Кресты — сурэх

В музеях Республики Саха хранится большое количество якутских крестов, носимых как нагрудное украшение. Якутские кресты никогда не были предметом пристального исследования: ни в дореволюционное, ни, тем более, в советское время. Единственным исключением является книга Ф.М.Зыкова "Ювелирные изделия якутов", где в главе "Описание ювелирных изделий" из общего комплекса украшений якутов автор выделяет предметы культового назначения. Из них наиболее распространенными и разнообразными были кресты, которые носили как украшения. Кресты-сурэх можно условно разделить на два больших вида: 1) нательные кресты — тельники; 2) кресты нагрудные, носимые как украшения.

Оба вида крестов на якутском языке назывались совершенно одинаково — словом "сурэх". Обряд крещения по-якутски называется "сурэхтэнии". Нательные кресты якуты получали при совершении обряда крещения и получении христианского имени. Были они из серебра, меди, латуни. Привозили кресты-тельники из Центральной России, где они и производились. Одним из центров ювелирного промысла в России было село Красное-на-Волге (Костромская губерния). "Красносельские крестечники снабжали почти всю Россию медными и серебряными литыми крестами. На Ирбитскую ярмарку отправляли их возами, Макарьевская была постоянным местом сбыта". Кроме нательных крестов в мастерских ювелиров-кустарей Серовых, Гольцовых и других отливали медные иконки, кресты-распятия, наугольники к Евангелиям, застежки к книгам и многое другое. Нагрудные кресты, носимые как украшения, предположительно, появились в Якутии в первой половине XIXвека. Предстоит выяснить историю их возникновения у якутов, с чем это связано. Носили их и мужчины, и женщины как украшение и как символ принадлежности к православному вероисповеданию. В собраниях музеев республики нагрудные кресты, как это ни странно, встречаются чаще, чем нательные кресты. 

По форме и конструкции они близки к славянским крестам — энколпионам и крестам — мощевикам. Кресты — энколпионы на Руси были широко распространены в X — XIV вв., служили вместилищем святых мощей и носились поверх одежды, являясь символом принадлежности к христианской религии. X — XIV вв. на Руси — это время активного принятия православия, время приживания новой веры, в то же время шел процесс обрусения христианства, время христианизирования связанного с язычеством народного быта, народного сознания. В домонгольский период энколпионы были самой распространенной формой нагрудного креста, делались они из серебра, меди и медных сплавов. Основной техникой их изготовления было литье. Иногда они украшались гравировкой, чернью, эмалью. Местом их массового производства был древний Киев. Изображения на энколпионах, изготовлявшихся в массовом количестве в одних и тех же литейных формах, были довольно ограничены в своих вариантах. Это, чаще всего, — изображения Богоматери, Николы, архангелов, распятия, евангелистов. В XIV в. особую роль в развитии русского искусства сыграл Великий Новгород. XIV век был для Новгорода временем большого подъема культуры. В это время здесь был построен ряд каменных церквей, значительных по размеру, создаются замечательные произведения живописи, развиваются художественные ремесла. При этом в новгородском искусстве более отчетливо отражено своеобразное переплетение языческих и христианских мотивов. В конце XIV – XV вв. русская культура испытывала необычайный подъем. Этот подъем явился результатом крупных социально-экономических и политических сдвигов внутри государства и укрепления его международного авторитета. Главные усилия русского народа в это время были направлены на создание централизованного единого государства.

Искусство этого периода отразило существенные стороны характера складывающейся великорусской народности: стойкость, героизм, умение преодолевать невзгоды, трудности, чувство ответственности за судьбу Родины. В борьбе за укрепление централизованного государства активно участвовала православная церковь, которая в 1448 г. объявила себя автокефальной, т.е. независимой от власти константинопольского партриарха. XIV — XV вв. кресты-мощевики постепенно сменили кресты-энколпионы домонгольского типа. Кресты — мощевики представляли собой довольно глубокий крестообразный ковчег, прикрываемый литой или гравированной крышкой. На лицевой стороне таких крестов обычно изображалось Распятие. В XVI — XVII вв. встречаются отдельные экземпляры крестов-энколпионов и крестов-мощевиков из серебра. В это же время начинается активное освоение Сибири русскими землепроходцами, казаками, миссионерами, которые брали с собой в далекий край свои реликвии — иконы, кресты и т.д. Предположительно, что именно таким образом могли попасть в Сибирь, а в дальнейшем и в Якутию, прекрасные образцы русского ювелирного дела — серебряные кресты-энколпионы и кресты-мощевики. Возможно что именно эти кресты послужили образцами для якутских мастеров — ювелиров при изготовлении нагрудных украшений в виде крестов. Нагрудные кресты у якутов обогатились новыми элементами: носили их на груди на широких цепочках довольно сложной конструкции, появилось множество различных подвесок, дополнялись щипчиками, копоушками и т.д. У казанских татар в комплексе женских украшений также встречается украшение с крестом. Вот как это описывает С.В.Суслова:

"Точное наименование украшения типа (ожерелье — Э.С.) установить не удалось. Идентичное ему по форме ожерелье в коллекции ГМЭ значится как "кыл бауы". Очевидно, своеобразной христианской модернизации указанного выше старинного ожерелья у кряшен был обычай носить его в комплексе с нательным крестом ("крус бавы"). Подобные ожерелья — гайтаны, кроме кряшен, носили христианизированные чуваши, марийцы, мордва. Мордовки вместе с крестом зачастую вешали различного рода амулеты, обереги. Это дало основание В.Н. Белицер предположить, что подобное ожерелье у мордвы имеет ритуальный характер и связано не только с христианскими, но и более древними их религиозными представлениями". Таким образом, несмотря на заметное влияние православия на якутскую культуру, якуты очень своеобразно, творчески подошли к пониманию и восприятию христианской религии, усвоив и восприняв художественную, эстетическую сторону православной религии. 
Элеонора Элляевна СИВЦЕВА, научный сотрудник музея. 

Фотогаллерея

Якутия — один из немногих центров Российской Федерации, где развивается традиционная, в сугубо северном варианте, художественная резьба по кости. Молодой, в сравнении с северорусской и чукотской, этот народный вид творчества, однако, имеет почти трехвековую историю. В результате появления специального промысла по добыче мамонтовых бивней и благотворного воздействия высокоразвитого искусства холмогорских резчиков, зарождение его в XVIII веке произошло на основе местных художественных традиций и, прежде всего, орнаментальной резьбы по дереву. С середины 1940-х годов шел процесс привлечения косторезов в творческий коллектив художников. Первое их знаменательное выступление состоялось на местной республиканской художественной выставке 1947 года, после чего они обратили на себя пристальное, заинтересованное внимание общественности. Поколение косторезов тех лет представляют народные мастера Е. Н. Алексеев, И. Ф. Мамаев, В. П. Попов, А. В. Федоров и их более молодые современники Т. В. Аммосов и Д. И. Ильин. Характерно, что среди предков каждого из них были умельцы, искусно владевшие навыками работы по металлу (кузнецы, литейщики, ювелиры) или по дереву (резчики, столяры и плотники), или во всех этих областях одновременно. Представителем пятого поколения косторезов был В. П. Попов. Мастера берутся за возрождение якутского косторезного искусства по двум его исторически сложившимся направлениям: в форме декоративно-утилитарных изделий (шкатулки, шахматы и т. д.) ив форме малой и миниатюрной скульптурной пластики. При этом они с самого начала проявляют большую инициативность, касается ли это поисков разнообразия техники и приемов резьбы, сочетания кости с другими материалами, соотношения декора и всего изображения с общей конструкцией произведений или выбора новых типов бытовых предметов. Все это связано со стремлением существенно расширить тематические и жанровые пределы косторезного искусства, которое прежде ограничивалось мотивами традиционного быта и анималистикой, существенно обогатить его содержание, наконец, соответственно переосмыслить его функцию, понимая новые общественные запросы.

 А исходной позицией становится желание создать произведения, как правило, тематически емкие, декоративно насыщенные и празднично-нарядные, рассчитанные на музеи и вы¬ставочные залы, на широкую зрительскую аудиторию. Свое искусство мастера рассматривают теперь как полноправную и органическую часть современной духовной культуры народе, проникаются осознанием своего профессионального и общественного положения в творческом коллективе. Уже на этом начальном этапе развития современного якутского косторезного искусства, продолжавшемся до середины пятидесятых годов, мастера создают целый ряд художественно совершенных произведений, которые вошли в сокровищницу изобразительного искусства Якутии. Это и декоративные изделия, и небольшие скульптурные композиции из кости. Традиции народной пластики получили яркое воплощение в творчестве В. П. Попова, которого интересуют прежде всего устоявшиеся национально-характерные мотивы якутского быта. Его работам, выполненным объемной резьбой и рельефом, присущи лаконизм и простота художественного языка, несколько архаически условная обобщенность форм и ритмов. 

В скульптурной группе «Якутка у коновязей» (1974) эти качества сочетаются с тщательной проработкой орнаментальных деталей в праздничном наряде женщины, в богатом убранстве коня и ритуальных столбов сэргэ. Здесь все органично и цельно, все пронизано ощущением значительности праздничного ритуала, что придает произведению торжественное и монументальное звучание.Близок к Попову Д. И. Ильин. В его работе «На кумысный праздник Ысыах» (1946) применен характерный для старых мастеров принцип макетного составления композиции из фигур и предметов, вырезанных отдельно. Замечательно, что автор унаследовал не только прием, но и эстетическое обаяние народного художественного примитива с его неподдельной правдой чувств и цельностью восприятия жизни при особом при¬страстии к изобразительным подробностям, к повествовательности. Иной круг тем и образов, необычных, совершенно новых, иная направленность творчества у А. В. Федорова, который положил начало разработке якутскими косторезами исторической тематики и портретного жанра в технике рельефной резьбы. Ему принадлежат пластины «Изгнание Наполеона» (1949), «Лауреаты Международной премии мира» (1953), «Ленин в Разливе» (1954). В последующие годы он создает пластину с изображениями портретов первых советских космонавтов (1963). В «Изгнании Наполеона» автор искусно применил ярусное построение композиции и использовал все нюансы ювелирно тонкой барельефной резьбы. Он показал многолюдную панораму баталии. Изображение обрамил пышным, несколько тяжеловесным растительным орнаментом, а увенчал его овалом с заключенным в него выразительным портретом фельдмаршала М. И. Кутузова. 

Такой тип настольной пластины, несущей большую декоративно-смыслрвую нагрузку, возник у Федорова еще в 1946 году, когда он создал своего «Василия Манчары» — полный динамики образ легендарного народного героя-бунтаря. Горельеф с изображением стремительно мчащегося всадника с пальмой в руке выполнен в русле приемов, свойственных профессиональным скульпторам. Но в целом он, безусловно, создание народного мастера, создание его рук, его образного восприятия мира. Недаром здесь так сильна стихия изобразительного фольклора — орнамента, который, пронизывая все произведение и празднично наряжая его, сообщает ему особый колорит, особо приподнятое звучание. Общественно значимая тематика определяет отныне содержание изо¬бражений и на стенках декоративных шкатулок, посвященных обычно крупным юбилейным датам. Инициатором здесь выступает И. Ф. Мамаев. Этому мастеру принадлежит также честь создания типа подарочных охотничьих ножей с ножнами, где художественный эффект достигнут удачным сочетанием кости с серебром, резьбы с насечкой. Начинание Мамаева сразу же активно продолжили другие косторезы. Мастера работают над разными декоративно-утилитарными изделиями. В частности, Е. Н. Алексеев выработал тип плоского костяного ножа для разрезания бумаги, искусно орнаментированного тонкой ажурной резьбой. Ему принадлежит также гребень «Песец» (1953), в котором конструктивные и декоративные особенности вещи, удачно гармонируя, составляют единое целое. С самого начала перед якутскими косторезами встал вопрос о взаимодействии их творчества с искусством профессиональных скульпторов и мастеров декоративно-прикладного искусства. Осознание этого процесса стало особенно необходимым, когда во второй половине пятидесятых годов коллектив косторезов пополнился выпускниками скульптурного отделения Якутского художественного училища, среди которых были С. А. Егоров, К. Ф. Герасимов, С. П. Заболоцкий и К. К. Крылов. Профессионализация творчества косторезов могла быть успешной лишь при бережном сохранении и дальнейшем развитии традиций народного искусства, сочетающихся, однако, с более четким, чем прежде, выявлением индивидуального почерка. Впрочем, на практике это не всегда осуществлялось последовательно и с должным пониманием самой проблемы. Старшее поколение, шедшее непосредственно от стихии народного искусства с характерным для него коллективным началом, временами чувствовало некоторую растерянность. Причинами были поиски новых форм, нового художественного языка, в которых мастера сами активно участвовали ради воплощения намного расширившегося содержания жизни. 

В эти годы наращивают мастерство, большой творческий потенциал такие косторезы, как Т. В. Аммосов и С. Н. Пестерев. Молодые косторезы на первых порах работают, подходя к своему искусству с меркой сугубо станковой формы скульптуры. Поэтому им понадобилось известное время на то, чтобы освоить специфику декоративного искусства и практически уяснить для себя особенности якутской резьбы по кости. Своеобразие этого переходного этапа, пожалуй, сильнее всего сказалось на творчестве С. П. Заболоцкого, основные произведения которого появились до 1960 года. Если жанровым композициям этого автора («Оленьи скачки», 1957; «Геологи», 1960), выполненным в основном в плане станковой скульптуры, присуща определенная стилистическая цельность, то этого нельзя сказать о шкатулке «Якутия» (1959), которая при всем техническом совершенстве исполнения страдает перегруженностью художественного языка, декоративность здесь понята несколько механически и грешит чертами украшательства. Сверстники Заболоцкого проделали значительно большую, чем он, творческую эволюцию. Егоров еще в 1957 году создает свою замечательную работу «Нюргун Боотур Стремительный», в которой и композиция, и характер трактовки форм, наконец, сама обработка кости подчинены задаче создания декоративно выразительного и художественно цельного произведения. Кстати говоря, это был первый яркий пример воплощения столь уместной для косторезов фольклорной тематики. В дальнейшем как косторез Егоров интересно работал в анималистическом жанре. Одновременно с ним в полосу творческой зрелости вступили К. Ф. Герасимов и К. К. Крылов. Новый подъем якутского косторезного искусства начинается со второй половины шестидесятых годов. К этому времени творческий процесс вполне стабилизируется. Ведущей тенденцией становится свобода и широта обращения к традициям, более тесная связь между поколениями косторезов при сохранении обоих основных русел современной якутской резьбы по кости — народного и профессионального,— которые теперь взаимопроникают, преодолевая свои былые жесткие различия. 

Повышается профессиональное мастерство косторезов. Это создает ситуацию и для более активного восприятия новых плодотворных процессов в развитии всего декоративного искусства. Ярким выразителем народного русла современного косторезного искусства Якутии является Т. В. Аммосов, стиль которого на протяжении всей его творческой деятельности отличается большой устойчивостью. Аммосов известен и декоративными изделиями (шкатулки, чороны, шахматы, трубки, охотничьи ножи), и скульптурными композициями на жанровые и фольклорные сюжеты. В шкатулках «300 лет воссоединения Украины с Россией» (1954), «Север» (1962) тонкий ажурный орнамент на всех стенках изделий сочетается с сюжетными вставками, выполненными обычно низким рельефом. Исключительное внимание уделяется исполнительскому мастерству в добрых традициях старого ремесла. Все это подчинено созданию образа вещей изящных и драгоценных, уникальных по своему облику. Кубки-чороны, тоже тематические, вырезанные из цельного блока кости и покрытые сплошь сочной рельефной резьбой, напротив, впечатляют монолитностью массы, некоторой тяжеловесностью. Форма их восходит к традиционным узорным деревянным кумысным кубкам якутов, которую Аммосов творчески переосмыслил, обогатив ее совре¬менными сюжетными изображениями по центральному круговому поясу сосуда. Поскольку функция и образ чорона издавна связаны с торжественным ритуалом кумысного праздника, автор выбирает и соответственную тему, но уже из современной счастливой жизни своего народа («Изобилие», 1957; «Коневодство», 1970). 

Уникальны по замыслу, по художественной трактовке комплекты шахмат, созданные Аммосовым по мотивам якутского эпоса и этнографии. Идея шахматной баталии очень занимательно развита в фигурках патри¬архальной четы родоначальников и их воинов, готовых сразиться со свои¬ми противниками. Фольклор и этнография сопутствуют и многим скульп¬турным композициям этого очень плодовитого мастера, с неизменной увлеченностью обращающегося к традициям и обычаям своего народа. Близкий некоторыми сторонами дарования к тобольским мастерам, С. Н. Пестерев также прошел большой творческий путь. Этого художника в основном интересует малая скульптурная пластика из кости. Центральное место у него занимает тема активного соприкосновения человека с природой, тема прославления силы и мужества тружеников Севера. Многие его композиции изображают стремительные оленьи и собачьи поезда, перегонку табуна лошадей, захватывающие сцены охоты, ловли оленей. Пестерев — мастер многофигурных настольных статуэток. Обычно он режет из цельного куска кости, расставляя фигуры по горизонтали — в длину, так что получаются композиции, похожие на двусторонние рельефы. Тип таких композиций с мотивом движущихся групп людей разработан им в самых разных вариантах. Среди них — «Красноармейцы на Севере» (1969), «Школьники Севера» (1977), «Солдаты революции» (1978). 

Композициям К. К. Крылова присущи логическая завершенность за-мысла и обобщенность в трактовке формы («Рыбаки», 1967; «Художник», 1970). Мягкостью и теплотой характеристик они несколько перекликаются с работами К. Ф. Герасимова, зрелый период творчества которого отличается глубокой проникновенностью интонаций, ярким национальным колоритом. Начиная с появления в 1963 году «Пастуха», созданного не без влияния пластического языка «Якутки у коновязей» В. П. Попова, художник органично впитывает живое ощущение народного мировосприятия и традиции якутской народной резьбы по кости. И это прикосновение к истокам благотворно сказывается по поэтике его произведений с их доверительной непосредственностью рассказа, меткостью наблюдений и мягким, добродушным юмором («Охотник на соболя», 1971; «У ветеринара», «Ликбез», обе 1972 г.). Герасимов умело использует старинный прием разработки пространства в задуманной композиции путем свободной, макетной расстановки фигур на условной поверхности подставки. Эти же тенденции, основываясь на старой якутской резьбе и наследии такого мастера, как В. П. Попов, увязывая с поисками в смежных обла¬стях малой декоративной пластики, активно развивает один из наиболее своеобразных якутских художников-косторезов С. Н. Петров. Как большинство косторезов, Петров наделен даром анималиста, великолепно знающего мир родной природы, находящего в пластике, движении, в жизни животных импульс для творческого вдохновения. Но подлинным увлечением художника являются образы героического эпоса-олонхо, добрые обычаи предков, торжественные церемонии народного праздника Ысыах. И дает он им, подобно своим якутским коллегам-графикам, широкое эпическое толкование, в котором необычно соединяются традиционное и современное начала. 

Застыли в своей ритуальной значительности фигурки людей с кумысными чоронами в «Открытии праздника Ысыах» (1967). Величавые песенные интонации присутствуют в «Якутских воинах» (1967). В композиции «Стрелок» (1974) могучие очертания фигуры богатыря и его коня, безупречная найденность силуэтов и ритмов создают образ, овеянный чувством романтической легендарной древности. В общий процесс современного интересного развития якутского косторезного искусства деятельно включились Н. Д. Амыдаев, М. М. Павлов и И. И. Попов. Каждый из них совершенствует свой индивидуальный творческий почерк. В образах Амыдаева сильнее выражено народное начало («Рыбаки Севера», 1978). Остротой пространственного решения и эстетическим чувством материала отличаются несколько стилизованно трактованные жанровые композиции Павлова («Рыбаки», «Василий Манчары», обе 1974 г.). Попов, предпочитающий миниатюрные формы пластики, принес с собой пристрастия художника-этнографа к национальным реалиям быта и культуры («Якутский воин XVII века», 1974).

Таким образом, теперь уже третье поколение косторезов успешно продолжает возрожденную жизнь древнего искусства народа, обогащая его новыми решениями, новыми обретениями в синтезе народного и про¬фессионального в своем творчестве. В числе прикладников Якутии, активно работает народная мастерица Е. Е. Аммосова, известная комплектами народной меховой одежды северян, богато отделанной бисером и вышивкой. Художники Якутии многое сделали для формирования и обогащения духовного мира своих земляков. Всемерно возрастают их место и роль в общественной жизни республики. Ныне перед ними открыты новые пути для дальнейшего творческого роста. 

Никифоров Дмитрий Михайлович — первый прославленный мастер-косторез из якутов, с профессиональной подготовкой. При содействии губернатора И. И. Крафта проходил стажировку в Японии, отличался самобытностью таланта и поднял престиж косторезного искусства якутов. 

Эта статья о декоративно-прикладном искусстве народов, во многом сохранивших вековой традиционный образ жизни и культуру в условиях Крайнего Севера, Дальнего Востока, Арктики. Не утихают споры, оправдана ли такая жизнь, когда рядом современные города, бытовые удобства, быстрый транспорт и надежная связь. В поисках ответа особенно актуальным становится вопрос: почему многие народы, зачастую существуя в самых тяжелых природных условиях, смогли веками и тысячелетиями развивать свою культуру, не разрушая среды обитания? Не может ли человечество научиться так же жить в гармонии с окружающим миром, как это сумели сделать народы, не вовлеченные в гонку покорения и преобразования природы. Еще недавно иным представлялось будущее, в котором единое человечество, не разделенное на народы и культуры, ведет одинаковый образ жизни и, думая на одном языке, исповедует одни и те же мысли. Но, изучив многие сложные системы, мы убеждаемся, что залогом успеха их существования является как раз разнообразие. Продолжение человеческой культуры, ее разнообразие должно не уничтожаться, а бережно поддерживаться. Культура каждого народа значима для всех людей и должна сохраняться вне зависимости от того, велик или мал этот народ по численности.

Изделия из оленьего меха и замши с аппликацией из цветных тканей, с меховой мозаикой, шитье бисером, скульптурные миниатюры из кости, предметы из дерева и бересты еще в прошлые века привлекали внимание землепроходцев, путешественников и ученых. Эти работы восхищают и нас. Ценно, что мы имеем здесь дело не с прошлым, не с достоянием истории, а с живым искусством сегодняшнего дня. Десятки мастеров Крайнего Севера - наши современники - прекрасно владеют приемами обработки и художественного оформления различных материалов. Народная традиция живет, продолжая развиваться в современных условиях. Декоративно-прикладное искусство, созданное народами Крайнего Севера, неотделимо от природы края, которая сурова, но разнообразна. Особенно поражает богатство красок: яркая нежная зелень болотистых низин, темные массивы лесов, переливчатая игра света и теней на горных склонах, голубизна неба, синева рек, красная и синяя россыпь ягод, мхи - от зеленовато-желтоватого до бархатно-черного. Колористическое богатство природы и воплотилось в произведениях народного декоративного искусства. Территория Крайнего Севера простирается на тысячи километров. 

Приморские районы и тундра несколько месяцев в году погружены в темноту полярной ночи, лишь временами вспыхивают красочные сполохи северного сияния. С весной приходят белые ночи ... Солнце подолгу стоит над горизонтом и затем снова пускается в свой дневной путь. Южнее начинается тайга, которая, как бескрайнее зеленое руно, покрывает сопки. Здесь текут полноводные реки, их величавый покой иногда по нескольку суток не нарушают ни рыбачьи лодки, ни суда; искрятся на солнце тысячи озер. Именно в этом краю, точно в сказке, „небо сходится с землей", день соединяется с ночью, солнце и ясный месяц вместе „гуляют по небу"; золотом, нефтью, углем, алмазами, рудой богаты недра, рыбой - реки и озера, птицей и зверьем - таежные леса. Разнообразие животного мира здесь удивительно: белый и голубой песец, рыжая и чернобурая лиса, соболь и горностай, выдра и бобр, белка и заяц. Среди птиц примечательна черная гагара. Немало мелких декоративных изделий северяне изготовляют из ее красивейших по рисунку перьев. Иногда встречается редкая по красоте оперения розовая чайка. Летом в северной тайге расцветает множество цветов. Они будто спешат захватить короткий период теплых солнечных дней. Бывает (особенно вблизи полярных морей), что цветы не успевают отцвести, как уже вновь падает снег. Осенью в лесах и на полянах россыпи ягод - малина, черника, ежевика, морошка, брусника, клюква. В старину огромные безлюдные пространства Севера преодолевались местными жителями верхом на олене, на оленьих или собачьих упряжках; теперь воздушные трассы связывают отдаленные города и поселки. Однако для поездки на небольшие расстояния по-прежнему служат легкие нарты, запряженные оленями или собаками. Нельзя представить Крайний Север без оленей. 

Оленеводство - одно из основных занятий местного населения. Оленчик, как ласково называют красивых животных оленеводы-эвенки, невысок, с тонкими ногами, выглядит изящным, даже кажется хрупким; большие темные глаза смотрят кротко и задумчиво. Стада северных оленей виртуозно рисуют школьники - чукчи, коряки, долганы, ненцы - в ученических тетрадках, изображения оленей встречаются и на берестяных туесках. В рисунках, резной скульптуре из дерева и кости северные мастера подчеркивают несколько удлиненное туловище животного, широкие раздвоенные копыта, рога, оттягивающие назад голову. Ежегодно олень теряет свои ветвистые рога, и они вновь отрастают. Вначале рога темные, бархатистые, покрытые нежным пушком, налитые живым соком; постепенно они твердеют, делаются светлее. И вот уже один рог отпал. Бегает оленчик по тропам, пока и второй рог не отпадет ... 

На Крайнем Севере исстари шьют верхнюю зимнюю одежду из оленьих шкур, их также стелют и на нарты; в недавнем прошлом зимой оленьими шкурами покрывались переносные сборные жилища таежных охотников - юрты и чумы. Мастерицы Заполярья искусно выделывают из оленьих шкур замшу-ровдугу, подкрашивают ее ольховой корой, придают ей благородный красновато-коричневый тон. 

Особо ценятся оленьи камусы - шкурки с ног оленя. Узкие небольшие полоски золотистого, серебристо-серого или белого цвета действительно очень красивы и прочны. Из них обычно шьют зимнюю обувь, рукавицы и сумки, которые отличаются богатством отделки. Сшитая из оленьих шкур зимняя меховая одежда северянина нередко является подлинным произведением декоративного искусства. 

Сколько народов на Крайнем Севере - столько разновидностей кроя, колорита, приемов отделки. Природный вкус, чувство прекрасного женщины-северянки прежде всего выражают в искусном подборе меха. Сшивая шкурки различных животных, они добиваются удачных сочетаний фактуры, мягкости или контрастности цветовых переходов.

Рядом с беличьей спинкой, мехом выдры или колонка иногда можно увидеть и пеструю шкурку евражки - полевого зверька; ее выбрала мастерица исключительно ради цветового эффекта, ради впечатления целостности и красоты композиции. Для отделки ворота или нижнего края зимней одежды, кроме белого песца или серебристой лисы, используется густой мех сибирской лайки. Меховые вещи бывают украшены костью, металлом, ровдужными кистями и кантами, вставками и каймой из красного, синего и желтого сукна.

Особенно декоративно в сочетании с мехом шитье бисером. Бисер приходится закреплять плотными, без просветов, рядами на полосках кожи или ткани, которые затем вшивают в мех. По народному преданию, разноцветный непрозрачный бисер в старину доставлялся в Сибирь из далекой Индии, где бисеринки вытачивались из океанских раковин. И это похоже на правду. Старинный бисер необычайно разнообразен по форме, размерам и оттенкам; в одном ряду вышивки не найти двух одинаковых бисеринок.

Не случайно мастерицы чрезвычайно ценят этот бисер и терпеливо переносят его со старых изделий на новые. Северные народы по-разному использовали эффект шитья бисером. Эвены-ламуты щедро расшивали золотистые меховые шубы-парки полосами бисера, в которых преобладал светлый голубой тон.

На одежде эвенов в широких голубых бисерных оторочках основная лента узора движется мягко, волнообразно, иногда образуя замкнутые круговые фигуры. Бисер, нашитый концентрическими кругами, покрывает дополняющие эвенский костюм замшевые сумочки, украшает кисеты, игольницы. Совсем иная отделка у долган, живущих на севере Красноярского края в Эвенкийском и Таймырском национальных округах. 

Широкая пришивная кайма женской долганской шубы-парки перемежается вставками меховой мозаики, полосами цветного бисера. Издали на этой кайме читается яркая (красная с синим) зубчатая лента с острыми углами орнамента, направленными в разные стороны. Как говорят сами долганские вышивальщицы, - это изображение северного сияния. Нередко мастерицы обращаются к оригинальной технике вшивания в мех отдельных красных и синих шерстинок, образующих тот же узор „северного сияния".

Наряду с шитьем бисером, на Крайнем Севере распространено удивительное искусство - меховая мозаика. Это композиции из кусков меха, контрастных по цвету, вырезанных по шаблону и сшитых вместе таким образом, что получается единая поверхность с орнаментом - темным на светлом и светлым на темном фоне. Например, на плечах и нижнем крае верхней зимней одежды ненцев по темному фону вырисовываются белые зигзагообразные фигуры, сильно вытянутые по вертикали, с тонкими линиями и утолщениями в углах. Несомненно, перед нами тот же образ северного сияния, что и на долганской вышивке бисером или шерстью. 

Искусной и сложной меховой мозаикой украшались старинные изделия коряков. Кайма на корякской верхней зимней одежде состоит из стройных орнаментальных композиций, где ритмично чередуются крохотные треугольники, квадраты, ромбы из меха двух цветов. Иногда мозаика дополнена вышивкой: гладьевый настил цветным шелком. 

Искусство меховой мозаики в наши дни применяется при изготовлении меховых ковров, распространенных на Крайнем Севере. Форма этих изделий очень разнообразна. Она зависит от материала, изобретательности и вкуса мастерицы. В последние годы широкое распространение получили круглые ковры из оленьего камуса. 

В центр часто помещают небольшой (10-12 см в диаметре) кружок темного меха, от которого расходятся светлые и темные „лучи"; ковер оторочен белым камусом. Круглые ковры делались и в старину, их называли „солнышком". Образ солнца - редкого гостя в тех краях - издавна дорог северным мастерам. Полярная ночь, которая длится три-четыре месяца, заставляет жителей Заполярья с нетерпением ожидать появления солнца. В народе о солнце складывались легенды, сказки. Герой одной из таких сказок, Ворон, в прошлом побратим Солнца, не захотел уступить брату красавицу, дочь Севера, за которой он ездил за тридевять земель, преодолевая опасности. Обидевшись, Солнце решило покинуть небо и предоставить тундру вечной ночи. „Увидела дочь Севера, что нет близко Солнца, что жители тундры мерзнут и недовольны Вороном, а он бессилен вернуть Солнце тундре. Посмеялась она над Вороном и ушла к своему отцу Северу. А Солнце с тех пор больше живет за морем и в тундру посылает только самые холодные лучи", - говорится в сказке. 

Но не только камусные коврики в декоративной форме воссоздают образ солнца. Круглый серебряный диск - „грудное солнце" - нередко украшал старинные ровдужные нагрудники юкагиров. Когда-то юкагиры, потомки которых сейчас живут на реке Ясачной, притоке Колымы, были более многочисленным народом. Множество огней от их кочевий освещало безлунное небо в полярную ночь; по народному преданию, это и было северное сияние. Со временем юкагиры слились с эвенами. Поэтому юкагирские и эвенские одежда и украшения очень похожи, в частности нагрудники, поражающие тонкостью, изяществом и подлинно ювелирным мастерством исполнения.

В кайме и орнаментальных вставках шитье оленьим подшейным волосом сочетается с переплетающимися цветными ровдужными ремешками, иногда продернутыми через прорези фона; окантовка выполнена цветной тканью, бисером, меховыми выпушками. Блестящий и упругий белый олений подшейный волос применяется мастерицами-северянками для того, чтобы усилить основную цветовую гамму, в особенности на изделиях из ровдуги. Олений волос идет на довольно плотный окаймляющий шов, на еще более плотный настил из широких полос белых геометрических фигур. Такая отделка выглядит очень красиво на естественном или подкрашенном фоне ровдуги, орнаментальные вставки и кайма кажутся вычерченными или отпечатанными - настолько безукоризненна и тонка работа мастериц-северянок. 

„Космическая" тематика - солнце, луна, звезды - занимала большое место и в декоративно-орнаментальном искусстве эскимосов. На настенных декоративных ковриках из шкуры нерпы, расшитых оленьим волосом и цветным шелком, часто встречаются условные изображения небесных светил. Эффектно и декоративно шитье оленьим волосом на нерпичьей шкуре и на замше-ровдуге. Реже украшены „космическим" орнаментом близкие к эскимосским чукотские настенные коврики с карманами для хранения мелких хозяйственных предметов.   

Аппликационные нашивки из ровдуги или особо выделанной кожи нерпы - мандарки - чукотские мастерицы чаще делают в виде многоцветных розеток, побегов с листьями и бутонами: непродолжительный, но очень яркий летний период получил в чукотской народной вышивке убедительное образное истолкование. В начале весны на Крайнем Севере отмечают национальные праздники, связанные с окончанием зимнего охотничьего сезона, с перегоном оленей на летние пастбища. На торжествах вручаются награды знатным оленеводам, победителям соревнования, проводятся спортивные состязания, участники художественной самодеятельности выступают с концертами. 

Из дальних сел, поселков, оленеводческих бригад на праздник приезжают целыми семьями в нарядной одежде, на собачьих или оленьих упряжках. В красный, синий, зеленый и желтый цвета расписаны нарты. Упряжь расшита бисером, декорирована костяными гравированными пластинами, красными и синими шерстяными кисточками, металлическими бляхами, меховыми помпонами. Центром праздника являются традиционные оленьи бега - гонки на оленьих упряжках. Красочности этого зрелища в значительной степени способствуют расшитые бисером парадные костюмы, унты, пояса с накладными гравированными серебряными бляхами и пластинами, сверкающие на весеннем солнце. 

У якутов национальный весенний праздник Ысыах бывает в конце июля. Ысыах обычно проводится в поле, где сооружается специальная площадка: ставятся деревянные резные столбы - коновязи - сэргё, в землю втыкаются ветки только что распустившихся березок. Участники праздника исполняют хороводный танец йохор, пьют кумыс.

В прошлом для кумыса существовала специальная посуда. Замечательны чороны - деревянные сосуды в виде огромных бокалов, покрытые тонкой геометрической резьбой. Чороны выдалбливались из куска дерева с помощью простейших инструментов. Их пропитывали животным жиром, сушили на открытом воздухе, благодаря чему они приобретали темно-коричневый или красновато-коричневый цвет. Чороны напоминают изделия из бронзы. Употреблялась и другая кумысная посуда: широкие чаши с резными бортами, большие ложки с резными черенками, оригинальной формы воронки. 

Теперь деревянная кумысная посуда выходит из употребления, заменяется стеклянной, фарфоровой, пластмассовой. Однако чороны вырезают специально к празднику и ставят в качестве украшения на сэргё или на столбы, ограждающие площадку, где проводится Ысыах. Большой популярностью пользуются деревянные чороны-сувениры, изготовление которых ведется теперь не вручную, а на токарных станках. Старинные чороны, передаваемые из поколения в поколение, в современном жилище городского типа используются как кашпо или декоративные предметы, украшающие интерьер.

В праздничной церемонии Ысыаха много внимания уделяется убранству коня, в которое входят седло (серебряная передняя лука украшена гравировкой), чепрак, кычымы. По всему Крайнему Северу славятся работы якутских ювелиров. Основу этих ювелирных изделий составляют серебряные (или посеребренные) пластины различной формы. Из прямоугольных и круглых пластин делают наборные пояса, которые являются частью национального костюма и других северян, например долган. 

Трапециевидные пластинки используются при изготовлении женских нагрудных и поясных украшений, серег. Поверхность пластин покрывается тонким гравированным растительным орнаментом. Как произведение народного декоративного искусства интересен праздничный конский чепрак.

Выполненные в конце XIX - начале XX века чепраки из сукна и бархата расшиты бисером и штампованными фигурными металлическими бляшками. В центре чепрака из бляшек и бисера выкладывается традиционная фигура якутского орнамента, напоминающая однострунную лиру. Тем же рисунком украшены и два дополняющих чепрак кычыма. Несомненно, это - символика, связанная с весенним праздником Ысыах, с представлениями о весне, солнце, оживающей природе.

Лировидная форма, возможно, является символическим образом пробивающегося из земли растения. Иногда расходящиеся вправо и влево симметричные спиралевидные побеги заканчиваются условным изображением конских голов. Большой декоративностью отличается и парадная зимняя одежда якутской женщины: меховая шуба, отделанная красным сукном, серебряный наборный пояс, нагрудные и поясные украшения, глубокая шапка из бобрового и медвежьего меха с вышивкой - „дьабака". 

Сказали свое слово и мастера изделий из бересты. Этот вид народного декоративного искусства известен в Якутии давно. Вот как об этом рассказывается в якутском эпосе „Олонхо": „Набрал Эллей березовой коры, поставил палки, связал их вверху, обшил корой, украшенной узорами, зубчиками, вырезками, образовалась ураса, жилой дом". Полотнища для покрытия урасы - старинного якутского летнего жилища - в настоящее время хранятся во многих музеях. 

Помимо украшений в виде зубчиков и орнаментально скомпонованных прорезей, они расшиты конским волосом, бисером, увешаны бусами, металлическими пластинками. Сказочно красиво выглядела новая ураса: сверкающий золотистый конус на фоне зелени поднимался где-нибудь на берегу реки, гармонируя с окружающей природой. Бытовые берестяные изделия - ведерки, коробки, туеса - скрепляют обручами из прутьев тальника и оплетают шнурами из конского волоса.

Цветная фольга в фигурных прорезях, подвески из металла и бус делают эти предметы удивительно нарядными. Нового расцвета достигла широко распространенная на Крайнем Севере резьба по кости. Прежде всего из кости изготовляются хозяйственные предметы - детали оленьей упряжки, околощечные пластины с резьбой, всевозможные уздечные и седельные подвески с геометрическим орнаментом. На севере Якутии в слоях вечной мерзлоты до сих пор находят бивни мамонтов. Желтоватая плотная кость давно вымерших гигантов является драгоценным материалом, который хорошо поддается обработке и полировке. Изготовление из мамонтовой кости декоративных предметов, в том числе мелкой скульптуры, стало в Якутии традиционной отраслью народного творчества.

Косторезы Якутии народный художник Т. В. Аммосов, заслуженный деятель искусств С. Н. Пестерев, С. Н. Петров, Д. И. Ильин и другие создают жанровые группы, анималистическую скульптуру, декоративные бытовые предметы с резьбой и инкрустацией. Якутские косторезы посвящают свои произведения историческим событиям, воспроизводят сцены праздника Ысыах, изображают северных оленей, оленьи упряжки, сцены охоты на волков и медведей. Типичное изделие якутских резчиков - нож наподобие кинжала или кортика с рукоятью и ножнами из мамонтовой кости. Ножны и рукоятка обычно покрываются тонким растительным орнаментом, сюжетными изображениями (сцены охоты, фигурки оленей), выполненными в плоском рельефе.

Мировую славу снискали замечательные косторезы Чукотки из поселка Уэлен, где в 1931 году создана мастерская, ставшая одним из центров косторезного искусства. На Чукотском полуострове археологи нашли немало косторезных изделий, в том числе и декоративную скульптуру - изображения животных, которые водятся в этих краях. Эти мелкие фигурки играли в прошлом роль оберегов и применялись местными жителями как амулеты, которые якобы охраняли от злых духов и помогали бороться с враждебными силами природы

Для чукотских косторезов материалом служат клыки моржей; после полировки плотная красивая кость приобретает холодноватый оттенок. Чукотские косторезы - прославленные мастера настольной декоративной скульптуры. В их работах воспроизводятся бытовые и охотничьи сцены, образы народных сказок и песен, изображаются животные. Наряду с мелкой пластикой, на Чукотке распространена цветная гравировка на моржовых клыках. Подцвеченные гравированные изображения работы художников чукчей и сибирских эскимосов посвящены важным событиям, имеющим общественное значение, и тому, что окружает и волнует мастера. Несмотря на точность передачи, морские волны, льдины, плавающие киты, фигурки людей в национальных одеждах трактуются декоративно и орнаментально.

По рисункам на моржовых клыках можно составить представление о прошлом и настоящем чукчей, об изменениях в их жизни и быте. Рубленые дома нового Уэлена, радио и телевизионные антенны, самолет, прилетевший из областного центра. Высоко оценены известные гравюры на моржовых клыках „Челюскинская эпопея", работы талантливого уэленского костореза Вуквола, погибшего во время Великой Отечественной войны. Далеко за пределами Чукотки знают произведения художников Вуквутагина, Хухутана, Туккая, В. Эмкуль, И. Сейгутэгина, а также мастеров Е. Янку, Н. Килилоя, Г.Тынатваль, Г.Татро, Т. Печетегиной и других. Работы чукотских граверов и резчиков по кости экспонировались на всемирных и международных выставках в Париже, Нью-Йорке, Брюсселе, Монреале, Осаке. Мастера художественной обработки меха, вышивальщицы, резчики, косторезы окружены вниманием и уважением. 

Всеобщий интерес вызывают конкурсы на лучшее национальное художественное изделие, выставки новых произведений. С годами увеличивается число предприятий народных художественных промыслов, выпускающих изделия национального декоративно-прикладного искусства: унты, расшитые бисером и отделанные мозаикой из меха, меховые ковры, женские украшения из кости, меха и металла, куклы в национальных одеждах. 

В Нарьян-Маре, Магадане, Туре, Якутске и других городах и поселках созданы такие предприятия, где каждый мастер по-своему использует художественные традиции своего народа. Если взрослые предпочитают одеваться по журнальным моделям, то дети по-прежнему носят красочные меховые шубки с капюшонами, отделанные бисером, цветными кисточками, яркой аппликацией. Нередко на малыше из далекого северного поселка можно увидеть оригинальную шапочку-капор с ушками, рожками, с подвесками из оленьих копытцев. Широкую известность получили работы Н.В.Касаткиной, в течение ряда лет возглавлявшей мастерскую национальных художественных изделий в Красноярске. Под ее руководством было организовано изготовление круглых ковриков из оленьего меха и камуса. Работы молодых мастериц не были простым подражанием, копированием. Традиционные „оленьи следы", „оленьи рожки", „копытца", „северное сияние", образ животворящего солнца в произведениях обретали новую жизнь, „оживали" в предметах, предназначенных для современного городского быта. 

В среде талантливых потомственных народных умельцев формировалось творчество художницы Е.Е. Аммосовой. Она искусный мастер художественных изделий из меха. В основном это одежда и дополняющие зимний наряд унты, рукавицы, шапки, сумки, украшения. Большинство работ отличается ярко выраженным национальным колоритом. Сегодняшний Крайний Север - это не только суровая природа, полярный день, полярная ночь, лоси в тайге или встреча охотника с медведем. Это также линии электропередач, проложенные через топи, снега и горные хребты; это ледоколы, самолеты и плотины электростанций; это геологические партии и нефтяные вышки, новые города и поселки, электрический свет, клубы, кинотеатры, школы-интернаты

И это новые люди: врачи, учителя, летчики, писатели, художники и ученые - эвенки, долганы, чукчи, якуты. Но если спросить любого из них - от университетского профессора до пастуха-оленевода - о национальном декоративном искусстве его края, услышишь увлекательный рассказ о древнем и вечно юном народном мастерстве, а то и увидишь выполненные собеседником декоративную скульптуру из кости, вышивку или гравировку на металлическом браслете. И все это потому, что, как говорилось выше, живая народная традиция продолжает развиваться в благоприятных современных условиях, привлекая все новых талантливых самобытных мастеров.

По материалам статьи Н.И. Каплан.