Традиционные занятия северных народностей

Народы Севера имели тысячелетний опыт добычи диких зверей и птиц, прекрасно знали биологию животных и особенности территории, на которой промышляли. Охота имела различные направления, способы и зависела от природно-климатических условий, сложившегося хозяйствено-культурного типа народа, его традиций, а позже — от спроса на некоторые виды охотничьей продукции. Как правило, на охоту выходили мужчины, а у эвенков, селькупов, хантов и некоторых других народов — женщины и дети. Медведя, копытных, морских и других животных добывали коллективно. С развитием товарно-денежных отношений, специализацией хозяйства и появлением новых орудий промысла охотились в основном в одиночку с собакой, которая, догнав животное, удерживала его на месте до подхода охотника. В XVII — XVIII вв. на российских рынках вырос спрос на шкурки пушных зверей. Ценные шкурки продавали, обме¬нивали на другие товары, ими платили ясак. Пушная охота приобрела важнейшее экономическое значение. Животных добывали выслеживанием, преследованием, подманиванием, устраивая засады, загоны и облавы. Часто эти способы комбинировали. У эвенов, например, любимым способом охоты на копытных была гоньба: охотник на лыжах преследовал животное до тех пор, пока оно не выбивалось из сил в глубоком снегу. Тропили след зверя верхом на олене или на нарте. Эвенки, удэгейцы и др. осенью, в период гона копытных, подманивали их манками-пищалками, имитирующими голос самца или самки. Животное, отвечая на голос, выходило на стрелков. Ненцы, нганасаны, энцы, долганы, орочи и др. в этот же период охотились с оленем-манщиком, выращенным человеком. К рогам манщика привязывали ременную петлю и выпускали недалеко от стада диких оленей. Самец — вожак стада — выходил навстречу манщику, и они начинали бороться, сцепившись рогами. Ременная петля затягивалась на рогах дикаря, охотнику оставалось лишь свалить его из ружья или лука. В другом случае охотник, прячась за манщика, приближался к стаду диких животных и с короткого расстояния поражал оленя. В хорошие годы такой промысел давал охотнику до 15 — 20 оленей. Нганасаны, ненцы, юкагиры, эвенки, долганы и др. добывали северных оленей на переправах (во время весенне-осенних миграций копытные переправляются через большие реки обычно в одних и тех же местах). Когда олени достигали середины реки, охотники на легких лодках выплывали из укрытий, ок¬ружали стадо, стараясь направить его вверх по реке, и кололи длинным копьем. Женщины и малоопытные охотники оставались на берегу и не давали оленям выйти на сушу. Благодаря густой шерсти, пустотелые волоски которой наполнены воздухом, туши не тонули. Их буксировали на веревках и разделывали на берегу.

За день этим способом можно было добыть несколько сотен животных. Эвенки, народы Нижнего Амура и др. били животных на солонцах, водопоях, в местах кормежки из засады, укрывшись с подветренной стороны на земле или на дереве. На крупных копытных охотились скрадом при всяком удобном случае, особенно летом, когда звери держатся поодиночке. Охоту с прикрытием вели на промысле морских зверей. Ненцы по льду подползали к животному под прикрытием продолговатого щита, а чукчи — в специальной шапке, имитирующей морду тюленя. Промышляли животных с помощью разного рода ловушек: ловчих ям, петель, силков, пастей, кулем, плашек, самострелов, капканов. Ловушки могли быть стационарными и переносными, зачастую ими пользовались несколько поколений охотников. Большинство ловушек — давящего типа. Кулема состояла из огороженного частоколом дворика (куда закладывали приманку) и преграждающей вход в него кулемы, которая имела гнет, порожек и настораживающий механизм из трех деталей: две ставили вертикально одна на другую, а третью — горизонтально, скрепляя первые. Кулему устанавливали на земле у ствола дерева или на пнях. Разновидность кулемы — проскок. Песцов охотники Восточной Сибири добывали пастью. Она состоит из коридора, образованного двумя стенками (из бревен, досок, вбитых в землю кольев) и длинного бревна, один конец которого при настораживании ловушки поднимается вверх. Внутри коридора находятся насторожка и приманка. Зверек, привлеченный приманкой, заходит в коридор и сдергивает насторожку, бревно падает и убивает его. Пасти строили преимущественно на путях миграций песцов и располагали либо цепью, в 50 — 200 м одна от другой вдоль морского побережья или по берегам рек, либо в шахматном порядке по тундре. Система этих ловушек, охватывающих какое-либо угодье, называется пастником. Один охотник строил, как правило, 50 — 100 пастей. Ловушками того же типа добывали и крупных животных, например медведей. Самострел представлял собой простой или сложный лук, вмонтированный в деревянное ложе с прикладом (массивный, гладко обструганный, полукруглый снизу брусок), с одним или несколькими небольшими желобками, в которые вкладывали стрелы или деревянные (железные) болты. На одном конце ложа находился уступ, на другом - несколько зарубок. К ним привязывали планку треугольной формы, удерживающую тетиву в натянутом состоянии и служащую своего рода спусковым устройством. Оно соединялось с длинной веревкой, уложенной поперек тропы. Зверь задевал веревку и разряжал в себя самострел. По такому же принципу действовали черкан, лук-ловушка, применяемые в пушном промысле. Петли использовали для отлова лося, изюбря, дикого оленя, медведя, рыси, лисицы, боровой птицы. Их делали из широких толстых ремней из шкуры лося, веревок, конского волоса, других материалов. На мясных и пушных зверей петли устанавливали с потаском (бревном).

Селькупы, ханты, манси, эвенки настораживали ловушки на боровую птицу. Народы Нижнего Амура и Сахалина использовали ловушки разных типов в пушной охоте (для эвенков это было нехарактерно). Ханты, манси, кеты, эвенки, нанайцы, юкагиры, долганы, нганасаны, энцы и ненцы крупного и мелкого зверя загоняли в естественные или искусственные западни — ловчие ямы, вырытые на звериных тропах или в проходах специально сделанных изгородей (засек). Засеки из деревьев делали поперек путей миграций копытных. Изгородь могла быть длиной от 6 до 20 км. Через 100 — 200 м в ней оставляли проходы, где и настораживали самострелы, сети, петли, копали ловчие ямы. Иногда строили две параллельные изгороди, отстоящие друг от друга на несколько километров. Осматривали их через 3 — 4 дня. Олень, подходя к изгороди и видя в стороне открытый проход, устремлялся в него и задевал протянутую поперек прохода сторожевую струну. Загонная охота на водоплавающих существовала у ненцев, нганасан, долган, селькупов. Они загоняли линных птиц в загоны или сети. Вплоть до конца XIX — начала XX в. одним из основных орудий охоты был лук со стрелами. У народов Севера известно два вида луков — простой и сложный. Первый представляет собой гибкое, вырезанное из куска хвойного или лиственного дерева древко, согнутое в дугу, концы которого стянуты тетивой. Сложный лук состоит из нескольких деталей. Каждая его часть имеет свое название: середину древка называют рукоятью, концы - пальцами, длинные упругие части между рукоятью и концами — рогами или плечами, сторону, во время стрельбы обращенную к цели, — спинкой, а обращенную к стрелку - внутренней стороной. Места соединения деталей именуют узлами. Простой лук часто длиннее сложного, но обычно легче его. Древнейшей находкой сложного лука считается фрагмент его спинки из Эквенского могильника на Чукотке (начало первого тысячелетия н.э.). Спинку лука делали из прочной смолистой древесины (кретины) хвойных пород (сосна, можжевельник, лиственница) с ровно расположенными слоями.

Дерево рубили под корень, так как качество древесины лучше у корней. От нижней части срубленного ствола отделяли чурку длиной до 1,5 м, снимали внутреннюю, более рыхлую древесину и вытесывали заготовку половины спинки шириной до 10 и толщиной до 5 см. Так же делали заготовку внешней половины спинки, обычно из более упругой дре¬весины (береза, черемуха). Нанайцы, орочи лук изготавливали из бука, нивхи — из ясеня, тополя и ивы, чукчи — из плавуна, собранного на морском или речном берегу. Заготовки спинки сушили 2 — 3 дня, обрабатывали топором, придав им форму планок с одной закругленной и одной плоской стороной, и выгибали на деревянной дуге (гибале). Для сохранения формы кремлину на гибале пропиты¬вали кедровой смолой: нагревали над костром и втирали в нее чипом (мелкой древесной стружкой) растертую серу (смолу), пока она не переставала впитываться. Затем выгнутую кремлину отвязывали, очищали от лишней серы. Березовую и кремлевую половинки связывали плоскими сторонами при помощи кедрового корня (сарги), проклеивали, под привязь загоняли деревянные клинышки. Связанные заготовки сушили один день, после чего приклеивали к ним пальцы. Пальцы сложного лука делали из брусков черемухи длиной, шириной и толщиной до 25 см. Места соединений прочно скрепляли сплошной обмоткой из сухожильных нитей. Весь лук обвязывали саргами и су¬шили, затем скоблили ножом, оклеивали для предохранения от сырости берестой, вываренной в рыбьем клее, и снова сушили. Высушенный ненатянутый лук выгибали в сторону, обратную той, в которую его выгибают в натянутом состоянии. Лук усиливали костяными и роговыми накладками на концы и на рукоять. На рукоять иногда наносили орнамент и личные знаки собственности. Некоторые исследователи выделяют локальные типы сложных луков народов Сибири, например восточносибирский и арктический. У степных народов бытовала наиболее сложная конструкция «кочевнического» лука: на спинку наклеивали продольные сухожилия, придававшие ей большую эластичность, пальцы и рукоять закрывали костяными на¬кладками сложного профиля, в результате чего лук получал характерную волнистую форму. Существует несколько десятков видов классификации стрел по наконечникам и оперению. Наконечники стрел делали из камня (кварц, кремень), кости, железа. Они могли быть втульчатыми (глухую коническую втулку укрепляли клеем на заостренном конце древка) и черешковыми (острый шиловидный или плоский черешок смазывали клеем, вставляли в торец древка, обматывали сухожильными нитками и тонкой полоской бересты). Стрелы могли быть без оперения (например, нанайские стрелы без наконечника с заточенным концом, чукотские — с костяными наконечниками; иногда оперение имитировали краской на древке) и с оперением, защемленным, привязанным или приклеенным с древку. Для прочности его укрепляли винтообразной обмоткой по клею конским волосом или ниткой, а концы пера длиной до 2 см) закрепляли сплошной обмоткой по клею. Оперение имело две, три, четыре, реже шесть лопастей — в зависимости от размера и веса стрелы. Все лопасти должны были быть одинаковыми и загибаться в одну сторону, что способствовало устойчивости стрелы в полете и придавало ей винтообразное движение. Длина и ширина оперения прямо пропорциональны длине и весу стрелы: чем массивнее стрела, тем больше оперение. Носили лук с левой стороны, в налучье — плоском футляре на деревянном, обтянутом кожей или плотной материей каркасе, а стрелы — в колчане — цилиндрическом, плоском, полукруглом или четырехгранном футляре (ненцы) из дерева, бересты, кожи.

Орудиями охоты были также копья (у нивхов, нганасан, эвенков, удэгейцев, хантов, манси, чукчей). С XVIII — XIX вв. появляются ружья русского производства, сначала кремневые, затем нарезные, специальные китобойные. Благодаря распространению огнестрельного оружия повысилась эффективность охоты, перестали пользоваться примитивными орудиями промысла — метательными :нарядами и др. Утратили свое значение некоторые способы промысла. Так, в конце XVIII — начале XIX в. ненцы уже не практиковали поколки зверя и массовые загоны. У эскимосов в конце XIX в. почти полностью исчезли старинные способы охоты с прикрытием (маскировкой), с помощью метательных дротиков и гарпунов с каяка, гарпунами с берега. В советское время была запрещена охота с самострелами.

Морской зверобойный промысел — традиционное занятие обитателей океанского побережья: ненцев — в районе Новой Земли, саамов — на Кольском п-ове, эвенов, эвенков, негидальцев, нивхов, ульчей, ороков, орочей — на юге Дальнего Востока. У чукчей, коряков, эскимосов этот промысел развивался несколько тысячелетий, породив общие элементы культуры. Добывали тюленей, моржей, китов, полностью обеспечивая себя мясом, жиром, шкурами, костью. Жир использовали не только в пищу, им отапливали и освещали жилища. Шкурами моржа обтягивали остовы байдар и жилищ, из кишок шили непромокаемые плащи. Крупные кости китов и моржей шли на строительство жилищ. Из клыков и костей моржа делали наконечники стрел, мотыги, пешни, рукояти ножей, утварь, амулеты, украшения. Часть добычи морские охотники обменивали на оленьи шкуры и мясо. Достаточное количество мяса и жира позволяло зверобоям вести оседлый образ жизни и держать многочисленных ездовых собак. Несколько десятилетий китов добывало китобойное судно «Звездный». Отстрелянных животных поставляли в поселки, оставалось только разделать туши. Постепенно люди утратили навыки традиционной охоты. Жилища часто строили на скалах: с высоты удобно наблюдать за морем, ожидая появления китов и моржей. Многие селения соседствовали с лежбищами. Весной и осенью моржей отстреливали на открытой воде или когда звери лежали на плывущих льдинах. Во второй половине лета их добывали на берегу, на лежбищах. В случае, если из-за ледовой обстановки звери не выходили на сушу, охотники 2 — 3 недели дрейфовали на льдинах, охотились с байдар на лахтаков, моржей и нерп.

Основными орудиями промысла были гарпуны (метательное орудие с отделяющимся наконечником) с поплавками (по-чукотски — пыгпыг — надутые тюленьи шкуры) и копья (кэ-путэн). Чтобы напугать животное и выгнать его из воды, применяли хлопушки из китового уса. Промышляли группами по 8 — 10 человек на нескольких лодках-байдарах. Охота на гренландского и серого китов была особенно важна на Чукотке: добыча одного животного кормила жителей целого селения. В кита метали гарпуны с несколькими поплавками, а затем добивали длинными копьями. На гренландских китов охотились весной и осенью, подкарауливая их в узких разводьях между льдинами. Согласно преданиям, в XVIII в. коряки охотились на серых китов с помощью составных («объединенных») ременных сетей. Жители нескольких селений подвешивали в воде у прибрежных скал сети, загоняли в них зверя и били копьями. На нерп охотились круглый год. Всех морских зверей чукчи и эскимосы добывали на открытой воде с байдар. Охотник с собакой отыскивал продушины (отверстия во льду, проделываемые животным для дыхания), ставил в них мешкообразные ременные сети, выжидал появления зверей и бил гарпунами или стрелял из ружья. Весной к животным, греющимся под солнцем на льдинах, подползали в маскировочной одежде. У жителей Сахалина, Нижнего Амура, Татарского пролива морской зверобойный промысел стоял на втором месте после рыболовства.

Больше всего зверей добывали у берегов Сахалина, там водились только мелкие ластоногие. Пользовались оригинальным орудием — плавающей острогой (нивхи называли ее шла, ороки и ульчи - дарчи) с составным древком длиной 15 — 20 м и направляющим рулем, прикрепленным к его передней части. Руль — доска длиной меньше метра. Во втулке на передней части древка укрепляли острогу — железный стержень с зазубринами. В отверстие остроги продевали линь — длинный кожаный ремень, конец которого закрепляли на древке. Гарпунер с носа лодки следил за морем и при появлении, например, нерпы под водой направлял острогу в нужную сторону. При «уколе» зверя острога соскакивала с руля, нерпа уплывала, но гарпунер «вел» ее на длинном лине до тех пор, пока она не уставала сопротивляться. Затем зверя подтягивали к лодке и доставляли на берег. В XX в. нивхи Амурского лимана и Сахалина отлавлива¬ли зверей ловушками. Одна из них представляла собой соединенные планками два 4 — 5-метровых бревна с крючками на наружных краях (подобная встречалась у орочей). Другая конструкция имела вид двустворчатой двери, открывающейся внутрь сети, прикрепленной снизу. Зимой с собаками отыскивали во льдах продушины и подвешивали в них крючья на веревках. Во время вскрытия весеннего льда на фарватере нивхи левого берега Амурского лимана караулили и били гарпунами белух либо «запирали» неводами животных, заходивших в устья небольших притоков. Эвенки, эвены-оленеводы, негидальцы, время от времени промышлявшие на Охотском побережье, сначала приманивали зверей наживой, укрепленной на длинном ремне, а потом отстреливали из ружья или гарпунами. Оседлые прибайкальские эвенки добывали тюленей.

Они подкрадывались к ним на нарте с парусом, которую локтями и коленями передвигал лежащий на ней охотник. Зверей били из ружья и гарпунами. Мясо продавали. Судя по археологическим данным, во втором — начале первого тысячелетия до н.э. для жителей крайнего северо-запада России (п-овов Кольский и Ямал, о-вов Новая Земля, Колгуев и др.) зверобойный промысел был наиважнейшим делом. Однако в XIX — начале XX в. саамы и ненцы в основном занимались оленеводством. Правда, они по-прежнему добывали мелких ластоногих, а отдельные группы ненцев — даже моржей: весной — подкрадываясь к лежащим на льдинах животным под прикрытием вертикального щитка на полозьях, а зимой устанавливали в продушины крючковые ловушки. Саамы Кольского п-ова отлавливали тюленей, лахтаков и нерп ставными сетями, отстреливали ружьями и гарпунами, били баграми. Мясо не ели, большую часть добычи продавали. В настоящее время одновременно с новыми видами охотничьего оружия и транспорта пользуются старыми орудиями. На Чукотке, чтобы сохранить стадо моржей от истребления, на лежбищах охота с ружьями запрещена.

В 1997 г. создан Союз морских зверобоев с тремя комиссиями: китобойной, по тихоокеанскому моржу, белому медведю. После почти 30-летнего перерыва несколько приморских сел на Чукотке уже восстановили традиции и обычаи китобойного промысла, налажен учет численности и контроль за добычей моржа, охотники участвуют в научных исследованиях. Расширяются контакты с международными природоохранными организациями. Жители прибрежной полосы восстановили старинные рецепты блюд из китового мяса, сохранившиеся до наших дней, научились делать из него пельмени и даже жаркое. Мясо нерпы, как правило, сушат — оно очень питательное, к тому же хорошо сохраняется всю полярную зиму.