Пантеон водяных духов
или как чуть не пришлось
потесниться сюлюкюнам
"Якутск вечерний", 23 июня 2017 г.
Пантеон якутских божеств, злых и добрых духов велик и разнообразен. Древних ураанхай саха был анимистом, т.е. одушевлял всё окружающее пространство, наделял их особенной внутренней силой сюр и населял многочисленными духами-покровителями. Будь травинка или листок, камень или огонь, всякий живой организм, всякий неодушевленный предмет и явление – все имели своего духа. Очень интересно рассмотреть некоторые группы духов подробнее. Сегодня познакомимся с древними духами рек и озёр Якутии с небольшим экскурсом в происхождении их имён и названий.
Древние духи воды Эбэ и Күөх Боллох Тойон
По утверждению А.Е. Кулаковского, Күөх Боллох тойон («Господин Сине-зелёный Бугор») вытеснен из памяти народа специальными духами-иччи каждого озера или реки, существами женского пола, которых называют бабушками Эбэ. С ними связано ряд поверий. Им приносят жертву через огонь, иногда льют водку в прорубь. Они дарят людям рыбу, поэтому считаются добрыми. Но могут стать и злыми. Когда спустят большое озеро, то его дух-иччи может взять жизнь кого-либо из занимавшихся этим людей. Если в осенней подледной неводьбе будет кто-либо из дома покойника, то духами-иччи озера отвращается и не дает рыбы в этом году, иногда навсегда. В противовес Эбэ дух Күөх Боллох тойон представлялся добродушным стариком, одетым в рыбью чешую или сети, с волосами и бородой из водорослей. Существует поверье: нельзя ронять в прорубь железные вещи, чтобы не поранить духа-хозяина воды Күөх Боллох тойона. Большим грехом считается (вернее, считалось) падение в воду пешни или железной лопаты. Упавший предмет старались достать немедленно, если пешня падала зимой, то ныряли даже в прорубь. Достав упавший предмет, извинялись перед духом воды.
Сүлүкүн – китайский дракон?
По мифологическим представлениям якутов они похожи на людей, отличаются отсутствием бровей и иногда остроконечными головами. Живут в воде семьями: бывают муж, жена и дети. Вылезают из воды во время Таҥха (якутского аналога славянских Святок) и живут по кладбищам, пустующим старым домам и постройкам. Они очень любят играть в карты. Могут играть с людьми. Выигранные у сүлүкүн (сюлюкюн) деньги, считается, затем превращаются в мох и мусор, а мусор, подобранный у них – в настоящие деньги. Сүлүкүны считаются очень богатыми. Им жертв не делают. Существовало поверье: подслушав разговоры водяных-сүлүкүнов, можно узнать, что будет с людьми в предстоящем году. Для этого люди, накрывшись одеялом, сидели у дорог, у проруби, в пустых домах, у коновязи нежилых домов.
Много споров было в учёном мире по поводу происхождения этого таинственного слова. По мнению автора классического труда по якутской мифологии и верованиям А.Е. Кулаковского представляет собой испорченное русское слово шуликун ‘водяной’. Действительно, у ряда народов России и Восточной Европы существовало поверье о мелких антропоморфных водяных бесах, вылезающих из проруби на период с Рождества по Крещение, во время святок. У русских это шуликуны, шиликуны, шулюканы, шулюкуны, шликуны – сезонные демоны, связанные со стихией воды и огня, появляющиеся в Сочельник Рождества из проруби (иногда на Игнатьев день – 20 декабря) и уходящие назад под воду на Крещение. Живут в указанный период шуликуны нередко в пустующих и заброшенных сараях и домах, всегда артелями, но могут забраться и в жилую избу. Могут иметь конские ноги и заостренную кверху голову, изо рта у них пылает огонь, они носят белые самотканые кафтаны с кушаками и остроконечные шапки. На Святки они собираются на перекрестках дорог или около прорубей, встречаются и в лесу. У коми шулейкин (или чуд) ‘водяной’. Это маленькие злые подводные духи, которые выходят из воды “в день Нового года и до Крещения разгуливают свободно, по ночам пугая людей”. Тат. диал., башк. шүлгэн ‘злой дух, один из двух сыновей первочеловека Адама, впоследствии подводный царь, который имеет под водой бесчисленные стада скота’.
Шуликун, шүлгэн ‘подводный царь’ распространен у многих народов Восточной Европы и Сибири. Под другими названиями – каракоджалы, каракондулы, караконджо, водяные демоны с теми же отличительными признаками, что и шуликуны, встречаются и у южных славян – болгар, македонцев, сербов и у неславянских народов Балкан. Ареал распространения понятия и слова, его обозначающие, огромен – от Якутии до Балкан. Так откуда же появилось это слово? Каково его происхождение?
Современная версия происхождения слова от славянского шулик ‘сокол’ очень маловероятно. Сокол и водная стихия не сильно стыкуются. Есть и другая гипотеза. При всей, на первый взгляд, фантастичности, гипотеза интересная. Татарский учёный Р.Г. Ахметьянов считает рассматриваемые нами слова звеньями одной цепи, полагая, что они монгольско-китайского происхождения, производные от кит. суй–луҥ–хуан ‘император водных драконов’ – в китайской мифологии главный управляющий реками, морями и облаками дух. Под его начальством находятся драконы – владыки четырех морей и двенадцать драконов дождя, которые весной поднимаются в небо и лежат на облаках. Шуликун, сюлюкюн и суй-луҥ-хуан имеют связь с новогодними обрядами.
Давайте попытаемся разобраться – причём здесь китайские драконы? В якутской мифологии, кроме сүлүкүн, известны и другие названия водяных духов: Уукун, Укулан и Уу-луо-хаан.
По нашему мнению, Уу-луо-хаан – все тот же китайский суй-луҥ-хуан. Китайский суй, шуй – древнетюркский суҕ, суб, сув – якутское уу ‘вода’; китайский лун ‘дракон’ – древнетюркское лу ‘дракон; змея’ – якутское луо ‘дракон; мифическая рыба Нижнего мира’; китайский хуан ‘желтый; император’ – древнетюркский хан – якут. хаан ‘правитель, владыка, хан’. Можно предположить, что сүлүкүн и уу-луо-хаан восходят к одному корню – кит. суй-луҥ-хуан ‘повелитель водяных драконов’. Эволюции этих слов шли разными путями. По нашему мнению, уу-луо-хаан трансформировалось от суй-луҥ-хуан посредством возможного др.-уйг. суҕ-лу-хан, претерпев всеми составляющими слово корнями исторически сложившиеся звуковые изменения. А вот сүлүкүн пришло в язык якутов опосредованно через гипотетический др.-уйг. суҕ-лу-хан и монгольский язык. Например: древнеуйгурский суҕ-лу-хан мог быть созвучен бурятско-монгольскому сюлю ‘пустынный’+ бурятско-монгольскому хюн ‘человек’, ведь по мифологическим представлениям якутов (возможно, и их предков) сүлүкүн’ы на таҥха, календарно совпадающий со святками, выходят из прорубей и селятся в пустующих домах и потому такая бурятская интерпретация не кажется натянутой. Далее: сүлүхүн>сүлүкүн.
Другое имя якутских водяных духов Уукун. Здесь происхождение слова тоже прозрачно. Якутское уу ‘вода’ + бурятское хюн ‘человек’. Такие гибридные слова встречаются. Например, алыhар ‘окунь’ происходит от ала ‘пёстрый’ + бурятско-монгольское шар ‘бык’. Каждый рыбак знает, что небольшой окунь тянет рыболовецкую снасть, как бык, а на боку у него полоски («пёстрый»).
Русалки-утопленницы губернатора Бодиско
Изучая архитектуру и историю родного Якутска мы, краеведы, бывает забредаем в окраины города, встречаемся со старожилами и внимаем их рассказам. Бывают среди старожилов и великие знатоки городского фольклора и великолепные рассказчики-сказители. Обыкновенно это одинокие старики, которые зачастую не помнят день вчерашний, но отлично помнят времена стародавние. И помнят прекрасно рассказы, слушанные ими от таких же дедов и бабушек в пору своей юности. Это не книжные, а настоящие легенды Старого Якутска. Ныне почти утерянные, не заинтересовавшие в свое время фольклористов. Таким рассказчикам очень не хватает внимательного слушателя. А это, пожалуй, единственное, что у меня получается неплохо.
Так я и познакомился лет тридцать назад на Гольминке с восьмидесятилетним П. Один из его рассказов помню до сих пор. Вот как его рассказ записан у меня. Рассказ ведётся от имени П., стиль рассказа оставлен как есть:
«Помнишь у Некрасова: «Сидел на губернаторстве в Якутске генерал. Так на кол тот коровушек сажал! Долгонько слушались. Весь город разукрасили, как Питер монументами, казнёнными коровами. Пока не догадалися, что спятил он с ума»? То-то! Конечно ты помнишь поэму «Кому на Руси жить хорошо» - в школе небось изучаете. Был такой губернатор в Якутии, то ли немец, то ли кто – приезжий. Звали его Бадиска (Речь о Василие Константиновиче Бодиско – губернаторе Якутской области – примечание В. П.). Про него мне рассказывал мой дед. Дед и его отец были потомственными кошевниками Якутска. Кошевки – это малые сани, а кошевники стало быть извозчики. На кошевках извозничали, да горожан всю дорогу развозили цельный день и слушали разговоры пассажиров. Потому все слухи городские знавали лучше, чем кто-либо. Прадед мой аккурат во времена Бадиски кошевничал. А земля слухами полнилась. Мол, новый губернатор издал указ, что мусор и помои не вывозить на зелёный луг по Капустинскому взвозу, а топить в озере Талое. Горожане стали энергично заваливать озеро мусором и в итоге там образовалось болото, затем выросла целая гора из отходов. Далее Бадиска постановил установить в честь себя у торговых рядов «Кружало» монумент из мёрзлых туш коров. Посадить одну мерзлую тушу на другую и изваять из них подобие петербургского «медного всадника». Подчинённые бросились исполнять желание губернатора. Мещане роптали, дворяне недоумевали. На следующем собрании городских и областных чиновников Бадиска держал речь: «Милостивые государи, пребывая на должности губернатора Якутской области ужель несколько месяцев, я, в бытность свою учёным мужем, имел удовольствие познакомиться с якутской мифологией, а в частности с пантеоном божеств и злых духов. Особенно моё воображение взбудоражили местные многочисленные водяные дух. Право слово, я очень впечатлён фантазией местных инородцев. И мне особенно жаль, что в якутском сонме водяных не нашлось столь милого создания из русских народных сказок, как полудевы-полурыбы, называя по иному - русалки. Столь досадную нехватку я собираюсь восполнить следующим летом на день Ивана Купалы. А именно, по моему замыслу, если мы утопим в некоторых городских озёрах по одной девственнице, то, думается, в них заведутся русалки». Глаза чиновников округлились, словно юбилейные монеты. Тут нервы губернаторской жены не выдержали, и она увезла мужа в Санкт-Петербург, где он вскоре умер в больнице для умалишенных».
Вот так вот «русалки» едва не потеснили сюлюкюнов.
Владимир Попов