Развитие Якутска от острога до города
Город и острог как крепостные сооружения и военные события, связанные с ним
Острог и город — прежде всего военные сооружения. Это крепости XVII в., служившие защитой от неприятельских нападений. Таковыми были и Якутские крепостные сооружения, описанные нами выше. В то время как первые три острога являлись защитной формой простого типа, четвёртое Якутское укрепление — город воеводы Ивана Васильевича Приклонского и острог воеводы Матвея Осиповича Кровкова предстают уже значительно сложными. Сооружения вполне соответствовали своему назначению. По этому поводу исследователь отмечает: «Строители его были люди, которые стояли на высоте своей задачи... Подобные деревянные укрепления, или «города», были настолько сильны, что могли сопротивляться не только дикарям, но и наилучшим европейским армиям, располагавшим могучей артиллерией». Детальные исследования Якутских укреплений второй половины XVII столетия действительно показывают, что всё в них с боевой точки зрения было предусмотрено. Сильным укреплением был город, окружённый стенами и башнями. В них повсюду были сделаны бойницы для пушек и ружей. В стенах имелись навесные бойницы, через которые можно было в упор избивать нападающего неприятеля, лить смолу, кипяток и т. д.Стены состояли из закрытых отделений, страшных на первый взгляд, потому что делали как будто невозможным соединиться защитникам друг с другом в случае опасности. А между тем их устройство являлось целесообразным. Отделения, в случае проникновения туда неприятеля, превращались в ловушки для него, т. к. выход вовнутрь крепости был крайне узок и, в случае тревоги, неприятель из отделения не мог никуда распространиться, а сбежавшиеся защитники города имели возможность без труда ликвидировать противника через единственный вход. Сквозной пол на галереях больших башен также служил защитой, через него можно было легко избивать вламывающегося противника.Стены города были построены «тарасами», вследствие чего нельзя было их развалить. У стен и башен не было выступов, что препятствовало взбиранию на них. Массивность и величина укреплений делала их совершенно неприступными для такого вооружения неприятеля, как стрелы, копья и т. д. На башнях имелись дозорные вышки для часовых, наблюдавших за окрестностью. Таким образом, трудно было ожидать внезапного нападения, тем более что город стоял на открытом месте, с другой стороны, река и небольшие протоки также служили препятствием для неожиданного нападения. Гарнизон якутских укреплений составляли казаки. Поначалу это были отдельные их партии из различных городов: Енисейска, Мангазеи, Томска и др., подчинявшиеся своим властям (атаманам. — Ред.), а позднее, с 1635 г., они получили наименование «якутских» казаков и с прибытием первых воевод в 1641 г. подчинялись уже распоряжениям последних. Численность их была невелика. Казачество часто пополнялось пришлыми элементами: промышленниками, новокрещёными, которые «верстались» в казачью службу. За свою службу казаки довольствовались от казны жалованьем и провиантом. Что касается вооружения, то имелись тогда у них пушки, пищали, копья и сабли.Переживали ли Якутские крепости военные невзгоды? Да, таковые были, особенно в первое время, но, однако, нельзя сказать, чтобы военная опасность постоянно угрожала острожкам. Вторгнувшись в землю якутов, казаки на первых порах зарекомендовали себя с худшей стороны. Помимо обычных жестокостей, они навлекли на себя большие неудовольствия якутов системой сбора ясака. Каждая партия казаков взимала ясак, не считаясь с тем, что якуты уже уплатили его другому отряду русских. Такое «двоеданство» озлобляло туземцев, они пытались сбросить это иго и срыть оплот русских — остроги. Но тем не менее стены казачьих укреплений мало видели у себя неприятеля. В этом отношении Якутск, пожалуй, был счастливее остальных городов Сибири.Походы Петра Бекетова, а позднее Ивана Галкина на «непокорных» якутов сопровождались значительными жестокостями. Оперируя в волостях Намской, Кангаласской, Мегинской и Дюпсюнской, казаки, особенно в период управления атамана Ивана Галкина, жестоко наказывали якутов за неплатеж ясака и убийство русских служилых и промышленных людей. Якуты с некоторого времени стали пред-принимать наступательные действия против русских. К сожалению, документы по поводу этих событий оставили нам мало фактов. Приведём наиболее характерные из них.С 1634 г. якуты начинают нападать на Ленский острожек с намерением уничтожить его. Большой заговор против русских составился у якутов Намской волости в начале 1634 г. 5 января перебежчик от князца Мымака донёс атаману Ивану Галкину, что к князцу «в улус собрались многие якольские (т. е. якутские. — Г. П.) князцы со своими людьми сверху и снизу с Лены реки и с гор Кайгаласы и Меги — катулинцы и бетунцы и дубчинцы многих родов, а гсть де сот их с шесть и больше, а хотят де приходить и приступать к новому Ленскому эстрожку всеми своими людьми».Получив это известие, Иван Галкин во главе отряда в 47 человек сделал набег на улус князца Мымака. В бою русские потерпели поражение и отступили к острожку. 9 января якутские князцы подступили к Ленскому острожку в количестве более 700 человек вооруженных якутов. Захватили с собой сена и бересты, чтобы сжечь острожек. Нападения якутов были упорные, как говорит документ, «приступаючи к острожку жестокими приступы накрепко с утра до вечера». Осада острожка длилась с 9 января по 28 февраля. Казаки терпели лишения, т. к. «якольские многие люди под острожком... караулили и из острожку по дрова и никуда не выпущая». Урон как со стороны якутов, так и со стороны казаков был значительный. Тем не менее взять острожек якутам не удалось и они отступили. В 1637 г. на острог Ивана Галкина напали якуты Восточно-Кангаласского улуса, но взять его не смогли. Последняя опасность грозила острогу в 1682 г. при воеводе Иване Васильевиче Приклонском, когда кангаласские якуты под предводительством родоначальника Джеллика, объединившись с мятежными казаками и раскольниками, намеревались напасть на острог. Кангаласцы были окончательно разбиты 27 сентября 1682 г. близ нынешнего села Покровское. Таким образом, документы очень мало сообщают о военных опасностях русским крепостям со стороны туземцев Якутского края. Если они и случались, то больше в отношении укреплений Петра Бекетова и Ивана Галкина. Крепость же у озера Сайсары была значительно благополучнее в этом отношении. Она только раз пережила военную тревогу, не считая восстания Джеллика, это — в 1685 г., когда якутские власти были встревожены слухами со стороны Албазина о готовящихся оттуда выступлениях туземцев против Якутска, что послужило основанием постройки в 1686 г. Якутского острога, замыкавшего город-крепость.В XVIII столетии никакие военные опасности уже не угрожали крепости. Свою военную роль казачий город сыграл лишь раз при маленьком внутреннем «перевороте», это было в 1733 г., когда воевода Фадей Иванович Жадовский, будучи арестованным членами Канцелярии якутских следственных дел, при поддержке преданных ему лиц был освобождён и заперся в крепости, завалив ворота укрепления колодами. Следователи же, приставив к воротам крепости извне караул, держали воеводу и его приверженцев в осаде, пока, в свою очередь, также не были арестованы казаками, получившими тайный приказ от осажденного воеводы.Такова очень краткая история казачьих военных укреплений в Якутском остроге.
Дальнейшая судьба крепостных сооружений старинного Якутска
После XVII столетия стало падать военно-оборонительное значение крепостных сооружений Якутска, надвигались на острожек посад и казённая канцелярия и пядь за пядью отвоевывали у крепости территории. Крепость разрушалась, и последние следы города сохранялись до 1922 г., не считая реставрированной башни острога, уцелевшей и доныне (последняя башня острога уничтожена пожаром в 2002 г. — Ред.). Остатки этой седой старины, по мнению специалистов, представляли «собою едва ли не единственный во всей Русской империи образец нашего древнего деревянного крепостного сооружения, ведущего своё начало, по летописным данным, от времён Игоря и Ольги, а в действительности — от времён гораздо более отдалённых». После того как пало значение города и острога как военных сооружений, они постепенно начинают приходить в упадок. Не было надобности возобновлять их. А историко-археологическое и архитектурное значение их, конечно, очень мало учитывалось современниками, а подчас просто игнорировалось. Каково было состояние крепости в самом конце XVIII столетия, мы не знаем, а с XIX в. определённо начинается быстрое разрушение её остатков. Уже в начале века крепость была оставлена и представляла собой руины, трогавшие лишь романтиков эпохи. К этому времени относится лирическое произведение «Ночь у стен Якутской крепости», принадлежащее неизвестному поэту г.Якутска. Вот отрывок из него: В сии часы предстала исполином Якутской крепости пустынная стена, Я отдал вздох оставленной твердыне, Слезой почтил былые времена. В то время как романтик отдавал дань прошлому «вздохом» и «слезой», холодный и расчётливый интерес купеческо-чиновничьего Якутска решил использовать старину совершенно не для поэтических, а тем более не для научных интересов и надобностей. Остатки острожных сооружений мешали строительству, занимали лишнее место и, наконец, нужны были брёвна... Вокруг этих вопросов решалась судьба бывшего казачьего острога и города. В 1824 г. по распоряжению начальства две стороны города — северная и южная были разобраны и употреблены на постройку в г. Якутске клуба (там, где теперь кооператив «Полярный»). (В рукописи на обороте л. 35 имеется поправка — «не клуба, а флигеля для клуба». - Ред.)
В 1828 г. уже не было четырёхугольника крепости. В 30-х гг. XIX столетия Николай Семёнович Щукин писал: «Доселе видны ещё три башни, часть стены и двое ворот... Существуют три амбара, в одном из них, где прежде, как приметно по множеству спиц, вбитых в стены, хранилась мягкая рухлядь, помещен теперь архив... от воеводского дома остались одни только кучи кирпича». В 1844 г. значится «старая городовая крепость с пятью башнями... без крыши». Также — три амбара: один из шести отделений, другой — из четырёх и третий с перегородкою из круглого строевого леса, крытые на жолубьях тёсом. В 1848 г. осталось только два амбара, а третий как принадлежащий Свято-Троицкому собору был сломан при постройке церковной ограды. Тогда же Якутским городским правлением был поднят вопрос о сносе старинных амбаров времён постройки города, но это не разрешили иркутские губернские власти. В конце 70-х гг. XIX в. городская управа стала продавать башенный лес с торгов. По сведениям, некто Балакшин купил целую башню и перепродал её Горчакову, который построил из неё дачу в местности Сергелях. В начале 1877 г. эту дачу купил И. С. Москвин, и до сего времени она числится за семейством Москвиных. (По другим сведениям, дача Москвиных построена из остатков крепостных амбаров.) С 70-х гг. XIX столетия начинается переписка якутских областных властей с центром по поводу дальнейшего положения башен и их состояния. Якутск просил денег на поддержание остатков старины, мотивируя, что у города нет средств. Посылались модели, чертежи и фотографии. Создавались комиссии, которые устанавливали постепенное разрушение башен и части стен города. Тем временем и природа, и люди делали своё дело. Городская управа часть остатков строений употребила на дрова, а в 1899 г. велось дознание по поводу разрушения остатков города курсантами местного реального училища, которые по 10-15 человек, взбираясь на башни и стены, разворачивали брёвна и сбрасывали их на землю, а обыватели эти брёвна растаскивали на свои нужды. Таким образом, оказалось, что некоторые отделения в пряслах были разобраны по перегородкам, двери у одной башни сорваны и «пропали без вести», точно так же были похищены верхние брёвна прясел. В 90-х гг. XIX в. уже якутские областные власти ходатайствуют перед центром о сносе этих остатков города и острога, т. к. те пришли к полному разрушению, части их расхищались, а внутри башни накапливались кучи мусора и навоза, и, кроме того, они нередко являлись убежищем для пьяных и проч. С другой стороны, на месте башен предполагалось заложить постройки, прокладывалась дорога. В 1901 г. башни были переданы в ведение местного епископа (епископ Якутский и Вилюйский Никанор. — Ред.), но тот не принимал решительно никаких мер по охране этих памятников и наблюдению за ними, пока в 1904 г. совершенно не отказался от заведования за неимением средств. За этот период обыватели города, видя беспризорность остатков крепости, обратили их в... свалочные ямы и отхожие места. Тогда администрация забила тревогу уже по санитарным соображениям. Вновь в центр поступили ходатайства о сносе башен. В 1905 г. Археологическая комиссия, видя настойчивость властей к сносу башен и стен, заявила якутскому губернатору Виктору Николаевичу Булатову, что «Якутский острог является единственным образчиком деревянных крепостных сооружений XVI—XVII вв. не только в России, но и во всей Европе». В 1908 г. по распоряжению губернатора Ивана Ивановича Крафта особая местная комиссия работала над составлением проекта восстановления башен Якутского острога. В Археологическую комиссию была отправлена смета на реставрационные работы в сумме 24 326 руб. Денег на это там не нашлось. Лишь удалось исходатайствовать в законодательном порядке ассигнования 2 тыс. руб. на реставрацию одной башни, а на остальные сооружения предполагалось изыскать средства в будущем. Дело кончилось тем, что в 1912 г. была реставрирована одна лишь въезжая башня Якутского острога, находящаяся ныне в сквере. Часть совершенно сгнивших брёвен была заменена новыми, а более пригодные и уцелевшие оставлены при башне. Башня была выкрашена в тёмно-коричневый цвет и производила впечатление старого сооружения. Башни и часть стены города (западные) не возобновлялись и не ремонтировались, благодаря чему разрушение их продолжалось. В августе 1909 г. от неизвестных причин (подозревают поджог) ночью сгорела южная, угловая, башня города. Осталось лишь две башни: северная и въезжая с частью стены. Значительно разрушились стены города, т. к. они мешали проезду. В 1922 г. вследствие дровяного кризиса в Якутске, случившегося по обстоятельствам военного времени, две башни западной стены города с частью стены были употреблены на дрова для электрической станции. Таким образом, последние остатки города воеводы Ивана Васильевича Приклонского просуществовали 238 лет. Эти две башни стояли там, где теперь располагается постройка бывшей Амурской магистрали по Дыгыновскому переулку (ныне пер. Жиркова. — Ред.). Безмолвным свидетелем прошлого в настоящее время является одна лишь реставрированная башня Якутского острога, построенная в 1686 г. и находящаяся теперь в сквере.
Внешнее развитие посада, а затем – города в XVII столетии
В старину посадом называлось торгово-промышленное поселение, возникавшее около города или острога, которые служили посаду защитой. Выше уже указывалось, что вместе с военными отрядами в Сибирь проникали торгово-промышленные люди: зверовщики, приказчики богатых купцов России и просто «охочие люди». На Лену этот элемент попадает с самого начала русской колонизации. В отряде Петра Бекетова был лишь один промышленный человек — Якунка Заруба; в 1633 г., т. е. через год после основания первого Ленского острожка, в нем было уже 200 человек населения, состоявшего из казаков, промышленных и торговых людей. Служилые люди в острожке составляли не более 25%, остальная масса горожан — не военные. Отсюда видим, какими быстрыми темпами осуществлялся процесс колонизации Восточной Сибири. Мы не имеем сведений о возникновении посада вблизи двух первых Ленских острожков (бекетовского и галкинского). Наоборот, известно, что в 1633 г. посадский элемент проживал в самом острожке. Это, пожалуй, понятно. Нападения якутов на первые острожки вряд ли делали безопасным возникновение мирных русских посёлков вне укреплений. Тогда якуты не разграничивали «промышленников» и «казаков». В списках убитых якутами встречаются и те, и другие. По-видимому, тогда достаточно было быть вообще русским, чтобы подвергнуться опасности. С другой стороны, и сами промышленники прибегали к методам, которые вообще характеризовали грубость того времени. Там, где господствовала нажива, меньше всего было гуманности, мягкости и проч. С перенесением в 1642 г. острога на новое место — в урочище Табугинское, к оз. Сайсары, мы замечаем уже другую картину. Около острога вырастает посад, сначала ближе к укреплениям, а потом и дальше. Это были дома, располагавшиеся группами и объединявшие однородные элементы посада: промышленников, торговцев, новокрещёных, ссыльных и т. д. Все они находились под защитой острога и были готовы в минуту опасности скрыться за частоколом крепости. Мы не имеем материалов, подробно описывающих картину роста города, застройки его в первой половине XVII столетия. Принимая во внимание характер местности того времени, с уверенностью можем сказать только, что посад Якутска был расположен островками между небольшими протоками. Несомненно, самая древняя часть посада — это район города, примыкающий к кварталам близ теперешнего базара и Преображенской церкви. Ближе к острогу находились торговые лавки, а затем — дома жителей посада. Какие же были дома в то время? В архивных документах и опубликованных источниках подробного описания на этот счёт не имеем. Надо думать, это были небольшие домики, приспособленные к суровому климату края. По всей вероятности, постройки соответствовали общему типу, принятому тогда во всей Восточной Сибири. И. И. Серебенников в своей работе «Памятники старинного деревянного зодчества в Иркутской губернии» (Иркутск, 1915) сообщает: «Старинные дома... прежде всего сравнительно высоки, срублены в «обло» из крупного леса и имеют двускатную крышу, снабжены маленькими обыкновенными окнами. С прибавлением к ним иногда так называемых «волоковых». Внутри дом делится на две половины, разделяемые сенцами, к которым ведёт крыльцо. Архитектура такого дома проста и весьма незатейлива». Рис. 36 дома в Иркутской губернии, приведённого в цитируемом нами труде И. И. Серебренникова, поразительно схож со старинными домами в Якутске, например, с домом Киренских по теперешней Ворошиловской улице (ныне ул. Октябрьская. — Ред.), снесённым не так давно. Действительно, и до настоящего времени можно видеть в Якутске до десятка старинных домов из толстых бревен, с высокими крышами и небольшими окнами (например, дом Москвиных, Надеина на берегу (т. е. на ул. Набережной, ныне ул. Чернышевского. — Ред.), бывших Трифоновых по Романовской улице и проч.). Кое-где теперь сохранились в Якутске в некоторых дворах остатки тына, например, во дворе помещений бывшего Статистического управления (по ул. Октябрьской — Г. П.; ныне пр. Ленина. — Ред.). По словам старожилов города, прежде некоторые дома обывателей обносились тыном вместо обычного теперь заплота или изгороди. Таким образом, в то отдалённое время Якутский посад представлял собой отдельные группы домов, частично огороженных тыном. Несколько определённую картину посада мы видим во 2-й половине XVII столетия. В конце 70-х гг. около крепости было четыре посада (такое деление произведено воеводой Фомой Ивановичем Бибиковым). Каждый посад имел определённый социальный состав жителей. В одном жили дети боярские и служилые люди, в другом — торговые люди, в особом посаде обретались раскольники и, наконец, в последнем — ссыльные; вместе с ними была расселена и часть казаков (по-видимому, в целях надзора).
Острог (головинский) находился, как было указано выше, на теперешнем лугу, приблизительно против бывшего Марковского дома. Все четыре посада группировались близ острожного района. Таким образом, если пойдём по Пролетарской улице (ныне не существует. — Ред.) с лога по направлению к музею (б. Спасскому монастырю), то правая часть города и составляла населённые посады Якутска. Там, где теперь улицы Советская (ныне ул. Ярославского. — Ред.), Октябрьская и Красноармейская (ныне ул. Орджоникидзе. — Ред.), был луг, среди которого встречались небольшие болота и озёра. Например, у места, где теперь стоит каменное здание бывшего реального училища (в начале 30-х гг. XX в. там размещался Госстрой; с октября 1934 г. — Якутский педагогический институт; с 60-х гг. — историко-филологический и в 80-х гг. — инженерно-технический факультеты ЯГУ. — Ред.), располагалось небольшое озеро, а по Красноармейской улице, позади двора Беспрозванного (теперь Ковинина), было значительное болотистое место. В посаде вблизи острога находились гостиный двор, а также базар, где происходил главным образом торг русских с якутами, привозившими зверей, птиц, зайцев и т. п. Позднее, с построением нового города и острога, гостиный двор переносится ближе к острогу, к стенам восточной стороны укрепления. Этот гостиный двор состоял из деревянных лавок, которых в 1697 г. насчитывалось тринадцать (в 1811 г. несколько этих амбаров-лавок ещё сохранялось и описывалось как совершенно ветхие). Далее в посаде были: бани, одна из них торговая, квасная изба, подворья и постоялые дворы. В последних имелись двухэтажные амбары. Кроме русских изб, в посаде встречались якутские юрты. В них жили не только новокрещёные якуты, но и русские казаки. Во 2-й половине XVII столетия посад быстро разрастался. Он уже имел улицы, а недалеко от него группировались слободы. В слободах обычно жили промышленники и ремесленники. В северо-восточной части посада, тогда на пустом месте, в 1664 г. выстроен Спасский мужской монастырь (там, где теперь двор музея и архива). Монастырь представлял собою своего рода крепость. Он был обнесён деревянной стеной с несколькими башнями. В монастыре располагались две церкви: одна двухэтажная летняя (Спасская и Петропавловская), а другая однопрестольная Михаила Малеина, после пожара и застройки нового города перенесенная с головинского острога. Вблизи церквей находилась деревянная колокольня. Над западными воротами высилась летняя надвратная Знаменская церковь (двухъярусная церковь была о 5 главах и снаружи окружена перилами в балясах). Монастырская ограда охватывала площадь в 500 кв. саженей и имела ворота на всех четырех сторонах. Внутри ограды были, кроме церквей, помещения для монахов и служб, монастырские постройки. Этот монастырь представлял собою отдельный посад, т. к. и вне ограды его находились монастырские владения. Так, например, к югу от ограды располагались небольшие кельи, где жили монахини-схимницы и просфория. К северу помещались монастырский подьяческий дом (канцелярия), дом для послушников и служителей, амбары, баня, повети, сенники и конюшни. В юго-восточной стороне стоял дом для семейных монастырских служителей с огородами. Монастырю же тогда принадлежал так называемый «Монастырский остров» площадью более 80 десятин. По западную сторону от ограды простирались монастырские хлебопахотные земли, а на юго-восточной стороне, вдоль по озеру, называемому и теперь Монастырским, шла огороженная поскотина для выпаса в летнее время конного и рогатого скота, в длину более 500 саженей и в ширину 2002. За монастырём, в сторону реки, было лобное место, где производились смертные казни и публичные наказания. Позднее, при воеводе Иване Васильевиче Приклонском, по просьбе настоятелей Спасского монастыря лобное место было перенесено туда, где теперь за городом стоит Николаевская церковь. И. В. Приклонский огородил лобное место частоколом и соорудил там часовню. Такова краткая история развития посада Якутска в XVII в.