На Капри у М. Горькаго.
Въ началѣ марта текущаго года, попавши изъ Якутска въ Неаполь, мы, вдвоемъ съ женой, рѣшили съѣздить на Капри. Влекли туда двѣ достопримѣчательности острова: голубой гротъ и Горькій.
Увидать послѣдняго мы не надѣялись, т.к. дѣла къ нему не было, а безпокоить человѣка посѣщеніемъ, ради удовлетворенія своего любопытства, считали неудобнымъ, зная, что и безъ насъ находится не мало любезныхъ соотечественниковъ, требующихъ показать имъ Горькаго, какъ какого-нибудь диковиннаго звѣря.
Трехчасовой переѣздъ на пароходѣ отъ Неаполя до Капри былъ не изъ пріятныхъ: лазурный Неаполитанскій заливъ былъ не спокоенъ и почти всѣ пассажиры, не исключая и сухопутныхъ якутянъ, пострадали отъ качки. Не помогали ни заботливость пароходной администраціи, ни гимны уличныхъ пѣвцовъ, превозносившихъ, на верхней палубѣ, прелести благодатнаго юга Италіи.
Миновавъ Сорренто, приплыли, наконецъ, къ гроту, который способенъ вознаградить за перенесенныя непріятности. Когда въѣдешь, ложась на дно лодки, черезъ небольшое отверстіе въ гротъ, глазамъ представляется картина, которую не забудешь. Свѣтъ, проникая въ огромную пещеру черезъ входное отверстіе и проходя сквозь воду, дѣлаетъ гротъ голубымъ. Голубыми кажутся не только высокіе своды и лица посѣтителей, но даже воздухъ, не говоря уже о водѣ, представляющей нѣчто сказочное.
Поднявшись въ городокъ Капри по цѣпной дорогѣ, проложенной черезъ рощу лимонныхъ деревьевъ, съ удивительно крупными плодами, мы все же не могли удержаться, чтобы не посмотрѣть, — гдѣ и какъ живетъ Горькій. Хотѣлось провѣрить — правда ли, что онъ живетъ въ роскошной собственной виллѣ, о которой приходилось такъ часто слышать въ Россіи. Въ душѣ какъ-то не укладывались два, совершенно противоположныхъ понятія: писатель изъ народа и роскошная вилла. Кромѣ того, хотѣлось достать русскихъ газетъ, которыхъ, послѣ Рима, не могли найти.
Извозчикъ, повезшій насъ къ виллѣ, прежде всего сообщилъ, что "синьоро Горки — тре бона", а вскорѣ, взобравшись на гребень горы, указалъ на "виллу", состоявшую изъ двухъ небольшихъ бѣлыхъ домиковъ, съ плоскими крышами.
— „Вотъ такъ роскошная вилла!" — невольно воскликнули мы.
Вилла стоитъ на такомъ косогорѣ, что и подъѣхать къ ней нельзя. Дверь съ узенькой улицы ведетъ въ домикъ, гдѣ помѣщаются двѣ комнаты, изъ которыхъ въ одной живетъ малороссійскій писатель Коцюбинскій, затѣмъ столовая и кухня.
Просьба наша о газетахъ, обращенная къ вышедшему слугѣ итальянцу, была услышана М.Ѳ. Андреевой, отъ которой мы не утаили, что не однѣ газеты заставили насъ прійти сюда. Мы разсказали ей о своихъ, впечатлѣніяхъ, рѣзко разходившихся съ тѣмъ, что ожидали увидѣть.
Показавъ съ веранды небольшой клочокъ земли, арендуемой Горькимъ у одного изъ мѣстныхъ жителей, Марія Ѳедоровна пригласила обѣдать, когда придетъ Алексѣй Максимовичъ, работающій въ другомъ домикѣ, и, принеся намъ цѣлый ворохъ послѣднихъ газетъ, ушла на кухню готовить обѣдъ.
Черезъ часъ пришелъ Горькій. Довольно угрюмый видъ его съ перваго разу не обѣщалъ ничего хорошаго, но вскорѣ, за разсказомъ въ далекомъ и по своему интересномъ краю, со своими маленькими строителями жизни, онъ оживился. Чувствовалось, что его интересуетъ положительно все и я былъ не мало удивленъ тому, какъ много знаетъ онъ о Сибири вообще, а въ частности о наиболѣе близкимъ мнѣ Забайкальѣ и Ленскомъ краѣ. Нашлось не мало общихъ знакомыхъ. Напримѣръ изъ якутянъ Горькій хорошо помнитъ М.В. Сабунаева, котораго встрѣчалъ нѣсколько разъ уже давно, когда приходилось торговать квасомъ въ Нижнемъ-Новгородѣ.
Боясь злоупотреблять гостепріимствомъ, мы хотѣли въ тотъ-же день вернуться въ Неаполь, но хозяева не отпускали. Просить насъ долго не пришлось, т.к. намъ не хотѣлось покидать такъ скоро домъ, гдѣ, кажется, и воздухъ насыщенъ любовью къ людямъ, любовью не писанной, или на словахъ только, а настоящей, чувствуемой во всемъ.
Наблюдая жизнь Горькаго, становится обиднымъ за то, что боязнь трясенія обветшалыхъ основъ уклада жизни заставляетъ гнать съ родины людей, одно присутствіе которыхъ дѣйствуетъ на окружающихъ въ высшей степени облагораживающимъ образомъ. Правда, единицами встрѣчаются они среди сотенъ тысячъ, но тѣмъ больше, казалось бы, мы должны цѣнить ихъ.
Вечеромъ Горькій показалъ свой домикъ, въ которомъ проводитъ почти круглыя сутки. Домикъ въ два этажа, при чемъ верхній представляетъ одну большую рабочую комнату писателя, съ широкими свѣтлыми окнами, похожую скорѣе на библіотеку, благодаря массѣ книгъ.
Время до полночи прошло незамѣтно. За всю свою жизнь я не встрѣчалъ болѣе интереснаго собесѣдника. Хотѣлось и разсказать возможно больше, хотѣлось и наслушаться вдоволь.
Сказки о роскоши жизни Горькаго особенно обидны,когда видишь, какъ далеки онѣ отъ дѣйствительности. Вечеромъ, когда прислуга уходитъ домой, Марія Ѳедоровна сама ставитъ и носитъ самоваръ, моетъ посуду...
Изъ разсказовъ русскихъ эмигрантовъ, живущихъ на Капри, видно что проживаніе нѣкоторыхъ изъ нихъ обходится ихъ земляку не дешево. Многихъ, повидимому, манитъ кличка эмигранта и поэтому нѣкоторые, кому грозитъ даже пустячное наказаніе, бѣгутъ съ родины, садясь на плечи соотечественниковъ и безъ того не сладко живущихъ на чужбинѣ.
Много помощи оказывается А. М-чемъ и мѣстному населенію, которое платитъ ему любовью, съ гордостью называя его своимъ. Насъ умилило отношеніе мальчугана итальянца, когда онъ, постучавъ предварительно въ дверь, вручилъ Маріи Ѳедоровнѣ "манифесто при чинематографо" — (афишу о сеансѣ кинематографа).
Заговоривъ о необходимости общесибирскаго журнала, Горькій сообщилъ, что самъ онъ давно мечтаетъ о большомъ журналѣ съ массой сотрудниковъ, разсѣянныхъ по всей Россіи, но мечты эти разбиваются объ отсутствіе денегъ.
Богатство его, повидимому, такое-же, какъ и вилла — мифическое...
Къ вечеру слѣдующаго дня мы покинули Капри. Покинули съ тяжелымъ сознаніемъ, что въ дальнѣйшей жизни, можетъ быть, не придется встрѣтить человѣка, который бы такъ же просто и такъ же искренно любилъ людей, не говоря трескучихъ фразъ о всеобщемъ благѣ, служащихъ въ большинствѣ случаевъ тоненькимъ блестящимъ щитомъ для прикрытія внутренняго содержанія, довольно подозрительнаго качества.
(OCR: Аристарх Северин)