Изъ путевыхъ впечатлѣній.
"Якутская окраина №77, вторникъ 6 ноября 1912.
Мощно разсѣкаетъ пароходъ, широкія воды низовой Лены.
Солнце ярко свѣтитъ и переливается цвѣтной радугой на легкой, волнующейся зыби .
Мы всѣ оживленно бесѣдуемъ на палубѣ.
Черезъ нѣсколько часовъ долженъ показаться Жиганскъ, — этотъ странный, заброшенный городъ съ двумя церквами, нѣсколькими нежилыми избушками и двумя, тремя жителями; и мы начнемъ переплывать полярный кругъ.
Въ то-же время наше вниманіе привлекаетъ необычайное оживленіе среди якутовъ, наполняющихъ обѣ баржи и пароходъ.
Всѣ они, проводившіе обыкновенно весь путь въ темныхъ и душныхъ люкахъ, за азартной игрой въ карты, теперь разсыпались многочисленными группами по палубамъ и что-то усердно выдѣлывали,... вырѣзали,... точно исполняя какую-то торопливую, сосредоточенную работу.
Постепенно повсюду начали появляться и результаты этой странной работы, оказавшіеся лодочками и корабликами разныхъ формъ, усаженными куклами и наполненными кусочками сахара, хлѣба, цвѣтныхъ лентъ и тряпочекъ.
Очень заинтересованный этой необычайной картиной, я подошелъ къ знакомому старику—инородцу, чтобы разспросить его о происходящемъ. Крайне оригинальную легенду прошлаго, своеобразно слившуюся съ настоящимъ моментомъ и настроеніемъ, пришлось мнѣ услышать отъ него.
„Давно,... очень давно"... началъ разсказывать старый якутъ: „когда вы, русскіе, еще только начали владѣть нашими мѣстами и обращать инородцевъ въ свою вѣру, жили около Якутска три сестры, три могучія шаманки.
Тщетно уговаривали они собратьевъ не измѣнять старымъ обычаямъ, не нарушать своихъ старыхъ обрядовъ... Тщетно грозили они имъ местью великихъ духовъ...
Соблазнялись якуты льготами, которыя давали русскія перешедшимъ въ православіе... и мало осталось вѣрныхъ обычаямъ старины.
Страшно разгнѣвались три сестры, три могучія шаманки... и ушли навсегда съ родныхъ мѣстъ, чтобъ не видать оскверненной жизни.
На трёхъ островахъ поселились могучія сестры... Одна вотъ на этомъ", и старикъ указалъ на длинный, мрачный островъ, по направленію къ которому двигался пароходъ, „и по ея имени называется онъ островомъ „Аграфены", другая поселилась на высокомъ „Столбѣ", который стоитъ тамъ, гдѣ разливается Лена на много широкихъ протокъ; а третья, у самаго моря на островѣ „Дашка".
Живутъ эти шаманки на нихъ до сихъ поръ. И мстятъ,... жестоко мстятъ измѣнившимъ вѣрѣ собратьямъ.
И всѣмъ, кто проплываетъ мимо этихъ острововъ, вспоминается страшная клятва сестеръ, и тогда... въ трепетѣ... страшась мщенья... начинаютъ они молиться старыми, забытыми заклинанiями шамановъ и жертвою стараются смягчить гнѣвъ могучей волшебницы.
Поплыветъ тихо къ острову жертвенная лодка, — прощетъ обиду шаманка; опрокинется — несчастіе грозитъ той семьѣ.
Пароходъ началъ совсѣмъ близко проходить мимо мрачнаго, темнаго острова „Аграфены".
Капитанъ, зная обычаи Лены, далъ тихій ходъ; и сотни якутовъ повисли на бортахъ, лѣстницахъ, иллюминаторахъ, стараясь какъ можно спокойнѣе и тише опустить свой корабликъ на воду.
Прошло нѣсколько минутъ безмолвной, хлопотливой и по своему торжественной работы.., и пароходъ, слегка повернувшись, началъ уходить оставляя за собой фантастическую флотилію, тихо подбиваемую легкимъ вѣтеркомъ къ темному острову.
Нѣсколько лодочекъ были опрокинуты капризными волнами и только чуть-чуть бѣлѣли своимя донышками, оставляя гнетущую тяжесть на душѣ своихъ владѣльцевъ...
Все дальше и дальше удалялся мрачный островъ „Аграфены"... съ своеобразной жертвенной флотиліей...
Гдѣ-то радостно смѣялись... а въ сторонѣ... старушка, инородка тихо плакала, чувствуя гнѣвъ могучей шаманки надъ своей семьей.
Вечерѣло... Солнце потеряло дневную бѣлизну и тихо заволакивалось оранжевой вуалью;... слегка подулъ холодный, сѣверо-восточный вѣтеръ
... Вдали показались Жиганскія горы…
М.
(OCR: Аристарх Северин)