъ пастбищныхъ равнинъ, скотъ взбирается на самыя вершины одѣтыхъ зеленью скалъ, и оттолѣ, при малѣйшей оступкѣ, при малѣйшемъ поскользновеніи, низвергается въ Ленскія воды или въ междугорныя пропасти, и такимъ образомъ гибнетъ не рѣже, какъ и отъ хищныхъ звѣрей; особливо въ ненастное время, когда и самые лѣса, коихъ корни не углубляясь разширяются въ наносной на скалахъ землѣ, валятся въ широкую, но не вездѣ и не всегда глубокую Лену. Оттого нерѣдко преграждается слѣдованіе путниковъ по водамъ Ленскимъ: въ 1843 году, Преосвященный Нилъ Архіепископъ Иркутскій и Якутскій остановленъ былъ въ пути своемъ этимъ неудобствомъ.

По такой мѣстности можно судить, что скотоводство и земледѣліе у прибрежныхъ Ленскихъ жителей Якутской Области не можетъ быть въ цвѣтущемъ состояніи. Отъ этого-то, проѣзжая по Якутскому тракту, ни въ какое время года, ни въ одномъ станціонномъ домѣ, не найдешь ни куска говядины, ни куска хлѣба, за чтобы то ни было, если не запасешься обычною провизіею на мѣстѣ, въ которомъ-либо городѣ. Въ зимнее время, когда нѣтъ лѣтнихъ продуктовъ, надобно заготовлять Сибирскіе пельмени, наварить Русскихъ щей, напечь Русскаго хлѣба, потомъ все это переморозить, и какъ мерзлый хлѣбъ, такъ и мерзлыя щи изрубить на части въ Иркутскѣ на пути къ Якутску, или наоборотъ въ Якутскѣ на пути къ Иркутску, съ тѣмъ чтобъ въ станціонныхъ домахъ для обѣда или ужина этѣ мерзлыя части щей и хлѣба разогрѣвать и растаявать въ Якутскихъ комелькахъ, замѣняющихъ наши Русскія печи. Иначе хоть умирай съ голода.

Что хорошаго находишь на трактѣ Якутскомъ, дальше Якутска на трактѣ Охотскомъ, и вообще во всѣхъ селеніяхъ Якутовъ: это комелекъ, обмазанный глиною и наземомъ юртъ. Его-то привѣтливое пламя, послѣ скучныхъ по пустынной дорогѣ переѣздовъ, одно доставитъ вамъ отраду и предложитъ свое азіятское гостепріимство. У комелька вы можете обсушиться и отогрѣться. Комелекъ разогрѣетъ ваши Русскія щи и изжаритъ вамъ Сибирскую утку живымъ своимъ огнемъ. Комелекъ не дастъ вамъ вдыхать въ себя того зловонія, которое происходитъ отъ куримаго инородцами дурнаго табаку и отъ сожительства въ однѣхъ и тѣхъ-же стѣнахъ грязныхъ, никогда немоющихся людей, вмѣстѣ со скотомъ; безъ комелька надлежало-бы тамъ задохнуться. Онъ одинъ есть спасеніе инородцевъ, и утѣшеніе путниковъ. Онъ одинъ у тамошнихъ Азіятцевъ достоинъ подражанія самихъ Русскихъ, которымъ, для очищенія воздуха въ своихъ избахъ и для избѣжанія въ нихъ угара, весьма-бы полезно было ввести въ употребленіе эти комельки, не оставаясь при угарныхъ и часто причиняющихъ пожары печахъ.

Все прочее у инородцевъ Якутской Области находится на самой первой степени развитія и носитъ на себѣ рѣзкую печать дикости. Якутъ ѣстъ все, кромѣ собаки; ѣстъ сосновую кору, ѣстъ падаль, ѣстъ кротовъ и мышей. Въ торжественные и свадебные свои праздники, пьетъ коровье масло и кобылье молоко, изъ коего выдѣлывается любимый его напитокъ — кумысъ. Ѣздитъ только-что не на птицахъ: на конѣ, на быкѣ, на оленѣ и на собакѣ. Лѣтомъ и зимою, носитъ онъ зипунъ изъ звѣриныхъ кожъ, покрытыхъ грубымъ сѣрымъ сукномъ: дабинною рубашкою и зипуномъ изъ синяго сукна отличаются только богатые Князцы. Жилище для себя Якутъ воздвигаетъ изъ плахъ или крупныхъ кольевъ стоймя, кои обмазываетъ для тепла глиною и скотскимъ каломъ: такія-то жилища, съ окнами, смотря по зажиточности домохозяевъ, слюдяными и брюшинными, или ледяными и стекольными, называются «юртами». Якутскій языкъ не имѣетъ еще азбуки, слѣдственно никакихъ письменъ; между-тѣмъ Якутка, ѣдучи на быкѣ верхомъ, поетъ пѣсни, воспѣвая непонятными самой ей звуками все то, что представится ея глазамъ, птичка-ли лѣсная, или цвѣтокъ полевой. Якутъ всего ожидаетъ отъ Бога, не имѣя понятія объ истинномъ Богѣ.

Мы знаемъ, что прошло тому уже болѣе двухъ-сотъ лѣтъ, какъ Якуты приняли подданство Россіи, а вмѣстѣ съ тѣмъ и вѣру Христіанскую. Отчего же два вѣка такъ мало выработали въ Якутахъ? Отчего такой застой и такая неподвижность въ Якутской Области? Не будемъ слишкомъ тому дивиться, когда и самый городъ Якутскъ, который по времени основанія гораздо старше губернскаго своего города Иркутска, въ настоящее время есть не болѣе какъ слобода въ отношеніи къ послѣднему, тогда-какъ, во времена Воеводъ въ Якутскѣ, Иркутскъ былъ еще простымъ только острожкомъ. Далеко и весьма далеко отсталъ Якутскъ отъ Иркутска въ устройствѣ, просвѣщеніи, общежитіи и промышленности своихъ обитателей. Въ Иркутскѣ, ходишь по ровнымъ и гладкимъ улицамъ, смотришь на красивые дома съ красивыми палисадниками; въ Якутскѣ, непрестанно глаза упираются въ длинные полуразвалившіеся заборы, раздѣляющіе домикъ отъ домика. Кромѣ казенныхъ библіотекъ, многіе граждане въ Иркутскѣ имѣютъ библіотеки собственныя; между-тѣмъ во всей Якутской Области, въ осьмилѣтнюю мою въ ней бытность, выписывалъ Санктпетербургскія Вѣдомости, съ нѣсколькими мелкими книжечками, только одинъ Иногородній Купецъ, Коммиссіонеръ Россійско-Американской Компаніи Шергинъ. Въ Иркутскѣ, благородныя собранія; въ Якутскѣ, все, что только можетъ испечь именинный пирогъ, собирается толпою единственно на именинный пирогъ: тутъ и первостатейный мѣстный чиновникъ и послѣдній канцелярскій служитель; тутъ торговецъ и его прикащикъ; тутъ священникъ и козацкій урядникъ: кто чаще печетъ пироги, тотъ и всѣхъ почетнѣе въ общемъ мнѣніи. Въ Иркутскѣ и его окрестностяхъ, разныя фабрики и заводы: вся-же промышленность Якутской Области, фабричная и заводская, сосредоточивается въ одномъ дрянномъ мыльномъ и кожевенномъ заводѣ. Удивляться-ли послѣ того, что туземные обитатели Якутской Области, Якуты, въ двѣстѣ лѣтъ подданства Россіи и исповѣданія Христіанской Вѣры, не сдѣлали успѣховъ ни въ улучшеніи своего быта, ни въ образованіи себя на поприщѣ гражданственности и просвѣщенія?—

Впрочемъ, все-таки могутъ спросить: какія-жъ причины этой неподвижности, и въ чемъ онѣ заключаются? въ неспособности-ли инородцевъ къ усовершимости себя, или въ мѣстныхъ физическихъ неотклонимыхъ препятствіяхъ?

Если звѣри и скоты, дѣлаясь ручными, выходятъ изъ дикаго своего состоянія и тѣмъ доказываютъ способность свою къ усовершенствованію; то невозможно предположить, чтобы люди, кто-бы они ни были и гдѣ-бы ни жили, съ душею разумною, содержащею въ себѣ богатый запасъ различныхъ способностей, при всемъ содѣйствіи начальниковъ и наставниковъ, осуждены были на неподвижность въ развитіи данныхъ имъ вмѣстѣ съ душею способностей и на безплодность общаго имъ съ человѣчествомъ стремленія къ образованію и просвѣщенію. Это было-бы противуестественно. Якуты-же, и самыми дѣйствіями, доказываютъ свою природную воспріемлемость и переимчивость. Тѣ изъ нихъ, которые позажиточнѣе и въ состояніи пріобрѣсть сѣмена для засѣвовъ, также хорошо воздѣлываютъ землю, какъ и Русскіе. А тѣ, которые занимаются плотничною работою для постройки въ городѣ Русскимъ жилищъ, коихъ между самими Якутами еще не введено, чистотою плотничной своей работы далеко превосходятъ Русскихъ плотниковъ, что засвидѣтельствовать можетъ всякой, кто только бывалъ въ Якутскѣ: Якутъ плотникъ работаетъ медленнѣе плотника Русскаго, за-то несравненно чище и прочнѣе. Есть между Якутами кузнецы и слесаря: выдѣлываемые ими ножи дотого остры, что не только сами Якуты, но даже многіе Русскіе брѣются ими вмѣсто бритвъ. Есть токари, которые по рисункамъ, самоучкою, вырѣзаютъ изъ кости гребни и шкатулки такъ красиво, что шкатулка и гребень, вырѣзанные Якутомъ, могутъ служить украшеніемъ кабинетнаго стола Русскаго Вельможи. Якутки большія мастерицы шить изъ конской кожи пестрые разноцвѣтные ковры, которые, служа украшеніемъ половъ въ домахъ у Русскихъ, полезны и для сохраненія тепла въ покояхъ при суровомъ климатѣ, коего зимніе морозы простираются иногда до 49 градусовъ. Итакъ Якутъ совсѣмъ не тупъ и не малоспособенъ, но воспріимчивъ и даровитъ.

Не зависятъ-ли причины настоящаго бѣднаго и жалкаго состоянія, въ которомъ Якуты вообще находятся до-сихъ-поръ, отъ мѣстныхъ физическихъ обстоятельствъ, отъ неблагодарнаго грунта земли, на коей они обитаютъ, отъ свойства климата, который дѣлаетъ безплодными всѣ усилія къ пріобрѣтенію довольства и благосостоянія? — Правда, земля Якутской Области вѣчно мерзла, и оттаиваетъ въ глубину не болѣе одного аршина: тѣла погребенныхъ покойниковъ во всякое время мерзнутъ, и безъ бальзамированія остаются и вѣчно останутся нетлѣнными, не только не теряя ничего изъ своего вещественнаго состава, но даже самое платье сохраняя на себѣ невредимымъ. Правда, что и климатъ здѣсь весьма суровъ: зима продолжается семь мѣсяцевъ, и съ половины ноября до половины февраля не бываетъ менѣе 35 градусовъ мороза; плотничать тогда рѣшительно невозможно: лѣто жарко, но коротко; всего пять мѣсяцевъ безснѣжныхъ въ году у Якутовъ. Но это не мѣшаетъ на равнинахъ и низменностяхъ Якутской Области ни воздѣлыванію земли, ни полученію отъ ней полевыхъ и огородныхъ растеній. Едва-ли есть въ мірѣ страна, гдѣ-бы растительность была такъ быстра и сильна, какъ въ Области Якутской. По стаяніи снѣговъ, все лѣзетъ изъ земли, все идетъ вверхъ, все растетъ можно-сказать подъ глазами: вечеромъ наканунѣ въ поляхъ все еще пусто и сѣро, а завтра къ полудню тѣшишься не только зеленью, но и цвѣтами. Въ тойже степени быстро возникаютъ и сѣмена, ввѣряемыя землѣ: черезъ полтора мѣсяца послѣ засѣва, можно пользоваться обильными плодами своихъ трудовъ. Эта необыкновенная растительность, по мнѣнію моему, зависитъ отъ двухъ причинъ: отъ оттаяванія вѣчно-мерзлой земли, содержащей въ себѣ постоянную влажность, и отъ продолжительнаго вліянія солнца, которое въ началѣ лѣта почти не западаетъ, слѣдственно свѣтитъ и грѣетъ цѣлыя сутки, день и ночь, что можно-сказать продлеваетъ тамъ лѣто.

Отчего-же, при такой растительности и плодотворности, Якуты безъ хлѣба и рубашекъ? Отчего они такъ бѣдны, что ни за одинъ годъ не могутъ вполнѣ внести ничтожныхъ своихъ повинностей? Отчего между ними множество полуприкрытыхъ рубищами нищихъ? — Оттого, что по настоящее время они никѣмъ къ земледѣлію не пріохочены и не снабжены для того ни наставленіями, ни способами и средствами. Случалось мнѣ, при проѣздахъ по окрестностямъ Якутска, давать нѣкоторымъ изъ Якутовъ рублей по пяти на покупку сѣмянъ для засѣва хлѣба, и они, сдѣлавъ опытъ, засѣявъ маленькой участокъ земли, получали обильный урожай, благодарили за то Бога, а потомъ и меня плодами отъ закупленныхъ на мои деньги сѣмянъ. Итакъ, стоитъ только пріохотить Якутовъ къ обработыванію земли; а сдѣлать это не трудно, особливо теперь, когда съ размноженіемъ ихъ до 100,000 человѣкъ и съ разсѣяніемъ жилищъ ихъ повсюду, уловъ звѣря весьма умалился. Всего нужнѣе дать имъ сельскихъ наставниковъ, которыми могутъ быть сами-же Становые Пристава, или другіе лица, которые, по неимѣнію еще въ Восточной Сибири Палатъ Государственныхъ Имуществъ, за исправность свою отвѣтствовали-бы Земскому Суду, и при томъ въ каждомъ улусѣ или волости учредить по образцовой фермѣ, снабдить ихъ земледѣльческими орудіями и сѣменами для засѣвовъ, завести небывалыя еще у Якутовъ гумна и мельницы, и все это по бѣдности жителей сдѣлать первоначально не на ихъ счетъ, съ тѣмъ однако чтобы въ послѣдствіи издержки съ нихъ были взысканы. Со введеніемъ такого порядка вещей, Якутская Область, не оставляя звѣриныхъ своихъ промысловъ, выдетъ изъ того жалкаго состоянія, въ какомъ нынѣ находится. Для пропитанія своего, она не будетъ каждогодно дожидаться подряжаемой за 3,000 верстъ въ Иркутскѣ ржаной муки, останавливающейся иногда на меляхъ Ленскихъ и потому не поспѣвающей въ свое время. Довольствуя сама себя, она стала-бы снабжать продовольствіемъ и другіе отдаленнѣйшіе края: Охотскъ, Гижигу, Тигиль и Камчатку. Якутъ не ходилъ-бы нагой, ожидая на рубашку себѣ, круглый годъ, привоза Китайской матеріи изъ-за 4,000 верстъ съ Кяхтинской ярманки, или Русскаго холста изъ-за 6,000 и 8,000 верстъ съ ярманокъ Тюменской и Нижегородской, когда въ самомъ краѣ, не говоря о посѣвѣ льна, былъ-бы подъ глазами его разведенъ тотъ самый конопель, который случалось мнѣ видѣть проѣздомъ по Охотскому тракту за 200 верстъ дальше Якутска, и изъ котораго можно выработывать не одинъ простой холстъ на рубашки Якутамъ, но и самое тончайшее бѣлье для магнатовъ Якутска. Самому городу Якутску не нужно будетъ томиться ожиданіемъ приплава огородныхъ овощей изъ-за 1,500 верстъ, изъ города Киренска, когда тотъже картофель, таже капуста, тѣже огурцы и другіе овощи, которые садятъ въ огородахъ своихъ крестьяне на почтовыхъ станціяхъ по Якутскому тракту, войдутъ во всеобщее употребленіе по окрестностямъ Якутска между Якутами. Много, очень много выиграетъ Якутская-Область чрезъ водвореніе въ ней земледѣлія.

Конечно, не одно столѣтіе потребно, чтобы край, нынѣ степный и пустынный, простирающійся отъ Становаго-Хребта до Ледовитаго-Моря и заключающій въ себѣ около двухъ третей огромной Иркутской Губерніи, обратился въ страну Европейскую, страну цвѣтущую торговлею и промышленностью, науками и художествами. Это не прежде можетъ совершиться, какъ число жителей его будетъ соразмѣрно ея пространству, какъ онъ совсѣмъ обрусѣетъ, заселится русскимъ или по-крайней-мѣрѣ вполнѣ обрусѣвшимъ народомъ. Ибо при избыткѣ только народа можно дѣлать государственныя и частныя предпріятія, пролагать удобные пути чрезъ осушеніе тундръ, вырубку лѣсовъ и срѣзку горъ, устроивать черезъ рѣки надежные мосты и переправы, заводить фабрики и заводы, строить города, учреждать въ нихъ школы и училища. Это время конечно еще далеко. Но все-же можно Якутской Области подвигаться въ успѣхахъ своихъ понемногу далѣе и далѣе. Пусть не льзя, пусть еще не кѣмъ и не для чего, проводить въ ней желѣзныя дороги, копать каналы, сооружать великолѣпные мосты; но можно при избыткѣ камня на Охотскомъ, самомъ проѣзжемъ, трактѣ, мѣстами, гдѣ требуется, устроить каменную дорогу, вмѣсто строющейся нынѣ каждогодно, на собираемую ежегодно по 4,200 р. съ Якутовъ сумму, деревянной настилки, которая если не сгараетъ отъ пускаемыхъ лѣтомъ Якутами «паловъ», то разрушается и сносится при разливѣ горныхъ рѣчекъ въ весеннее время: такая дорога, обременяя напрасными ежегодными издержками бѣдныхъ инородцевъ, только затрудняетъ проѣздъ. Пусть не настало еще время для фабрикъ и заводовъ; но пора завести вѣтряныя или водяныя мѣльницы, чтобы избавить злосчастныхъ Якутовъ отъ мучительнаго труда молоть ручными жерновами хлѣбъ для богатыхъ Князцевъ, изъ куска-же хлѣба, или изъ-за обѣщанія Князцами внести за нихъ ничтожныя повинности, которыя съ нихъ требуются. Пусть долго не будетъ ни новыхъ школъ, ни училищъ; но давно пора ближе ознакомить Якутовъ чрезъ образованныхъ Священниковъ съ Христіанскою Религіею и вывести ихъ изъ совершеннаго безвѣрія; ибо принявъ Вѣру Христіанскую вмѣстѣ съ подданствомъ Россіи, машинально, безъ всякаго сознанія ея смысла и достоинства, они отъ прежней своей Языческой вѣры отстали, а къ Христіанской не пристали: Якутъ не перекрестится въ церкви, пока не увидитъ, что Русской началъ молиться; Русской пересталъ, и онъ пересталъ.

Чрезъ двѣстѣ лѣтъ, нынѣ только, Преосвященнымъ Ниломъ, Архіепископомъ Иркутскимъ и Якутскимъ, обозрѣвавшимъ въ 1843 году Якутскую паству, усмотрѣна необходимость усилить мѣры къ сближенію Якутовъ съ Христіанскою Религіею. Въ текущемъ 1844 году, учреждены имъ двѣ походныя церкви для поученія инородцевъ истинамъ слова божія и правиламъ Евангельской нравственности. Дай Богъ благодатнаго успѣха въ столь благочестивомъ и полезномъ дѣлѣ! Нѣтъ сомнѣнія, что тогда, изъ Якутовъ, народа нынѣ лживаго, лукаваго и пронырливаго, выдетъ народъ честный и добросовѣстный. Изъ среды ихъ не будутъ являться наглые бездѣльники, неуловимые въ настоящее время разбойники. Достаточно было въ 1841 году одного Амоски, въ 1843 году одного Манычара, чтобы напугать цѣлую Якутскую Область. Въ лѣтнее время, бродяга свободно разгуливаетъ здѣсь въ дикомъ, пустынномъ краѣ, не боясь преслѣдованій. Въ обширныхъ и огромныхъ лѣсахъ и горахъ, прикрываетъ его каждый кусточекъ, каждый овражекъ, въ то время какъ мимо проѣзжаетъ команда, надъ которою онъ только смѣется. Зимой, вырываетъ онъ въ глуши лѣсовъ яму, въ которую стаскиваетъ добычу, иногда добровольно изъ страха даваемую Якутами, иногда-же добываемую насиліемъ и убійствомъ. И такимъ-то злодѣемъ грубые и невѣжественные Якуты нерѣдко хвалятся, какъ богатыремъ. Зло злодѣемъ не кончается, во имя его много грабежей и убійствъ совершается другими, и все сваливается на одного Амоску, или на одного Манычара, а многихъ подлинныхъ грабителей и убійцъ даже не подозрѣвается.

Только съ изученіемъ основныхъ истинъ Христіанской Религіи, смягчающей нравы, внушающей добрые помыслы, и вмѣстѣ съ водвореніемъ земледѣлія, дающаго полезное занятіе и безбѣдное продовольствіе, можно надѣяться, что такія бѣдствія и неудобства въ Якутской Области прекратятся, и край этотъ даже безъ населенія Русскими людьми самъ изъ себя будетъ изникать и развиваться.

Впрочемъ, не лишнее было-бы и теперь, какъ въ Ноевъ Ковчегъ, переселить въ Якутскъ, хотя по парѣ разнаго рода самыхъ необходимыхъ ремесленниковъ и мастеровыхъ. Всѣмъ извѣстно, что Якутская Область снабжаетъ всю Россію мягкою рухлядью; а между-тѣмъ сдѣлать соболью шубу или лисій солопъ гораздо дороже стоитъ въ Якутскѣ, почти на самомъ мѣстѣ улова пушныхъ звѣрей, чѣмъ въ Москвѣ и Петербургѣ, потому только что въ Якутскѣ нѣтъ ни одного скорняка. Извѣстно также, что каменные строительные матеріалы въ Якутской-Области сами-по-себѣ ничего не стоятъ: одинъ трудъ и подвозъ имѣютъ цѣнность; а между-тѣмъ и капиталисты Якутска не строятъ для себя каменныхъ домовъ, потому-что не только нѣтъ каменщиковъ, но и хорошихъ кирпичниковъ. Всѣ каменныя церкви въ Якутскѣ непрочны, и одна изъ нихъ красивѣйшая во всемъ городѣ, новоотстроенная Никольская Церковь, въ слѣдъ за отстройкою разщелялась, стала грозить паденіемъ, а потому и разобрана немедленно. Благодарить еще надобно, хотя суровый, но сухой климатъ, что деревянные дома, изъ сосны-ли они, или изъ лиственицы, стоятъ весьма долго, лѣтъ по девяносту и даже по сту.

Такимъ-то способомъ, то-есть умягченіемъ Христіанскою Религіею туземныхъ нравовъ, введеніемъ во всеобщее употребленіе земледѣлія и переселеніемъ по требованію мѣстнаго Начальства разнаго рода необходимыхъ мастеровыхъ и ремесленниковъ, Якутская Область совершенно можетъ обрусѣть. Тогда Сибирь отодвинется еще далѣе, и быть-можетъ, не болѣе какъ чрезъ половину столѣтія, будетъ не ближе, какъ у Чукчей, Коряковъ и Камчадаловъ.

(OCR: Аристарх Северин)